Молчание Катрин: мрачные тайны страны Закулисья

Так что, когда фил совершал в отношении меня развратные действия сексуального характера и половое сношение, я даже не пыталась его отталкивать. Мои понятия о личных границах были настолько извращены, что я думала: если взрослый мужчина запускает руки мне под майку и в трусы, если занимается со мной сексом, значит, он считает меня намного красивее, сексуальнее и желаннее своих ровесниц. Значит, увидел во мне что-то особенное, чего нет в других.

Я не притворялась с ним никогда. Никогда не играла перед ним в дурочку, дабы потешить его эго. Да, я была просто сказочной идиоткой, если принимала за сильную страстную любовь его обыкновенное желание заполучить интим с первой подвернувшейся девчонкой, пока у него никого на примете лучше нет, раз нелепая девчонка сама за ним увивается.

Видать, он за мой счёт чесал свою самооценку. Наверно он думал: «Офигеть, какой я завидный приз, раз за мной бегает и всячески обхаживает готовая на все глупая малолетка».

Я старалась его интимно удовлетворять из страха, что ему разонравится бревно в постели. Хотя он сам был довольно посредственным, холодным и никакущим любовником, бревном – которое я старалась зажечь.

Даже будучи до связи с ним девственницей, я понимала это. Знания о сексуальных практиках в постели я черпала из интернета за неимением опыта. В детстве мне немного перепало христианского воспитания. И всё это я без жалости в себе переломала. Переступила через свои моральные принципы. Из страха, что он пошлёт меня в далёкое пешее эротическое турне, если я буду недотрогой.

Страх быть отверженной ещё и этим человеком. И так в школе была изгоем и косплеершей Лены Бесольцевой из «Чучела» Железнякова.

Я скрывала от моей семьи и особенно от мамы то, что у меня есть любовник старше меня на девять лет. Потому что жутко боялась, что мама на него заявит, и у фила будут жуткие проблемы с законом. Сам фил мне рассказал, что у него была несколько лет назад сексуальная связь с несовершеннолетней, и что это для него едва тюрьмой не кончилось. Вот я и хранила тайну о том, что мы встречаемся.

Вплоть до этих дней. Ну как встречаемся. Я считала его своим парнем. Он считал меня просто тайной девчонкой для потрахушек, когда ему приспичит. Мои подруги знали про него. Я им светила его фотку на телефоне. И они хором говорили «нафига он тебе, найдешь помоложе и лучше, вот че тебе этот стрёмный старпёр сдался». Подруги даже озвучивали мысль, что я филу нужна только на поиграться.

Что у него и в мыслях нет строить со мной серьезные отношения и совместное будущее, о котором я грезила в пятнадцать лет. Они были правы. Зря не прислушалась к их советам. Я считала, если у фила ко мне такой интерес, значит, я способна утереть нос своим сверстницам – раз на меня западают парни лет на девять старше. Жаль, ко мне поздно пришло осознание, что это были никакие не любовь и не страсть, а самое настоящее сексуальное злоупотребление.

Даже было чувство, что я стала героиней какого-нибудь фильма или рыцарского романа, которые глотала запоем.

Мне вспоминается классика русской литературы – «Евгений Онегин» у Пушкина. Просится на ум довольно любопытная параллель…

Хотя бы линия Евгения и Татьяны.

Так вот, Евгений Онегин повёл себя с ней честнее и человечнее, нежели фил со мной. Евгений не стал пользоваться чувствами к нему неопытной и наивной, неискушённой в отношениях с мужчинами и в жизни девочки. Он чётко и ясно дал ей понять, что хорошо к ней относится, но ей нечего рассчитывать на их совместное будущее и любовь. Евгений не привязывал Таню к себе, не злоупотреблял её доверчивостью и наивностью с неопытностью. А вот фил нисколько не пожалел моей наивности, неопытности… Он нисколько не пожалел моей психики.

Куда милосерднее с его стороны было сказать мне прямо, что:

а) он вообще никак во мне не заинтересован;

б) что у него есть девушка;

в) что женат;

г) что он гей;

д) он мог просто не лицемерить и с самого начала общаться со мной именно как с другом, а не лезть ко мне в трусы и не лапать за грудь, не предаваться со мной никаким интимным утехам.

Мы на его машине выезжали в очень отдаленные места – в район Верхневесёлого, где крайне мало людей. Или в свой гараж. Ну, в его гараж. Подумать только. Ради этого ничтожества, которое использовало меня как девку для развлечений и самоутверждалось на моём фоне, я перекроила себя до неузнаваемости. Была готова даже поступиться своей мечтой стать актрисой – потому что он при мне однажды сказал, что мои чувства наигранные и я не искренняя…

А в моей жизни это была первая и самая сильная любовь. Вот слава богу, что сейчас я от этой любовной зависимости свободна. И нельзя сказать, что фил применял ко мне угрозы и насилие. В моём случае он обходился без этого.

Лёгкая добыча – ребёнок с растоптанной самооценкой и перековерканной личностью. Я по сей день чувствую себя смешанной с грязью, будто во все городские канализации окунули с головы до ног. Я много лет боялась открыть матери правду, кто тот конченый мудак и лживый кусок дерьма, угробивший мне психику с самооценкой. Я была настолько забитая и настолько не уверенная в том, что кто-то примет мою сторону… Я совсем не боялась получить звездюлей от мамы. Мы бы с ней поконфликтовали и помирились спустя дня два. Было страшно, что это дойдёт до моего отца – который по сей день участвует в моей жизни и помогает (хотя со времени развода мамы с папой прошло более двадцати лет – да, развод родителей тоже можно в копилку кинуть моих психотравм).

А боялась, что это станет известно моему папе потому, что папа точно бы пошёл бить морду филу. Я не хотела, чтоб отец об него марался и подставлялся под статью. Мне было страшно, что если моя мама напишет на фила заявление в полицию за совращение несовершеннолетней младше шестнадцати лет, то будет куча проблем именно у моей мамы и не только у меня одной. Ужасала мысль, что это может дойти до сведения учителей и директора моей школы, боялась соцпедагога и совета профилактики, боялась и того, что в это дело сразу включатся органы опеки и попечительства.

А с ними до кучи инспектора по делам несовершеннолетних. Было страшно представлять, что мою маму обвинят в моём ненадлежащем воспитании и вообще поставят вопрос о лишении моей мамы родительских прав и отправки меня в детдом вместе с моей сестричкой-инвалидом. Я примерно могла себе представить, как бы меня тогда ещё сильнее начали гнобить в школе и вне её. Реакция была бы очень предсказуемой – огребла бы слатшейминга (навешивания ярлыка шлюхи) по полной. Да ещё зная, какие люди в нашем маленьком городе, моей маме бы не стеснялись вслед кричать, что она вырастила малолетнюю шалаву, и опять же вслед плевать. Для меня и так в школе обстановка была жуткой, а уж если бы дело получило огласку, меня бы за милую душу загнобили до того, что я бы нашла способ свести счёты с жизнью.

Я и пыталась покончить собой. Когда фил пресытился мной и выбросил как использованный презерватив. Пробовала морить себя голодом, утопиться в море, повеситься. До идеи наглотаться таблеток не доходило. Я отомстила филу летом после окончания девятого класса – напечатала листовки с его номером, будто он оказывает за деньги интим-услуги и ничуть не раскаиваюсь в своей выходке. По сей день мне отравляет сердце его безнаказанность, и то, что он ушёл от заслуженного наказания только по причине моего страха стать боксёрской грушей и забитости.

Я настолько была уничтожена стыдом, что побоялась рассказать правду моей педагогине по театральному искусству. Я боялась, что в этой ситуации она примет сторону моего обидчика и во всём обвинит меня. Больше всего на свете я боялась услышать слова презрения и обвинения из уст женщины, которая для меня в мире искусства до сих пор остаётся материнской фигурой. Боялась увидеть презрение ко мне в её глазах, если расскажу ей правду обо мне и филе, как он жестоко и потребительски со мной поступил. фил с детства посещал её студию и по сей день он там актёр, работает в яндекс-такси. Именно после разрыва с филом я стала очень неаккуратно посещать театральную студию.

Мне было невыносимо находиться в том месте, с которым связано очень много воспоминаний. Где есть люди, знающие, что я была влюблена в фила и сохла по нему. У меня развилась паранойя. Мне казалось, что если девчонки между собой ржут, то они ржут надо мной – строя догадки, что фил в кругу близких его друзей распространялся про то, что у него со мной было. Казалось, что эти девчонки смеются с обманутой, использованной и кинутой идиотки Катрин.

Как итог моих прогулов – меня выгнали из театральной студии, что тоже стало для меня серьёзным надломом. Из театральной студии я вылетела в начале 9-ого класса. Всё это, сильно по мне ударившее, привело к развитию у меня сильной депрессии, потери чувства самоуважения, ощущение полного эмоционального омертвения – когда все чувства как мёртвые внутри меня и разлагаются.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.