Поймать пересмешника

Как я и думал, красномордый охранник решил жестоко отомстить парню за то, что тот дерзнул всего-навсего глупо пошутить. Судя по всему, парень умирал долго и мучительно. Смотровое стекло капсулы изнутри покрывали длинные кровавые борозды, через которые виднелось иссохшее синюшное лицо со следами разложения.

Один из стоявших рядом заключенных потянулся было открыть дверь капсулы, но я перехватил его руку и покачал головой.

– Не надо.

– Да я просто хочу посмотреть…

– Мы ему уже ничем не поможем. А за восемь месяцев там установился такой аромат, не розами запахнет.

Заключенный быстро отдернул руку. Это был рыжеволосый веснушчатый юноша примерно моего возраста, но явно выросший на задворках Республики. Об этом говорили его узкие плечи и непропорционально вытянутые руки и ноги, верные признаки жизни на планете с низкой гравитацией.

В этот момент ожили динамики в камерах и общих коридорах шаттла.

– Внимание! Всем заключенным приказано немедленно собраться в десантном отсеке. Посадка через десять минут. Внимание! Всем заключенным приказано немедленно собраться…

– Твою мать! – выругался рыжий и, ухватив длинной рукой меня за плечо, потянул из камеры. – Шевелись, умник!

– Но почему… – задать вопрос до конца я не успел.

Вся наша разномастная толпа бросилась по коридору, следуя за мигающими стрелками на стенах. И тут я впервые начал замечать нечто странное в поведении попутчиков. Некоторые из них, кто постарше и явно с опытом пребывания в республиканских тюрьмах, на ходу снимали футболки и рвали их на длинные полосы. Я удивился, но решил подумать над этим позже.

В десантный отсек мы прибыли последними, так как, пока глазели на тело бедняги, погибшего в капсуле, остальные заключенные успели набиться в относительно небольшое помещение. И то, чем они занимались, ввело меня в ступор

Заключенные прятали лица. Кто-то, как я уже успел заметить, разорвали тюремные робы на полосы и замотали головы наподобие мумий. Обладатели нейлоновых оранжевых костюмов не могли последовать их примеру, так как ткань их роб порвать голыми руками было невозможно. Поэтому они использовали иные методы. Трое белобрысых крепышей, явно из одной компании, каким-то неведомым образом умудрились пронести на борт карнавальные маски, какие обычно носят на День дураков. Маски эти были одноразовые, в сложенном виде размером представляли собой квадрат два на два сантиметра. Осужденные прикладывали его к носу и активировали проглаживанием по часовой стрелке, после чего маска быстро увеличивалась в размерах. Таким образом, при помощи нехитрых манипуляций каждый мог подогнать ее под себя.

К белобрысой троице тут же выстроилась очередь. Я не заметил, чтобы они обменивали маски на деньги, значит, в ход шел бартер. Судя по всему, это целая система, детали которой мне пока совершенно не ясны. Ну и ладно, разберусь с этим позже.

В паре метров от меня вспыхнула небольшая потасовка. Один заключенный, мускулистый парень, чьи руки и торс были сплошь покрыты затейливыми цветными татуировками, сбросил с себя оранжевую нейлоновую робу и пытался отобрать тканевую мятного цвета футболку, уже порванную на полоски, у какого-то хилого мужичка лет шестидесяти. Белобрысые в масках, заметив это, тут же оказались рядом и принялись жестоко избивать татуированного. Когда тот затих, лежа по полу и баюкая вывернутую под неестественным углом левую кисть, белобрысые вернули полоски ткани старику.

Рыжий, по-прежнему стоявший рядом со мной, быстро и умело разрывал свою робу на полосы. Я решил последовать его примеру. Если так делают все, значит, так надо. А тратить время на попытки узнать причины столь нелепого поведения не хотелось. Интуиция подсказывала, что, если я не спрячу лицо, в будущем это принесет мне множество проблем.

– Внимание! – продолжали надрываться динамики. – Всем заключенным приказано немедленно собраться в десантном отсеке. Посадка через три минуты. Внимание! Всем…

Когда мы закончили сию нелепую процедуру, я решил, что пришла пора познакомиться с моим рыжим попутчиком поближе. Протянув ему руку, сказал:

– Спасибо за помощь, приятель. Меня зовут Максим Се…

– Ты что, больной? – вздрогнул рыжий. – Не называй мне своего настоящего имени! Вообще никому его не называй, даже охранникам.

– Эм… – опешил я, – ты серьезно? Это какая-то тюремная проверка или юмор заключенных?

– Нет, ты точно больной, – покачал замотанной головой рыжий.

– Ладно, ладно, понял, – я примирительно поднял руки. – Лицо никому не показывать, имя не называть. А как обращаться к другим?

– Прозвища, никнеймы, – перечислил мне варианты собеседник. – Меня вот Рэдом кличут.

Рыжий протянул мне руку. На секунду я задумался. Возможно, он действительно хочет мне помочь.

– А меня Пересмешником. – Я пожал ему руку, после чего ткнул пальцем в повязку на своей голове. – Скажи, для чего все прячут лица?

– Так ты новенький. – Рэд даже не спросил, а поставил мне своеобразный диагноз. – Значит, ты не в курсе, какие порядки царят в «К12»?

– Откуда мне знать? – пожал я плечами. – Вся информация об этой тюрьме засекречена, а знакомых в криминальных кругах у меня нет. Ну, по крайней мере, раньше не было. Ты первый.

– Понятно. Ну, тогда слушай, новичок…

– А-а-а-а!

Наш диалог прервал новый крик боли. Все собравшиеся в отсеке оглянулись на огромного мускулистого мужика в оранжевой нейлоновой робе, который умудрился отломать от стены небольшой кусок обшивки, по форме напоминавший узкий клинок, и теперь полосовал им собственное лицо.

– Что этот псих делает? – Я почувствовал, как волосы у меня на затылке встают дыбом. – Он что, не додумался использовать эту железяку для того, чтобы просто нарезать свою одежду?

– А, не обращай внимания, – как-то удивительно спокойно отмахнулся Рэд. – Это боец из меченых.

Я недоуменно приподнял левую бровь и только потом сообразил, что мое лицо скрыто от собеседника полосками ткани. Но Рэд и сам все понял.

– Ты и о бандах ничего не знаешь? Ох, парень, туго же тебе здесь придется. Не знаю, как они называют себя на воле, но в «К12» их именуют мечеными. Это банда с окраин Республики. Они промышляют разбоями и грабежами, кошмарят небольшие колонии поселенцев на спутниках. Для того чтобы найти своих в «К12», меченые до неузнаваемости режут себе лица, это у них что-то вроде опознавательного знака. Понятно?

– Если честно, я ещё больше запутался, – ответил я.

Здоровяк тем временем закончил самоистезаться и теперь смотрел на окружающих сквозь кровавую маску, вызывавшую ужас.

В этот момент наш шаттл тряхнуло, многие заключенные рухнули на пол, и помещение наполнилось отборной руганью. Мы с Рэдом избежали подобной участи, так как стояли у стены, и нас лишь несильно приложило о неё спинами.

– Добро пожаловать в Ад! – воскликнул Рэд.

Глава третья

К каждому человеку нужен особый ключ – и, разумеется, небольшая отдельная камера.

Мечислав Шарган

– Заткнись, – раздалось в ответ со всех сторон.

Моего попутчика это ни капли не смутило. Хлопнув меня по плечу, он махнул в сторону гостеприимно распахивающегося люка.

Заключенные уныло потянулись на выход. Первыми вышла та самая троица белобрысых крепышей в карнавальных масках. Я поспешно указал на них Рэду и спросил:

– А кто эти парни, знаешь?

– Где? – Рэд посмотрел в указанную мною сторону и кивнул. – Конечно знаю. Авиаторы.

– Авиаторы? – удивленно переспросил я.

– Ну да, так они себя называют. Несколько веков назад «авиаторами» называли людей, занимающихся незаконным перевозом товаров через границу, контрабандистов. Без понятия, почему так. Те времена давно прошли, а название осталось. Они продают маски и следят за тем, чтобы пассажиры не отнимали их товар или самодельные маски друг у друга. Или покупай, или делай сам, или выходи с открытым лицом.

Кстати, как я успел заметить, вся эта кутерьма с укрыванием лиц была в диковинку не только мне, но и ещё десятку заключенных. Они смотрели на происходящее вокруг с непониманием и удивлением, однако даже не додумались последовать примеру остальных и порвать свои робы.

– А что будет с теми, кто оставил лицо открытым? – задал я спутнику мучивший меня вопрос.

– Ничего не будет. Или смерть. Как повезет, в общем.

– Внимание! Всем пассажирам надлежит немедленно покинуть шаттл. Через пять минут активируется протокол очистки помещений. Внимание! Всем пассажирам надлежит немедленно…

– Пойдем, скорее! – сразу засуетился мой собеседник и потянул меня на выход.

Пассажиры группами и поодиночке спускались по трапу и ступали на бетонную посадочную площадку «К12». Я по привычке ожидал удара яркого света по глазам, но ошибся. Небо затянули низкие серые тучи, из-за которых невозможно определить, день сейчас или ночь. На площадке, помимо шаттла, техники больше не было, зато толпился народ. Странно, но я не увидел ни одного охранника или надзирателя. Люди, пришедшие встречать нас, скорее всего, были такими же, как и мы, заключенными. Различие лишь в одежде и, конечно же, в масках.

Жители «К12» носили одежду привычную обитателям дальних колоний: ботинки на толстой подошве, штаны военного покроя и кожаные куртки или дубленки с куцыми меховыми воротниками. Куртки носили не потому что холодно, температура на улице была не ниже двадцати градусов. Как позднее объяснил мне Рэд, верхнюю одежду использовали для того, чтобы скрывать оружие и носить мелкие вещи в многочисленных карманах. А вот маски отличались разнообразием: пластиковые, тканевые, деревянные, металлические, гипсовые, кожаные, изготовленные из папье-маше. Большинство были явно самодельными, но попадались и фабричные карнавальные маски наподобие тех, что предлагались авиаторами.

Интересно, подумалось мне, где обитатели тюрьмы умудрились раздобыть столько театральных, карнавальных, ритуальных и даже погребальных масок? Вон даже парочка Чумных Докторов мелькает! Неужели сделали своими руками? Вкладывают ли они в них какой-то смысл? Вопросы, одни вопросы. И пока что ни одного ответа. Похоже, мой замысел с каждой минутой становится все более невыполнимым. Готовясь к пребыванию в «К12», я прочел всю доступную информацию об этой тюрьме, но там не было и слова о традиции носить маски. А вот Рэд и остальные заключенные об этом знали. Откуда? Надо бы его как следует расспросить.

К тому же, мой рыжий попутчик и сам был не против составить мне компанию, и стоило нам сойти с трапа, как он потянул меня за собой куда-то в сторону.

– Пересмешник, дуй за мной. Или у тебя другие планы?

– Да нет, пока никаких. Хотелось бы для начала просто оглядеться.

– Это правильно.

Тем временем встречающие шаттл обитатели тюрьмы выстроились в своеобразный коридор, по которому новоприбывшие шагали в сторону прохода в высокой стене, возведенной по периметру посадочной площадки. Среди сформировавших живой коридор я заметил с десяток людей, державших в руках тонкие деревянные палочки и небольшие деревянные планшеты с закрепленными на них листами желтой бумаги. На шее у каждого висела склянка, внутри которой плескалась черная жидкость. Завидев прибывших с открытыми лицами, люди с планшетами подбирались к ним поближе, макали палочки в склянки и принимались рисовать. Проходя мимо одного из них, я не удержался и заглянул тому через плечо. Как оказалось, он рисовал портреты прибывших. И делал это весьма профессионально, несколькими штрихами достигая поразительного сходства.

Люди без масок старались укрыть лица руками. До большинства из них уже дошло, что это все не просто так и оставить лицо на всеобщее обозрение грозит большими проблемами в будущем. Но один из прибывших, юноша с нагловатыми манерами уличного бандита, остановился напротив одного из художников и принялся позировать. Толпа вокруг рассмеялась.

– Придурок, – прокомментировал случившееся Рэд и потянул меня дальше.

Мы шли с внешней стороны живого коридора. Мой провожатый взял курс не к главному выходу, к которому продвигались прилетевшие на шаттле заключенные, а немного левее, где я заметил невысокую калитку.

Внезапно раздался низкий звук сирены. В толпе раздались крики, и люди бросились в разные стороны.

– Что это было?

– Похоже, кто-то не захотел выходить из шаттла. Или наоборот, попытался забраться внутрь десантного отсека, – спокойно ответил Рэд. – В любом случае это бесполезно.

– Почему?

– Сработает автоматика. Если после посадки датчики засекут на борту живые организмы, то сперва включается сирена. А на обратном пути автопилот отключит подачу кислорода во всех отсеках, так что зайцем обратно на шаттле не улететь.

Оказалось, что автоматика на шаттле действительно сработала на присутствие на борту посторонних. Авиаторы вернулись и зачем-то забрали тело погибшего при перелете темнокожего парня.

– Слушай, приятель, а откуда ты это знаешь? Про маски, про систему безопасности на шаттлах и про все остальное? – обратился я к своему спутнику, но он ответил вопросом на вопрос:

– Давай так. Расскажи, что ты сам знаешь о «К12»?

Я задумался над тем, какую часть информации я могу открыть случайному попутчику. С одной стороны, мне критически не хватало знаний об этом месте. С другой, роль наивного новичка, которым я, по сути, и являлся, позволяла мне безбоязненно признавать свое незнание местных порядков и обычаев. Была не была.

– Как я уже говорил, это мое первое и, похоже, последнее преступление, – рассказ я начал издалека, – если уж меня закинули в это место. В отличие от тебя у меня нет знакомых в криминальных кругах, я не знаю названий банд и преступных группировок, за исключением тех, что упоминались в новостях на Первом республиканском канале.

– А за что тебя упрятали? – поинтересовался Рэд и поспешно добавил: – Здесь ты можешь говорить открыто, если хочешь. Впаять лишний срок тебе уже не смогут, впрочем, как и скостить текущий или помиловать. Если человека сослали в «К12», значит, он будет гнить тут до конца своих дней. Если не выиграет в Крысиных Бегах.

– Что ещё за Крысиные Бега?

Но Рэд отмахнулся.

– О них ты точно скоро узнаешь. Рассказывай дальше.

И я рассказал ему чуть скорректированную версию, продуманную заранее. О том, что хотел сорвать большой куш на рынке акций, используя созданную мною хакерскую программу и рабочий аккаунт отца. Что переоценил свои силы и почти сразу попал в лапы полиции и Комитета Исполнения Наказаний. Что по ошибке украл деньги с правительственных биржевых счетов, за что и поплатился столь суровым наказанием.

– Ясно, – ответил Рэд задумчиво, – значит, ты программист? А что ты ещё умеешь? В «К12» компьютеры не в ходу, твои знания здесь практически бесполезны. Если хочешь выжить и хорошо устроиться в этой тюрьме, то первым делом нужно примкнуть к какой-нибудь банде. А банду следует выбирать исходя из твоих возможностей. Нет, есть конечно и такие банды, как меченые, куда берут только своих. Но в остальные можно вписаться без проблем.

– Вот как, – кивнул я. Не скажу, что эта новость стала для меня неожиданностью. Насколько мне было известно из статей, что я прочел на просторах Глобальной Сети, аналогичное устройство общества практикуется почти во всех тюрьмах Великой Республики. – Вообще-то я неплохо стреляю, мой отец часто водил меня в тир и на стрельбища к своему приятелю-военному.

– О, это уже что-то! – обрадовался Рэд. – Хорошие стрелки здесь на вес золота. Но об этом поговорим позже. Что ещё ты знаешь о «К12»?

В этот момент за нашей спиной раздался грохот двигателей, и, обернувшись, мы проводили взглядами улетающий к серым облакам шаттл. Когда он исчез, унося с собой последнюю надежду на возвращение домой, я продолжил рассказ:

– Да больше практически ничего не знаю. Это же секретная тюрьма, информации о ней в Сети с крысиный коготь, – я на секунду прикрыл глаза, и перед моим мысленным взором появился текст одной из статей, что я прочел при подготовке. – «К12» – тюрьма максимально строгого режима. Месторасположение тюрьмы является государственной тайной. Количество персонала – неизвестно. Условия содержания – неизвестны. Количество заключенных – неизвестно… Ну и все в таком духе. Используется для содержания преступников, осужденных пожизненно.

– Все понятно. Короче, ничего-то ты не знаешь, Пересмешник, – сказал Рэд и распахнул передо мной калитку.

То, что я увидел за ней, на секунду лишило меня дара речи. После чего я только и смог, что тихо выругаться.

– Твою же…

«К12» оказалась совсем не тем местом, к которому я готовился. Это была не просто тюрьма, это был целый город, раскинувшийся до самого горизонта. Город, населенный убийцами, насильниками и ворами. Среди всей этой братии мне нужно было найти одного-единственного человека, ради которого я и совершил преступление, чтобы попасть сюда.

Судя по всему, выполнить задуманное практически невозможно. Шансы – один на миллион. Но покуда есть хотя бы призрачная надежда на удачу, я не сдамся. Поэтому я постарался унять нервную дрожь в коленях, порадовавшись мимоходом, что Рэду не видно за полосками ткани моего испуганного выражения лица, и сделал шаг вперед.

Вид, открывшийся перед нами за калиткой, поражал необычностью. Это было похоже на смесь ночного кошмара и сюрреалистических картин. Мир «К12» совершенно не походил на тот, в котором я родился и вырос. С самого раннего возраста я привык к высотным зданиям, чистым проспектам и дворам, множеству парков и аллей, электрокарам и улыбающимся жителям Великой Республики. Конечно, мой город не походил на утопии, которые сочиняли писатели прошлого. Республиканцы не носили одинаковые одежды, не пели гимны Вождям и имели право на собственное мнение. Но на нашей планете уже давно не воевали, преступность стабильно пребывала на низком уровне, а закон нарушали в основном выходцы из приграничных колоний. И то, что я увидел здесь, погрузило меня в состояние легкого шока.

Улицы завалены зловонными кучами мусора. Между куч ловко передвигались местные жители. Как и встречавшие нас при посадке, все они носили маски и поношенную одежду в колониальном стиле. Старые многоэтажные дома представляли собой обычные трущобы, где не было даже нормального уличного освещения. На нижних этажах горели неоновые лампы и спрятанные за решетками голопроекторы. Свободного места мало, потому дома «росли» вверх, достроенные дополнительными этажами из разных материалов. На крышах тех зданий, что ещё не были застроены самодельными этажами, тоже кипела жизнь: там располагались резервуары для воды и сушилось на натянутых веревках разномастное белье. При взгляде на эти вавилонские башни у меня складывалось впечатление, что город вот-вот рухнет под тяжестью собственного веса.

На ограниченной территории продолжали строить новые многоэтажки и достраивать старые, превращая окружающее пространство в мрачный монолитный лабиринт. Дворы исчезали. Помои текли по открытым каналам, мусор выбрасывался из окон буквально на головы прохожим.

А на самом горизонте высилась синеватая от дымки циклопическая стена, опоясавшая город. Лишь несколько конструкций, предназначение которых было сложно определить с того места, где мы стояли, возвышалось над стеной с четырех сторон. Судя по всему, посадочная площадка для шаттлов находилась на холме или возвышении в центре «К12», благодаря чему новички могли сразу оценить масштаб их нового места жительства.

– Впечатляет? – усмехнулся Рэд, правильно оценивший мое молчание.

– Не то слово, – кивнул я в ответ.

Пока я изумленно смотрел на раскинувшуюся перед нами панораму города, у главных ворот посадочной площадки послышались крики и разговоры на повышенных тонах. Мы посмотрели в ту сторону и увидели, как прибывших встречало несколько групп из числа местных старожилов.

Пятерых крепышей с исполосованными до неузнаваемости лицами я быстро идентифицировал как представителей банды меченых. Они сразу выхватили из толпы здоровяка с окровавленным лицом, сунули ему в руки бутылку с каким-то явно алкогольным напитком и накинули на плечи дубленку. В ответ здоровяк молча отсалютовал им бутылкой, ополовинил её содержимое одним глотком, после чего вся компания меченых скрылась в одной из многочисленных узких подворотен. Кого-то радостно встречали представители иных, незнакомых мне пока банд, кто-то пытался под шумок слинять из образовавшейся у ворот толчеи. А вот тем, кто приобрел маски у авиаторов, просто так уйти не дали.

К троице, летевшей вместе с нами на шаттле, присоединилось полтора десятка таких же белобрысых в черных масках. Авиаторы выхватывали из толпы заключенных в узнаваемых карнавальных масках и сгоняли их в кучу. Поймав последнего, они окружили понуривших головы заключенных плотным кольцом и, демонстративно поигрывая деревянными дубинками, погнали их вниз по улице, в противоположном от нас направлении.

– Куда это они их повели? – обратился я к своему всезнающему гиду.

– Запомни, приятель, здесь любая услуга имеет цену. За то, что эти люди согласились взять у авиаторов маски, им придется отработать у банды несколько месяцев. Повезет, если их используют в качестве продуктовых рабов, грузчиков или мусорщиков. Могут заставить делать что и похуже. Так что будь осторожен, прежде чем заключать какую-нибудь сделку.

Я кивнул, а про себя подумал, что этими словами Рэд намекает на то, что за всю ту информацию, что он мне рассказал или расскажет, придется заплатить. И какова цена вопроса? Очень интересно.

– Я тебя понял. И, пока не поздно, давай сразу решим, что ты хочешь за то, чтобы рассказать мне правду о местных порядках? Может быть, я не смогу или не захочу платить ту цену, которую ты захочешь получить.

– Да ладно тебе, Пересмешник! – Мой провожатый залился радостным смехом. – Мне, как и тебе, просто нужен нормальный спутник на первое время. Хоть я и знаю о «К12» довольно много, это не значит, что я лихой уголовник и имею здесь связи.

– И почему ты решил, что я нормальный? Вдруг я пырну тебя ножом или огрею дубинкой по голове.

– Я уверен, что ты этого не сделаешь.

– Да с чего ты так в этом уверен?

– Во-первых, – Рэд поднял указательный палец, – я слышал, как ты пытался привлечь внимание охраны к тому парню, что откинул копыта во время перелета. Вряд ли он был твоим другом, а желание помочь незнакомцу говорит о многом. Во-вторых, – он поднял средний палец, – ты сам сказал, что попал сюда за финансовые махинации. А это значит, что ты не убийца, хотя и не факт. Ну а в‑третьих, – безымянный палец, – ты задаешь слишком много вопросов и явно ничего не знаешь об устройстве криминального мира. Выводы напрашиваются сами собой.

– Логично, – был вынужден признать я. – Значит, ты предлагаешь взаимовыгодный обмен? Ты мне информацию, а я прикрываю твою спину по мере своих скромных сил и возможностей?

– Именно! – хлопнул в ладоши Рэд. – Но сперва нам лучше убраться с улицы. Пойдем, в паре кварталов отсюда должно быть одно очень хорошее заведение, его контролируют лесные сестры. Банда небольшая, но на их территории безобразничать не рискнут даже отъявленные беспредельщики.

– Ну, пойдем, раз рекомендуешь, – безразлично ответил я. От событий сегодняшнего дня у меня голова шла кругом. И судя по всему, это только начало.

Глава четвертая

Конечно, тюрьма консервирует лучшие качества, с которыми человек вошел в тюрьму, но эта же тюрьма усугубляет все пороки, с которыми порочный человек вступает в тюрьму.

Валентин Пикуль

По дороге в трактир лесных сестер я понял, что мой провожатый не такой уж и всезнающий, каким пытался казаться в моих глазах. Несколько раз мы подолгу стояли на перекрестках, пару раз даже возвращались, следуя одному лишь Рэду ведомому маршруту. Я даже всерьез забеспокоился, когда Рэд надолго замер на одной из развилок, что-то чуть слышно бормоча себе под нос. И когда я уже было решился спросить его, не заблудились ли мы, он радостно вскрикнул и рысью бросился догонять долговязого мужчину в редком для здешних мест наряде: цветастой жилетке из лоскутов кожи и ткани и длинной многослойной юбке. Мужчина был босой и обрит наголо, а когда он обернулся на голос Рэда, я с удивлением обнаружил, что лицо незнакомца скрывала не привычная уже для меня маска, а грим, придававший мужчине лик белого черепа с черными провалами глаз, рта и носа. Обменявшись с незнакомцем парой фраз, Рэд почтительно поклонился и поцеловал мужчине кончик жилетки, после чего бегом вернулся ко мне.

– Почти пришли. Здесь направо, – махнул он рукой.

– Что это был за тип? – я невежливо указал пальцем в спину бритоголового.

– Жрец культа черепов. Одна из многочисленных религиозных сект, что зародились в колониях. Не суди о них по названию и стремному внешнему виду, адепты черепов весьма миролюбивы и всегда готовы помочь страждущему. Но вот обижать их не рекомендую, себе дороже. В рукопашном бою один жрец стоит десятка опытных бойцов.