Неприкаянная

Этот день настал. Проскользнуть за спиной хозяина моего Бобика, пока он корм в его чашку накладывал, не составило никакого труда. Да и спрятаться там, куда я попала, можно легко и просто. Я и спряталась под старым шкафом. Зашел в дом мужик, захлопнулась дверь, и начались чудеса. Домик, снаружи казавшийся очень маленьким, и внутри был таким же. Сразу за входной дверью начиналась жилая комната, она же кухня, она же прихожая. Печь, стол, лавка, узкая кровать, заправленная потрепанным жизнью, но чистым покрывалом, и шкаф для вещей. Немногочисленная посуда стояла на полках, висевших на стене возле печи. Единственное окно закрывала плотная темная занавеска. А еще сундук с магической начинкой. Все! Я чуть было не разочаровалась. Стоило сюда лезть для того, чтобы разглядывать это убожество. Вот только сундук…

А ларчик просто открывался… Ничего интересного он собой не представлял. Обычный холодильник в моем понимании. Луноликий когда крышку приподнял и чуть запотевший кувшинчик достал, то по запахам, волной прокатившимся по домику, стало ясно, что достал он для себя что-то вроде пива, а еще там есть мясо, рыба и даже молоко. Запасливый какой. Стемнело почти, а он свет не зажигает. И чем они здесь по вечерам занимаются? Сядет на лавку, вдарит по пиву и спать, что ли, ляжет? А я тут вот, под шкафом, спать буду? Без Бобика? Мы так не договаривались. О-о-о… Нет, не сел и не лег, к шкафу потопал, сейчас раздеваться будет. Фу-у-у! Нет, не раздевается. Носом в пустой угол уткнулся, кувшинчик к себе прижал и скребется там в темноте. Сам себя наказал, что ли? Детство вспомнил? Ой! Дверь, дверь… Дверь! Только она узкая какая-то, но зато массивная, на петлях совершенно бесшумно поворачивается и прилегает очень плотно, потому как по полу от нее воздухом совершенно не тянет.

Как же хорошо, что люди под ноги почти не смотрят, и как же хорошо, что у любого животного слух и обоняние во много раз лучше человеческих. Вот я мало того что буквально под ногами у мужика проскользнула, так еще и заранее услышала, что там, куда собираюсь проскользнуть, кто-то есть и, судя по дыханию, этот кто-то на дверь точно не смотрит. Я оказалась права, но лучше бы я ошибалась. Дверь за мной закрылась сама. Хват, так звали луноликого его гости, к тому времени уже спустился по лестнице вниз и пропал из виду. Спустилась по тускло освещенной лестнице из десяти ступеней и я. Прижимаясь вплотную к стене, стараясь двигаться как можно более осторожно, выглянула из узкого, короткого тоннеля и обмерла. Слов нет. Такие хоромы! Под стареньким домиком? А кладка стен такая же крепкая и древняя, как и та, куда я пить лазила.

Большая комната была плохо освещена, зато богато обставлена. Посмотрев чуть раньше на обстановку в замке Ланьи, я вполне могла сравнивать. Так вот, все в этом помещении было в разы дороже – и мебель, и ковры, и гобелены, покрывающие стены. Стол, шкафы и кресла были просто произведениями искусства. Откуда? Наследство? Или сам добыл где? А вот еда на изысканных тарелках была самая обычная, вот только тот, для кого ее, судя по всему, приготовили, не хотел есть. Он умирал. Тяжелое с хрипами дыхание, бледная, покрытая испариной кожа, мутный взгляд прекрасных глаз и запах смерти. Все вокруг было просто пропитано им. Не знаю, сознавали это люди или нет, но я, раз вдохнув, с полной уверенностью могла сказать, что до утра парнишка, лежащий на роскошной кровати, не доживет. Еще в замке я обратила внимание на то, что вижу магию. Пусть тело Ланьи изменилось, пусть оно теперь выглядит не так, как было назначено ему природой, но ее способности к магии никуда не делись. И сейчас я отчетливо вижу, как тело парнишки, лежащего на кровати, окутывает магическое существо или заклинание. Оно словно черный спрут с длинными черными щупальцами, которые сжимают свою жертву все крепче и крепче. Одно из щупалец обхватывает горло. Поэтому он так дышит. А мужик-то присел на кровать, взял паренька за руку, гладит его пальцы, у самого по лицу слезы текут.

– Прости, Милош. Прости меня. Виноват я перед тобой. Обещал твоей умирающей матери заботиться о тебе и вот недоглядел. За мои грехи страдаешь ты. Не нужно мне было спорить с этим магом и требовать с него обещанное. Ну не хотел он за услугу платить и боги бы с ним, но нет, злость меня взяла, гнев глаза закрыл. Не отдал я ему заказ, а разыскали мы тогда для него древний артефакт. Уходя запустил он в меня каким-то мерзким заклятием, и вот именно в этот момент ты в комнату вбежал и взял все на себя. Как он смеялся тогда и приговаривал, что получилось все даже лучше, чем он ожидал. Как же мы его искали тогда, всех опросили. Все что угодно обещали тому, кто сможет помочь. Того, кто заклятие наложил, так и не нашли. Он, видишь ли, под личиной к нам приходил, а другие маги только руками разводили. Долгих десять лет это проклятие убивает тебя, а я так и не смог ничего сделать. Если бы можно было взять эту пакость на себя! Но даже этого маги сделать не смогли. Прости меня, мальчик мой. Ты так долго боролся… Я готов все отдать, что у меня есть, тому, кто тебе поможет.

Мужчина пересел в стоявшее рядом с кроватью кресло. В комнате повисла тишина, прерываемая только хриплыми натужными вздохами задыхающегося парнишки. Еще через час крепко выпивший Хват задремал, а я решилась на очередную глупость. Осторожно пересекла комнату и запрыгнула на кровать. Аккуратно переступая лапами, подобралась ближе, пытаясь разглядеть лицо юноши. Да, именно юноши, потому что лежавшему на кровати человеку на вид было лет пятнадцать. Я сумела разглядеть рыжие, цвета меди, волосы, разметавшиеся по подушке, зеленые глаза с ресницами того же оттенка, прямой, чуть заостренный от болезни нос, впалые щеки и потрескавшиеся губы. И только тогда поняла, что он не спит. Старательно дышит, сдерживает стоны и смотрит. Наблюдает за тем, как моя наглость принюхивается, присматривается, любопытничает, поставив ему лапки на грудь и вытянув шею. Одно мгновение, второе… и вот щупальца черного спрута пришли в движение, сжимая сильнее, перехватывая горло еще туже. Его пальцы бессильно заскребли, захватывая одеяло. Голова откинулась назад в последнем усилии освободиться. Испугавшись всего происходящего, я поступила так, как поступила бы обычная кошка. Кинулась на противника. Именно моя магия, войдя в соприкосновение с проклятием мага, по всей видимости, спровоцировала его, и теперь я пыталась порвать щупальце, перехватывающее горло Милоша. К своему удивлению, делала я это не настоящими своими когтями. Что-то черное, эфемерное показалось из моих лап. Я не маг и не могу правильно объяснить, что это было, но эти призрачные когти легко справлялись с плотью магического спрута. Глубокий вздох парнишки порадовал меня, и я стала рвать эту дрянь уже всеми четырьмя лапами. И вот последний сгусток отталкивается от груди Милоша и летит мне в морду. Как же я испугалась! Но все обошлось. Я физически почувствовала удар, который швырнул меня на пол, хорошо хоть Хвату на колени не угодила. Ошеломленная и испуганная, я внимательно следила за тем, как, теряя остатки сил, тварь растворяется, маленькими искорками растекаясь по моей шерсти. Не соврал Ларен, не липнет ко мне никакая магия.

Есть! Все. Вот только сил совсем нет. Но оставаться здесь нельзя. Нужно спрятаться. А еще поесть бы. Силы восстанавливать нужно? Нужно. Вот зараза, как прятаться, так сил нет, а как про еду вспомнила, появились. Выбираю кусочек побольше, и под кровать. Кушать и спать. Вон парень спит уже, и мне пора отдохнуть от трудов праведных.

Глава 5

Пыли под кроватью нет, наверняка в комнате артефакт специальный имеется, но и ковра там тоже нет. Не холодно, но жестко.

И чего орет? Радуется? А орет зачем? Радуйся молча. Мы спим, а он…

– Милош! Боги милостивые… Милош, мальчик мой. Как же это?

– Пить.

– Сейчас, сейчас. Вот так, не торопись.

– Кошка где?

– Какая кошка? Не было здесь кошки.

– Как не было? Была. Маленькая такая, на котенка больше похожа, цветом как песок и пятнышки такие черные, лапки толстенькие, а еще кисточки на ушах и хвост короткий. Это она мне жизнь спасла. Посмотри на полу, она, может, испугалась да спряталась?

– Так нету нигде.

Нету, нету… Под кровать заглянуть живот, поди, мешает? Вылезти? Не вылезти? Или вылезти… Вот она я!

Тихонечко высовываю из-под кровати мордочку. Заметил.

– О! И правда кошка. Иди сюда, маленькая. Кис-кис-кис… Иди сюда, не трону.

Ладно, поверю твоим обещаниям, мужик. Смотри не обмани.

Вылезаю полностью и одним рывком вскакиваю на кровать. Милош протягивает ладонь. Позволяю себя погладить. Парнишка выглядит намного лучше прежнего. Дышит легко, улыбается. Глаза блестят, но руки подрагивают. Да и откуда у него силы-то! Но ничего, было бы здоровье, остальное можно исправить. Вот папаша спохватился….

– Милош, кушать хочешь? Я сейчас свеженького принесу.

Милош только головой кивнуть успел, а луноликий уже наверх вприпрыжку ускакал. Вот он идет, мясо тащит. Горячее. Придурок! Парень только с того света вернулся, а он ему мясо, овощи и что там еще – суп. Ну слава богу. Хоть что-то из того, что он принес, парнишке в рот взять можно.

Хват торопился. Его мальчик… Он сегодня улыбался. И самое главное, он дышал – легко, свободно. Все еще бледный, слабый, худой, но такой живой. И кошка… Откуда она? Да еще такая чудная. Ни разу такую не видал. На него шипит, а к Милошу ластится. Красивая. Шерстка густая, но при этом довольно короткая. Сама маленькая, а лапки крупные, мощные, костяк широкий, и глаза не совсем кошачьи, не бывает таких у домашних кошек. Может, котенок еще. Если сын прав и это именно она помогла ему излечиться, то ее с золотой тарелки кормить надо. Мясо она любит. Вон как принюхивается… За что?! Пока усаживал Милоша поудобнее, спокойно сидела, протянул тарелку с мелко нарезанным мясом – когтями по руке полоснула. Ишь ты… Шерсть вздыбила, шипит. А и правда, что это он, пятый десяток доживает, а глупости делает. Чуть сам сына до беды не довел. Нельзя ведь ему сейчас мясо-то! Вот так кошка… То ли действительно все понимает, то ли себе аппетитные кусочки приглядела. Так для такой чудесной помощницы и не жалко.

Вкусно! Не пожадничал хозяин. Сам парнишку с ложки кормит, а мне все блюдо с мясом на стол поставил. Не-э-эт… кошка на столе? Каково! Не сидела бы сама на столе, не лопала бы с серебряного блюда, сама бы себе не поверила. Как же жалко, что вся эта прелесть в меня не поместится. И на улицу сходить не мешало бы. Бобик мой, поди, волнуется. Вот придет время уходить, как я без него буду обходиться? Так, хозяин. Парень твой спит. Вон даже кушать устал, слабый такой, а я ору у дверей… Слышишь? Выпускай. Понятливый. Обе двери самолично открыл и даже ногой для ускорения не подпихнул. Уважаю.

Уже десять дней живу как королева, на серебре ем, на кровати сплю, но только ночью, а днем у меня дела. Тренировки никто не отменял. Время идет, и я меняюсь. Становлюсь сильнее, крупнее, привыкаю быть кошкой. Нашла в тайных хоромах Хвата огромное зеркало и в первый момент не поверила своим глазам. Мелкая, бледно-рыжая, почти розовая, но совершенно обычная кошка, в которую обратилась Ланья, канула в небытие. А ведь я заподозрила неладное, еще когда Милош описывал мой облик отцу. И вот я стою с открытой пастью и выпученными глазами. Любуюсь милым котенком рыси, с нетипичным для его морды выражением. Пасть захлопнула, глазки закрыла. Вдох. Выдох. Смотрю еще раз. Ничего не изменилось. Опа! А ведь это великий и ужасный что-то намудрил! Нашел он свитки древние и… Умнее, видимо, не стал. Привязку делал к одной душе, а в теле их оказалось две, причем та, которую привязывали, ушла. Да, тело осталось, но оно, во-первых, имеет свою магию, а во-вторых – душа не та! И теперь я, по-видимому, тоже кое-что могу. Больше всего из всех кошачьих в моем мире мне нравилась именно рысь. И вот вам, пожалуйста.

А Ларен сам себя перехитрил. Ланью потерял. Отсрочку от женитьбы тоже. Меня он теперь точно не чувствует, нет ее, ниточки связующей магической. Да и выкидывал он из кареты обычную кошку. Ну, теперь жди меня, граф. Найду. Накажу. Вспомнишь ты еще Ланьюшку, девочку безобидную, глупенькую и очень удобную, задвинул бы ее в дальнее имение и жил бы себе спокойно! Ан нет… Свободы тебе захотелось? Сильнейшим и умнейшим себя почувствовал? Ну-ну… Уж я-то о тебе не забуду, мимо не пройду! Научиться бы теперь скрываться да прятаться, а то ведь люди мимо такой диковинки точно не пройдут. Охоту устроят.

Нужно в столицу идти. Суженого-ряженого искать. Пока маленькая, спрятаться проще и на жалость людскую давить сподручнее, а значит… Значит, прощаться будем. Милош уже ходит сам. Румянец на щеках появился. Кормит его папенька на убой. Ну так это их жизнь. Бобик мой потихоньку привык уже один спать. Вот его жалко. Люблю собак. Верные они, искренние, но всю жизнь под боком у Бобика не проживешь. Пора бы уже узнать, как там Ларен поживает. Ох, интересно…

Глава 6

Постоялый двор встретил меня шумом и гамом. Прибыл очередной караван. Множество людей устраивалось на ночевку. Состоятельные снимали комнаты, ужинали в большом зале на первом этаже. Основная же масса собиралась ночевать возле своих телег или прямо под ними и готовить ужин на костре. Как я поняла, на время пути караванщик нанял кашевара и за небольшую доплату все желающие могли питаться из общего котла. Караван был не просто большой, а очень большой. Я насчитала только охраны человек сорок. Горластые мужики, молчаливые, очень тихие женщины и несколько непоседливых ребятишек составляли его основу. Из их разговоров я смогла понять, что караван идет в столицу, повезло мне, но вот наличие в караване детей не радовало. То, на что взрослые не обратят внимания, обязательно заметят дети, но большое количество груженых телег и фургонов радовало. У меня появлялся отличный шанс для того, чтобы найти себе безопасное убежище на время пути.

Как хорошо, что в караване не было собак. В течение ночи я смогла проверить все, что движется на колесах, и нашла несколько неплохих убежищ для себя маленькой, в которых можно будет спокойно спать, не опасаясь, что меня обнаружат. Товары и вещи в телегах и фургонах были закреплены очень крепко, и основательно никто их ворочать до самого приезда на место не будет, а значит, и волноваться мне совершенно не о чем. Вот только еду придется самой добывать. Я, конечно, уже неплохо научилась охотиться, но вот есть то, что ловила, я еще не пробовала, Бобику своему носила. Жаль… Жаль, что мне как человеку нельзя с собой узелок с припасами взять, кашку на костре сварить, из общего котла пайку – кусочек получить.

Рассвет я встретила в очень удобном убежище, среди рулонов тканей. Мягкое покачивание и крики возниц убедили меня в том, что караван тронулся в путь, и я уснула, полная надежд на светлое будущее.

Как же много людей! Все ходят, что-то делают. Кто нужное, кто ненужное, а я вот сижу и никак не решусь выбраться. Чувствую лес. Слышу его дыхание, шелест… и никак. Они все ходят и ходят, неугомонные какие-то. Вечер уже. Стемнело. А мне надо, очень надо. В ле-э-эс!.. Ну наконец-то. Надо как-то приспосабливаться. Своим ходом за караваном бежать, что ли? А успею? Значит, придется успевать, не очень-то они быстро и двигаются. Но опять же бежать придется весь световой день. Днем в караван не проберешься, а валяться весь день в телеге тоже не дело. Ладно, завтра попробую, а сейчас надо покушать найти. Вон два охранника-ротозея у костра сидят, на огонь смотрят. Им моего сэнсэя в учителя, огребли бы сейчас по самое не балуйся. Я хорошо помню, как на уроках по выживанию в дикой природе он меня поучал: нельзя сидеть ночью, глядя на костер, если ты в дозоре, нельзя близко к костру сидеть, нельзя есть, нельзя разговаривать. А эти? Зато мне хорошо. Ветки в костре потрескивают, искры летят, огонь глаза слепит, тень от их тел темная. Все это меня лучше любого заклинания спрячет.

Получилось. И мясо вкусное. Жаль, воды из фляжки напиться не удастся, и не потому, что я ее утащить не могу, а потому что пробку тугую лапами не вытащу. Придется ручей искать. Где-то же они воду для вечернего чая набирали?

Все спят. Ну или почти все. Начнем. Всю стоянку обходить не пришлось. В этом месте, наверное, не один караван останавливался. Тропка к ручью хорошо натоптана. Ой! Нить, магическая. Сигнальная. Сейчас весь лагерь подниму или мага только? Это в караване маг есть? А я ни сном ни духом! И все равно… Пить хочу!

О как! Я линию пересекла, и ничего. Она так настроена, чтобы на мелочь типа меня не реагировать, или меня не видит? Отлично просто. Какое это чудо, чистая, вкусная, холодная вода! Куда спать пойдем? В телегу. Там мягче, удобнее. Надо только успеть в лес уйти до того, как основная масса народа встанет.

Ничего не видела, ничего не слышала и устала как собака. Весь световой день на ногах. Эти нехорошие караванщики остановку в полдень делать не стали. И идут вроде бы не быстро. Я вполне успеваю, но целый день… Нет, утром я еще позанималась – попрыгала, поохотилась, даже птичку небольшую употребила в качестве завтрака. А что? Голод не тетка. Правда, от перьев отплевываться устала, а так ничего, вкусно. Может, это тело кошки так влияет на мои вкусовые пристрастия, но сырое мясо я теперь вполне смогу употреблять в больших количествах. К полудню уже устала и готова была с большим удовольствием отдохнуть. А они? Идут и идут. Думала, не дождусь сигнала, возвещающего остановку на ночлег. Но как же хорошо, что я не лошадь! Сил хватило только на то, чтобы попить и спрятаться в развесистой кроне дерева, растущего возле стоянки. Пичугу какую-то из дупла прогнала, яичками поужинала и, довольная собой, уснула.

Еще в детстве я поняла, что в организме очень много мышц и все они могут болеть. Сейчас я это вспомнила. Болит все, а подушечки лап еще и кровоточат, слишком много препятствий возникало на моем пути сегодня. Я, конечно, успела до полудня поохотиться, и даже удачно, но вот дальнейший путь с набитым желудком показался мне адом. Боги! Когда собиралась в столицу, я была такой наивной дурочкой. Мне казалось, что может быть проще, чем путешествие в уютном тайничке. Я даже представить не могла, сколько трудностей мне придется преодолевать и как непросто это будет. Одно хорошо: благодаря магии графа Двардского я каждое утро просыпаюсь полностью восстановленная, готовая продолжать путь.

Десять дней мы двигались через лес. Я была довольна собой. Не поддалась слабости и боли, не спряталась в телеге, не искала более легкого пути. Стала крепче, выносливее, подросла… и тут вдруг он кончился. Караван медленно и неторопливо втягивался в городские ворота, а я стояла на лесной опушке и наблюдала за ним издалека. Ну очень издалека. Слушая разговоры людей у вечернего костра о городе под названием Линишта, я умудрилась сделать совершенно неверные выводы, результатом чего и стало мое нынешнее положение. Как теперь в город попасть? Как найти нужный мне караван? Смогу ли я найти их в этом огромном городе? Идти сейчас? Или ближе к вечеру? Все же лучше дождаться сумерек.

Боги, ночь на дворе, а у них по улицам народу больше, чем днем, шастает! И самое главное, в густой ночной тени, отбрасываемой тусклыми, редкими фонарями, и то покоя нет. Все лапы отдавили. Один ненормальный даже поймать пытался. Пришлось путешествовать по крышам. Улицы узкие. Дома стоят близко. Крыши во многих местах смыкаются. Красота! Вот только не одна я так считаю. Конкурентов тьма, как четвероногих, так и двуногих. И если четвероногие признают во мне хищника и уступают дорогу, то темные личности, закутанные по самые брови, прутся по своим делам и под ноги не смотрят. По крышам? Ну их, конечно, не так много, но троих я точно видела. А город – дрянь, большой, но грязный, тесный, вонючий.

Мне повезло. Караван остановился на ночь на постоялом дворе не очень далеко от ворот. Вон лошадки знакомые стоят, телега опять же, родная почти, и охрана все так же вполглаза бдит. Все так, но вот в свое мягкое гнездышко мне удалось попасть только под утро, а все собаки. Но вот я уже снова в пути. Город покинули на рассвете почти сразу же после того, как я спряталась. Хорошо.

Расслабилась. Поверила в свою удачу – и вот результат: ошейник, цепь, клетка. А как же гладко все шло! Никто не видел, никто не слышал и даже не подозревал о моем существовании, а я внимательно прислушивалась к разговорам людей и пряталась в свое убежище заранее. В городах всегда умудрялась полакомиться чем-нибудь вкусненьким, а в дороге удачно охотилась, начиная гордиться собой и своей изобретательностью. И вот чем мое самодовольство закончилось. В столицу мы прибудем уже завтра. Мои мечты и надежды разбились о суровую реальность. Ах, какая я дура! Ведь собиралась сменить место отдыха. Приглядела несколько наиболее удачных вариантов, но уверовала в свою безопасность и не захотела менять такое удобное гнездышко. А у гнездышка был хозяин. Вот он-то меня и заметил. Объявлять о моем присутствии в караване не стал. Подготовился и без особых проблем завладел моей спящей тушкой. Почему спящей? А просто все – пучок трав поджечь, притушить и дымком обкурить груз. Не успела я проснуться. Устала днем очень. Очнулась, а тут сюрприз, и не скажу, что приятный. Этот хитрый мужик не поленился, всю ночь грузы свои один разгружал, а потом на место укладывал, закреплял, а самое главное, небольшую клетку, ошейник и цепь заранее приготовил. Да и то сильно не перетрудился, потому как здоровый, словно медведь-гризли, такой же квадратный. Руки длинные, ладони как лопаты совковые, голова лысая, глазки маленькие, нос мясистый крючком и почти полное отсутствие губ красавчиком его точно не делали.

Утром он, довольный собой, хвастался, показывая всем желающим необычную кошку, которую он собирается выгодно продать охочим до диковинок аристократам. Нет, меня не били. Прутиками тыкали в клетку, и все. Очень уж им хотелось взглянуть, как я шипеть буду, зубы скалить, ну или мяукать хотя бы. Не порадовала я их. Сначала сидела посреди клетки, безразличная ко всему окружающему, а потом вообще легла на бок. Лапы вытянула и начала изображать полудохлую особь. Мужик всполошился. Начал воду мне подсовывать, мяса кусочки. Потом даже клетку открыл, правда, сначала цепь от ошейника к прутьям клетки покрепче прикрепил, а сам попытался меня насильно напоить. Пить, конечно, хотелось, но моя личность сильнее инстинктов тела. Глаза не открыла. Пить не стала. Новоиспеченный хозяин ругаться начал. Мужики над ним посмеивались: али дохлятину на рынок привезешь, говорят, а этот придурок пообещал шкуру с меня снять и ее продать, если сдохну.

Глаза закрыты, но это не мешает мне слушать звуки и запахи. Город огромный. Людей не просто много, а очень много. Прямо от городских ворот караван начал распадаться. Купцы и мелкие торговцы повернули к рынку, караванщик и охрана на постоялый двор, все остальные, кто путешествовал с нами по своей надобности, постепенно сворачивали на соседние улочки и улицы. У моего временного хозяина в городе была небольшая лавка, примыкающая к маленькому домику. Вот в нее он мою клетку и притащил. Поставил в уголок, подальше от входа. Подсунул под самый нос воду и мясо и прекратил обращать на меня внимание. Да и правда, куда я денусь-то! Вот сыновья его набежали. Разгружаться помогают. Товар раскладывают. Зря осторожничала. Знала бы, специально бы ему гадость сделала. Вон кошки своим хозяевам за обиду в тапки писают. А я чем хуже? Вот бы они сейчас над своим товаром побегали! Да, мысль, конечно, интересная, но шкурка своя дороже все-таки. За такое ее с меня точно спустили бы. Встать попить? Нет, до ночи подожду. И вообще… Я маленькая, слабенькая, безобидный котенок, короче. Немножко не такой, как все. Ну и что? Кто сможет определить, взрослая я уже особь или котенок, если они таких, как я, не видели? Никто. Нужно внимательно к разговорам прислушиваться. Глядишь, и придумаю что-нибудь стоящее.

Товар разгрузили. Меня обсудили. К единому мнению не пришли. Двое старших, лет пятнадцати-шестнадцати, статью и внешностью похожие на отца как две капли воды, были согласны с отцом: я – взрослая особь, можно выгодно продать. Младший, лет десяти, тонкий как тростинка, звонкоголосый, ласковый, лохматый и немного неуклюжий, как маленький медвежонок, просил отца о подарке, очень уж я ему понравилась. Жадность торговца в мужике победила, и меньшому в просьбе было отказано.

Ночь прошла спокойно. Попить я попила, есть не стала, а еще сделала в углу клетки все свои естественные надобности. Ну а что они хотели? Я живой организм. К утру в довольно маленьком помещении нечем было дышать. Ах, как меня порадовали хозяева, пришедшие в свою лавку! Открыть они ее открыли, но вот торговать с самого утра начать не смогли. Пока убрали все. Пока сбегали в магическую лавку за амулетом, освежающим воздух. А что? Ткани-то тоже провонялись. Старший лавочник уже не так сильно радовался моему присутствию в своей обители.

А еще через три дня злобно плевался в мою сторону. Посетители его лавки и покупатели, конечно, с интересом разглядывали мою неподвижно лежащую на полу клетки тушку, но большого интереса я у них не вызывала. Во-первых, цена в три золотых за мою тощенькую, неподвижную, полуживую тушку их не устраивала. Во-вторых, контингент посетителей состоял из людей, не склонных выбрасывать деньги непонятно на что непонятно зачем. Есть я по-прежнему не ела, а потому мой подростковый организм быстро терял свою привлекательность: шерстка потускнела, глаза помутнели, кости же, наоборот, стали потихонечку выпирать все сильнее и сильнее. Еще денек – и папочка решится отдать меня младшенькому отпрыску, который так и не перестал его уговаривать подарить кошку, а там, глядишь, и вольную удастся получить. Размечталась. Чтоб у вас лавка сгорела… Ишь чего выдумали: мальцу отдать, но на цепи держать, а если у него получится со мной договориться, вот тогда покупателя потихоньку и подыскать. Как же хочется завыть… Считала себя такой взрослой, такой умной, такой предусмотрительной, над Ланьей смеялась, а сама? Дура дурой.