Мираж хищного мира

В девичьем углу жили только девушки на выданье, которым на главном празднике будет дана возможность показать себя и найти мужа. Отдельно от всего другого населения размещались они, где свободно сплетничали на любые темы, не опасаясь родительского контроля. Хотя, контроль в «углу» соблюдался строжайший, мужчины туда не допускались – целомудрие для ярой девушки – самое дорогое украшение.

Мира быстро нашла девичье общежитье по суровой страже на входе. Что-то показалось ей, что место у охраны ещё то – злополучное. Непрерывный шум, громкая речь, визг, писк, а кто-то ещё и петь умудрялся… Вошла она самый что ни на есть курятник.

Когда Мира вошла, её встретили молчаливым приветствием любопытные взгляды. «А девчонок маловато?» Рассчитанное, как минимум на три тысячи жильцов, просторное помещение было заполнено на десять процентов. Небольшие полукруглые, комнаты располагались как бы одна над другой – такой бочонок из пчелиных сот. И ютились подружки-хохотушки кучкой, в одном углу рядом с выходом и, почему-то подумала дикарка, поближе к выстроенному, словно фонтан на каменном полу, открытому огню. Подселятся рядом – нет!

Зашептались красавицы, обвешенные украшениями, как новогодние ёлки, спрашивали о неожиданном пополнении в своих рядах, прибывших девушек с последним караваном. Откуда? Хотя… вспомнили, что с одним из хищных воинов шла «неведома зверушка».

Присмотрела Мира комнатку прямо от входа и чуть-чуть налево, в среднем ряду с большим прозрачным окном во всю стену и под кустом колючего растения. Без этого растения никак: кислороду один такой куст вырабатывал, что целый гектар леса. А то, что в колючем растении ещё и кокон жужжащих насекомых, похожих на мохнатых шмелей, только раза в три больше, то совсем не смущало. Такие букашки водились и в её золотом куполе, и они совершенно безвредны, если не обижать. Проверенно! Даже руку раз десять в такой кокон совала, в надежде, что мёд там найдётся. А нет! Мёд настырная нашла, только в настоящем пчелином улье, которых также оказалось в достаточном количестве под самым потолком. Интересно стало, где в этом куполе мёд, запас хотелось пополнить.

Обошла, осмотрела своё. Оценила дальность непрерывного человеческого гула. Гул рыжиков, в отличие от человеческой речи, на нервы не действовал. Улыбнулась, подумав, что если так в помещение всегда, то и у неё в скором времени уши в трубочку свернуться, и совершенно ничем не будет она отличаться от местных красавиц. Сверху был виден не только весь «курятник», не только охрана на дверях, но и любой подходивший к помещению. Не успела насладиться, как прибежали «курицы», давай бегать вокруг новенькой – «кудахтать» – возражать, как поняла Мира, показывали они в сторону своих комнат – предлагали выбрать что-нибудь там. Нет! Села чудная на подоконник, уткнувшись в окно, и стала ждать, пока любопытные удалятся с её территории.

Долго пришлось ждать! Пока до них дошло, что выбор сделан! Кто-то, особо заботливый (заботливые) принесли небольшие моющие пылесосы, вымыли всю комнату, следом, один из великанов с двери, принёс матрац…, комод для украшений и с зеркалом. Красота! Что-то он ещё сказал, постоял чуть-чуть, ожидая ответа, и ушёл. Наблюдала Мира за всем происходящим в отражении окна. Приятно, когда не просишь, но всё получаешь. Ещё рот не успела открыть, а уже оскорбила. Да!

День, два, – неделя пролетела, а новенькая так и не заговорила ни с одной из местных – ни с кем! Смотрели ярочки в спину прошедшей девушке – человеку. Так свысока! Если бы только просто смотрели, «ёлки» нарядные, ни разу не удержались, чтобы не сопроводить её какой-нибудь фразой, при этом весело посмеиваясь…, но нет! Нет контакта! Изолированно!

Утром, Мира уходила спозаранку. Это для местных спозаранку, а она ещё не ложилась спать. У неё же, как оказалось, свой биологический режим сна и бодрствования, который существенно отличался от бытового уклада ярых. К тому же нахалка даже сесть поесть со всеми отказывалась. Со всеми в девичьей столовой, в которой хозяйничали сами хохотушки – учились изысканно готовить. Подумали ярочки, что Мира ворует у них еду. Ворует – это громко – берёт, пока они спят. Решили они такое тайное дежурство на кухне установить, по присмотру к чудику. Между собой они её серой мышкой прозвали. Ну, невзрачная девушка, против них, высоких ярочек в теле, и с широкими бёдрами, и с грудями, что глаз мужской радует. Куда ей – мышке? Целых две ночи «курицы» просидели на «седоле» пока охрана с входа не развеяла их догадку – в пух и прах – пришлая девушка за время пребывания ни разу не зашла на кухню.

«Мышку» эту некоторые жалели, потому что она никто, ничто и звать её никак – ни роду, ни племени. А кто-то завидовал, потому что она, такая… и с хищным воином. С мужчиной, у которого имеется право выбрать себе любую женщину и не одну.

Мира показывалась утром своему хозяину, и отправлялась бродить по куполу одна, мерила его шагами – изучала особенности строения. Ну а что ещё делать, когда «каменный истукан» то и дело спит, видите ли, устал он. Ел, спал, между такими важными занятиями, ходил на восстановительные процедуры – расслабляющие. Очень важные…

Особенностей строения города под куполом и самого купола практически не имелось, те же три уровня с центральной платформой. Особенность имели сады, ландшафт в их строении, растительность, озёра. Особенности родовой принадлежности имелись такие, что отличали один купол от другого. Своего рода, вот одна комната, с четырьмя стенами, а у каждой семьи – это свой особый стиль в оформлении. Вот этим Мира и интересовалась. А ещё она надеялась увидеть жриц. Ждала…, ждала…, ждала. Нет, хоть тресни!

Не дождавшись, пока особый женский вид сам попадётся на глаза. Подошла Мира к той отдельной части, где, по её мнению, и должны располагаться жрицы рода. Нет! Пустота встретила её… могильная. Огромная резная дверь, метров десять в высоту, похоже, не открывалась давно – очень давно! Тронула нахалка незатейливый орнамент, ощутила странную вибрацию, но дверь толкнуть не решилась. Кто она?!

Что-то сердце опять покалывать стало. Почему-то во всём городе под надёжным куполом почудилась опасность. Гдё-то что-то не так, но что именно…? Не привыкла Мира спать одна, ни щенка, ни Кути, а рискнуть ещё раз лечь в кровать к этому… Нет!

Ходила Мира вниз, туда, где располагался скот, и в особую часть, где содержались псы. Нашла она, клетку, куда поместил «истукан» её малыша. «Совсем озверел!» Подолгу сидела рядом с клеткой и обиженно дулась на своего хищного воина. Щенок прижимался тяжёлой головой к решётке, недовольно бурчал, ждал, что «мама» заберёт его. «Зверь!»

В глубине подземного мира, довольно далеко, просматривалась искусственная впадина. Бездна уходила всё ниже и дальше. Понимала дикая, что где-то там, должен быть город. Страсть как хотелось посмотреть на него. Но…

Если в самом куполе, преобладала женская часть населения, что ей попадалась на глаза. То внизу, в основном, находились мужчины. И они как-то нехорошо осматривали попавшую на пути чужую девушку. Требовалось для начала изучить не только территорию, но и население, мало ли что…

Возвращалась Мира к себе в комнату и сидела, свысока наблюдая, что делают местные. Изучала их… Выходить за пределы купола также, пока не решалась. Во-первых, открывались ворота в какое-то непонятное ей время, и то ненадолго. Во-вторых, убегать без щенка она не собирается. И без одежды – амуниции, до спасительного оазиса – любого другого купола, боялась, не дотянет. Предусмотрел «гад»!

Хорошо рассмотреть женщину Рада так и не удалось. Ходили противоречивые слухи. Кто-то говорил, что она страшненькая, кто-то, что так себе. Хотя, стоявшие в тот день на дверях хищного охотника, охрана, заверяла, что девушка действительно редкой красоты. Но на любителя!

Как назло, ходила девушка по поселению, спрятавшись под глубокий капюшон, зачастую, ещё и лицо прикрыв. Но чем больше она скрывалась, чем больше пряталась от всех, тем больше к ней проявляли интерес. Произошёл обратный эффект.

Шла Мира с ванной, помылась, и настроение, вроде, хорошее. Нет – надо было её зацепить?! Одна милая ярочка попыталась всё-таки познакомиться с «мышкой» поближе, для этого она схватила девушку за руку и потащила на кухню, а там, словно маленького провинившегося ребёнка (ну с её-то габаритами, Мира рядом, действительно, ребёнком смотрелась), попыталась накормить: «ложечка за маму, ложечка за папу, а если не будешь кушать, бяка напугает».

Зря она так! Не надо незнакомым людям говорить глупости: бяка на всех языках – бяка. А тем более, когда хватают и лезут руками в лицо, при этом грозя пальчиком. Головной убор, видите ли, не понравился, сдёрнуть его решила… Любопытство наказуемо!

Несмотря на то, что соперница оказалась из истинных яр, раза в три крупнее Миры, и на две головы выше. «Серая мышка» прижала несостоявшуюся няньку головой к столу и пригвоздила её волосы, лежавшим рядом ножичком. Всё произошло так быстро, что другие не успели заступиться. А нечего лесть! Не понимала "глупая", что показывала ей статусная, что нет в их доме неравенства. Что истинной крови яр, ярые – статусные, полукровки или смешанные с другими народами, с кем бы ни было – все они вместе.

Гортанный угрожающий рык дикой сучки перетёк в мерзкое шипение ядовитой змеи. И на этом бы остановится, да нет. Мира срезала прядь шикарных волос доброжелательницы и бросила на ближайшую горящую плиту. Волосы моментально вспыхнули. Это Мира сделала на звериной интуиции, чтобы больше ни у кого не возникло желание нарушать непосредственно её границы.

О своих проблемах Мира не докладывала Раду, ему докладывали другие надзирательницы за моральным поведением девиц. Что его девушка плохо себя ведёт, отказывается заниматься повседневными хлопотами, не хочет учиться, тому, что все девушки изучают. На кухне не дежурит. Даже в танцах не участвует. Ну и рассказала бы Мира, что что-то не так. Всё равно не смогла бы объяснить, что…? Разве могла рассказать девушка, привыкшая к одиночеству и дикому образу жизни, как ей трудно? Нет! Не получалась у неё переступить какую-то невидимую черту.

Сами девушки-ярочки ценятся по статусу, по родословной. Истинные – те, кто генетически принадлежит к родоначальникам, первым жителям города под куполом. Они, действительно, считают себя благородных кровей, и вполне уверенны в своём будущем. Даже сами могут выбирать спутника, предлагать себя за свою цену, и требовать дорогих подарков. С полукровками другая история. Они ничего не могут решать самостоятельно, даже кого выбирать – с кем быть. Ярый род отвечает за них полностью. Они собственность. Ещё хуже дело обстоит со смесками – непонятной генетической принадлежности определённого индивида. Такие даже не роду принадлежат, они являются собственностью купола, а значит собственностью верховного правителя. А с правителем, понукать и распоряжаться смесками может весь правящий род.

Сидела Мира, как мышка, и рассматривала девушек, где-то даже с завистью. Сильно они не отличались даже друг от друга – просматривалось родство. Это, как в незнакомую деревню заехать случайно, подметила нахалка, и понять, что у местных аборигенов – у всех – общие предки. Вот только одна общая черта, для всех ярых, – заострённые и удлинённые ушки, верхняя часть которых слегка скручивалась в трубочку.

Фу, хихикала глупая, дотрагиваясь до своих маленьких, обычных, человеческих достоинств. Ну да! Вздёрнутых, угловатых, но вполне человеческих.

Незримо ощущалось и неравенство отношений к таким типам девушек. Чувствовала Мира, что смотрят на неё хотя и без презрения, но с пренебрежением. И Мира это чувствовала – видела. Так как ни к одной из имеющихся определённых групп девушек она не подходила. Она единственная в своём роде – одна.

Щенок единственный родной близкий зверь – близкое существо. Только его Мира могла приласкать, обнять, поцеловать. Ближе и роднее существа у неё нет, а ей так нужно чьё-нибудь плечо.

Ночами, она сидела у какого-нибудь окна, всматриваясь в мир снаружи – в свой мир. Туда её тянуло – домой. Она хотела уйти в город рода «чёрного камня», за тем тянущим чувством безграничности. И ушла бы, после первого и последнего разговора со своим "истуканом" с, действительно, каменным сердцем.

Дожидаясь пока Мира наестся, Рад набросал несколько вопросов на экран. Ждал, напротив, за массивным столом. Прекрасно видя, что нахалка намеренно оттягивает «разговор».

Ага! Просто знала она, что он там "набросал". И начинать новую жизнь, вспоминая тот ужасный день, когда они расстались в болотах. Нет!

– Не спрашивай, – прошептала девушка, опустив глаза, даже не прочитав, что там, – я буду тебе благодарна, если ты не будешь спрашивать, что да как. Я уже здесь. И как ты понял, я была на твоём спасительном месте…

И напоминать ему, что он должен вернуть ей оружие: напоминать о паре чёрных ножей, как-то не хотелось. По глазам видела, мужик не злопамятный – просто, память у него хорошая.

Ответил он, как истинный мужчина, что место её в девичнике, пса в псарне, а об оружие, чтобы она не заикалась, иначе всю оставшуюся: короткую жизнь, только шипеть будет.

– Значит, моих ножичков у тебя нет. А ты их, случайно, не с топором отдал? Вот я дура! – констатировала обнаглевшая девушка факт.

Подумала Мира о Вороне, что, и вправду, надо было позволить ему всё решить. Он бы помог…

Раду требовалось осмотреться, наладить свой график жизни – втянуться. Для начала, конечно, отдохнуть. Целый месяц у него на то, чтобы привести себя и свою психику в норму. Попросил, чтобы и девушку его не трогали – пока не социализировалась через совместный обязательный труд. Какое-то время ему абсолютно было не до неё, дикой и дерзкой. Надеялся, что женская логика довольно взрослой девушки, как она ему сказала двадцати трёх лет, должна возобладать. Где-то же она жила, в чьём-то доме, у кого-то под покровительством. Чью печать, скорее всего, и скрывает под корсетом. Надеялся Рад, что Мира осознает, что история с «ветром» закончилась. Они не напали и не убили по пути с караваном ни её, ни его. Надеялся, что всё будет хорошо. Потерпеть только надо – обоим.

Иногда, в течение дня он встречал её у щенка, но она сразу уходила при его появлении. Конечно, тренировать уже понимающего его команды щенка, стало для него приятной находкой. И наличие ошейника его погибшего пса на маленьком щенке делало его бесспорным хозяином. Необходимость подбирать себе любимца из общей кучки в псарне – отпала.

Жизнь продолжалась – налаживалась.

Пока он ограничился, забрав у неё амуницию, режущие и колющие предметы, как серьёзные охотничьи ножи на смрад. Здесь они ей ни к чему. Другие заинтересовавшие его внимания предметы в рюкзаке и со скрипом в сердце не тронутые. Его личное решение.

Не совсем же она сумасшедшая, сбегать в лёгком платье. 'Косметичка', маленький складной ножичек, вырезанные фигурки зверья из дерева, красной смолы, чёрного минерала, и с десяток разного… украшения. Разные маленькие кожаные мешочки, с разного рода кореньями, листьями, пыльцой. (С травами). Которые он постарался тщательно не обнюхивать. Знал, что некоторые используются для сбивания со следа. Знающий опытный охотник, мог по этим образцам определить все передвижения этой "бестии" по планете. Все…

Пятнадцать разных мини мин. У него за всю жизнь их всего две. Одна его, а другую когда-то нашёл. А так, как мини мина принадлежала такому, как и он – "свободному", он её себе и оставил. Чтобы позже просмотреть и проанализировать бой, в здравом уме. У каждой мини мины имеется свой секретный код, его знают только главы городов, к которым хищные воины принадлежат. Сам он, по возвращению из Нижнего мира, мучился над кодом полгода, старался аккуратно взломать, и всё равно не смог сохранит всё. Программа анти взлома успела уничтожить большую часть имеющейся записи.

Обескураживающей находкой стало шесть пластин. Не у каждого "породистого хищника" они имелись, даже не у каждого главы города. Встречались ему обладатели и двух и трёх таких артефактов. Но откуда они у "дикой кошки"?

Вопросов и не состыковок после просмотра рюкзака стало только больше. Уверенность, что не хозяин (погибший хозяин), так ответственные представители явятся по душу этой. Она сама ни к чему им, тем более как свидетель. А вот дорогие вещи… и почему не вывалила их прямо под ноги псам, когда «сейф» и энергетические сабли так забавно передала.

Кипела жизнь в городе укрытом от непредсказуемых бурь. Наблюдать неподвижно сидя в своём углу или у какого-нибудь пруда, стало любимым занятием нахалки. Ни то, что тайком – извне. Женщины, как и все женщины, занимались своими непосредственными обязанностями, домашними заботами и хлопотами. Только тут, Мира, наконец, поняла, что женщины ярых – это нежные и хрупкие цветы. А ещё они чувственны, видимо оттого и пугливы. Мужчины стремились огородить их от своих непредсказуемых срывов. В первую очередь, для этого они огородили их от себя, селилась вся часть мужского населения отдельно даже от жён.

Занимались мужчины своими тяжёлыми мужскими делами. Вся грубая работа по обеспечению всем необходимом возлагалось на их широкие плечи. Это только в фильмах мужчины становятся супер героями совершенно случайно, и сила у них появляется, стоит щёлкнуть пальчиком. Нет. Здесь, чтобы стать настоящим мужчиной, стать защитником своего рода нужны не просто изнурительные тренировки. Нужен мощный внутренний стержень, на который слой за слоем, вместе с силой будет накладываться и отпечаток жизни.

Проблемы непонимания, конечно, и среди ярых случалось, тем более, среди таких свирепых хищных мужчин. Разрешали недопонимание быстро: когда на ринге, когда на полосе препятствий в присутствие "старших". Главное, что всё можно было решить – всё. И не доводить до крайности.

Мире приглянулся участок, на который никто не совался, который старались не задевать: прекрасный лиановый угол с заросшим где-то в глубине ручьём. Всё бы ничего, если бы лианы были обыкновенными – эти же плотоядные. Если "жертва" прикасалась к растению, как ядовитая кобра, расправляла она свои листья, снабжёнными мелкими парализующими иглами. Дальше лианы постепенно скручивались, сжимая свою обездвиженную добычу мёртвой хваткой, высасывая все соки – жизнь.

Мире понравился "живой" уголок, она даже взбодрилась. Располагался он в огромном помещение с прудами и зелёными насаждениями, а по другую сторону – центр. Где собирались "сливки" мужского общества. И однажды, осматриваясь Мира заметила, что именно этот участок её "хищник" мог просмотреть со своего сидячего места. Ну, надо же, как всё неожиданно?

Красота! Хотел лицезреть – пожалуйста. Она тоже, временами, будет следить за ним так, чтобы он видел. К тому же, ей очень было интересно, что происходит в центральном кругу. Они (Рад и Мира) сидели, иногда ловя взгляд друг друга. Тогда, девушка здоровалась с ним, показывая знаком (раскрытой ладонью к нему): "мир тебе". Иногда, он знаком показывал ей (зачастую, когда собирался покинуть круг): "что он ждёт её разделить мир". Для них это было разделение вечерней трапезы.

Глава 5 Смесок «чёрной» крови

– Надо же было так попасть, – бежала Мира, бурча себе под нос, начав, наконец, тренировку.

Наконец, так как не бегала она от души почти месяц. Лишь только осмотревшись, облюбовав достаточно большую территорию на нижнем уровне, явно, зачастую и использующуюся местными для такого не просто бега с препятствиями, а настоящего кросса с безумно сложной проходимостью. Красота! Естественно, что и время выбрала тихое, – когда все – почти все местные спят.

Привыкшее к усиленным нагрузкам тело с наслаждением отзывалось на милое сердцу занятие. Вот только, колено время от времени подводило, то, за которое зубастая ящерка её укусила. Ноги в хищном мире определяют степень выживаемости, для Ярамиры именно это и важно, а не то, сколько на них шрамов, теперь ещё к таким неприятным ощущениям, отзывающимся на движения, прибавились травмы, которые нанёс Рад. После даже незначительной нагрузки обе ноги в ступнях горели огнём. «На каждое действие есть противодействие!» Не сдавалась наивная, считая, что всё можно решить. И с болью можно справиться, так как она – боль, всего лишь часть её. И правда, нашла девушка подход и к ней: если тянуть носочки – бегать на носочках, боль становилась терпимее.

Бегать, конечно, можно было и в самом городе под куполом. Там таких площадок завались. Но нет! Мире тесно в городе, не физически – морально.

Сам город под куполом рассчитан как минимум на миллион жителей – это если под завязку, если потесниться. Он же служил своего рода спасительным островком – бронированной крепостью или спасительным храмом. Постоянно в нём жили только жрицы рода и некоторые привилегированные, плюс некоторые главы рода и дети, оставшиеся без попечительства родителей, подрастающая часть женского населения и учителя. Учёные и медики – они также имели свой неприкасаемый угол в закрытом городе. Как и военная каста хищных воинов.

Мира попыталась определить, сколько примерно жителей постоянно проживает под куполом в этом городе. Поняла, что не больше десяти тысяч. И самое интересное, почти восемьдесят процентов населения женщины. Даже среди подростков просматривался чёткий перевес – один к трём. С одной стороны можно было позавидовать мужикам – любой нарасхват, а у него самого огромный выбор.

«Эх! Жизнь моя жестянка!» Безумно смущала её женская баня, очень напомнившую какую-то странную смесь русской бани и греческой. Повезло, считала "стеснительная", что и там оказались отдельные парилки, залезешь на верхнюю полку и красота: клубы горячего пара обволакивали сознание как в родных болотах.

Захромала – остановилась, с какой-то горечью осмотрела себя, сравнивая с существом из своего сна, внутри которого просматривалось вместо сердца пульсирующая искра. И нашла сходство своего тела и обычного озера, в которое бросили камни. Через некоторое время озеро успокаивается, а камни так и остаются лежать в нём. Так и её тело, получило травмы, которые со временем зажили, но… время от времени боль напоминала о себе, о том, что случилось. Кто бы знал, как Ярамира была зла на "каменного истукана" в такие моменты всплывшей из глубин боли.

Из тренировочной площадке, где ярые приручали питомцев, послышался знакомый рык (Рад и Малой). Удивилась Мира, посчитав, что она во времени потерялась, задумалась, забегалась, загулялась и нечаянно пропустила «утреннее построение» перед хозяином. Жаль, местными часами она так и не обзавелась, а хотелось. Обычно, утром Рад не торопился вставать и Мира, зачастую, будила его своим явлением. Да и охрана на дверях никуда не делась, поняла девушка, что на многих дверях пришедших с ними хищных воинов такая охрана имелась, и не понимала – зачем?

Правда, не каждое утро Мира успевала прийти, пока хищный воин нежится в постели. Заметил «каменный истукан», что нахалка гордо отказывалась от всего предложенного угощения, даже от сочных фруктов, если он уже поел, и даже если просто отложил ей вкусненькое. То же самое было и вечером, если он успевал притронуться к еде, прежде чем Мира отберёт себе лучшие куски, от пищи она категорически отказывалась. Нахалка! «Фи!»

Как поняла обеспокоенная девушка по рычанию обоих, никак не хотел Малой подчиняться новому вожаку. Особенно приносить и отдавать, когда можно схватить и съесть или потрепать игрушку. Никак он не понимал, что от него хотят. Подкралась Мира к специальной огороженной территории, негодуя, что обижают её малыша. Увидела, как Рад, не сумев добиться подчинения щенка, рассвирепел – "сорвался". Заметила она, как помутилось хищное сознание ярого мужчины, затуманились мёртвой тенью глаза. Это было то, что однажды напугало её, и сейчас это что-то зловещее чувствовалось ею на энергетическом уровне. Показалось, что даже воздух стал плотнее…, дышать стало тяжелее.

Обезумевший двуногий хищник изломал железные перекрытия на площадке и кулаками разбил деревянные щиты. Девушка испугалась попасть под "горячую" руку. Испугалась за щенка, хотела броситься вперёд – защитить своего маленького…, успокоить ярого… оба они её.

Нет! Не обидел ярый малыша, даже оплеуху не дал. Впереди ещё много времени для дрессировки, понимал он, что торопиться в таком деле нельзя.

Мира привлекла внимание издалека, намеренно и расчётливо, за ранее набросав целый план действия – взаимодействия. Проколов быть не должно. Проснулась в ней дикая хищница – охотница до игр, и с радостью подключилась к делу, своими осторожными и плавными движениями, словно подкрадываясь к добыче, но держась на безопасной дистанции, очертила движениями круг. А плотность воздуха и вправду изменилась, почувствовала дикая невидимые, но ощутимые её нутром изменения. Казалось, вот-вот и от этих изменений зашкалит. "Как сильно бьется сердце", – уловила она биение, но не своё.

– Можно, я уведу его в вольер? – тихо, почти шёпотом, спросила милая, очаровательная девушка, само совершенство, разрешения.