Галопом на болота. Любителям походов посвящается

Последняя фраза примирила тезок с выходкой Вики.

– Кстати, я слышала, что есть специальные ультразвуковые приспособления для отпугивания медведей, – вернулась Вика к теме спасения от диких животных.

– Верно, их называют портативными ультразвуковыми отпугивателями крупных животных, – отозвался Геннадий. – Но они требуют подзарядки. А где мы их будем в тундре заряжать? Есть еще специальные спреи, заряженные красным перцем. Там такая дозировка, что сбивает медведей с ног. Но здесь нужно изощриться, не растеряться, выйдя на контакт с хищником. Еще один минус спрея – вес. Если бы мы таскались по тундре только с одним баллончиком в руках, тогда и вопросов бы: взять-не взять не возникло. Но когда месяц таскаешься с тяжелым грузом за плечами, лишние граммы имеют значение. Так что свисток в нашем случае – оптимальная защита от медведей. А ты, Вик, купи ножик: ты упертая и запросто затыкаешь крупного хищника насмерть.

Парни одобрительно заржали, представляя, как именно Вика будет утыкивать грозу тундры.

Следующие сутки были полностью посвящены подготовке к экспедиции: закупили все, что еще не было куплено, Вика и Гена получили последние наставления от научных руководителей. Оставалось ждать утра.

***

Двери комнат Вики и тезок открылись одновременно. Саня Черный торкнулся в комнату Геннадия. Дверь не поддалась.

– Блатной! Проспал что ль? – пробасил на весь этаж Черный.

– Гена полчаса назад ушел, я слышала, как хлопнула его дверь, – сказала Вика.

– Отлично! Значит заходим на посадку, – гаркнул Белый и, выхватив Викин рюкзак, помчался вниз по ступенькам.

Выйдя из подъезда, ребята заозирались по сторонам.

– Я чего подумал, – протянул Саня Черный, – а с чего мы, собственно говоря, так доверились Блатному? И в машину его поверили, и вообще. Сейчас как причалит на Запорожце…

Внезапно машина, стоявшая напротив подъезда, призывно заморгала ребятам фарами.

– Че за фигня? Че за перец возле общаги на такой тачке запарковался? – прокомментировал моргание фар Саня Белый, с завистью разглядывая Линкольн Навигатор и наглую морду водителя в черных очках.

– Долго будете в гляделки играть? Может, уже рассядетесь? – высунулась из окна джипа наглая морда с голосом Блатного.

– Ёёёёшечки-матрешечки! – завизжала Вика и побежала к машине.

Тезки изумленно переглянулись.

– Ты замочил что ль кого, а в болота прятаться едешь? – глухо пробасил Саня Черный, ерзая на сиденье. Джип Блатного вполне мог занять Викино сердце, и тогда, ему Сане, места там уже не останется.

– Никого я не убивал, это подарок бабушки, – не отвлекаясь от дороги, сообщил Генка.

– Я ж говорю, подарок клановой Рокфеллеровской бабушки незаконнорожденному внучку, – изрек Белый.

– Мальчики! Это просто неприлично так изводиться от зависти! – выступила Виктория.

Обсуждение родства Блатного закончилось. Деятельная натура Сани Черного статичности не терпела, он елозил на сиденье и то и дело лез с разговорами к своим попутчикам:

– Слышь, Ген? Ты вот тут запретил мне картошку брать, а я чего подумал… А как же с водой-то нам быть? Если мы на месяц в тундру уходим, нам этой воды на четверых целый вагон нужно. Как быть-то? Нет, я понимаю, конечно, что теоретически мы будем встречать чистые озера и пополнять тем самым наши запасы. Но все равно, сколько той воды придется таскать на себе от стоянки до стоянки, от озера до озера…

– С водой вообще никаких проблем не будет, – ответил Гена, – цепляем на пояс кружку. И все. Захотел пить, зачерпнул – выпил. К счастью, в тундре источники воды повсюду: озера, реки, ручьи. Арктика еще достаточно чистая для того, чтобы без опаски пить воду без кипячения. Главное, совсем уж из копытц не пить… короче, не будет проблем с водой.

– А мне вот интересно, откуда ты у нас такой всезнающий? – с сарказмом в голосе спросил Саня Белый. – Книжки любишь читать про тундру или телепередачи смотреть?

– Я там жил, – ответил Гена.

– Надо думать, ты там проводил лето у бабушки из славного рода Рокфеллеров, – не унимался Белый.

– Почти угадал. У моей бабушки по линии отца был небольшой домик на севере, только к Рокфеллерам она никакого отношения не имеет.

– Ну да, ну да, она же спекулирует престижными джипами, ей некогда с Рокфеллерами родниться.

– Машину мне подарила другая бабушка. По линии матери. А если ты от меня сейчас не отстанешь, я тебе репу начищу! – вышел из себя Генка.

– Да прекратите вы в конце концов! – выпалила в сердцах Вика.

– Кстати, мужчины, у вас права есть? – не без издевки спросил Геннадий. – А то нам до Мурманска больше суток ехать – менялись бы время от времени местами, чтоб на ночевку не останавливаться.

– Нашел лохов, – набычился Саня Черный, – у него тачка неизвестно сколько лямов стоит. Сядешь за руль, стукнешь по нечаянности – и в пожизненное рабство. Кстати, на фига жить в общаге, если есть такая машина? Продал бы: и на квартиру в центре города хватило бы и на машинку поскромнее.

– Тебя забыл спросить, как мне с бабушкиным подарком половчее обойтись, – огрызнулся Генка.

Поездка утомила ребят. Тезки зевали, ерзали и лезли к Вике с разговорами.

– Эх, сейчас бы селяночки, – мечтательно протянул Черный.

– Саша, угомонись. Что ты как малое дите? Мечтай молча и усиленно: не зря же говорят – мысли материальны и имеют свойство сбываться, – отмахнулась Вика от аспиранта.

В салоне воцарилась блаженная тишина. Правда, ненадолго.

– Если бы мысли материализовались, я бы мечтал о том, чтобы на тебя напал дикий кабан, – сообщил изумленной Вике Белый. – Я бы тебя спас, – на чистом глазу продолжил он, – про нас бы написали в газете, и мы бы прославились, а потом ты бы вышла замуж за своего спасителя.

– Да ты сам как дикий кабан! – возмутилась Вика. – У разумного человека подобной дичи даже в помыслах не возникнет!

– Два, – возник Блатной.

– Что два? – не поняла Вика.

– Два диких кабана, – пояснил Генка. – Первый вечно о жратве мечтает, а второй, как ты сама сказала, – Белый.

***

В Мурманске Геннадий подрулил к частному дому. К ребятам вышел мужчина средних лет:

– Здорово, племяш! Знакомь дядьку со своей гвардией!

– Здравствуй, дядь Вить!

– Народ! Знакомьтесь – мой дядя, Виктор Павлович.

– Дядь Вить, это Александр, Александр и Виктория.

– Александр Черный, – учтиво поклонился первый тезка.

– Александр Белый, – повторил ритуал второй тезка.

Вика, посмотрев на концертное выступление парней, старательно исполнила книксен.

– Что ж, гости дорогие, добро пожаловать. Проходите, разувайтесь. Комната налево в распоряжении мальчиков, комната направо – для дамы. Даю вам полчаса на то, чтобы прийти в себя после дороги. В доме два душа и два туалета. Так что делайте свои дела и подходите на кухню.

Радушие Виктора Павловича было не натужным, он искренне лучился гостеприимством. Через полчаса ребята с удовольствием ели уху, грызли соленые грибы вприкуску с отварной картошкой.

– А откуда у вас здесь грибы? – задался вопросом Саня Белый.

– Из леса. Да они и в тундре растут, – ответил Виктор Павлович.

– А в тундре какие растут? – допытывался Белый.

– Красноголовики.

– Подосиновики что ль по-нашему?

– По-вашему подосиновики, – улыбнулся гостеприимный хозяин.

– А как же они в тундре растут, коли там осин нету? – изумился Черный.

– Кто ж его знает. Вы ученые, вот и исследуйте, почему подосиновики на севере без осин растут.

Из-за стола выходили еле-еле. В дороге ребята изрядно изголодались и остановиться вовремя не смогли, сметая со стола все, за что цеплялся голодный глаз.

– Ребята, не стану вам надоедать. Занимайтесь своими делами, кто чем хочет. Можете телевизор в гостиной посмотреть, можете по городу погулять. Кто сильно с дороги устал, прилягте, – выполнял программу гостеприимства Виктор Павлович.

– Ген! А когда мы уже в тундру пойдем? – вспомнил об экспедиционной миссии Саня Черный.

– Завтра, – ответил Геннадий, – группа походников встречается с инструктором в аэропорту. Дядя Витя подвезет нас туда же, и мы вместе с походниками двинемся к Северному Ледовитому океану.

– Ну ты и аферюга, племяш, весь в отца. Не сиделось тебе в теплом местечке, в болота потянуло, – с ноткой гордости произнес дядя Витя.

– А что не так с Генкиным отцом? – озвучил Саня Черный вопрос, ответ на который сейчас хотели бы узнать и тезка и Вика.

– Ну как же, из обычной семьи моряков мой брат Костя подался в Москву, стал известным…

– Дядь Вить, не надо, я когда-нибудь сам все ребятам расскажу, – прервал Виктора Павловича племяш.

– Ну, как знаешь.

«Наверное, пошел Генкин отец по извилистой преступной дорожке, загремел лет на десять, нет, на двадцать лет в лагеря. Награбленное хорошо припрятал и, выйдя на свободу, сделал сыну царский подарок в виде джипа, – стала жалеть Генку Вика. – Мальчишка рос безотцовщиной, поэтому он такой и нелюдимый. Да ладно бы просто безотцовщиной, сейчас этим никого не удивишь, а вот когда твой отец – свирепый урка… Все. Не буду на ночь думать о плохом».

Тезки думали примерно в том же направлении, что и Вика. Они тоже сразу сообразили, что рассказ про бабкин подарок – попытка Геннадия избежать объяснений про родственника-убийцу.

***

Олегу Петровичу Лебедеву несказанно повезло. Недавно ему исполнилось сорок пять лет, но выглядел он лет на десять моложе. Однако везение было не в этом. Олег Петрович любил дело, которым занимался. Прекрасно, когда за хобби тебе еще и деньги платят.

Сегодня он встречал в аэропорту очередную группу туристов-походников. Состав группы ему нравился. Ребята были молодыми: от 22 до 30 лет. Значит, никто не будет жаловаться на суставы и усталость. Инструктор повидал сотни групп и с лету мог понять, кто с кем в походе сойдется, кто кого возненавидит, кто будет рваться в лидеры, а кто постарается вести себя незаметно.

Вот и сейчас, глядя на Генку и его друзей, инструктор чуть заметно усмехнулся и задумался: «Девчонка что надо: настоящая русская красавица. Видно, что с характером и упрямством. Тезки разве что копытом не бьют, стараясь обратить на себя ее внимание, а вот Генка… Генка – молодец, в детстве был всегда горячим пацаненком, не способным усидеть на месте, а с годами заматерел, сразу и не поймешь, что у него на уме творится… А девка определенно хороша. Возможно, парень из-за нее с тундрой расстарался…». Генку Олег Петрович знал сызмальства, так как по молодости был дружен с его отцом.

Подходившие один за другим к Олегу Петровичу туристы из прибывающей группы отвлекли его от раздумий. Вновь прибывших было 9 человек: три парочки, собирающихся пожениться и проверить перед браком свои отношения на прочность в суровых арктических условиях, и трое парней из Тулы. Парочки добирались самолетом. Парни, как и Генка со своей компанией, в Мурманск прибыли на машине.

У аэропорта путешественников ждала газель с прицепом. Водитель раздавал команды куда и как складывать багаж. Наконец, все было загружено, и путешественники заняли места. Ребята из Тулы сели в салоне спиной к водителю, Виктория разместилась на одиночном сиденье у выхода, Гена за ней, а тезки уселись напротив тульских парней. Поход начинался от реки Белоусиха, туда и неслась газель. Оставалось преодолеть полторы сотни километров.

***

– Давайте познакомимся что ль, – предложил Черный, – и протянул руку тульскому парню, – Александр. Для друзей – Саня Черный.

– Павел, – ответил на рукопожатие парень, – для друзей – Паша или Рыжий.

Паша, рыжий, покрытый густыми веснушками, мгновенно располагал к себе. Из него фонтаном била ребячливость и неугомонность. Его друзья были ему под стать. Юрий, сидящий рядом с Пашей, был смуглым и вертлявым. Мелкие черные кудряшки давали повод подозревать, что среди кровных родственников парня может запросто отыскаться арап. Вика то и дело поглядывала на него, изумляясь схожести Юриной внешности с великим Пушкиным. Юра знал о сходстве с гордостью России и сообщил, что Пушкин – его прозвище, и если ребятам захочется обращаться к нему по прозвищу – без проблем. «Скромно, однако», – хохотнула Вика. Третий уроженец Тулы, Алексей, чем-то напоминал Гену: русые волосы, ничем не примечательная усредненная внешность. Но как и в друзьях, в нем угадывалась готовность вляпаться в приключение.

– Вик, можно на «ты»? – спросил тульский Пушкин и, не дожидаясь ответа, продолжил, – а зачем тебя в тундру понесло?

Вика стала рассказывать о диссертационном исследовании, о влюбленном в болота Кузьмиче, об экспедиции.

– Ты такая умная, такая отважная, такая целеустремленная…

Хвалебная речь Пушкина текла сладким медом. И чем дольше она лилась, тем больше наливались кровью глаза тезок.

– А мне вот мама говорит, – беспечно продолжал Пушкин, – «Жениться тебе сынок давно пора». А я смотрю на тебя, Вик, и думаю…

– Прищеми свою думалку, – не выдержал Саня Черный, – у девушки парень есть, она в отношениях состоит.

– Правда? – усмехнулся Пушкин. – И с кем же?

– Со мной! – одновременно завопили тезки.

Произошедшее было такой глупостью, что Вика не сочла нужным вдаваться в какие бы то ни было объяснения. Генка старательно прятал улыбку, тульские путешественники не знали, как вести себя в неловкой ситуации.

– Ну так вот, продолжил Пушкин… говорит мне мама: «Жениться тебе сынок пора», а я ей говорю: «Рано мне, мама, жениться. Молод я еще. Мир не повидал да себя не показал».

– Правильно, Юр. Ничего хорошего в женитьбе нет, – поддержал разговор Паша, – вон у нас Леха был женат… Впрочем, он и сейчас женат: супруга развода не дает. И чего? Приходится бедолаге по тундрам от семейного счастья прятаться.

Несчастный супружник достал из маленького рюкзачка бутылку какого-то пойла и горестно приложился.

Две парочки походников прибыли из Воронежа и, судя по всему, были знакомы между собой. Вчетвером они тихонько шушукались и хихикали, не обращая внимания на тульских парней и Викину компанию. Оставшиеся парень с девушкой внимали разговору между Викиной компанией и путешественниками из Тулы, но реагировали на происходящее по-разному.

Девушка была смешливой, веснушчатой. Тонкие белокурые волосы выбивались из-под косынки непослушными полукудряшками. Она с интересом вслушивалась в диалог и заразительно смеялась, если ситуация ее забавляла. Спутника девушки, казалось, все раздражало. «Ну и сноб! – подумал про себя Саня Черный. – Непонятно, что эта девчушка в нем нашла? Да и вообще, за каким лешим этот снобище в тундру поперся?!» Веснушчатая девчушка приглянулась Черному. Такая открытая, веселая, просто украшение тундры! «То, что девчонка классная, ничего не меняет. Люблю-то я только Вику, – продолжал рефлексию собственных помыслов Саня Черный. – Она моя дама, я – ее рыцарь!»

Судя по всему, девчушка приглянулась не только Черному, потому что вскоре поток Саниных мыслей грубо прервал голос Пушкина:

– Девушка! А что ж Вы сидите как неродная? Подсаживайтесь к нам поближе. Меня Юра звать. А друзья Пушкиным кличут.

– Я слышала, – улыбнулась девчушка, – а я Рита.

Ритина улыбка была чудо как хороша. Сане Черному хотелось бесконечно долго смотреть на эту улыбку, но бестолковый Юрка все испортил:

– Слышь, братан, а ты чего там затюкался? – обратился он к Ритиному спутнику. – Двигай к нам, у нас тут весело.

– Пока я ничего веселого у вас не заметил, – злобно огрызнулся «братан» и уставился в окно.

– Не обижайтесь, пожалуйста, – виновато обратилась Рита к компании. Понимаете, Базиль не любит шумные сборища. Он у меня очень талантливый человек. Поэтому ему нужно уединение, тишина, чтобы черпать вдохновение.

– Аааа… мы так и поняли … Талантищи, они завсегда чудненькие. А позвольте спросить, в переводе на человеческий язык, если забыть про талантище земли русской и все такое прочее, Базиль – это Васька что ль? – вносил ясность в ситуацию лишенный деликатности Пушкин.

– Сам ты Васька, меня зовут Базиль. В кругу близких допускается обращение Василий, но вам до этого круга как козе до Москвы.

Путешественники изумленно переводили взгляд с Базиля на Риту.

– Ты с ним из-за денег мутишь? – спросил девушку нетрезвый Леха, познавший тяготы и невзгоды неудачной женитьбы.

– С чего ты… Вы… взяли? – ахнула Рита. – Как Вам не стыдно?

– Да ладно, че ты. Кстати, давайте все на «ты» перейдем. Негоже на краю земли «выкать», – продолжал ораторствовать Леха. – С таким как твой Базилик…

– Базиль, – машинально поправила Вика.

– Без разницы, – отмахнулся Леха, – такого Василька только за большие деньги можно терпеть. Кстати, кто он у тебя? Художник?

– Поэт, – тихо ответила девушка.

– Рит! А я тоже поэт! И маленько певец! Бард, короче! – выдал неожиданное для друзей амплуа Саня Черный. – А чего? – обвел он взглядом обалдевших товарищей. – Все в себе носил, не хотел вас загонять своей ранимостью. Итак! Гитару мне! Песня посвящается моей даме! – и, имитируя игру на гитаре, Саня начал исполнять собственное сочинение на дворовый манер:

Викуся-куся-пуся!

Я от тебя тащуся!

Я за тобой попруся

На край света и ваще!

– Брависсимо! – неожиданно ожил поэт Базиль. – Это и есть та самая романтика тундры, про которую ты говорила? Та романтика, которая открывает глаза и заставляет пламенеть сердце? – гневная тирада поэта была обращена исключительно к Рите, остальных присутствующих Базиль принципиально не замечал. – А знаешь, ты была права! Твоя романтика действительно открыла мне глаза! И я понял! Понял, что ты, Рита, дура! Овца в перьях! Я не оговорился! Нет! Не овца в репьях, как другие бабы, а овца в перьях. Потому что ты – недоразумение! Абсурд! Жаль, что я не могу сказать: «Останови, водитель, я здесь выйду! В иных обстоятельствах я бы так и поступил!»

Поток пафосной речи иссяк. Риту было жалко. Она, словно воробушек на сильном морозе, сжалась в комочек и старательно сдерживала готовые сорваться слезы. Сашка Черный подхватился с места, сорвал Риту с сиденья и затискал в середину между собой и Белым.

– Ну-ну-ну, – приобняв девушку за плечи, тихонько успокаивал ее Саня. – Еще чего не хватало… Этот поэтишка ни одной твоей слезинки не стоит! Не смей даже думать о том, чтобы из-за него разреветься!

– Рит, а зачем вы с ВаськОм в тундру-то поперлись? – артистичным шепотом, таким, что его было слышно в самых отдаленных уголках газели, поинтересовался Леха, приканчивающий третью бутылку пива.

– Мы с Базилем, – начала Рита, – встречаемся уже год. Он предложил мне как-то отметить годовщину этого события. Я спросила, куда он хочет поехать. Базиль ответил: «На море». Вот я и решила сюрприз ему устроить. Я всегда мечтала побывать в тундре. А раз Базилю все равно, куда ехать, то я и взяла тур в Мурманскую область. Здесь же море. Как он хотел…

Ребята засмеялись, представляя реакцию сноба Василия на пляж и волны Северного Ледовитого океана.

– Если бы мне благоверная на мои деньги такой романтический сюрприз устроила, я бы, наверное, уже сидел. За нанесение особо тяжких, или даже за убийство, – изрек ерзавший на сиденье Леха. Полтора литра пива активно перерабатывались молодыми почками и настырно просились наружу.

– Но ведь я устроила сюрприз на свои деньги, – пробубнила под нос Рита, но ее все услышали.

– Это как? – в унисон спросили Пушкин и тезки.

– Да что вы к девчонке прицепились?! – встряла в интересный разговор Вика. – Что вы как дикари, в самом деле? Что тут непонятного? Девчонка на свои деньги купила две путевки на тур по тундре: себе и Базилю. Отстаньте уже от человека. Разве вы не видите, что Рите ваши расспросы неприятны! Рит, зачем ты перед ними отчитываешься? Эти упыри во всем найдут повод для веселья. Даже в человеческой трагедии.

***

Обсуждение человеческой трагедии скрасило путешественникам дорогу. Время в пути пронеслось незаметно. Газель въехала на берег реки Белоусиха.

– Базиль, если хочешь, можешь с водителем вернуться в Мурманск, – обратился инструктор к поэту.

– Это с какого… интересно? Деньги за поездку уплачены, с чего бы мне в Мурманск возвращаться?

Сообщение про «уплаченные деньги» породило в рядах путешественников волну восторга и сарказма.

– Ну как же, – растерялся инструктор, – ты ведь сам говорил «была бы возможность, я бы велел водителю остановиться и непременно вышел бы».

– То была гипербола, – отозвался Базиль, – впрочем, откуда экскурсоводу по тундре знать о таких вещах. Так что, путеец, будь любезен, исполняй свои должностные обязанности и не лезь в высокие материи.

– Путейцы на железной дороге, я – инструктор, – ответил Олег Петрович снобу и обратился к группе. – Ребята, сейчас подходим к прицепу, разбираем рюкзаки. Затем делим общак, то есть недельные съестные припасы группы, прямо пропорционально по числу участников похода и имеющейся у каждого физической подготовке.

Вике выпало быть хранительницей хлебцов. Хлебцы были легкими, но занимали большой объем – почти мешок. Генка помог Вике выпотрошить содержимое рюкзака и закрепить выпотрошенные вещи поверх рюкзака крюками-навесами, из-за чего Вика приобрела угрожающий вид со спины. Место внутри рюкзака заняли хлебцы.

– Прямо Халк! Как есть чудище! – не смог сдержать восторгов по поводу преображения подруги Белый.

Быть Халком, а еще хуже, подцепить такое прозвище Вике категорически не хотелось, поэтому она холодно посмотрела на Белого, отчего тот немного смутился и решил принести извинения:

– Ну а че, зато на тебя медведи не нападут. Они ж боятся крупных… предметов.

– Ребят, – обратился к туристам Олег Петрович, когда вопрос с дележом общака был решен, – у нас есть два варианта переправы через Белоусиху: либо мы переплываем ее на лодке, либо идем пешком 6 километров и переходим реку вброд.

Общим голосованием решили преодолевать реку на лодке. Плавсредство было закреплено обыкновенной веревкой к колу, торчавшему из воды. «Интересно, чья это лодка?» – подумала Вика. Покрутив головой по сторонам, она не увидела признаков присутствия человека. Как бы то ни было, в условиях безлюдья владелец лодки за свою собственность не переживал.

Олег Петрович сажал в лодку по одному человеку и брался за весла, не доверяя это дело никому другому. Переправив пассажира на противоположный берег Белоусихи, возвращался за следующим. Когда в лодку села Вика, Гена умостил свой рюкзак рядом с ее вещами, разделся и пошел на противоположный берег Белоусихи по дну реки. Вода в месте перехода еле-еле доставала до подмышек. Олег Петрович, переправив последнего туриста на противоположный берег, водворил лодку на место и вернулся к группе так же как и Геннадий.

– Ну, други мои! – провозгласил инструктор, одевшись после речного перехода. – В путь! Не забываем о безопасности. Увидев впереди медвежьи гОвны, свежие следы зверья, укрытие из камней, заросли кустарника, в которых запросто могут отдыхать хищники, пускайте в ход свистки. Лучше упредить прямой контакт со зверем, чем потом по ходу придумывать способы спасения от него.

После долгой поездки на газели идти пешком было сущим удовольствием. Пейзаж разительно отличался от привычных видов средней полосы России: ни тебе лесов или одиноко стоящих деревьев в поле, ни травы по пояс. Вокруг, куда ни кинь взглядом, открывалась дорога в бесконечность. Ноги размазывали по плотным мелким кожистым листьям черники фиолетовую дрязгу ягоды, переступали на ягель, приминали к земле еще незрелую бруснику, останавливались и сгибались в коленях перед морошкой, чтобы человек набрал горсточку янтарного северного лакомства. Иногда на пути людей вставали высокие сопки, укрытые мягкими кочками мха. Ноги любили островки мха. Уютного, как прикроватный коврик.

Вика отделилась в сторону от группы и шла параллельным курсом. Глупо, конечно, но ей хотелось чувствовать себя единоличной владелицей мховых ковриков. Так приятно, когда стопы утопают в «своих», никем не топтаных кочках мха. Она уже занесла ногу над очередной кочкой, как вдруг увидела чуть поодаль что-то чужеродное, не вписывающееся в полюбившуюся ей тундровую гармонию. Вика присмотрелась. Так и есть! То, о чем говорил инструктор: гОвны! Вне всяких сомнений, медвежьи! Вика сунула в рот свисток, болтавшийся без дела на шее, и с чувством засвистела. Видимо, завод-изготовитель выпускал продукцию на совесть, соблюдая все ГОСТы: извлеченный свист обездвижил Вику, оторвав сердце и сунув его куда-то под левую пятку.

– Что случилось?!! – неслись к Вике тезки.

Та молча тыкала в кучу медвежьих экскрементов пальцем и выразительно вращала глазищами. Саня Черный не без усилия вытащил изо рта девушки свисток:

– Хватит уже! Посвистела и будет!

– Ну и звук! – похвалила Вику Рита. – От такого свиста все росомахи в округе обосрутся!

– Если б только росомахи… Я думал, сам уделаюсь со страху, – делился неприятными впечатлениями Черный.