Гахиджи

Книга 1

Райский остров.

Пролог

Наталья бежала сквозь дикие заросли, путаясь в длинном подоле зеленого платья. Плотный шелк облепил худые ноги, пряча многочисленные порезы и источая слишком сильный для охотника запах крови. Наталья задыхалась, все её сознание кричало и билось в истерике, мышцы онемели, но она бежала. Бежала так быстро, что прежде не смогла бы поверить и в половину такой скорости. Дикий ужас гнал женщину вперед, хотя она и знала, что выхода все равно нет. Дыхание со свистом вырывалось из пересохшего горла, ноги онемели настолько, что не чувствовали боли, а бока превратились в сплошную невыносимую резь, но она все равно бежала, ненавидя себя за то, что не может бежать сильнее. Горло сводило судорогой, ноги казались неродными, но парализующий тело страх придавал телу нечеловеческое ускорение. Бледная луна с трудом освещала путь, да еще и эти чертовы сумерки, когда глаза не успевают так быстро приспособиться к наступающей тьме, но если бы все произошло днем? Или ночью? Когда нет этого сумеречного наплыва, неужели это изменило бы предначертанное? Она не знала. Просто злость и ненависть, переплетеные в один комок искали выхода, и она проклинала доступное. Сумерки быстро сгущались пряча от неё дорогу в густой мгле. Смутные очертания выступающих из ниоткуда валунов и толстых деревьев сильно замедляли бег, заставляя падать или ловить равновесие, но она не сдавалась. Колючие ветки постоянно били по лицу и телу, разрывали молодую кожу на тысячу ссадин и порезов, из которых сочилась липкая кровь, но огромные бордовые пятна на одежде и засохшие брызги на лице были не из её ран. То была кровь Даррена. Наталья коротко взвыла, вспомнив недавнюю картину, и опять судорожно задышала, на большее её голосовых связок не хватило. Она продолжала бежать, натыкаясь на острые ветки, словно сговорившиеся с преследователем и жаждущие её крови не меньше и изредка, когда позволяло дыхание, вскрикивать. Вдруг неподалеку раздался жуткий вой и в темноте мелькнули два красных уголька глаз. Он был слишком близко. Отчаяние резануло по сердцу, но воспаленный ужасом мозг все равно погнал вперед. Наталья кинулась в густые заросли папоротника, прикрывая лицо от хлестких ударов упругих веток, но вдруг нога зацепилась о выступающий камень, выворачивая лодыжку ступней вверх. Обессиленное тело плашмя полетело на землю, собирая по пути острые сучья. Удар. Словно все тело встряхнули за ноги, как только что выстиранное белье. Боль, настолько сильная, что одеревеневшее тело не захотело подчиниться команде встать и бежать дальше. Треск рвущейся ткани, теплая липкая влага оросила руки, лицо. Наталья догадалась, что это кровь. Опять кровь. Она попыталась встать, не давая себе даже секунды, на то чтобы перевести дыхание, но резкая боль прострелившая лодыжку вновь вернула её на землю. Тяжелые шаги огромных лап и звериное рычание раздавались совсем рядом. Огромный монстр с чутьем охотника уверенно шел по следу. Наталья с силой закусила губу, чтобы сдержать крик и поползла вперед. Сухая земля, сплошь усеянная камнями, забирала из молодого тела последние силы, но она упорно ползла вперед, отталкиваясь руками и упираясь изодранными коленями. Ей нужно было уйти, хотя она и знала, что это бесполезно. Ей нужно было двигаться, хотя она и не знала куда. Ей было страшно, но не страх перед монстром довел её до отчаяния. Она уже видела его. Намного страшнее было то, что из-за неё только что умер Даррен. Её Даррен, любовь к которому ослепила и она не смогла оттолкнуть его, хотя прекрасно знала, что их встречи слишком опасны. Наталья знала, что принадлежит Омари, этому монстру, холодно преследующему её в ночной мгле, но все же не оттолкнула любимого, ради его же спасения. Она виновата, только она. Перед глазами опять всплыла жуткая картина разодранного тела, которое еще минуту назад ласково обнимало её за плечи. Кроваво белесые куски мяса с небольшими фрагментами одежды, а еще рука, лежащая на широком листе папоротника и судорожно шевелящиеся пальцы…

Тяжелые шаги раздались уже за спиной и через секунду, огромная лапа одним рывком приподняла Наталью над землей и словно поломанную игрушку привалила к дереву. Женщина потеряла равновесие от столь резкого рывка, но удержалась, обхватив поросший мхом ствол. Она с ненавистью посмотрела в холодные, налитые кровью глаза Омари. Она хотела плюнуть ему в лицо, но от быстрого бега все её тело буквально высохло изнутри. Она хотела крикнуть, что лучше убьет себя, чем даст ему то, чего он хочет, но голосовые связки парализовало судорожно сипящее дыхание. Она не смогла произнести ни слова, а только захлебываясь своим же дыханием, смотрела в налитые кровью узкие глаза зверя.

Омари в это время пристально осматривал изувеченное девичье тело. Сплошные рваные раны, порезы, а в придачу еще и вывих лодыжки. Как теперь скрыть ото всех такие увечья? Злость начала туманить разум и больше всего ему захотелось свернуть этой женщине шею, но он не мог. Вернее, мог конечно, но это разрушило бы все его планы и надежды. А все из-за чего? Из-за каких-то там чувств к ублюдку Даррену. Что это за чувства такие, он не понимал, потому что всю его сущность составляла ненависть, и это непонимание бесило его еще сильнее. Его жутко злило, что эта женщина чуть не сорвала все его планы, но как настоящий охотник, он сдержался. Он слегка склонил на бок свою жуткую морду и сощурил кровавые глаза, размышляя как скрыть ото всех такие глубокие ссадины и травмы. Через минуту его сильная рука взлетела, и он легонько шмякнул Наталью по затылку. У девушки закатились глаза и подогнулись колени, но он быстро подхватил её рукой, проявляя неуместную ласку, и перекинул через плечо. Легкое бесчувственное тело повисло на бугрящихся плечевых мышцах. Омари осмотрелся по сторонам, втягивая плоскими ноздрями ночной воздух, и направился в сторону поселения Даррена. Ему нужно было подкрепиться и привести себя в порядок…

Глава 1

Елена вышла с центрального входа средней общеобразовательной школы города Ханска и присела на неподалёку стоящую деревянную скамейку. Ей жутко захотелось побыть в одиночестве и хоть немного подумать о своей жизни. Голова закружилась. Неотступающая с утра легкая тошнота только усиливала и без того тоскливое настроение. Она уселась поудобнее, откинувшись на деревянную спинку и сбросила школьную сумку с плеча. Росшие в изобилии акация и ясенелистный клен скрывали только начинающее набирать силу солнце, отчего в тени скамьи было значительно прохладнее. Посильнее запахнув тонкую ветровку, Елена с грустью оглядела здание школы. Небольшое двухэтажное здание с кое-где облупившейся краской и небольшой вывеской, агитирующей стремиться к знаниям, стало её вторым домом за прошедшие десять лет. Последний выпускной экзамен остался позади, и вскоре ей предстояло покинуть этот небольшой уютно расположившийся в 150 км от Японского моря городок и вернуться домой к отцу. К отцу, которого она практически и не знала. Ей предстояло продолжить обучение в Светогорском Государственном Университете экономики и бизнеса. Елене было страшновато возвращаться домой, да и как можно было называть домом город, в котором она прожила без малого восемь лет, город, где жил её отец. За все эти годы он ни разу не позвонил ей лично, не поговорил, не спросил, как дела, не забрал на каникулы, а только исправно присылал денежные переводы тёте Марте, своей родной сестре на содержание дочери. Елена почти не помнила своё детство, когда у неё были мама и папа, не было даже мелких вспышек коротких воспоминаний, из которых, можно было бы определить, было ли её детство счастливым. Она помнила только, как спрашивала у отца, где мама и когда она вернется, но он лишь отводил глаза, уходя в свою комнату и напиваясь там до бессознательного состояния. Спустя некоторое время тётя Марта приехала и устроила грандиозную взбучку своему брату Николаю. Она забрала Елену к себе и с тех пор ничего не изменилось, не считая, что Николай бросил пить и снова занялся своим почти, что разорившимся магазином по продаже антиквариата.

Елена поежилась, ощутив внезапно увеличившуюся дурноту. В последнее время ей не удавалось хорошенько поразмыслить над своим будущим, все решения относительно её принимал отец, а Марта только передавала информацию племяннице, напоминая при этом, что она всегда может отказаться. Хотя на самом деле, Елена не могла, боязнь разочаровать Марту, мечтающую о примирении отца с дочерью, не оставляла ей выбора.

Тошнота усилилась и Елена стала дышать глубже. Слегка приоткрыв рот, она не спеша втягивала в себя прохладный воздух, насыщая до предела легкие живительным кислородом. С каждым вздохом тошнота утихала, зато добавилось легкое головокружение. «Да что со мной такое» подумала она, доставая из сумки бумажные платочки, учитывая, что позавтракать она не успела, отравление можно было исключить. «Это, наверное, от усталости и нервного перенапряжения» подумала Елена. В последнее время она много готовилась к выпускным экзаменам и плохо спала, переживая за результаты итоговой аттестации, и вот результат, организм наконец-то взбунтовался. Уныло расположившись на неудобной скамейке и тоскливо рассматривая прозрачную упаковку платков, Елена никак не походила на выпускницу только что успешно сдавшую последний экзамен. Для неё этот момент стал переломным. Еще вчера она была учащейся средней школы и жительницей Ханска, чего ей не хотелось бы менять, а уже сегодня выпускницей, которой предстояло покинуть дом ради смутных и пугающих перспектив. Девушка судорожно вздохнула. Неожиданно желудок скрутил сильный спазм, и Елену резко вырвало прямо на каменную плитку. Схватив дрожащими руками целлофановую упаковку, она с трудом разорвала её, вынимая ароматизированный платочек. Легкий запах лаванды смягчил тошноту, но не успев толком вытереть рот, Елена вскрикнула от пронзившей живот сильной судороги. Схватившись руками за больное место, она повалилась на лавочку и уткнулась лбом в шершавую деревянную поверхность. Боль казалась невыносимой. Елена застонала, стиснув зубы. Бисеринки пота мгновенно заблестели на болезненно сжатом лбу, подчеркивая неестественную бледность, проступившую на лице. Боль продолжала нарастать, беспощадно раздирая все внутренности, Елена надсадно, глухо закричала и потеряла сознание.

Глава 2

Из дверей школы весело смеясь, вышла небольшая группа выпускников с параллельного класса, их веселые вскрики и выдернули Елену из бездны беспамятства, она открыла глаза и медленно села на скамейке. Ощущение нереальности происходящего окутало ещё мутное после обморока сознание. Тошнота и судороги полностью прошли, не оставив даже легкой ноющей боли, которая обычно бывает после такого напряжения мышц. Елена прислушалась к себе, физическое самочувствие было прекрасным, как после хорошего ужина и полноценного сна. Единственное что портило общую картину, это ощущение какой-то гнетущей пустоты и безысходности скребущей душу. Немного помедлив, Елена встала. Волна отчаяния тут же накрыла черной волной перепуганную девушку и через несколько секунд пропала, оставив только чувство недоумения. Елена осмотрелась и медленно потянула почти пустую школьную сумку. Выглянувшие солнечные лучи тут же ласково прикоснулись к коже, согревая своим теплом изрядно озябшую девушку. Она посмотрела на плитку, на то место, куда её вырвало, и недоуменно замерла, тротуар был девственно чист. Елена закрыла глаза и через несколько секунд опять посмотрела на плитку. Ничего не изменилось. Осторожно раскрыв руку, она увидела смятый бумажный платочек, всё еще источавший слабый лавандовый аромат. Окончательно запутавшись в происходящем, она выбросила платочек в урну и отошла от лавочки. Елена еще раз окинула взглядом здание своей школы, одновременно пытаясь выбросить из головы все пугающие мысли и направилась через сквер к ближайшей автобусной остановке. Она продолжала настороженно прислушиваться к своему телу. «Что это было?» подумала Елена «Еще один вопрос без ответа. Хотя мне не привыкать и так вся моя жизнь состоит из вопросов. Надо просто об этом забыть, не буду пока ничего говорить Марте, а там видно будет». За 10 лет она научилась не терзать себя постоянными вопросами, на которые ей никто не мог дать ответов, она продолжала думать о матери, отце, своей непонятной амнезии, но уже не так болезненно и не позволяла им испортить себе жизнь. В конце концов, у неё все будет хорошо, она не позволит быть иначе. А еще у неё все же есть семья: Марта, заменившая ей мать и Катерина….

–Катерина,– спохватилась Елена, доставая из кармана джинсов и включая мобильник. Она продолжала идти по пришкольному скверу, параллельно набирая номер Катерины. Легкие тени скользили по редкой зеленой траве, играя с яркими солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густые кроны деревьев и образовывая причудливые узоры на усыпанной желтыми иголками, земле. Легкий ветерок, ненавязчивыми порывами приносил запахи хвои и запоздало отцветавшей черемухи. Природа расцвела, наполнившись жизненной силой, и дарила ощущение чего-то нового, только начинающегося и прекрасного. В телефоне раздавались длинные гудки:

–Ну, наконец-то, сестренка я уже сама собиралась звонить, почему так долго? Ну, что, сдала? – защебетала Катерина. – Я уже устала держать за тебя кулаки, даже ладони вспотели, ну говори же!

– Сдала, на отлично. – Елена слегка улыбнулась, зная, как смешно морщится в этот момент Катерина. – Думаю, учитель меня просто пожалел и не стал сильно гонять. Эти исторические даты просто ужас полный.

– Я знала, что ты справишься! – вскрикнула Катерина так, что Елене пришлось отдернуть мобильник от уха. – Пятёрку надо отметить! А ты где сейчас? – в трубке послышался отвлеченный шепот. – Ну, мама! Какие пирожки! Да. … Сдала. … На отлично. Ну, мама… – Катерина вернулась к разговору. – Мама сказала, что она сварила борщ и напекла пирожков с капустой, а ты толком не позавтракала, так что сначала домой. Вот так всегда, – притворно заныла Катерина, – а так хотелось себя побаловать чем-нибудь сладеньким, например, нашим любимым клубничным десертом, ну, ладно, я пока в душ, а ты поскорее добирайся, может после маминых пирожков, что-нибудь придумаем.

В трубке послышались короткие гудки и, убрав мобильник в карман, Елена погрузилась в свои мысли. Катерина родная дочь Марты и всего на 10 месяцев младше Елены. Марта воспитывала их как родных дочерей, никогда не делая кому-то особых поблажек. Она заботилась о них одинаково, разве что Катерина получала побольше нагоняев из-за своего черезчур взбалмошного характера и отсутствия интереса к обучению в школе, но зато она была очень веселой, активной и умела превратить любую неприятность в мелкую ерунду. Елена всегда хотела быть такой же беззаботной, но у неё не получалось. Возможно, из-за трагедии детства, она была тихим, послушным и не по возрасту мудрым ребенком. Девочки были полной противоположностью, хотя это не мешало им быть лучшими подругами и сестрами одновременно, Катерина – зеленоглазая блондинка, сгусток энергии и озорства, а Елена – кареглазая брюнетка, задумчивая и разумная.

Автобус подошел практически пустой, и Елена смогла удобно устроиться у окна. Шумно выдохнув, закрылась изогнутая дверь и за окнами замелькали еще не до конца озеленившиеся деревья. Они окружали множество небольших скверов и росли вдоль выложенных плиткой тротуаров. Разноцветные рекламные щиты, окружали всю проезжую часть и обещали превратить жизнь любого человека в сказку, если тот купит их товары или оформит денежный кредит. Время приближалось к полудню. На улицах города все больше появлялось местных жителей, вышедших погреться на солнышке или спешащих куда-то по делам. Молодежь небольшими группами собиралась на лавочках, распивая напитки в жестяных банках и обсуждая планы на ближайший вечер. Молодые мамы медленно прогуливались, выбирая более солнечные участки скверов и подставляя своих детишек живительному витамину Д. Вдоль улицы, отгороженные от дороги тротуарами, стояли кирпичные пятиэтажные дома, отличавшиеся друг от друга только разноцветным окрасом небольших балкончиков. Почти все нижние этажи домов были перестроены под различные офисы, кафе и супермаркеты, о чем сообщали неоновые вывески, оживавшие с наступлением сумерек. В одной из таких пятиэтажек, расположенной по улице Кирова и проживала Елена. Просторная трёхкомнатная квартира досталась т. Марте от мужа, который разбился на мотоцикле спустя год после рождения Катерины. С тех пор Марта так и не вышла замуж. Она долго переживала трагедию, а когда боль утихла, Марта осознала, что в 35 лет сложно найти хорошего мужчину, который не был бы женат. В городе с населением чуть больше 30 тысяч, спрос значительно превышал предложения, и если уж ты и незнаком с человеком, то точно он хороший друг твоих друзей, о чем те с радостью спешили рассказать, выложив при этом всю его подноготную, вплоть до вредных привычек и истории болезни. Конечно, в жизни Марты случались романы, но все они были незначительные, так что основная часть её жизни была посвящена воспитанию девочек и любимой работе. Когда-то Марта работала хирургом в местном отделении больницы и была в свое время одной из лучших. Сейчас она уже была на пенсии, так как стало подводить зрение, да и руки уже были не те, но, тем не менее, к ней продолжали часто обращаться за консультацией. В таком маленьком городе очень сложно найти столь качественных специалистов, да и дополнительный заработок для Марты был не лишним.

Автобус остановился и Елена вышла. Поток машин, состоящий в основном из автомобилей японского производства, заполнял центральную улицу, сквозь открытые окна которых раздавались современные попсовые композиции. В воздухе стоял запах выхлопных газов смешанный с ароматом пирожков и жареного лука, исходившим из рядом стоящей Чебуречной. Перейдя через пешеходный переход, Елена вошла во двор. На детской площадке царило оживление, веселый детский гомон витал в воздухе, создавая радостное настроение и проникая во все настежь открытые окна многоэтажек. Елена торопливо взбежала по ступеням подъезда и быстро поднялась на 3й этаж. Она достала ключ, открыла входную дверь и прошла в прихожую. Из гостиной тут же выбежала Катерина в банном халате и сбившемся набок тюрбане из полотенца, отчего большая часть волос рассыпалась по плечам, оставляя мокрые пятна:

– Ты пришла, у мамы опять подскочило давление, я дала ей лекарство и уложила на диван. С ней уже все в порядке, так что можешь не переживать.

Елена потихоньку заглянула в гостиную, Марта лежала на диване и смотрела свои любимые сериалы, увидев племянницу, она попыталась встать, но Елена остановила её:

– Лежи, лежи, тетя Марта, тебе нужно подождать пока подействует лекарство.

– Ну что ты, я себя уже прекрасно чувствую.

Елена присела рядом и погладила тётю по руке:

–Ты из-за чего-то расстроилась? Тетя? Что случилось?

– Все в порядке не переживай! – тетя ласково похлопала Елену по руке. – Пойдемте лучше обедать.

В комнату вошла Катерина и села на пол рядом с Еленой.

– Мама давай мы сами накроем на стол и позовем тебя, а ты пока полежи.

– Ну, хорошо! – улыбнулась Марта. – Как замечательно иметь таких взрослых дочерей. Я тогда досмотрю серию, она уже скоро закончится.

Девочки вышли из гостиной и прошли на кухню. В небольшую, но очень светлую комнату с красивой мебелью и большим обеденным столом посередине. Марта очень любила готовить и, наверное, поэтому, здесь всегда царила особая атмосфера тепла и домашнего уюта.

– Что случилось? Из-за чего расстроилась тетя? – спросила Елена, приступая к сервировке и передавая Катерине столовые приборы.

Выдержав театральную паузу и сделав очень серьезное лицо, Катерина произнесла:

– Ты не понимаешь, сестренка, но все очень серьезно! Буквально за полчаса до твоего возвращения Хуан дон Педро опять потерял память!

– Да ну тебя! – рассмеялась Елена. – Я серьезно.

– А я нет? – произнесла Катерина, продолжая раскладывать приборы. – Ты хоть представляешь, на сколько лет теперь это все затянется?

– Да! – Елена продолжала улыбаться. – И бедная донна Роза так и не успеет ему рассказать, что их ребёнок жив!

Сестры переглянулись и разразились звонким смехом. Страсть тети Марты к бразильским сериалам стала предметом постоянных шуток в их маленькой семье. Зарубежные мелодрамы, ставшие популярными относительно недавно, заполонили большую часть эфира, чем несказанно радовали женскую половину населения и раздражали мужскую, прозвавшую их «мыльной оперой». Захватив, словно лихорадка, не только маленький город, но и всю страну, они стали основным развлечением. Рейтинг их просмотров постоянно рос и теперь, проходя мимо беседующих женщин или еще чаще бабушек, словно на работу пунктуально выходящих на лавочку, можно было услышать горячие споры по поводу несчастной жизни бразильских жителей. Даже грузная тетка, идущая с магазина после тяжелого трудового дня и несущая из последних сил неподъёмные сумки, встретив по пути давнюю знакомую, обязательно останавливалась, чтобы поделиться с ней рвущими душу переживаниями. О том, как же теперь бедная рабыня, выросшая в господском доме и не знавшая физического труда, будет работать на плантации, сосланная туда оскорбленным её отказом господином. Слава богу,тетя Марта, будучи более рациональной, не доходила до таких маразмов.

– Ну, вроде все,– сказала Катерина, ставя посреди стола хлебницу. – Пойду, позову маму, а ты пока поставь чайник.

– Я уже здесь! – отозвалась Марта, заходя на кухню и отодвигая свой любимый стул. – Пришла посмотреть, что вас так развеселило?

– Да ничего особенного…– медленно ответила Елена, разливая по тарелкам ароматный борщ.

– Как твое самочувствие, мам? – тут же вмешалась в разговор Катерина, избавляя сестру от неловкого вопроса. – Тебе стало лучше?

Марта кивнула в знак согласия и Катерина тут же переключилась на Елену:

– Сестра ,ты хоть чувствуешь свободу?

– Ты о чем? – не поняла Елена, усаживаясь за стол.

– Ну как же, все экзамены позади, прощай школа, прощайте скучные уроки и деревянные парты, здравствуй новая взрослая жизнь! Впереди выпускной бал, мальчики в костюмах с галстуками и девочки, как принцессы, в красивых бальных платьях. Слезные прощания с учителями, огромные благодарности за полученные знания и обещания помнить их всю жизнь! – Катерина так увлеклась, жестикулируя руками, что чуть не уронила горшок с цветком стоящий на подставке как раз за её спиной.

– Тише, ураган! – воскликнула Марта, придерживая цветок. – Будет и на твоей улице праздник, всего– то год остался, не успеешь оглянуться, как тоже будешь аттестат получать. – Кстати, Елена? – переключилась Марта. – Ты уже думала о своем дне рождения?

– Не знаю, тетя, как-то не до этого было. Может, быть просто посидим дома, ты спечешь свой фирменный «Наполеон» …

– Ты что! – взвизгнув, подпрыгнула Катерина. – Это же совершеннолетие! Оно раз в жизни бывает!

– Любой возраст раз в жизни бывает! – отшутилась Елена.

Катерина наигранно надула губы: – Ну, нет! Ты что, совсем не хочешь праздника?

Елена отрицательно покачала головой и Катерина продолжила:

– Хорошо, я понимаю! Ты не хочешь большого шумного праздника, но что-то же нужно придумать. Такое не большое, не шумное, но интересное, надо просто хорошо подумать. Тем более, ты скоро уедешь в свой университет, и мы будем видеться намного реже. Давай, я что-нибудь организую для тебя, и это будет мой тебе подарок. – Катерина заискивающе улыбнулась.

– Нет, я не могу на это согласиться. – Елена вновь отрицательно покачала головой. – А то потом выяснится, что по программе у нас прыжки из парашюта! Передай лучше хлеб.

Катерина громко рассмеялась, протягивая Елене плетеную вазочку:

– Ладно, давайте подумаем вместе! – Катерина вытянула вперед ладонь и начала загибать пальцы. – Дом, кафе, рестораны отпадают, потому что ты не хочешь. Городской парк слишком по-детски! В музеях и кино дни рожденья не справляют! В библиотеку нас с едой не пустят! На лавочке как-то скучно! ВСЁ! – Катерина раскинула руки в стороны. – Ханск исчерпал свои предложения!

– Может нам куда-нибудь съездить? – подключилась Марта. – Или съездить тебе одной?

– Я не хочу одна. – Елена тут же замотала головой. – Может нам всем съездить, например, на побережье. Жалко только море еще холодное…

– И что мы там будем делать? – страдальчески произнесла Катерина. – Бродить по побережью и кидать в море камешки?

– Ну почему? – подразнила сестру Елена. – Можно собирать красивые ракушки и сдавать в местные сувенирные лавки. Если собрать около тонны, то можно неплохо заработать.

– А ещё! – продолжила Марта. – Елена могла бы там опять заняться рисованием, – тётя с укоризной посмотрела на племянницу. – В последнее время ты едва притрагивалась к своим рисункам.

– Я знаю, – Елена виновато посмотрела на тетю. – Просто моё вдохновение порядком истощилось и мне действительно не помешают новые впечатления.