Москит. Крах и пепел

И шагнула к лестнице

– Ладно, – буркнул Илья. – Пошли, провожу. А то вдруг маньяк какой привяжется.

Толкнул невежливо трущегося поблизости очередного невнятного мужичка с острым носиком и бровками «домиком» над узкими глазками, и затопал следом за Натальей.

Погода размеренным прогулкам не благоприятствовала, до Наташиного дома добежали быстро. Ни маньяков, ни нариков с «розочками» в руках, ни прочей нечисти по пути не встретили, никто на их жизнь и кошелек не покушался.

– Спасибо, – уже перед хорошо знакомым подъездом сказала Наташа и посмотрела на окна третьего этажа. Два светятся, в третьем темно. – Ты позвони мне, поболтаем.

– Обязательно, – пообещал Илья. – Ты тоже звони.

Наташа вошла в подъезд, грохнула железная дверь. А двадцать лет назад здесь висела деревянная, и закрывалась она только с наступлением холодов. И деревьев во дворе было больше, и солнце ярче, и трава зеленее…

Илья развернулся и поплелся на проспект, миновал освещенные витрины закрытых магазинов и салонов красоты, свернул, огляделся по сторонам и побежал к дому, остановился у парковки напротив своего подъезда. Ольгин «матиз» аккуратно припаркован рядом с его «ровером», лобовое стекло белой машинки припорошило снежком. Илья глянул на окна пятиэтажки. В комнатах «двушки» на втором этаже темно, в кухне светится лампочка под сливочного цвета плафоном. Понятно, Лиза и Мишка уже спят, а Ольга устроилась на кухне. В желудке снова заурчало, вспомнилось нехорошее утро, Илья вдохнул ледяной, с колючими снежинками воздух и решительно направился к подъезду.

Одуряющий запах оладий встретил его на лестнице, усилился у входной двери и стал совсем уж невыносимым в коридоре. Под ноги кинулась Фиска, мявкнула недовольно и скрылась в кухне, Илья повесил куртку рядом с розовым пуховиком дочери, разулся и пошел следом за кошкой. Ольга стояла у плиты спиной к двери, на столе рядом в широкой плоской тарелке возвышалась горка румяных оладий. Илья подцепил сразу две штуки, свернул трубочкой и запихнул в рот. Обжегся, конечно, но вида не подал, прожевал, потянулся за следующим. Ольга бросила на тарелку свежий блин и вылила на сковороду остатки теста.

– Наши где? – с набитым ртом спросил Илья.

– Спят, конечно, – отозвалась Ольга. – Устали после горок, поели и заснули, бедолаги, не дождавшись папашу. Пришлось им сказать, что ты на работе, и у тебя срочное дело. Вы хоть закусывали?

– Да я к Сане ходил, долг отдал, – попытался оправдаться Илья, схватил горячий блин, оторвал кусок и закинул в рот. Фиска терлась черно-рыжим боком о штанину и прицеливалась запрыгнуть на хозяйские колени. Но передумала, устроилась на подоконнике и принялась умываться.

– Ага, я вижу, – Ольга окинула мужа насмешливым взглядом, запахнула на груди голубой халат и сосредоточилась на сковородке.

– Честно, я долг отдал, – Илья утащил из-под рук жены тарелку, уселся на табурет, поставил блюдо перед собой на разрисованную подсолнухами скатерть. Оладьи исчезали стремительно, по телу разлилось тепло, настроение резко пошло вверх. Ольга вытащила из духовки противень с жареной курицей, положила кусок на тарелку и поставила перед мужем.

– Москит, ты всегда так: пошел в баню чистый и трезвый, а вернулся грязный и пьяный, – Ольга сняла сковородку с огня и принялась поправлять собранные в хвост длинные черные волосы. Илья отодвинул пустую тарелку с обглоданными костями, поднялся с табуретки, намотал на ладонь концы пояса Ольгиного халата и притянул жену к себе.

– Уйди, алкаш, – она попыталась отстраниться. – Стоит из дому на денек уехать, а ты по кабакам, по девкам… Кстати, почему тебя Москитом в армии звали? Ты мне так и не сказал.

– Жужжал много, – игнорируя первую часть предъявы, на ухо жене произнес Илья и принялся нащупывать заколку в густой гриве на Ольгином затылке. Нашел, нажал защелку и волосы разлетелись, словно их раздуло ветром.

– Не ври, – проговорила Ольга. – Сколько можно, семь лет одно и то же…

– Я не вру, – свободной рукой Илья нашел на стене выключатель, хлопнул по нему ладонью. В кухне стало темно, на стене дрожало синеватое пятно света от дальнего фонаря, поблескивало стекло в дверцах кухонных шкафчиков. Илья плюхнулся на табурет у стены, посадил Ольгу себе на колени, уткнулся лбом ей в спину.

– Отпусти, – шепотом потребовала жена, но не шелохнулась. Илья молча расстегивал скользкие пуговицы, боролся с тугим узлом на поясе халата.

– Кондратьев, ты сдурел, – проговорила Ольга, на подоконнике что-то зашевелилось, оба застыли, как громом пораженные.

– Фиска, мать твою, – рыкнул Илья. – Проваливай нафиг или я тебя сам обратно на помойку выкину, где нашел…

Ольга фыркнула, вскочила на ноги и схватила сонную кошку на руки. Выскочила с ней в коридор и все стихло. Илья, чертыхаясь, ринулся следом. Темно, тихо и очень тепло, дверь комнаты в конце коридора плотно закрыта, из-за второй падает синеватая полоска света.

– Ты идешь? – услышал он шепот Ольги и метнулся в комнату, едва успев захлопнуть перед Фискиным носом дверь. Привычка чертовой животины проникать в спальню, устраивать засаду под кроватью, а потом лезть под одеяло выводила его из себя. На этот раз повезло, он успел первым, повернул язычок замка и обернулся. Ольга сидела на краю кровати и расчесывала волосы. Илья на коленях подобрался к жене, взял за плечи и уложил на спину.

– Кому-то завтра на работу, – успела произнести Ольга.

«Плевать, времени еще полно». На самом деле его было не так и много, и грех тратить драгоценные минуты на пустые слова, благоразумнее будет побыстрее перейти к делу. Так он и поступил.

Смена выдалась спокойной – ничего срочного, экстремального по двойному или тройному тарифу. Инкассация, ломбард, ювелирка – все по графику, все вовремя и привычно. Как и тяжесть оружия и снаряги, как чуть гудящая голова после бессонной ночи. Отписались, отчитались, сдали груз по назначению после очередного выезда и вернулись на базу.

– Кондратьев, телефон твой достал, – встретил группу дежурный. – Раз пять звонил, пока вы ездили.

Илья положил «укорот» в кресло и вытащил из шкафа свою сумку на длинном ремне, нашел мобильник. Да, несколько пропущенных вызовов, и все с незнакомого номера. «Черт его знает» – крутил он трубку в руках, уселся на мягкий валик и набрал номер жены.

– Все в порядке, Лиза в саду, Мишка в школе, – сообщила она с оттенком недовольства, и даже раздражения. – У меня занятия, я тебе перезвоню.

– Я сам тебе позвоню, – Илья нажал «отбой». Ладно, здесь все в порядке, Ольга вдалбливает в голову очередному раздолбаю неправильные английские глаголы, и делает это терпеливо и вдумчиво. И через пару часов все повторится, только это будут уже правила спряжения или тому подобная мура. Индивидуальные занятия с репетитором хорошо оплачиваются, учеников у Ольги полно, да и деньги всегда нужны… Ладно, продолжим, – Илья нашел в телефонной книге номер отца, когда мобильник задрожал в пальцах. Тот же номер, что и предыдущие, надо ответить.

– Слушаю, – произнес он.

На той стороне помолчали пару секунд, что-то лязгнуло, потом зашуршало, потом раздался уверенный голос молодого человека.

– Старший лейтенант Логинов, – представился человек. – Я звоню вам с телефона Гришиной Натальи Владимировны. Вам знакома эта женщина?

– Да, – ответил Илья. – Я ее знаю, мы учились в одном классе. А в чем…

– Хорошо, – не дал договорить ему Логинов. – Гришину сегодня нашли на рельсах в районе железнодорожного вокзала. Несчастный случай, она попала под товарняк. Была в состоянии алкогольного опьянения и уснула на рельсах. Нашли прохожие, когда шли на первую электричку. Вы не знаете, у нее есть родственники? А то я звоню, звоню – то абонент временно недоступен, то телефон выключен, то не отвечает… Ваш номер был одним из последних, на который она звонила.

– Да, есть, – еще плохо понимая, что происходит, ответил Илья. – Мать есть и два сына. Еще брат был, кажется. И два мужа, но она с ними давно развелась. А когда… как… Как это случилось?

В голове не укладывалось – Наташа, ночь, рельсы, поезд… «Заснула на рельсах» – это зимой-то, в мороз? Сколько же надо было выпить, такое количество даже Сане не осилить…

– Бывает, – уклончиво ответил следователь и снова зашуршал чем-то. – Шла, шла, устала, прилегла, заснула. А тут поезд… Она вообще часто спиртное употребляла? Или наркотики?

– Не знаю, – как на духу признался Илья. – Я ее давно не видел, со школы, мы на вечере встреч встретились, в воскресенье.

– Понятно. Что пили? – деловито поинтересовался Логинов.

– Ничего, мне на работу утром, я за рулем…

– Спасибо, – из трубки понеслись короткие гудки. Илья повертел телефон в руках, бросил его в сумку и снова уселся на валик кресла, сдавил виски, вцепился в короткие волосы. Бред какой-то, так не бывает. Или бывает? Как она оказалась ночью одна в районе железнодорожного вокзала? И почему уснула на рельсах? Да еще и в состоянии алкогольного опьянения. Позвольте, ей же пить вообще нельзя, она сама говорила, что после болезни ей можно только минералку и шампанское на Новый год. Даже со старым другом выпить отказалась, а тут – рельсы, товарный поезд… Откуда она пришла, во сколько, с кем? Нет, так не пойдет, надо узнать все подробности. Следак, понятное дело, лишнего не скажет, а дело здесь явно нечисто. Что заставило ее ночью пойти на вокзал уже никто никогда не узнает, это можно опустить. Наталью запросто могли ограбить и бросить под поезд – тоже возможно. Ага, и напоили перед этим. И уж точно не грабили, раз телефон на месте. И почему следователь уверен, что обнаружен труп именно Гришиной, а не Ивановой или Сидоровой? Это что угодно, только не несчастный случай. Но кому могла помешать почти сорокалетняя тетка с двумя оболтусами на шее и панкреатитом? Все – не все, но кое-что выяснить можно.

Саня ответил незамедлительно, словно только и делал, что ждал звонка.

– Привет, – деловитым голосом отозвался он. – Как сам, как здоровье? Ольга как? Я после того домой в шестом часу утра пришел, довели добрые люди…

– Нормально все, – оборвал воспоминания о похождениях пьяного хирурга Илья. – Слушай, тут такое дело. Я слышал, в городе женщина под поезд попала…

– Ага, под товарный, в половине пятого утра на Москву шел, – подтвердил Саня. – К нам привозили на экспертизу. Вернее, к соседям, за стеной, ты знаешь, мы у них спирт покупаем. Ребята сказали, что концентрация алкоголя в трупной крови составила больше трех промилле. Смертельная доза, если по-простому, литра полтора паленой водки в одно лицо тетенька уговорила. Она могла поезда и не дожидаться, сама бы через час-другой загнулась. У нее с поджелудочной какие-то проблемы при жизни были, я толком не вникал. А тут прикинь – рельсы, масса электровоза и вагонов, скорость, колеса… До полудня собирали, – с профессиональным цинизмом сообщал Саня подробности гибели Натальи.

– А как ее вообще опознали? После колес и прочего? – по коже под футболкой и форменным черным комбезом побежали мурашки, Илья поежился, перехватил заинтересованный взгляд дежурного за столом, подхватил с кресла автомат и вышел в коридор.

– По документам, – ответил хирург. – Сумку рядом нашли, черную такую, с заклепками. В ней и паспорт был, и телефон, и деньги.

– И что – сумка так всю ночь и пролежала рядом с трупом? – уточнил Илья. Саня помолчал и выдал неуверенно:

– Ну, да, получается, что пролежала. Слушай, я врач, а не мент. Что знал – рассказал, остальное не ко мне. Могу соседей еще раз расспросить, но ничего нового они не скажут, отвечаю.

– Ладно, я понял. Спасибо тебе, – сказал Илья и тут же добавил:

– Но все равно странно.

– Странно, – согласился задумчивый Саня. – Но, как говорится, за что купил, за то и продал. А ты знал ее? Самоубийцу?

«Почему самоубийцу?» – переспрашивать Илья не стал, ответил коротко:

– Да, мы с ней в одном классе учились. Все, пока.

И до конца смены ходил сам не свой, все никак не мог найти хоть малейшее, крохотное объяснение, малейшую зацепку, что объяснило бы жуткую гибель Наташи. Слишком складно все получилось – ночь, паленая водка, груженый товарняк. Ни следов, ни свидетелей. И, главное, не было причины – ни одной, даже намека на нее. Пока получалось одно – Наташа оказалась на вокзале не по своей воле. И все, сказанное Логиновым и Саней безупречно укладывалось в эту версию, отчего становилось нехорошо, и в голову лезли дурные мысли. И избавиться от них было решительно невозможно – хоть стометровку беги, хоть на спарринг против двух противников выходи.

Зато когда после дежурства Илья ехал домой, уже знал, что будет делать завтра.

В местном УВД все прошло на удивление быстро и спокойно. На первом этаже серьезный юноша в бронежилете поверх формы и при оружии выслушал Илью, сделал пару звонков и предложил пройти на второй этаж в кабинет двести десять.

– Следователь Матвеев, дело Гришиной у него, – Илья выслушал напутствие и рванул вверх по лестнице. Кабинет двести десять нашелся мгновенно, но оказался закрыт – следователь отсутствовал. Илья вздохнул и приготовился убить в душном темноватом коридоре часа полтора времени, вместо того, чтобы вывезти Лизу и Мишку покататься на тюбингах с роскошной горки в пригороде. И принялся бродить взад-вперед, уступая дорогу людям в сине-серой форме, провожая взглядом сотрудниц в юбках неуставной длины. Прослонялся так минут десять, потом с лестницы в коридор ворвался молодой человек в гражданке, и ринулся к кабинету двести десять, на ходу расстегивая черное пальто. Выглядел юноша как прилежный ученик с картинки в советском букваре. Светлая челочка, голубые глазки на круглом щекастом личике. Не хватает только красного галстука и синей школьной формы с белой рубашкой.

– Вы ко мне? – окрикнул Матвеев Илью и загремел ключами. – Прошу прощения, мне пришлось отлучиться ненадолго. Спасибо, что дождались. – И распахнул дверь в пыльную, пропахшую старыми бумагами берлогу с решеткой на давно немытом окне.

«Ничего себе» – Илья шагнул через порог, приятно пораженный вежливостью полицейского. Словно не в России дело происходит, а в параллельной реальности или голливудском боевике. «Прошу прощения, спасибо… До чего их реформа довела» – Илья уселся напротив стола с пыльным монитором и замызганной клавиатурой. Раскрасневшийся от мороза и бега Матвеев устроился напротив, бросил на бумаги ключи от машины, пригладил ладонью челку и обратился к Илье:

– Слушаю вас.

– Я насчет Гришиной, – начал Илья. – Я ее давно знаю… знал. И видел накануне смерти. Наталья не могла столько выпить, она вообще не пила. У нее со здоровьем проблемы были, она сама сказала.

Матвеев предостерегающе поднял указательный палец, Илья умолк. Следователь сунулся в ящик стола, пошуршал там бумагами и извлек разлинованный бланк, подал его Илье. «Объяснение» – гласил заголовок.

– Прошу вас, опишите все, что вам известно. И как можно подробнее. А лучше нет, – Матвеев цапанул лист обратно, придвинул его к себе, вооружился ручкой. – Я сам запишу, с ваших слов. Вы потом прочтете и подпишете. Итак, вы знакомы с Гришиной Натальей Владимировной…

«С первого класса восемнадцатой школы» – но начал Илья не из дали лет, а с прошлого воскресенья. Матвеев строчил без остановки, кивал коротко стриженой белобрысой головой и ни разу не перебил рассказчика. Исписал бланк мелким острым почерком с обеих сторон, передал его Илье.

– Прочитайте, внимательно прочитайте. Не торопитесь, времени у нас полно. Все, что вы сообщили, очень важно и поможет нам разобраться в этом деле, – зудел следователь над ухом и приглаживал челку, пока Илья разбирал покрывавшие лист каракули. Да, все верно, записано слово в слово, только с грамотностью у следака беда, будто и в школе не учился. Но черт бы с ним, главное, что зафиксировал все верно. В том числе и место работы, и домашний адрес, и мобильный телефон свидетеля.

Илья расписался под своим ФИО, поставил дату и даже время. Матвеев бережно убрал «объяснение» в прозрачный файл и поднялся из-за стола.

– Благодарю вас, – распинался он. – Эти подробности, детали, которые вы сообщили, просто бесценны. Уверен, что теперь раскрытие этого дела много времени не займет. Я извещу вас письменно в десятидневный срок, можете не сомневаться. Если вспомните еще что-либо…

– Это все, – оборвал его Илья, уже стоя в дверях, и следователь умолк, плюхнулся обратно на стул, поднес ладонь ко лбу. Краем глаза Илья успел заметить, что Матвеев снова схватился за его «показания», но возвращаться не стал, закрыл за собой дверь и двинул по коридору к выходу, глянул на часы. Визит в логово местных стражей порядка занял у него ровно сорок минут. Еще не было и полудня, времени впереди полно. Забрать из сада Лизу после обеда, встретить из школы Мишку, загрузить в «ровер» снегокат, мягкую «таблетку» для горки – и вперед, на свежий воздух. Сегодня придется втроем, у Ольги перед окончанием учебного года образовался аншлаг – двоечники ринулись восполнять пробелы в знаниях языка, а впереди вообще маячат вступительные экзамены в ВУЗах… Снова Ольга будет уходить с утра и возвращаться чуть ли не ночью, а деваться некуда – дети растут, постоянно нужно то одно, то другое, и летом надо их на море вывезти, и «двушку» неплохо бы на что-нибудь поприличнее обменять, тесно им в этой конуре. Но этот вопрос он решит, может, уже и через год…

Звонок застал его на обратной дороге в город. Умаявшаяся от избытка эмоций и кислорода Лиза спала на заднем сиденье, рядом с сестрой клевал носом светловолосый Мишка. А телефон трезвонил слишком громко, Илья кое-как, не выпуская руль, выдрал мобильник из внутреннего кармана пуховика, и ответил, даже не глядя, чей номер определился на экране. Оказалось, звонило начальство.

– Илья, срочный выезд. Им человек с немецким нужен, – услышал он голос заместителя директора по логистике. Мужик серьезный, особа, приближенная к высшему руководству, зря дергать не будет. Значит, действительно, опять нечто выдающееся, вроде той лошади. «Не дай бог» – успел подумать Илья, но главный логист успокоил его. Требовалось сопроводить в поездке на арендованной у фирмы спецмашине пару ящиков с ценным содержимым. А к ящикам прилагался немецкоязычная особа двадцати шести лет от роду. По-русски вообще не соображает и дико боится Москвы, России и вообще всего, что находится за пределами ее вселенной, после того, как родной автобан упирается в дикую степь. Что эта трепетная особа делает в Москве – не уточнялось, но завтра, в девять утра ему и еще троим из команды надлежит в полной выкладке ждать особу в машине. И везти ее в Питер, а оттуда в Хельсинки.

– Тройной тариф, – повторил логист. – Но завтра. В девять утра.

– Я буду, – отказаться он даже не подумал. Плевать, что сменился только вчера – раз есть возможность заработать, надо ее использовать. «Потом отдохну» – Илья бросил телефон на соседнее кресло, глянул в зеркало заднего вида. Дрыхнут, суслики, укатали их крутые горки. Снегокату после контакта с березой пришел конец, хорошо, хоть Мишка отделался испугом и нешуточным стрессом. Восстановлению игрушка не подлежала, поэтому груду пластмассы они с Мишкой выкинули в мусорный контейнер у выезда с базы отдыха. Мальчишка надулся и провожал обломки с тоской на физиономии. Илья ущипнул мальчишку за нос, но Мишка едва не плакал.

– Без паники. Через неделю у тебя новый будет, – обещание подействовало, и к машине Мишка топал почти с энтузиазмом. Лизе было все равно – ее «таблетка» в целости и сохранности покоилась в багажнике «ровера». «А может, и неделю ждать не придется. За такие выезды платят сразу и наличкой» – Илья вел машину по правой полосе, строго соблюдая скоростной режим. Заправился по дороге, чтобы завтра драгоценного времени не терять и покатил к дому.

Утром выехать он решил на час раньше обычного. Работа предстояла несложная, но ответственная. Вряд ли на немецкоподанную и ее имущество будут покушаться, но уж больно хорошо кто-то платит за ее доставку и пункта «а» в пункт «б». Поэтому лучше приехать пораньше, все осмотреть, подготовить, почистить и заменить, если потребуется. Машин на дороге было полно, трафик в сторону Москвы уплотнялся с каждым километром. Легковушки, фуры, грузовики, автобусы со спящими пассажирами целеустремленно перли в сторону клоаки, по недоразумению именуемой столицей страны. Илья пристроился за белым «транзитом», шел не меньше девяноста, стараясь не превышать, хоть и чесались руки выжать до ста двадцати. Дорога сухая, чистая, снег закончился, левая полоса пустая, можно бы и втопить… Но лучше не надо, ибо не нами сказано: быстро поедешь – медленно понесут. Тем более времени только без четверти семь, и ехать осталось минут сорок, контора в Мытищах, до съезда с шоссе осталось немного…

С левой полосы выскочил полицейский «форд» с «люстрой» на крыше, полыхнул красно-синими огнями, крякнул и погнал дальше, мотыляясь, как слаломист на склоне. «Бараны» – Илья сбавил скорость, посмотрел назад – все нормально, маневр полицаев никому не помешал. «Тразит» впереди включил поворотник и отвалил на прилегающую дорогу, показался пост ДПС, по морозцу бродили два неповоротливых гайца, вглядывались в поток транспорта. Поневоле вспомнился старый анекдот: останавливает ДПСник машину на посту, представляется водителю:

– Сержант Иванов. Еще не завтракал.

– Очень приятно, – отвечает водитель. – Киллер Петров. Уже на работе.

Илья усмехнулся и приготовился торжественно проследовать мимо со всем подобающим почтением, когда похожий на беременного пингвина ДПСник махнул ему полосатым жезлом. «Ровер» съехал на обочину, Илья чертыхнулся и полез за документами. В зеркало да дверце он видел тушу гайца, неспешно бредущего к жертве. «Заплачу» – решил Илья. Черт с ним, пусть подавится, надо ехать. Ни разу не останавливали, а ведь мимо этого поста он второй год туда-сюда катается. И надо же, именно сегодня пришел его черед. Ничего, разберемся.

Через приоткрытое стекло резануло ледяным ветром, Илья потер ухо и сделал самую доброжелательную гримасу, на которую был способен. Гаец горой возвышался рядом, на сине-белой со светоотражающими полосками крутке тяжко висел «укорот».

– Инспектор Калязин, – представился ДПСник и принялся изучать протянутые ему документы. Пролистал два раза, зажал в толстых сосисочных пальцах, и возвращать не торопился. Ну, точно, придется платить. Как бы ему намекнуть, чтобы не обиделся?..

– В чем дело, командир? – весело спросил Илья. – Документы настоящие, не сомневайся. Случилось что? – Он показал на «укорот».

– Усиление, – буркнул Калязин, обернулся и спросил:

– Вы сколько времени за рулем? Как чувствуете себя? Что-то вид у вас уставший.

– Да часа полтора всего, – честно ответил Илья. – На работу спешу, начальство озверело, приходится в Москву тащиться ни свет ни заря… Может, договоримся?

Гаец его предложения словно и не слышал, отступил на пару шагов и принялся разглядывать идеально чистый бок «ровера». Прошелся перед капотом, оглядел номера, вернулся к окну со стороны водителя. И снова обернулся.

– Полтора часа… А ДТП по дороге не видели? На выезде из Ашукинской? Странно, вы как раз мимо проезжать должны были. Ну, нет так нет. А откуда вмятина на переднем бампере? Уж не вы ли ДТП устроили и с места происшествия скрыться решили?

– Командир, ты чего, какая вмятина! – Илья вылетел из теплого салона, набросил на голову капюшон и кинулся к переднему бамперу. Нет тут ничего, никакой вмятины, показалось тебе. Слушай, ты устал, я все понимаю. Говори, сколько – и расходимся, – Илья почти умолял тугодума с автоматом на шее. И даже полез за деньгами во внутренний карман куртки. Но мир определенно налетел сегодня на небесную ось, иначе как объяснить, что гаец на заманчивое предложение даже ухом не повел. Обошел машину еще раз, махнул рукой в темноту, и со стороны поста к «роверу» затопал калязинский коллега. Теперь у машины слонялись двое, перекидывались короткими бессмысленными фразами и тупо пялились то на водителя, то в сторону поста. А оттуда уже торопился третий, Илья мысленно прикидывал, хватит ли ему денег на всю ораву. Или они принимают карточки?…

– Где огнетушитель? – спросил Калязин.

Илья молча вытащил требуемое из-под переднего сиденья и показал гайцам.

– А знак аварийной остановки? – не унимался второй. В спешке он забыл представиться, а номер его бляхи Илья никак не мог разглядеть издалека. Злость переходила в бешенство, еще немного, и он заговорит с ними по-другому. Прошло уже двадцать минут, почти половина восьмого, через час развод и инструктаж…

– В багажнике! – рявкнул Илья. – Где ж ему еще быть!

– Покажите! – хором потребовали ДПСники. Третий, помоложе и поспокойнее, держался поодаль и в перебранку не вступал.

Илья открыл багажник, предъявил гайцам его содержимое. Запаска, чемоданчик с инструментами и он – виновник торжества – красный треугольник знака аварийной остановки.

– Устанавливается на расстоянии не менее пятнадцати метров от транспортного средства в населенных пунктах и не менее тридцати метров вне населенных пунктов, – отчеканил Илья.