Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков

Хорезмский султан не указывает всех источников, из которых он черпал каждое сказание. В продолжение десятилетнего пребывания своего в Персии Абуль-Гази познакомился с персидскими писателями о монголах и тюрках; так он в своей «Родословной…» ссылается на «Историю монголов» Фазль-уллаха Рашид эд-Дина, известную под именем «Летописный сборник», на творение Шараф эд-Дина Ездия, известное под названием «Зафар-наме». Абуль-Гази, при составлении «Родословной тюрков», имел под рукой, как он сам говорит, восемнадцать исторических сочинений о Чингисидах.

По отношению к достоверности фактов «Родословная тюркского племени» делится на три отдела. До разделения монгольского и тюркского племен на особые народы рассказы об их предках носят ясные признаки недостоверных сказаний. Темные, сбивчивые народные предания тюрков о происшествиях, которые перешли от ближайших к ним времен, он относит к отдаленным временам, чтобы связать их с библейскими сказаниями, и пополнить скудное преданиями пространство предысторического времени. Но и эти предания о глубокой древности не лишены всего исторического вероятия. Так, предания об Угуз-хане, завоевателе всей западной половины Азии, о вражде племен, монгольского и тюркского, в которой первое было загнано в горы Эркене-кон последним, имеют в основании исторические факты; критике предстоит очистить их от примеси вымысла, указать в настоящем своем виде и поставить на своем месте. Во втором отделе родословной рассказы Абуль-Гази о поколениях тюркских и монгольских до Чингисхана, о подвигах этого завоевателя, о государствах монголо-тюркских, составившихся после Чингисхана, исторически достоверны, как основанные на современных письменных свидетельствах, и частью на преданиях, не потерявших еще своей чистоты. Поверявшие сочинение его с историей Рашид эд-Дина и других писателей находят, что в «Родословной…» приводятся факты верно, согласно с источниками. Эта часть исторического труда Абуль-Газиева хотя есть передача на тюркском языке того, что находят у историков персидских, писавших о монголах, и, по-видимому, не представляет ничего нового, даже, по мнению одного из наших ориенталистов, не стоит перевода; но, доколе сочинений персидских писателей о монголах нет на нашем языке, «Родословная тюркского племени» послужит нескудным источником для монгольской истории. Больший исторический интерес заключает в себе последняя часть «Родословной…», в которой автор ее передает события в своем племени и роде, и близкие к нему, и те, которых он был или очевидцем, или в которых был непосредственным деятельным участником. Здесь автор «Родословной…», храбрый и искусный воин, умный и хитрый правитель, сметливый наблюдатель, знаток характера народа и лиц, которые его окружали, живописно передает свою современность, быт своего народа, его нравы, правила политической деятельности мавераннегрских правителей.

Погрешность, в которой упрекают Абуль-Гази и которая унижающим достоинство его сочинения служит оружием против его исторической правдивости, заключается в этимологических толкованиях собственных имен. Абуль-Гази в своем сочинении дает объяснение значению многих собственных имен, как бы с намерением показать свое знание монгольского и тюркского языков; знающие монгольский язык не везде находят верными его толкования. Но его объяснения, неверные по суду филологии, надобно признать безвредными историческому достоинству его сочинения: он вмешивает в него филологические толкования, по своей особой охоте потолковать смысл неистолкуемых слов; но, к чести своей, он не строит на этом толковании исторических рассказов, не выдумывает фактов, какие, самые непрочные, нередко являются в исторических сочинениях нашего времени: у Абуль-Гази филология сопутствует событиям, лицам, но не выступает наперед их. Его объяснения имен Кипчак, Кал-ач, Карлык и другие служат, как предания, только истолкованием этих имен, а не основой к составлению сведений об этих тюркских поколениях. Вообще скажу, что «Родословная тюркского племени», в ряду исторических сочинений, которые восточная мусульманская литература доставляет нашей истории как для пополнения монгольского периода ее, так и для познания Мавераннегра, восточного соседа России, в политическом и этнографическом отношениях, удерживает за собой достоинство немаловажного исторического источника.

В русской исторической литературе в числе книг, переведенных с иностранных языков, сделалась известной в 1770 году и «Родословная тюрков». Европа узнала это сочинение еще во второй четверти прошедшего столетия. Шведские офицеры, отправленные в Сибирь после Полтавской победы, в Тобольске открыли рукопись Абуль-Газиевой истории и, узнав ее содержание, постарались о составлении перевода этого творения. Филипп Иоанн Табберт Штраленберг был, думают, главою этого ученого предприятия. Бухарский ахунд, знавший русский язык, диктовал перевод Абуль-Газиева сочинения русскому писцу. С русского перевода швед Шёнстрём сделал перевод на немецкий язык. Этот перевод, под именем Мессершмидта, издан был в 1780 году под заглавием: «Abulgasi Bagadur Chan’s Geschlechtbuch der Mungalisch-Mogulischen Chanen, aus einer türkischen Handschrift übersetzt von Dr. D. G. Messerschmid, 1780». Еще прежде издания немецкого перевода, с рукописи, его заключающей, сделан был перевод на французский язык и издан Варенном в 1726 году в Брюсселе под заглавием: «Histoire genealogique des Tartars, traduite du manuscript tartare d’AbuIgasi-Bayadur-Chan, et enrichie d’un grand nombre de remarques authentiques et tres curieuses sur le veritable estat present de l’Asie septentrionale, avec les cartes geographiqins necessaires. Par D.». Примечания составлены Бентиком. Французский перевод служил подлинником и для перевода английского, изданного в 1780 году. С французского перевода сделал Тредьяковский русский перевод под заглавием: «Родословная история о Татарах, переведенная на Французской язык с рукописныя Татарския книги, сочинения Абулгачи-Баядур-Хана… а с французскаго на Российский в Академии наук». Том I и II (1770).

Все переводы «Родословной…» не удерживают за собой доверия к их верности и не служат надежной опорой при объяснении по ним какого-либо исторического вопроса. Ученые, и знавшие язык Абуль-Газиева сочинения, и не знавшие его, желали более удовлетворительного перевода. С целью доставить знающим тюркские наречия возможность пользоваться подлинным текстом Абуль-Газиева сочинения или пополнить источники исторических наук удовлетворительным переводом, канцлер граф Н. П. Румянцев дал средства издать Абуль-Газиево сочинение; он вышел из типографии Казанского университета под заглавием: «Abhulghasi Bahadür Chani Historia Mongolorum et Tatarorum, nunc primum tatarice edita auctoritate et munificentia I. C. N. de Romanzoff». Casani, 1825, in folio, с латинским предисловием академика Френа. По случаю издания текста «Родословной тюркского племени» один из библиографов в «Московском Телеграфе» (1826. С. 310) писал: «Важное влияние Азии на Европу в средние века доказывает нам необходимость разбора и рассмотрения азиатских летописей, в отношении к истории Европы… Чтобы судить о достоинстве и достоверности повествований азиатских и потом основываться на них, должно прежде всего узнать подлинники; должно, чтобы ориенталисты сличили, исправили их тексты и передали оные в верных и строгих переводах… порадуемся, что Европа одолжена России изданием подлинника книги важной и единственной в своем роде; вместе с тем, нельзя не пожелать, чтобы, для пользы русской истории, книга сия переведена была на какой-нибудь европейский язык. Этого можем мы надеяться теперь от трудолюбия немецких ориенталистов, если, при усиливающейся в России охоте заниматься восточной литературой, русские не предупредят их». Через десять лет после издания подлинника Абуль-Газиевой «Родословной…» биограф автора ее, О. И. С. в Энциклопедическом лексиконе (т. 1, с. 49, 50) высказал то же ожидание: «…цель покойного канцлера еще не нашла исполнителя. Историческая критика, русская и всеобщая, доселе ожидает хорошего перевода «Родословной истории татар».

Достаточное изучение языка, на котором писал Абуль-Гази, ободрения видевших опыты моего перевода Абуль-Газиевой истории, и возможность исправить печатный текст ее по другому рукописному и лучше выразуметь смысл неясных мест в нем, побудили меня составить перевод Абуль-Газиева сочинения. Кончив мой труд, представляю его вниманию ожидавших Абуль-Газиева творения в переводе на отечественный язык. В какой мере удовлетворю ожиданиям ученых – это покажут знающие подлинник «Родословной тюркского племени»; а я, со своей стороны, считаю здесь уместным познакомить читателя этого перевода и со способами, при которых я мог представить этот труд в настоящем его виде.

Перевод «Родословного древа тюрков» составлен мной по двум текстам этого сочинения: по печатному, изданному в Казани, и письменному, хранящемуся в Музее при Императорской академии наук под № 574а, доставленному мне содействием профессора Казанского университета И. Н. Березина. Петербургская рукопись, поступившая в музей от Г. Даля, была написана, как видно по качеству бумаги и почерка, в Бухарии, в 1818–1819 году, как свидетельствует приписка в конце рукописи; эта рукопись своей полнотой, правильностью превосходит печатное издание. Перевод «Родословной…» по одному печатному Казанскому тексту, без поправки его по Петербургскому, был бы самый неудовлетворительный. В печатном много недостатков: издатели его приняли основанием список с рукописи, хранившейся в Москве в архиве Министерства иностранных дел, писанной для Кера с оригинала, когда-то находившегося в библиотеке академии; сверив его со списком, полученным из Уфы, который доставил только несколько вариантов для первого текста, но нисколько не пополнил пропусков его, они не могли, при всей тщательности, издать его с желаемым совершенством. Сравнение печатного текста с С.-Петербургским ясно покажет превосходство последнего над первым[31].

Списки «Родословной тюркского племени», известные в Европе, Геттингенский, Берлинский и Парижский, судя по отзывам рассматривавших их, много уступят С.-Петербургскому, из них только Геттингенский, по словам Демезона, лучше печатного; но Берлинский и Парижский, по отзыву Жобера, исправностью ниже Казанского (Ж. М. Н. П. ч. LIX. Отд. 3. Описание турецко-татарских рукописей). При новом издании тюркского подлинника «Родословной…» эти манускрипты должны пополниться друг другом, чтобы изданию быть удовлетворительно исправным: исправно изданный текст «Родословной…» был бы, при скудости литературы на восточно-джагатайском наречии, дорогим даром для филологов тюркского языка, который в этом наречии чище, нежели в западных, как в лексиконном, так и грамматическом отношении.

Сличая русский перевод «Родословной истории о татарах» Тредьяковского с нынешним печатным Казанским и с текстом С.-Петербургского манускрипта, нахожу, что рукопись, с которой первоначально сделан перевод в Сибири, была очень исправна по своей полноте. Перевод этот в некоторых местах полнее и яснее излагает рассказы моего перевода. В ней недостает некоторых мест, которые есть в печатном, например в ней нет рассказа о походе Тамерлана против Токтамыша, и об участии в этом походе Кутлука (в печатном издании на странице 91–92) и в С.-Петербургском на 207-й странице); но в последних двух текстах это место есть позднейшая приписка, потому что она отличается от предыдущего рассказа и тем, что Тимур является тут с именем Тимур-бий, а не Эмир-Тимур, как он выше назывался, и потому, что этот рассказ не имеет связи с предыдущими делами Тимура, тогда как у Абуль-Гази везде видна строгая последовательность рассказов. В переводе Тредьяковского есть перестановки некоторых частей из одного места в другое; основанием этому было ли несходство того подлинника с нынешним его текстом, или было желание переводчиков дать, по своему усмотрению, связь некоторым событиям, или издатели переводов переделывали его по своему разумению – нельзя указать прямо, при недостатке сведений о рукописи, с которой сделан первоначальный перевод; но из этого перевода видно, что трудившиеся над ним от себя выписывали по нескольку строк или слов для связи частей переводимой ими книги. Европейские переводы удовлетворительно не передали мусульманско-тюркского склада Абуль-Газиева сочинения. Речь подлинника, часто расцвеченная выражениями, свойственными его языку, не видна в переводе, заменившем простыми выражениями мысли автора; мусульманская форма введения в книгу изменена на христианскую; молитвенных слов после имен чтимых мусульманами святых нигде не встречается.

При желании вернее передать творение Абуль-Гази, я, сколько мог, ближе держался подлинника: для того я не заменял простыми и ясными словами тех выражений, в которых тюркский писатель простые понятия передает, по вкусу своего народа, языком загадочным; я иногда подбирал созвучные выражения там, где автор «Родословной…» намеренно хотел приукрасить свой рассказ созвучной игрой слов. Абуль-Гази по местам раскрашивает свою прозу стихами, сообразно вкусу восточных историков; некоторые стихи его я также передал мерной речью только для того, чтобы эти места и в переводе отличались от прозы его; встречая такие строки, часто метрически неправильные, читатель извинит переводчика, что он, для соблюдения внешнего вида подлинника, предпочел худшую стопоскладную речь более сносному прозаическому выражению.

1854 г.Г. Саблуков[32]

Родословное древо тюрков

Во имя Бога милостивого, милосердого

Воздав хвалу безначальному и бесконечному Богу, который не имеет себе общника, который словом «да будет» дал бытие семи небесам и семи землям, составляющим осьмнадцать тысяч миров; благословив пророка Мохаммеда избранного, любимца Божия, посланника ко всем сынам человеческим и к гениям, наделенного четырьмя дарами: благочестием, пророчеством, достоинством быть истолкователем веры и быть печатию пророков, – сочинитель сей книги Абульгази Багадур-хан, сын Араб-Мохаммед-хана, потомок Чингиза, хорезмиец, говорит: «Писатели на персидском и тюркском языке изложили историю предков, родственников и потомков Чингисхана[33], царствовавших в разных державах, указали время рождения и смерти их, хорошие и худые дела их, так что многие из ученых посвятили по книге многим из таковых государей, и в течение годов, как скоро являлся тот или другой государь из потомков Чингисхановых, являлся ученый историк; с мыслью, что он напишет лучше прежнего писателя, составлял летопись этого государя и посвящал ему свое произведение. Таким образом, о некоторых династиях держав, основанных потомками Чингисхана, есть по десяти летописей, о других по двадцати, о иных по тридцати летописей. В настоящее время у меня, убогого, под рукой есть осьмнадцать свитков, в которых заключаются исторические рассказы о потомках Чингисхановых, властвовавших в Иране и Туране[34]. Но так как по недостатку покровительства со стороны наших предков и родственников и по причине невежества народа хорезмского не было писано исторических сочинений о властителях нашего дома, с того времени, как предки Абдуллах-хана отделились от наших предков, и до нашей поры, то я всеми мерами старался поручить кому-нибудь составить такую историю; но не нашедши человека, способного к этому, я отнес к себе пословицу тюркского народа «сирота сам себя повивает» и решился сам составить летопись своей династии. От Адама до настоящего времени, хотя написано столько летописей, что число их один только Бог знает, но ни один государь, ни один эмир, ни один умный правитель сам не писал о себе истории: так, если я взялся за дело, за которое не брался никто из нашего дома, по своему равнодушию к такому труду, никто из жителей Хорезма[35], по своей неспособности к нему, то не подумайте, что, при такой крайности, мной сказано что-либо ложное, или я хотел скрыть свои ошибки. Меня, убогого, Всевышний Господь, по своей милости, наделил многим, именно, он даровал мне три рода знаний: первый – предводительствовать войском, издавать законы, знать судопроизводство, выступать в походы с конницей и с пехотой, вести войну при многочисленном войске и при малом войске, вести переговоры с друзьями и врагами; второй – уметь составлять всех форм стихотворные сочинения: месневи, касилы, газели, мюктааты, рубаи, знать языки арабский, персидский, тюркский; третий – знать мелкие и важные события в истории государей, бывших в Арабистане, Иране, Туране и Монголии, их имена, время их жизни и государственные их дела. Конечно, было бы ложью, если бы я сказал, что ни в Иране, ни в Индостане не найдется человека, искусного, как я, смиренный, в изобретении и составлении поэтических произведений; но в настоящее время и между мусульманами, и между неверными в странах и государствах, которые я видел или о которых слышал, нет отличного в знании военном; правда, земля пространна: неудивительно, если есть в странах, о которых я не слышал. Итак, не оставляя своего намерения, я в 1074 году (1663,4 – по P. X.) начал писать эту книгу, назвал ее «Родословным древом тюрков» и расположил в девяти главах:

Глава первая

От Адама до Монгол-хана.

Глава вторая

От Монгол-хана до Чингисхана.

Глава третья

История Чингисхана от рождения до смерти его.

Глава четвертая

История Огдай-каана, третьего сына Чингисханова; его детей и потомков, детей Чингисхановых, царствовавших в юрте Монгольском.

Глава пятая

История Джагатай-хана, второго сына Чингисханова, и его потомков, царствовавших в Магераннегре и Кашгаре.

Глава шестая

История Тули-хана, младшего сына Чингисханова, и детей его, державствовавших в государстве Иранском.

Глава седьмая

История детей Джучи-хана, старшего сына Чингисханова, царствовавших в Дешти-Кипчаке.

Глава восьмая

История детей Шибан-хана, сына Джучи-ханова, бывших ханами в Мавераннегре, Крыме, у казаков и в Туране.

Глава девятая

История детей Шибанхановых, царствовавших в державе Хорезмской.

Эти девять глав пришлись в чудное соответствие содержанию сочинения, так как мудрецы говорят: «Выше девяти ничего не бывает»; десять есть предел всего существующего.

Глава первая

Сотворение Адама – мир ему – Господом Всевышним

Всевышний Господь, когда восхотел сотворить Адама, сказал Гавриилу – мир ему –: «Принеси персти с лица земли». Когда ангел пришел на землю и стал брать персти, тогда земля мимическим языком спросила его: «Что ты делаешь?» Гавриил пересказал ей ход дела. Земля, заклиная его Господом Всевышним, говорила: «Не бери от меня; потому что в последующее время из сынов Адамовых, после того как они размножатся, одни будут неверующими в Бога, другие непокорными Ему, одни будут жестокосердыми, другие грешниками; за то Всевышний Господь накажет их; а у меня не станет силы перенести гнев и наказание Бога Всевышнего». Гавриил не взял персти, возвратился к Богу Всевышнему, пересказал ему слова земли. После сего Бог послал Михаила – мир ему, – но и он возвратился и пересказал те же самые слова. Потом Он послал Исрафила – мир ему, – и этот возвратился и сказал, что он слышал то же. Напоследок Бог послал Азраила – мир ему, – земля и его стала с заклинаниями удерживать; но Азраил сказал: «Повеление Бога выше твоего прошения и заклинания», и взял персти с того места земли, на котором в нынешнее время стоит Кааба. За это Бог поручил Азраилу вынимать души у людей. После того Всевышний Господь всемогущим своим словом из персти сделал тесто, составил образ человека и положил его между Меккой и Таифом; это продолжалось тридцать девять дней. В сороковой день[36] Бог дал ему душу. О том, что Иблис не поклонился Адаму, что Адам ходил в рай и возвратился оттуда в здешний мир, мне к чему пересказывать? Оно всякому яснее луны и светлее солнца.

Адам, прожив в сем мире тысячу лет, перешел в тот мир. Слово «Адам» арабское слово: арабы поверхность земли называют адим; Азраил не взял персти из внутренности земли, а взял ее с поверхности ее, потому и дано ему имя Адам[37]. Прозвание ему Сафи-улла («чистосердечно преданный Богу»). У Адама, когда он умер, было детей сорок тысяч[38]. Умирая, он поставил на своем месте сына своего, Сифа.

После Адама Всевышний Господь поставил пророком Сифа. Он, прожив девятьсот двенадцать лет, перешел в чертоги райские. Имя Сиф значит «дар Божий», потому прозвание ему Гибят-улла. Он также, при своей смерти, на свое место посадил сына Эноса.

Энос, выполняя закон своего деда Адама, прожил в здешнем жилище девятьсот двенадцать лет и перешел в другое жилище. Имя Энос значит «правдивый», потому его называют Садик. При своей смерти он поставил на свое место сына Каинана, дав ему много советов и приказаний.

Каинан восемьсот сорок лет ходил путем отца своего и, оставив на своем месте сына Малелеила, перешел к Богу.

При Малелеиле размножились сыны человеческие. Малелеил основал город в стране Вавилонской и назвал его Сус. Он научил строить дома и заводить селения. Прежде него не строили домов, но жили в горных пещерах и в лощинах; он людям дал совет, чтобы они расселялись по земле, и везде, где найдут удобную землю, сеяли хлеб и заводили селения; народ так и поступал. Малелеил, прожив в сем мире девятьсот двадцать лет, перешел в другой мир. При смерти своей он посадил на свое место сына своего Иареда.

Иаред, прожив девятьсот шестьдесят лет, поставил на свое место сына Эноха и ушел вслед за отцом своим.

Имя Энох есть сирийское слово; арабы познания в вере, в философии и врачебном искусстве выражают словом «дарс», потому они называют его Идрис («много сведущий»). Всевышний Господь поставил его для современников пророком: восемьдесят два года совершая должность пророческую, он призывал людей на путь правый. После того Азраил, по повелению Божию, пришел и, посадив Идриса – мир ему – на свои крылья, перенес его в рай: с того дня и до настоящего времени он находится в раю.

По переходе Идриса в рай сын его Маоусал заступил место отца и посвятил себя делам правосудия. Лета жизни его неизвестны. По прошествии многих лет он поставил на свое место сына Ламеха и перешел к вечной жизни.

Ламех также много лет жил в здешнем мире, но число лет жизни его неизвестно; он при смерти своей поставил на свое место сына своего Ноя.

Когда Ною исполнилось двести пятьдесят лет, тогда Всевышний Бог избрал его в пророки и послал к современному ему народу: семьсот лет он склонял людей к принятию мусульманства; только восемьдесят человек, мужчин и женщин, уверовало. В продолжение семисот лет он, приходя к людям-миролюбцам, говорил: «Веруйте в Бога»; но кроме тех восьмидесяти человек никто не уверовал. Сильно вознегодовав на людей неверующих, Ной молился Богу о погибели их. Архангел Гавриил явился ему и сказал: «Всевышний Господь принял твою молитву, Он восхотел в такое-то время потопить водой всех людей, живущих на лице земли». Бог повелел построить ковчег и научил, как построить его. Пророк Ной вместе с теми, которые уверовали ему, построил ковчег. После того из земли выступила вода, с неба полился дождь. Пророк Ной взял по паре от всякого рода птиц крылатых и зверей, ходящих на ногах, и вместе с уверовавшими вошел в ковчег; а все одушевленное на лице земли потонуло в воде. Напоследок земля, по повелению Всевышнего Бога, приняла в себя воду; ковчег остановился на горе Джуди, в стране Сирийской, вблизи города Мосула. В ковчег вошли они в первый день месяца Реджеба, а в десятый день месяца Мохаррема, по прошествии шести месяцев и десяти дней, вышли из ковчега. Они жили при подошве горы[39]. Все они сделались больны: пророк Ной и жены его, три сына и три невестки были здоровы, а прочие люди отошли к милосердию Божию.

Потом пророк Ной разослал по земле трех сынов своих, каждого в свою сторону: сына Хама послал в Индостан; сына Сима послал в землю Иран; сына Иафета послал в северную страну, и всем им сказал: «Кроме вас троих не осталось никого из потомков Адама; потому вы трое займете три страны света; когда размножатся ваши семейства, то каждый из вас заселяй свою землю». Некоторые называют Иафета пророком, а другие говорят, что он не был пророк[40]. Иафет, по распоряжению отца своего (с горы Джуди[41]) перешел на берега Идиля[42] и Яика[43], жил там двести пятьдесят пять лет и помер[44]. У него было восемь сынов и потомство его многочисленно. Вот имена сынов его: Тюрк, Хазар[45], Саклаб[46], Рус[47], Минг[48], Чин[49], Кеймари[50], Тарих. Иафет, поставив на своем месте старшего сына Тюрка, сказал прочим сыновьям: «Тюрка вы признавайте государем и повинуйтесь ему»[51].

Тюрка по преимуществу звали Иафетовичем[52]. Он был человек образованный и умный. После отца своего, когда он обозревал земли, одна из них ему очень понравилась, и он в ней поселился: эту землю ныне называют Иссиг-кюль[53]. Он выдумал строить увеселительные жилища. Некоторые из обычаев, существующих в тюркском племени, хранятся с его времени. У Тюрка было четыре сына: первый Тутук, второй Хакял, третий Берсаджар, четвертый Амлак. Тюрк, при смерти своей, поставив государем Тутука, сам отправился в далекий путь.