Странники Вечности и Земляне. Повесть об одной жизни на планете №142571 и новые рассказы

– Хорошо, что рассвет зимой наступает поздно. – Это был последний обрывок мысли перед тем, как Алексей забылся сладким счастливым сном.

***

Глаза открылись безусильно, сами собой. И мгновенно активировался процесс думания мыслей. Избавиться от этого возможности временно не было. Тогда Иванов позволил Духу самому следить за своими мыслями. Отдал ему полный контроль и внимание. А сам лежал, дышал и моргал.

Почему то вспомнилось о детях.

Техника обдумывания прошлых действий, классификация чувств и ощущений, планирование поступков у детей начинается не сразу после рождения.

Нужен какой период становления личности, отдельности, индивидуальности, набирания и анализа опытов исследования окружающих форм и событий. У детей это происходит примерно год на третий физического тела.

Сначала, как бы работает на автомате, неосознанно. Когда, например, маленьким детям говорят:

– А ты подумал, прежде, чем это сделать?

Дети чаще всего утвердительно кивают головой. Хотя не совсем понимают, что такое думать и как это должно происходить. И происходить в каком месте…

Уже гораздо позже, после постоянных объяснений родителей, воспитателей и друзей, ребёнок узнаёт, что думание должно происходить в голове.

Вот тогда и начинается процесс ползания навязчивых мыслей, бесконечные внутренние диалоги, «умные» обсуждения, нудные прикидывания и планирования.

Идёт познавание внешнего видимого мира, загрузка и перезагрузка новых чувств, ощущений и их переживание. Верней сказать, пережёвывание. Да. Так будет точней…

В зрелом возрасте человек уже ищет способы избавления от этого надоевшего шума в голове. Хочется внутренней и внешней тишины. Покоя.

Но это так трудно, что многие даже не понимают, как же жить без постоянных мыслей. Без работы ума.

Всё это пронеслось в голове так быстро, но совершенно бесполезно и бессмысленно. Даже как-то глупо и несерьёзно. Ну, зачем думать о мышлении, если эти думы тоже всего лишь только мысли? Бред и насилие мозга.

Оставалось только дожить до вечера. Просто прожить эти несколько часов. И навсегда благополучно распрощаться с пребыванием во временном земном теле.

– Хорошо, что скоро, – с облегчением подумалось вдруг…

Если отбросить все романтические штучки – дрючки, то быстро выяснится, что реальная Жизнь всех и каждого – это попросту набор чувств, ощущений, переживаний. И больше ничего. Пустота в связке с Энергией. Вокруг и внутри – только Энергия Пустоты.

Вокруг пустых ядер кружатся кусочки энергий. И сами ядра – это энергия. Пустая, молчаливая, одинокая… Кванты Света, фотоны, протоны, электроны и прочая энергетическая дребедень.

Самый одинокий в Мире это Создатель, Наблюдатель Игры. Ему приходится самому себя исследовать, развлекать. Он Вечен. Как и Его Мистическая Игра.

Как это просто! Но, как трудно это понять и принять. Объяснить ещё трудней. Однако, кто хочет, пусть откроет это сам. На то у них и разум есть…

Большинство застревает в этой игре ума. В видимой иллюзии плотных форм, призрачных снов, объектов.

Идёт игра. Ставка в игре высока – Жизнь с пониманием Жизни. Или участие в бесконечном фильме в качестве актёра. Или зрителя. Или режиссёра. Киномеханику всё равно. Он знает, что в любом случае всё будет, как будет. Всегда всё будет правильно и хорошо. Какая ему разница, о чём будет этот сериал, если финала всё равно не предусмотрено?!

Актёры, зрители и режиссёры очень верят в серьёзность фильма. Они меняются ролями и стараются прочувствовать иллюзию фильма вполне искренне. Они страдают, любят, убивают, работают, боятся, волнуются, радуются так по-настоящему, что даже и подумать не могут, что просто спят.

А на самом деле просто крутятся вокруг атома на электроне со скоростью Земли. И этот какой то атом в структуре обычной табуретки, на которой сидит, чья то толстая попа. Эта попа тоже рассуждает про Вечность, про Любовь, про Жизнь и Смерть. Про Бога и религии. Ищет Истину Реальности и Правду Бытия. А в реальности нет ничего. Пшик, Пустота, Вечное безмолвие. Игра.

Иванов посмотрел на часы. Прошло 4 минуты. Или полвека. Или нисколько не прошло. Какая разница?! Времени не существует. Время придумали люди…

Домой. Попить чаю и домой. Где нет ни времени, ни людей, ни снов… Уже хочется скорей домой.

***

«А, знаешь, незнакомец… Лучшая новость из всех – это то, что всё кончается. Всё, что имело начало, имеет и конец. Всё временно, зыбко, непостоянно, изменчиво. Все ваши миры, страсти, страхи, надежды существуют лишь в ваших умах.

В ваших зеркалах не отражаются даже ваши иллюзии. Встань и иди. Дальше ума ты не уйдёшь. Бояться нечего. Всё равно там ничего нет. Кроме тебя самого. Но это очень-очень много. Хотя ты поймёшь мои слова только в самом конце пути…»

Серый Человек нервно жевал фильтр сигареты.

– Эти существа, внешне очень похожие на людей, не всем по карману. Особенно теперь. Я даже не знаю, чего от них больше, плюсов для жизни или минусов. Они красивые с виду, округлые и мягкие… Мне их хочется… Очень…

– Тебе, Рут, они уж точно не по карману, – осклабился Димиус – И не по твоим гнилым зубам. Силой они не берутся. Стоят недёшево. И в обслуживании подороже подержанной иномарки. Их корм – деньги и внимание. Лучше поливай свои кактусы на подоконнике, это безопасней. По субботам у тебя есть литр коньяка на ночь плюс задушевная маструбация на пышечку с монитора. Разве этого тебе мало? Тогда тебе проще завести собаку.

– Димиус! Но почему? Скажи, почему? – Серый Человек выплюнул окурок и истерично зажал руками уши… – Что со мной? Неужели меня совсем не за что полюбить?

Старик хрипло рассмеялся и отхлебнул густого чёрного пойла из ковша.

– Глупец! Да просто потому, что ты жив, Странник. Понимаешь, Рут, ты ещё жив. А они почти все давно мертвы. Мертвы ещё с рождения. Мёртвый любит мёртвых. Сдохни! И они полюбят тебя.

– Но ведь, так было не всегда. Меня любили, но всё это куда то делось. Теперь даже последняя нищая портовая шлюха не посмотрит в мою сторону. Я постарел?

– Ты или слишком жадный, Рут, или слишком гордый. Или просто ленивый и тупой мозгляк. А, скорее всего, всё это вместе. – Димиус снова хлебнул из ковша. – Дело, браток, не в них. Всё дело лишь в тебе, и ни в ком другом. Не лги хоть самому себе.

– Знаешь, Димиус, я вчера был у той, которая год назад хотела меня до слёз. До истеричной ревности, до безумия.

– И что? Что она сказала тебе? Ты вообще выслушал её?

– Она сказала, что почти забыла меня и даже не хочет вообще больше видеть.

– Идиот, неужели ты всерьёз поверил, что она тебя разлюбила? – Старик вяло усмехнулся и сипло закашлялся от новой затяжки вязкого дыма.

– Ну да! Она сама это сказала.

– А ты видел при этом её глаза? Что было в них?

– Ну… Мне показалось, что там всё менялось… Так сразу трудно сказать… Холод какой-то или злость… может, равнодушие… Возможно у неё теперь появился кто-то другой, помоложе.

– Ты лжёшь! Там не могло быть равнодушия.

– Мне правда трудно вспомнить… Но почему то я сразу поверил ей.

– Это потому, что ты сам хотел в это поверить. Она тут не при чём.

– И что теперь? Чего мне ждать?

– Или ничего или смерти… Хотя это одно и то же.

Рут и Димиус сидели в старом дворе у детской песочницы. Ночь прошла, оставив лишь сырой туман в мозгах и кислятину нечищенных зубов во рту.

Девочка нарисовала пальцем сердце на песке.

– Оно такое? – она подняла голову на Серого Человека.

– Нет, Валерия, оно больше. Намного больше. Намного-намного больше.

Вдруг Рут заплакал. Грязные слёзы на небритых щеках. Романтично и глупо распускать нюни с утра. Девочка не понимала, что с ним. Но тоже начала всхлипывать.

Старик молча смотрел в небо. Утро. Проклятое новое утро. И небо всё ближе и ближе.

Рут возвратился с кладбища только к вечеру. Поминки Димиуса прошли в кафе, как во сне. Кошмарном призрачном сне. Фигуры малознакомых людей, столы, какие-то слова – всё перемешалось в одну густую массу, похожую на липкую прокисшую кашу.

Кто-то подходил, похлопывал его по плечу, говорил что-то о сочувствии, наверное пытаясь поддержать или ободрить. Его пустая голова совершенно не понимала, не принимала никаких слов. Он машинально кивал и отходил в сторону. Ушёл тихо и скрытно, раньше всех. Дома, не раздеваясь упал на диван и забылся…

Небо, похожее на молоко. Земля, заваленная снегами, похожа на небо. Цвет не отличается. Наверху и внизу всё то же беспросветное молоко и метель. Грязной прослойкой между небом и землёй коробки, коробки, коробки. Человеческие соты. Тут ещё слегка теплится жизнь.

Старухи, торгующие вязаными варежками и носками. Головы свиней с глупо улыбающимися ветру рылами и задубевшие на морозе туши рыб. Сваленные в кучу деревья, срубленные в угоду празднику. Безрадостный пейзаж городской зимы.

Ветер со снежной крошкой в лицо и собака, греющаяся на крышке люка теплоцентрали. Рут достал из кармана куртки сухой кусок батона.

– На! Бери. Ешь.

Псина нехотя встала с люка, отошла, прихрамывая, на десяток метров, и присела на снег, продолжая с опаской поглядывать на Серого Человека.

« – Страх, недоверие, вражда… Везде одно и то же. – Мрачно подумал Рут. – Везде. Среди людей, и среди зверей.

Скоро он должен выполнить своё предназначение. Оставление своей земной человеческой жизни. И возвращение домой. Остальное теперь не важно. От этого приходила то ли уверенность, то ли даже некая болезненная бодрость, правда больше похожая на агонию или на истерию. Но, как бы там ни было, всё-таки имелась настоящая цель, это радовало и придавало сил.

***

…А что было здесь действительно ценного, дорогого, стоящего? Такого, что имело бы человеческий смысл? Такого, ради чего людям и жить стоит и сдохнуть не жаль? Самое, самое…

Рут вспомнил. Все эти последние пол десятка лет у него на стене, над диваном у изголовья висел тайный мешочек. Такой маленький, синий подарочный мешочек. Совсем крохотный, всего с пол ладони. Главное там. Самое главное. Раз в год, обычно под Новый Год, он доставал из мешочка это главное. Серебряный медальончик с её фотографией и прощальное письмо.

Рут перечитывал письмо раз в год, сам не зная зачем. Ведь он уже давно запомнил все эти слова наизусть. Наверное, только для того, чтобы опять подержать в руках этот родной листик с её почерком. Потрогать его пальцами, убеждаясь вновь и вновь, что это не было сном, бредом, фантазией. Это было, было, было. Было в её руках. Она сама нашла этот листок и писала на нём своей рукой. Неважно, что это было давно. Главное, что она держала его в руках. А теперь и он держит. Как в первый раз…

И теперь он бережно достал медальон, открыл его и долго-долго смотрел, смотрел, смотрел… Любовался.

Как это странно… Обычное лицо обычного человека, но оно такое необыкновенно родное, прекрасное и дорогое. Обычное лицо необыкновенной милой женщины. Единственной и драгоценной…

Рут не стал закрывать фото, положил его рядом с собой и бережно, очень аккуратно и нежно развернул сложенный вчетверо листочек.

«… Рут! Этот медальон я купила уже давно, но решила, что подарю его тебе в очередное знаменательное событие. К сожалению, до нашего полуюбилея мы не «дожили». Но медальон твой (если бы ты знал, какой это дефицит такие медальоны!!!)!

Единственное, что я убрала оттуда свою фотографию – теперь ты сам решишь, чья там будет фотография и будет ли вообще. В любом случае, ангел – хранитель, изображённый на медальоне, будет хранить тебя. И пусть как можно дольше ты также будешь уверен, что «всё» в этой жизни даётся пополам и по справедливости.

И последнее. Когда люди украдкой, тайком любят друг друга – это называется ворованное счастье. Мы оба воры. И я никак не хотела тебя обидеть. Я целиком и полностью принадлежала тебе, но об этом знали только мы с тобой. А так хотелось рассказать о нашей любви всему миру. И знаешь, солнце моё, я считаю НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ то, что судьба свела нас так поздно и мы не можем быть вместе. Но, с другой стороны, я БЛАГОДАРНА судьбе, что она подарила мне это счастье, эту любовь, и ту единственную ночь – пусть даже ворованную. Вот теперь всё. Я ухожу. Хочешь – проводи меня:)

Наташа.

P.S. В имени Александр встречаются 5 из 6 букв твоего имени»

Рут читал и словно наполнялся жизнью от прочитанных слов. Холод пустых дней и лет земной командировки растворялся памятью о любимой.

Да. Димиус был прав. Он живой. Ещё живой. Рут последний раз всмотрелся в милое лицо. Закрыл медальон, сложил вчетверо драгоценный листок и аккуратно вернул своё сокровище в мешочек на стене.

Всё правильно. Теперь пора.

Третий час ночи. Город как раз уже улёгся на покой. Почти весь город спит. Где-то недалеко в этом городе спит и она. Она не знает, она спит… И хорошо. И пусть не узнает…

***

Прибывшие демотиваторы были безразличны и молчаливы, как всегда. Обычная процедура.

Говорил только один. Кому он говорил было непонятно. Скорей всего, это всего лишь служение. Или пустая болтовня. Или проверка эмоций Странника.

– Слышали, как любят говорить истеричные дамочки на этой планете? ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА! Они так любят это повторять, чтобы поверить им самим. Но счастливей они становятся только на мгновение, на час земного времени. Или на сутки. Ну, максимум на месяц. Или не становятся никогда.

Он отхлебнул обжигающий чай, и продолжил:

– А вы попробуйте, сказать эту фразу молодой матери, у которой вчера утонул маленький сын. Или погиб на их глупой войне муж..Или рискните сказать это безвинно осуждённому преступнику, которого завтра посадят на электрический стул. Можно поэкспериментировать и повторить эти слова парню, у которого умирает от рака мать или ребенок. – служебный Дух правдоподобно изобразил улыбку…

– Вы скажете, это частности? А для большинства ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА? Именно эти частности и исключения ведут к пробуждению от сна. Никакие радости и развлечения не могут прервать желание жить в иллюзии. И в постоянном страхе это потерять. Это люди. Они хотят верить, ждать, страдать, и при этом каким то образом стать бессмертными. Они только на время затуманивают умы безумной жаждой новых наслаждений и приключений… Влюбляются, разводятся, мечтают, размножаются, болеют и умирают. Торопятся жить. Так и не успев понять, что торопиться то было незачем и некуда.

– Пойдёмте, Иванов… Вам здесь уже нечего терять и приобретать. Ваша миссия завершена. Можно и домой…

Пятеро демотиваторов оставались безучастными, равнодушными свидетелями процедуры. Откуда было взяться в них человеческим чувствам. Просто обычный финал очередной командировки. Служение.

– Изобразим это, как самоубийство. Тело будет оставлено здесь профессионально и правдоподобно. Немного свежей крови не помешает, плюс ваши отпечатки на оружии. Боли не ощутите. И вам уже пора на Совет… Прощайте..

Разговорчивый Дух, выполнял служение отработанно. Чай был допит. Говорить далее стало не о чем.

– Хочу покурить перед Советом. Там уж точно подымить не придётся, – вяло пошутил Иванов.

– Это можно. Курите, и в Путь, – одобрил старший… – Только без этих лишних романтических пауз. – Он достал из сумки чёрный ствол, снял с предохранителя и передёрнул затвор.

Дух Странника приготовился к освобождению. Ни радости, ни печали не было. Просто работа. Просто у каждого своё служение. Тело – материал временный, заменяемый и теперь совсем не нужный.

Глушителя у пистолета не было. Да и зачем глушитель, когда на улице ещё вовсю гремят праздничные фейерверки, рвутся петарды. Субботняя ночь и гуляния. А кто устал, тот уже крепко спит. А если кто и не спит, то за праздничными столами не поймут, что выстрел был иного рода.

До 3 часов осталось четыре минуты.

Иванов раздавил окурок прямо о крышку стола.

– Пора, поехали… – Иванов не шутил, хотя его фраза и прозвучала иронично, как у космонавта Гагарина.

– Жаль вот только, что с Мартышкой и Женским Котом не попрощался, – подумалось вдруг с грустью. – Ну, да ладно, в Путь…

Это было последним, о чём подумалось на Земле. Выстрел резко оборвал работу мозга…

Молниеносно обстановка сменилась. Приятная и знакомая лёгкость. О теле можно с радостью забыть.

Семь Советников парят полукругом. Перед ними расположился прозрачный постамент с дымящейся чашей.

Это и есть служебный Дух, срочно отозванный из командировки по распоряжению Высшего Совета. Дух теперь не имел ни имени, ни названия, ни плотной формы, ни даже ясных очертаний. Ничего, это просто пар, просто работа. Только временный номер азимута вибраций №2834 383 864.

– Ваши предположения, в какую новую форму вас уплотнят и в какую местность теперь командируют для несения дальнейшей службы? – Советник смотрел прямо, спокойно, уверенно. Этим вопросом он явно хотел удостовериться, что длительное пребывание в командировке среди примитивных человеческих биосистем никак не повредило разумности и осознанности служебного Духа.

– Разве это имеет какое-то значение для Совета? Для меня нет. – Дух действительно не имел никаких предположений. Казалось, ему действительно было абсолютно всё равно.

– Тогда попрошу вас в следующий раз исполнять распоряжения и инструкции по Внедрению строго согласно Уставу Конвенции. Зачем было так расслабляться на подопытной планете? Эти ваши странные отношения с местными особями женского пола, хотя тело было выдано вам лишь для служебных целей. Берегите инвентарь.

– Учту и постараюсь оправдать доверие.

– Хорошо. Совет сегодня уже утвердил назначение вашей новой командировки. Также утверждена и новая форма вашего бытия. Время и точное место высадки получите завтра, после рассвета. В письменном виде. Там же прочитаете новые задания, инструкции по безопасности и маршруты передвижения по планете номер 142571 под рабочим именем Земля.

– Опять Земля?!!! – Дух застыл на пару секунд, и затем вновь начал плавно парить над чашей.

– Верно. Опять Земля. Правда, совсем другое время, другое задание и другое плотное тело. Хорошего вам отдыха перед новым Служением. Удачи вам и до встречи…

Совет медленно растворился в пустоте. Решения не обсуждаются и не изменяются.

***

До отправки на службу оставалось чуть меньше суток. Странник и Вождь, давно уже не видевшие друг друга из-за командировок в разные места, наконец-то смогли встретиться и побыть у Рута дома. В покое и уюте.

Может быть для приличия или ради удобства напялили на себя старые костюмы из домашнего гардероба Странника, хоть и слегка поношенные, но зато по виду вполне похожие на плотные материальные тела. И теперь тепло и задушевно беседовали.

Спешить было некуда, да и незачем, старые друзья развалились в креслах у камина и тихо разговаривали. Как бы ни о чём.

– Я тут табачок контрабандный с Земли по случаю раздобыл. Будешь, Вождь? Когда ещё свидеться то удастся?

– Ладно. Давай свою отраву, штрафник. А ты не изменился, Рут. – Приятельски улыбнулся Индеец.

– Можешь хоть всю жизнь менять свои убеждения, одежды, места, тела, занятия, вещи, мысли, знания – от этого жизнь другой не станет. – Также дружески ответил Странник с доброй усмешкой.

– Можешь слушать десятки мудрых учителей и разных мастеров, которые в действительности сами только ещё вылупляются из ума и ни в чём глубоко не разобрались. Можешь ходить на собрания разных странных людей или попробовать найти истину во всех церквях. Или в книгах…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.