Блуждающие в ночи

Она приблизилась к машине, постучала в боковое окошечко. Муж опустил стекло и высунул голову:

– Чего еще? Не купила, что ли?

– Кошелек в сумке забыла, возьми на заднем сиденье.

– Ну, мать, ты сегодня просто в трансе. – Игорь потянулся назад, доставая сумку. – Да и не только сегодня. О чем только думаешь?

Таня рассеянно смотрела на дорогу: по противоположной стороне, справа, на высокой скорости двигалась громоздкая фура; слева, выехав на трассу со второстепенной дороги, разгонялся по прямой тяжелый джип. Внезапно фуру занесло, она заскользила юзом, перегораживая всю встречную полосу прицепом. Таня открыла рот, пытаясь крикнуть, но горло перехватило удушьем.

Игорь протянул кошелек и застыл, не понимая, что происходит с женой. Джип, уходя от столкновения с фурой, свернул на обочину. Находясь всего в нескольких метрах от вольво, водитель внедорожника резко взял еще правее, чтобы не врезаться в чужую машину. В результате джип, взрывая покрышками гравий, нырнул в глубокий кювет и завалилась на бок.

Таня сорвалась с места встревоженной птицей и бросилась к автомобилю. Колеса продолжали крутиться, а реактивная брюнетка уже сидела наверху, пытаясь открыть дверцу. Наконец ее распахнули изнутри, и в проеме появилась голова Олега. «Брэд Питт» выглядел ошарашенным, но вполне жизнеспособным.

– Олег, – голос Тани дрожал. – Олег, милый, с вами все в порядке?

Тот осторожно покрутил головой:

– Вроде цел, только опираюсь на одну ногу. Вторая, кажется, сломана.

– Та-ак… Олег, милый… Что я слышу? – раздался злой голос Игоря. Он стоял в двух шагах и рассержено переводил взгляд с Олега на жену. – Когда это вы успели познакомиться?

– Игорь, иди сюда, помоги его вытащить, – взволнованная Таня пропустила мимо ушей ехидные реплики мужа.

– Ничего с нашим «милым Олегом» не случится. Ты не слышала мой вопрос? Где вы успели познакомиться?

Только тут до нее дошел смысл слов Игоря.

– Ты что, собираешься сейчас выяснять отношения? – произнесла недоуменно. – Что с тобой? Помоги нам. И позвони в скорую.

– Уже позвонила. – К ним приблизилась продавщица. – И в скорую, и гаишникам. Но медики из города пока доберутся… А гаишники сейчас подкатят, у них пост в десяти километрах. Давайте вытащим парня. И надо аптечку достать. Аптечка-то есть, Шумахер?

– Да все есть, – Олег махнул рукой. – Ничего со мной уже не случится. Надо сначала водителя фуры посмотреть. Он хоть жив?

– Жив, жив, правда, ухайдокался посильнее, чем ты. – Около «джипа» появился колоритный мужичок с шикарными «закарпатскими» усами, шофер тормознувшего у места аварии грузовика. – Там его уже бинтуют. Стонет хлопец, похоже, что ребра сломаны, но в сознании. А у тебя вездеход, я бачу, в полном порядке, только чуток поцарапан.

Водила внимательно осмотрел внедорожник, даже присел на корточки:

– Сейчас тебя, зема, вытащим, поставим тачку на колеса, и можешь пилить дальше. Настоящий танк, не то что наши «консервы». Сам до больнички доберешься?

– Это вряд ли, на ногу ступить не могу.

– Пусть подруга за руль садится. Водить-то умеет? – «усач» показал на Татьяну.

Олег, растерянно улыбнувшись, ничего не ответил. Зато Игорь, подойдя к жене вплотную, со злостью произнес:

– Поехали отсюда, видишь, здесь без нас помощников хватает.

Он взял Таню за локоть и потянул, но та отдернула руку.

– Как ты можешь людей в беде бросить? Потом, наверное, еще наши показания понадобятся.

– Вот именно, что понадобятся. Гаишники подскочат, часа на два мороки будет. А мне необходимо до вечера в мастерскую успеть, пока работяги не разбежались. Короче, ты со мной или собираешься до ночи своего Олега пасти?

– Он не мой, и ты это прекрасно знаешь. Зачем так говоришь?

– Как есть, так и говорю. Едешь или нет? Учти, уеду один.

Таня посмотрела мужу в глаза и уперлась в них, как в глухую стену.

– Езжай. – Она отвернулась.

– Смотри, потом пожалеешь.

Игорь переминался с ноги на ногу, не решаясь перешагнуть черту, которую сам же и провел.

– Неужели? – с непонятной для мужа усмешкой спросила Таня. – Мне больше не о чем жалеть…

Игорь гнал машину, забыв об осторожности, не обращая внимания на скользкую дорогу и на то, что пошел мокрый липкий снег. Он был взбешен и разочарован одновременно.

Четыре года потратил на эту клушу, а она вон какой фортель выкинула. Дурак, позарился на красивую телку, моча в голову ударила. А когда узнал, что она финансовый закончила, крышу окончательно снесло. Возомнил – вот тебе клевая подруга жизни с дипломом, все в одном флаконе: приятелям не стыдно показать, и в собственной мастерской будет кому бухгалтерию вести.

Нет, в финансовых премудростях разбирается она неплохо, но рассеянная, неэкономная. Сколько ни говори, чтобы чеки после магазина сохраняла, что в лоб, что по лбу. А как без этого нормальный учет семейных расходов вести?

Да еще постоянное нытье про ребенка. Девочку ей, видите ли, подавай. А кто ее вместе с дитем кормить будет, если кризис какой? Тупая баба, одним словом, даром что на Монику Беллуччи похожа. А с Олегом чего выкинула? Уж такого не ожидал: «Милый Олег». Когда же она снюхаться успела с этим контуженным?

Справа мелькнула стела – началась городская черта. Игорь сбавил скорость: «Пожалуй, успею до семи в мастерскую, посмотрю, что слесари успели наклепать. Завтра два авторитетных клиента должны лайбы из ремонта забирать. Нехорошо подводить, если чего – сам поковыряюсь вечерком.

Фиг с ней, с Татьяной, нечего о ней думать, отвлекаться. Вернется – разберемся. Ежели чего не так – можно и ногой под зад. Детей нет, алименты платить не надо, а бухгалтера в наше время найти – ноу проблемс. Как и толковую жену. Когда ты при деньгах, то можно хоть кастинг устраивать, слетятся словно мухи на мед».

Он еще притормозил и пригнул голову, всматриваясь вперед, – метров через триста располагался пешеходный переход. Вроде никого – промзона, тут и в хорошую-то погоду людей кот наплакал. Черт поймет этих дорожников – зачем в таком месте «зебру» делать?.. Так, а это что за чудак-рыбак?

На кромке тротуара, невдалеке от перехода, материализовался мужчина в длиннополом плаще и шляпе. Он стоял сгорбившись, у ног – небольшой фибровый чемодан, одна рука в кармане плаща, другая – поднята вверх.

Когда-то Игорь любым леваком не брезговал. Каждый рубль в хозяйстве пригодится – чего не подобрать клиента, если у него есть чем расплатиться? Но после того как завел собственный автосервис, таксовать постепенно перестал. Солидный человек все-таки, бизнесмен, зачем всякую шушеру подвозить? Жалко, конечно, мужика, погода мерзкая, да еще с чемоданом. Но мог бы и такси вызвать, если торопится. И чехлы на сиденьях новые – испачкает еще.

Прибавил газку – дальше начнутся светофоры, уже не разгонишься. И вдруг – всего в метрах двадцати перед ним – на дороге мелькнула сгорбленная тень. Бабка? Откуда взялась, мать твою, какой леший ее принес?!

Резко, со всего испуга, ударил по тормозам. Машину кинуло на встречную полосу, прямиком под колеса груженого КрАЗа. Последнее, что увидел Игорь в своей жизни, – крючконосое лицо седой патлатой старухи. Ведьма шевелила губами, будто пыталась что-то сказать, но слов разобрать было уже невозможно…

***

Через полгода Олег и Таня поженились.

А еще через год героиня нашего рассказа стояла вечером у окна, наблюдая, как на улице бесчинствует холодный ливень. Подошел муж, обнял и начал шептать на ухо ласковые слова, от которых Таня счастливо заулыбалась. Затем они приблизились к детской кроватке и долго смотрели на спящую маленькую девочку. От еле слышного дыхания ребенка исходило ощущение тепла и уюта, и также тихо и спокойно, несмотря на разбушевавшуюся непогоду, дышала любовью и нежностью душа молодой женщины.

Про странную старуху на пешеходном переходе Таня супругу рассказывать не стала. Сама не понимала – сон это был или явь? Ведь тогда, на следующий день, она снова встретила у светофора толстого мужика с портфелем.

***

Вот такие истории, читатель, начинаются иногда на пешеходных переходах наших городов, а заканчиваются…

И-и, по-разному заканчиваются, милок. Судьба, она на выбор богата. Чай, не веришь, родимый? Все ерзаешь, спешишь, неведомо куда, опоздать боисся? А нет бы, послушать, чего старшие говорят, поучиться уму-разуму. Кхе-хе…

ЛИСЬЯ УСМЕШКА

Темные тени при свете луны мечутся, прячутся – время настало. Призраки ночи врываются в сны лисьей усмешкой и волчьим оскалом…

Длинные седые волосы, худое лицо с выступающими скулами, быстрый и цепкий взгляд исподлобья. Он производил впечатление очень уставшего, постоянно находящегося в сильном напряжении, человека.

– Эта печальная и таинственная история началась около полувека назад в нашем городе.

Старик глубоко вздохнул и продолжил:

– В одной солидной торговой фирме работал продавцом молодой мужчина – Якусити Оура. Заслужив трудолюбием и сообразительностью доверие хозяина фирмы Нацумэ, не имевшего сыновей, он со временем стал ближайшим помощником коммерсанта.

К тридцати годам, скопив небольшой капитал, Якусити начал подумывать о женитьбе. Была у него любовница – рыжеволосая красавица Таэко, молодая вдова, темпераментная и ласковая, но уж больно взбалмошная. Это раздражало и даже беспокоило флегматичного и суеверного Оуру. Рыжие, с медным отливом, волосы редко встречаются у японцев, и по поверьям их обладатели вспыльчивы, агрессивны и опасны. Тем не менее Таэко нравилась Оуре, да и привык он к ней за несколько лет близких отношений. Дело потихоньку двигалось к свадьбе.

И тут Якусити послали по делам фирмы в Токио. Там в это время в университете заканчивала учебу дочь Нацумэ – Сино. Хозяин поручил помощнику передать дочери небольшую посылку. Оура встретился с Сино в кафе, они познакомились, пообщались… А дальше события приняли неожиданный оборот. Чувство между симпатичным молодым человеком и обаятельной девушкой вспыхнуло внезапно, как загорается сухой тростник от маленькой искры. Пока Оура находился в Токио, он все свободное время проводил с Сино – до такой степени их тянуло друг к другу. Расставшись, влюбленные начали переписываться, и вскоре Оура понял, что не может обходиться без Сино.

Как порядочный мужчина, Якусити явился к любовнице и все ей честно рассказал. Таэко, придя в бешенство от вести об измене любовника, разъяренной тигрицей набросилась на него, едва не выцарапав бедняге глаза. Напуганный вспышкой ярости, Оура поклялся себе больше никогда не встречаться с неуравновешенной женщиной.

Между тем, возвратившись после окончания университета домой, Сино сообщила о своих чувствах к Оуре отцу. Тот сначала рассердился, но потом, обдумав ситуацию, решил – Якусити будет хорошим зятем. Тем более что Нацумэ, расширяя бизнес, хотел открыть филиал фирмы в другом городе. Расчетливый торговец выдал дочь за своего помощника и вскоре отправил Оуру, ставшего членом семьи, руководить филиалом в город Катаяма. Сино, естественно, последовала за мужем.

Через год у молодых родился мальчик, спустя еще пару лет Сино подарила мужу девочку. И тут, ранней весной, заболела мать Сино. Видя, как жена переживает, Оура отпустил ее вместе с маленькой дочкой погостить к родителям.

Минуло несколько недель, мать выздоровела, и Сино с ребенком отправилась назад к мужу.

Поезд на станцию прибывал утром, и Якусити приехал на вокзал, чтобы встретить родных. Порывами дул сильный ветер, принося от близкой реки, где только что сошел лед, пронизывающую сырость. Оура мерз в ожидании поезда, нахохлившись и спрятав руки в карманы прорезиненного плаща. Его немного удивило, что на перроне рядом с ним топчутся, пытаясь согреться, трое полицейских. Едва состав остановился, представители закона торопливо поднялись в вагон, а проводник остался у двери, загораживая проход.

«В чем дело, уважаемый? – спросил Оура. – Почему не выходят пассажиры? И зачем здесь полицейские?»

«Ох, господин, большая беда случилась, – ответил проводник. – Вчера поздно вечером в Сато к нам в вагон села молодая женщина с маленькой девочкой. В купе они находились вдвоем. Рано утром перед станцией я зашел к ним, чтобы разбудить, и застал ужасную картину – мать и дитя были мертвы».

«Мертвы?» – переспросил Оура, резко побледнев.

«Точнее, их кто-то убил. Задушил шарфом во время сна, это сразу видно. Я, разумеется, немедленно доложил начальнику поезда, который и предупредил по рации полицию. Теперь состав задержат, а из вагона никого не выпустят, пока не опросят всех пассажиров. А вы кого-то встречаете?»

Якусити молча кивнул головой – горло будто сдавило обручем. Проводник внимательно посмотрел на встревоженного мужчину и воскликнул:

«О, простите! Неужели это ваши близкие?»

«Да, – еле слышно вымолвил Оура. – Видимо, то моя жена и дочь».

Внезапно в вагоне раздался шум. Затем на перрон рыжей змеей выскользнула небольшая лисица. Крутнувшись на месте, проворный зверек прыгнул на рельсы и исчез под вагоном. Несколько секунд спустя в тамбуре появился толстый полицейский.

«Вы заметили лису? Куда она делась?» – спросил блюститель порядка, отдуваясь.

«Убежала. – Проводник махнул рукой. – Откуда здесь взялась лиса?»

«Вы у меня хотите узнать? – ехидно процедил полицейский. – Сами ничего не понимаем. Опрашивали пассажиров, подошли к купе, где, согласно билету, должна была ехать одинокая женщина. Открыли дверь – оттуда выскочила эта рыжая бестия, а девицы нет. Чудеса, да и только… Она могла раньше сойти?»

Железнодорожник, сдвинув на лоб форменную фуражку, с озадаченным видом почесал затылок: «Не знаю… Билет она купила до самого Токио, поэтому я к ней в купе не заглядывал. А за ночь было несколько остановок… За всеми пассажирами на стоянке не уследишь».

«Внимательнее надо к обязанностям относиться», – пробурчал толстяк.

Проводник невольно вытянулся в струнку, выпрямив позвоночник. Затем тронул полицейского за рукав и, показав глазами на Оуру, услужливо доложил: «Вот, господин лейтенант, этот мужчина встречает жену и маленькую дочку. Ну тех самых, вы понимаете…»

На широком лице полицейского появилась гримаса, очевидно призванная выразить сочувствие. Он покосился на Якусити и неуверенно протянул: «Хорошо… То есть, хотел сказать – трагедия, конечно… – снова запнулся. Махнул рукой. – Короче, вам необходимо посмотреть и опознать… э-э, тела».

Вслед за офицером Оура поднялся в вагон. Заглянув в купе, сильный и здоровый тридцатипятилетний мужчина едва не потерял сознание. Ведь всего около месяца назад, на этой же станции, он провожал горячо любимых Сино и малютку. Тогда казалось – разлука будет недолгой. Оура вспомнил, как на прощание поцеловал кроху в носик, и по его щекам потекли слезы. Проводник принес стакан воды. Все было ясно без слов.

Тонкую и нежную шею Сино удавкой перетягивал розовый шарф.

«Кажется, я догадываюсь, кто мог их убить, – тихо произнес раздавленный страшным горем муж и отец. – Такой шарф, – он показал на шею жены, – был когда-то подарен мною женщине по имени Таэко».

«Вы полагаете, что эта женщина способна на подобное жестокое преступление?» – недоверчиво спросил лейтенант.

«Мне трудно в это поверить, – выдавил из себя Оура. – Когда-то я ее любил. Но сейчас мне кажется, что Таэко способна на любые поступки под воздействием гнева. Кроме того, я слышал, что в одном из купе ехала молодая женщина. Потом она исчезла. Как она выглядела?»

«У нее были рыжие волосы», – сообщил проводник.

Оура взволнованно посмотрел на полицейских и кивнул головой:

«И Таэко – рыжая. Я даже называл ее лисичкой».

«Вы знаете, где она может находиться?» – поинтересовался офицер.

«Я давно с ней не виделся. Но жила она в Сато».

«Где именно?»

«К сожалению, я уже не помню точно адреса… – Оура задумался. – «Но… я могу показать на месте».

«Вы готовы нас сопровождать?» – удивился лейтенант.

«Я готов на все, чтобы покарать преступника».

Якусити и полицейские ближайшим поездом выехали в Сато. Очутившись в городе вечером того же дня, они сразу направились в дом, который указал Якусити. Там выяснилось – квартиру Таэко давно снимают другие люди. Соседка, пожилая женщина, сообщила, что Таэко погибла еще несколько лет назад, прыгнув с моста в реку. Труп так и не обнаружили.

«Вы не уточните, когда это произошло?» – в возбуждении спросил Оура.

«Четыре года минуло с той весны», – подумав, ответила женщина.

«Как раз тогда, когда я справлял свадьбу», – пробормотал под нос бывший любовник.

«Последние дни перед гибелью она вела себя словно помешанная и постоянно рассуждала о мести», – добавила соседка.

«Я понял, кто совершил убийство – юрэй5 Таэко!» – воскликнул Оура. Глаза его лихорадочно блестели, на лбу выступили крупные капли пота.

Полицейские многозначительно переглянулись между собой: это же надо до такого додуматься! Видимо, несчастный от горя совсем потерял голову.

«Мы очень сочувствуем вам, Оура-сан, – заметил лейтенант. – Но мы не можем возбуждать уголовное дело против призрака. Поймите, в наши дни такое суждение – очевидный предрассудок. Лучше забудьте о нем. Мы приложим максимум усилий, чтобы поймать настоящего убийцу».

Но, увы, все розыски оказались тщетны…

Рассказчик замолчал. Последние слова дались ему с заметным трудом. Они сидели втроем в беседке около буддийского храма, на ступенях которого и разговорились – супружеская пара из России (японисты Ольга и Кирилл), собирающая материалы для книги о японском фольклоре, и старик в белом обветшалом кимоно.

– А дальше? – наконец не выдержал Кирилл. – Что стало с Оурой, его маленьким сыном?

Старик поднял выцветшие глаза:

– Что дальше? Оура похоронил жену и дочь. Затем написал записку родителям Сино, где попросил их заботиться о внуке. После этого пришел на кладбище и покончил с собой.

– Какой ужас! – поразилась Ольга. – Но зачем он так поступил?

– Во-первых, он чувствовал глубокую вину за смерть близких. Во-вторых, Оура был убежден: жену и дочь задушил юрэй Таэко. Зная мстительный характер любовницы, Оура считал – она не остановится, пока не убьет и сына. Обычный человек не может бороться с привидением. Поэтому, желая защитить мальчика, находящийся в отчаянье отец решил сам стать призраком, совершив самоубийство… С тех пор, уже более полувека, две неупокоенные души мечутся каждую ночь, карауля друг друга: Оура – в образе волка, Таэко – в образе лисы. Чаще всего их замечают на кладбище, иногда – на берегу реки.

– А про оборотней вам откуда известно? – с ироничной улыбкой спросил Кирилл. – Неужели сами видели?

– Здесь многие видели. – Собеседник показал рукой на храм. – Река там, сразу за кладбищем.

– И сколько подобное может длиться? – продолжал допытываться Кирилл. – Призраки когда-нибудь успокаиваются?

– Кому про то ведомо? Возможно, душа Оуры получит покой, когда своей смертью умрет его сын. О Таэко – не могу гадать.

– Да-а, этак всю страну привидения заполнят.

– В Японии действительно много призраков, – словно не замечая иронии, ответил старик.

Его почти неподвижное, иссеченное морщинами, мертвенно бледное лицо напоминало гипсовую маску. Голос звучал глухо, без эмоций, как у механической куклы.

– А сейчас, простите, мне надо идти. Скоро стемнеет.

Они попрощались. Старик медленно двинулся к воротам. Длинные полы кимоно стелились по плитке, скрывая ступни, и казалось – мужчина не идет, а плывет над дорожкой.

– Странная мысль, Ольга, для профессора лингвистики и убежденного скептика, но иногда я готов поверить в существование потусторонних сил, – поглаживая резную голову дракона, венчающую балясину, с недоумением пробурчал Кирилл.

– Ничего странного, дорогой муженек, – супруга отреагировала с ехидцей и незамедлительно, будто продолжая старый спор. – Сколько раз тебе повторять? У скептиков нет убеждений, но рано или поздно каждый скептик задумывается о душе. Возможно, ты уже дозрел до этой стадии?

Она прослушала кусочек аудиозаписи, удовлетворенно кивнув, засунула диктофон в сумочку. Достала сигареты и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

– Мой бог, мы не выяснили, как его зовут.

– Сие настолько важно? – погруженный в свои мысли, муж отозвался не сразу и с заметной неохотой.

Ольга укоризненно покачала головой:

– Кирилл, твоя изящная ирония не уместна. Мы же ученые, а не беллетристы какие-нибудь. Кстати, и сфотографировать его не мешало бы. Опять ты забыл.

– Твоя правда. Что-то я малость расклеился. История не для слабонервных, да и дедуля какой-то чудной… Не переживай. Сейчас спросим у служителей храма, старика здесь должны знать.

Муж выглянул из беседки. Вечерело. Темно-розовое, с медным отливом солнце присаживалось на верхушку близкой горы. На небольшой площади почти никого не было, кроме нескольких праздных туристов, и лишь в стороне, у клумбы, поливала рассаду из маленькой лейки худенькая старушка. Супруги приблизились к ней.

– Извините за беспокойство, – начала Ольга. – Мы только что разговаривали вот там, в беседке, с пожилым человеком. Высокий, седой, в белом кимоно, почти таком же, как у вас. Наверное, монах. Может быть, вы его знаете?

– Как его имя? – рассеянно поинтересовалась японка.

– В том-то и дело – мы не спросили.

– Тут бывает много монахов-паломников. – Старушка поставила лейку на дорожку и выпрямилась. – О чем у вас шла речь?

– Мы ученые, собираем фольклор – всякие предания, сказания. – Ольга приветливо улыбнулась, но японка не отреагировала, сосредоточенно слушая. – Монах рассказал очень интересную историю, настоящий кайдан6, о жестокой мести. Призрак покинутой любовницы убил жену и дочь одного мужчины.

– Как звали мужчину? – в голосе собеседницы появилось любопытство.

– Якусити Оура. Так вы нам поможете?

– Я, кажется, догадываюсь, о ком вы говорите. – Японка хитро посмотрела на иностранцев, и по ее узким лисьим губам скользнула злая усмешка. – Бедняга тронулся умом после гибели жены и дочери. Не советую вам его искать.

– Но почему?

– Потому что он еще никому не рассказывал свою историю дважды.

Резко оборвав разговор, старушка взяла лейку и засеменила по дорожке. Через несколько мгновений ее сгорбленная фигурка растворилась в наступивших сумерках…

Внезапно со стороны кладбища раздался волчий вой. Тоскливый и угрюмый, он разносил по воздуху неизбывную печаль и пронзительный холод вечного одиночества.

– А все-таки, моя дорогая, загадочные они люди, эти японцы, – задумчиво произнес Кирилл и поежился. – Для меня их острова слишком обитаемы. Пожалуй, в гостинице я выпью немного водки.

…Поздний прохожий – домой поспеши. Зря ты плутаешь порою ночною. Шорох услышал – замри, не дыши. Призрак стоит за твоею спиною.

ИРОНИЯ НЕБЕС

Вместо предисловия

Невероятный случай, послуживший поводом для создания настоящего рассказа, произошел недавно в одном из российских городов. Газетная заметка, в которой сообщалось об инциденте, оказалась очень короткой. Поэтому автору при реконструкции событий пришлось в значительной степени полагаться на собственное воображение. Как считали древние римляне, судьба есть цепь причин. Вот простая история о двух судьбах, скованных одной цепью иронией небес и авторской фантазией.

За несколько часов до инцидента

По утрам он думал о Родине.

Патриотическая привычка просыпаться под звуки гимна по радио сохранилась с пионерского детства. Привил ее отец – партийно-советский работник среднего звена, как выражались в годы «развитого социализма». А еще на всю жизнь запомнил отцовскую фразу. Ее батя произнес, когда его сместили (за аморалку) с хлебной должности в облисполкоме7 и кинули на коммунальный фронт. Находясь в изрядном подпитии после известия о понижении по службе, новоиспеченный директор мусоросборочного полигона  изрек на кухне заплетающимся языком:

«Хоз-зяйственник – от слова „хоз-зяин“! Они думают, оп-по-портунисты, – погрозил пальцем в потолок, – что меня кресла лишили. Да без таких, как мы, любая власть окоч-окчурится. А я всегда при месте буду, потому что – настоящий хоз-зяин. Всего! А они так: временные уп-правлщие. То у них культ, то валю… волю… тризм, то дисплина – мать порядка, ядрена хрень! Плесни еще, отцу, сынок! Морская гвардия не тонет…»

Батя имел некоторое отношение к морскому флоту. После института шесть лет оттарабанил на судостроительном. Там и начал карьеру: комитет комсомола, партком…8 И тельняшку с той поры любил носить – вместо пижамы, да на даче. Все-таки пару раз – на ходовых испытаниях кораблей – Балтийского моря хлебнул. Даже в небольшой шторм залипал, по его рассказам. Ох, и наблевался тогда!

«Тебе самому хватит – завтра на занятия. Молодой ишшо со мной равняться. Лучше капустки добавь из холодильника… Эх!.. Хо!.. Мотай на ус, студень, учись, покедова родитель жив. Будешь при хоз-зяйстве, хоть при самом маленьком, – показал большим и указательным пальцами, – нихда не пропадешь. И личное хоз-зяйство береги, ха-ха».