Незаконченный урок. Документальная повесть

Теперь, через годы, подтверждалась до слёз обидная и жалящая сознание мысль: послевкусие десятилетнего общения разных и совершенно чужих друг другу людей, разбежавшихся по разным углам после традиционного (и совсем не грустного, как оказалось) последнего звонка отсутствовало напрочь. Понятие alumni, существующее в зарубежных колледжах и университетах, когда взаимная поддержка выпускников формирует основу деловых отношений до конца жизненного пути, здесь прижиться не могло в принципе.

Между тем, поводом для всеобщего краткого единения оказались задуманные директором помпезные торжества по поводу 150-летия школы с приглашением множества значительных людей. Правда, к данному заведению они не имели никакого отношения, но задумка была почти гениальная: протянуть шлейф от бывшей гимназии, некогда занимавшей то же самое здание, до современного просветительского учреждения, которое пару лет тому назад уже отмечало своё 30-летие. Таким образом подчёркивались связь времён и роль педагогики в стране, вставшей на новые рельсы и при этом вроде не изменявшей своим вековым образовательным традициям. О подмене знали только настоящие питомцы сего гнезда, тихо посмеивавшиеся под звонкие трели окологосударственных деятелей и партийных бонз, с недоумением обращавших свои взоры на давящихся от смеха бывших выпускников.

Хотя, как уже сказано, от встречи особой радости Татьяна не испытывала, схожесть ситуации сблизила бывших одноклассниц, ибо интеллектом и квалификацией они гармонично дополняли друг друга (Марина занималась внешними связями и экономикой). Так что решение пойти по жизни вместе напрашивалось само собой, хотя некоторые опасения насчёт характера Марины имелись. Её высокомерие и замкнутость были притчей во языцех, но и особой конфликтностью никогда не отличалась: просто уходила в себя, не достучаться.

Истинное лицо Марины сразу не распознать – за внешней скромностью и даже податливостью крылись сила духа и твёрдость характера: она не боялась идти на обострение в случае необходимости и чаще всего оказывалась в выигрыше. Данные для ведения переговоров что надо, но вот в личном общении могли возникать сложности. Как известно, такие черты с возрастом только укрепляются, становятся подобны монолиту, но думать об этом пока не хотелось: как-нибудь разберёмся, да и делить нам нечего, думала Татьяна. Уж очень хотелось забыть всё, связывавшее наших героинь с когда—то взрастившим их заведением, и им это удалось. Ни ностальгии, ни душевного трепета от пережитого в священных стенах они не испытывали.

Итак решено: никаких офисов на первых порах не арендовать. Просто стали ждать реакцию на объявление о новом появившемся направлении в бизнес—сообществе, которое, как предполагалось, станет абсолютно уникальным и приведёт к немедленному успеху. И действительно, через пару недель раздался звонок, откуда—то издалека: говоривший с акцентом человек с трудом связывал воедино русские слова. Но понять можно.

– Памагаешь с контактами, да—а? – говорок вопрошавшего явно свидетельствовал о его нерусском происхождении.

– Да, мы консалтингом занимаемся. А что Вас конкретно интересует, какая сфера?

Но южанин явно не услышал уточняющего вопроса или не хотел входить в детали.

– Всем промышляю понемногу, товар есть, всё есть, никто не знает, как продать за рубеж. Я в Иран хочу продать, мы тут рядом живём, три Корана уже заслал, а они молчат и молчат, что делать будем, а-а-а?

Становилось понятно, что звонивший жил, скорее всего, в Азербайджане и не знал, как избавиться от привалившего счастья – с распадом Союза сложностей у торгашей возникало выше крыши. Татьяна начала обстоятельно.

– — Во-первых, хотелось бы понять, чем Вы занимаетесь конкретно, что предлагаете, есть ли лицензия, опыт работы на внешнем рынке, какая форма организации предприятия.

Договорить не удалось.

– — Что тут за допрос такой – я куда, в милицию звоню? Всем занимаюсь, понятно? И мебелью, и фруктами, всё делаем.

– — Да поймите же, – не теряла надежды вразумить звонившего Татьяна, – я не из праздного любопытства спрашиваю, не для протокола, так сказать: нам надо знать, кто Вы, потом заключаем Договор об оказании услуг, потом начинаем поиск партнёров. Коран Вы можете не посылать больше – у них там своих хватает!

– — Ва—а, откликнулся южанин, – что хочешь, денег, да? Ты мне адрес дай, а я сам разберусь, с кем твой Договор заключать, понимаешь, да – а? Скажи кому?

Татьяна не выдержала:

– — Так это не работает! Если хотите – приезжайте с бумагами учредительными, прайс—лист привозите, сертификаты безопасности, коммерческое предложение, если это фрукты – фитоконтроль нужен. И про опыт свой расскажете.

– — Слушай, какой лист, что за контроль. Не хочешь – так и скажи, а голову не морочь, – заорал первый клиент и бросил трубку.

Опыт явно не удался, надо было менять подход, продумать стиль общения, выработать тактику и тональность разговора на будущее. Поделилась с подругой, та согласилась, решили встретиться в кафе, обсудить ситуацию. Новых мыслей не приходило, но и отказываться от казавшейся плодотворной идеи не хотелось. Вдруг Марину осенило.

– — Знаешь, а давай рискнём сюда что-нибудь завезти, импортом займёмся. Пусть пока к нам едут, а потом раскрутимся, сможем и на просторы дальнего зарубежья, как сейчас пишут, выйти. Страна огромная, рынок есть.

Идея понравилась.

– — Давай попробуем как посредники, только кому и что будем предлагать? Ты газеты читаешь – сколько таких, да и пули свистят вокруг.

– — Насчёт этого можешь не беспокоиться, есть один товарищ на примете, очень деятельный, знакомы с детства, Чем занимается, точно не знаю, не работали, но я выясню. Ходит гоголем, вроде всё у него тип—топ, бодренький такой, весёлый всегда.

– — Давай, – оживилась Татьяна, – как появится конкретика – сразу подумаем о формате и условиях, а ты с ним созвонись. Так, глядишь, и опыт наработаем, паблисити себе сделаем. А потом представляешь – вывеска такая: «Торговый Дом» и наши имена на логотипе, помечтала Татьяна. Прикольно будет.

Прошла ещё неделя, новых звонков не поступало, знакомый Марины обещал прислать описание своей фирмы, но, видимо, был сильно занят. Татьяна опять не выдержала, связалась с Мариной:

– — Ну и где твой суженый-ряженый хренов, сколько ждать можно? Всё сидим, время теряем.

– — Да, дёрну сейчас, он вчера обещал факсом заслать, да видимо не заладилось.

– — Вот что, приглашай его на встречу сегодня же. Посмотрим, что за человек, что может.

Вечером собрались в кафе, теперь уже втроём. Друг Марины пришёл под лёгким градусом, опоздал ненадолго: всего на час, объяснил так:

– — Знаете, у нас на работе – братство, отмечали одно событие: сами понимаете, не уйдёшь. Ну а факс, извините, не проходит, я его неделю пытался Вам переслать. Аппарат глючит, но я отправлю, не переживайте!

Речь будущего партнёра текла гладко, говорил напористо – сама харизма и уверенность, правда, всё слегка походило на ноздрёвщину. Надо держаться, хотя неделю отправлять стандартную рекламу – это, конечно, многовато. И решилась:

– — А что у Вас за предприятие такое, что производите?

– — У нас – фасовка, есть свободная линия, можем что угодно запаковать, если надо – закажем этикетки, всё в лучшем виде.

Сразу вспомнилась реклама с последней продовольственной выставки в Сокольниках. Предлагались специи, на которые тогда она особого внимания не обратила, но пару образцов всё—таки прихватила вместе с адресом производителя, находившемся где-то на Северном Кавказе. Теперь же, учитывая постоянно меняющуюся ситуацию, возникла идея полностью переключиться на внутренний рынок – тогда и проблем с доставкой не возникнет. Поэтому следующий вопрос звучал вполне логично:

– — А специи сможете запаковать?

– — Да легко, и дистрибьютерами можем – любая фантазия за Ваш счёт!

О конкретике говорить было явно преждевременно, так что всю последовавшую неделю ждали нового рекламного буклета под предложенные Татьяной специи вместе с образцами этикеток. Обещанная цветовая гамма с логотипом предприятия волновала, вызывая разнообразные ассоциации с рисовавшимися картинами последующей презентации, с напитками, разносимыми услужливыми официантами, звучащими тостами, шумной толпа гостей с закулисными разговорами и лёгким флиртом..

Однако с буклетом опять не заладилось: видимо, факс решил объявить забастовку, либо отправился на плановую диспансеризацию. Надежда таяла постепенно, но подруга не унывала и оптимизма не теряла.

– — Не стоит торопиться, понимаешь – он такой, просто у него бывают моменты…

Какие моменты, с чем они связаны – не уточнялось. И вот настал день, когда слово задуманное отлилось в типографский свинец, обозначив перспективу будущего великого начинания. Из аппарата выползла замятая бумага, ещё тёплая от соприкосновения с таинственной внутренней механикой чудодейственного изобретения. В колонтитулах сверху и снизу гордо отливались логотипы будущего предприятия, каждая строка рекламного текста начиналась с буквицы, ощерившейся витиеватыми закорючками – очевидно, таким образом автор хотел придать тексту лёгкий флёр ароматов Востока.

Татьяна взяла рекламу, взглянула на сопроводительное письмо, где отбивалась дата отправки (если кто не помнит – на каждом факсе пропечатывалось To и From). В строке From стояла давнишняя дата. Итак, первое враньё, даст Бог – последнее, мелькнула робкая надежда: возможность диалога всё ещё сохранялась.

Татьяна начала читать.

«Наш продукт создан на основе рецептов древнего восточного эпоса – сказок „Тысячи и одной ночи“, уже не первое столетие будоражащих умы современников». Интересно, есть ли рецепты в «Тысяче и одной ночи», да и можно ли назвать сказки эпосом? Надо посоветоваться с литературоведами, подумала Татьяна и попыталась продолжить чтение. Текст изобиловал невероятными фантазийными поворотами и умозаключениями, богатейшими эпитетами, открывавшими невиданные горизонты в русской словесности и истории Древнего мира – везде, куда вела креативная мысль автора. Связь времён становилась настолько очевидной, что затмевались все иные соображения, когда—либо высказанные историками, а озвученная ранее некими медиевистами мысль о том, что «прошлое обязательно возвращается и воплощается в настоящем», становилась буквально осязаемой, не требуя подтверждения какими—либо иными действиями, например – покупкой рекламируемого продукта. В общем, текст претендовал на вечность.

Татьяна обернулась к подруге.

– — Ты видела, что настрочил твой друг?

– — Нет пока, у меня дел по горло дома, труба течёт, едва пол—дома не затопила.

– — Ну так посмотри, хотя скажу сразу: это – не реклама и не коммерция. Из рубрики «ржунемогу». Он вообще кто по образованию?

– — Да сама точно не знаю: каждый раз по-разному объясняет, даже стихи пишет.

– — Лучше бы сказки. А в бизнесе давно?

– — Да не очень.

– — И что он там делает, только конкретно?

– — Вроде по снабжению что-то, называет логистикой.

Больше вопросов не возникало. Можно конечно поискать и другого «логиста», но возникла новая проблема – на сей раз с планировавшимся источником— поставщиком. Общительный представитель Северного Кавказа, расточавший любезности и улыбки на выставке пищевых продуктов в Сокольниках, вдруг полностью исключил все возможности обратной связи с ним без объяснения причин. Так что переговорный процесс зашёл в тупик, вернее – в два тупика (если такое бывает). Через много лет она случайно узнает (причём там же, на аналогичной выставке), что обаятельный представитель нашей южной окраины, представлявший на деле какой—то влиятельный местный клан, давно уволен.

Так завершился первый опыт новоиспечённых бизнес—леди. Посмеиваясь над самими собой – лучшей самооценки и не придумать – подруги решили хорошенько отметить провальную операцию, оставалось найти подходящее место. На дорогой ресторан они явно не наработали, идти в только—только открывшуюся сеть Макдональдс, кишевшую прыщавыми подростками и их рано повзрослевшими подругами, кайфовавшими от сознания своей причастности к забугорной жизни, тоже не хотелось. Решили отметить по старой советской традиции: бутылкой портвейна и наспех сконструированной закуской. Место – полузаброшенный рынок у Пятницкой, на облезлых прилавках, пустовавших по вечерам. Бутерброды разложили на скамейке, пили прямо из горла.

Разомлев, Марина вдруг открылась с неожиданной стороны – демонстрировавшая какую—то отстранённость от действительности, как бы взлетев «над суетой», она оказалась неплохим собеседником, даже психологом.

– — Представляешь, как жалко не нашедших себя (видимо, имелся в виду резонёр от логистики) или считающих, что чего—то добились, а как начнут рассказывать о своих достижениях – уши вянут. И вспомнить им, как оказывается, нечего: итоги если не сомнительные, то ничтожные. Один мне рассказывал про свой отчёт, которым начальник восхищался, другой – про какую-то справку, которую он за два часа написал, прикинь – достижение! А самый балдёж – от учёного услышала, как он в волейбол играл и мяч на сторону противника влёт добил, в одно касание говорит, никто не смог взять! Вот как – всё время наукой занимался, а впечатление за всю жизнь одно-единственное!

Странно. И печально. Было о чём задуматься (раньше Татьяне не приходило в голову, к чему можно прийти в конце пути).

Домой возвращались порознь, соображения у каждой свои, настроение походило на русские горки: резкий спуск с ожиданием подъёма сменялся новым головокружительным падением, от которого захватывает дух и ртом судорожно хватаешь воздух, выходя на новый виток, на плато, и знаешь, что сейчас всё повторится.

Вскоре в жизни наших предпринимателей (или предпринимательниц) появился мужчина, причём один на двоих. И с этим событием многое окажется связано в нашем последующем нарративе (почему нарративе, а не просто повествовании – не знаю, но отдать дань моде считаю себя обязанным).

Выдуманная реальность заставляла задуматься о своём будущем, и становилось очевидным, что без поддержки, желательно мужской, вряд ли получится осуществить задуманное: на парочку самостийных предпринимательниц смотрели снисходительно, если не сказать – с усмешкой и недоверием. В глазах так и сквозил вопрос:

– — Девчата, вы чьи?

Ветер за окном играл остатками прошлогодней листвы (осень в весне), на обочинах загородных дорог, освобождавшихся от снежного плена, валялись дохлые собаки (интересно, почему не кошки), а мысли у девушек были невесёлые – потерян ещё один год. Горечь неудач сквозила в каждом движении, просматривалась сквозь натянутые улыбки и неуклюжие движения рук, неуместные и несмешные шутки.

Звонок из Германии оказался как нельзя кстати. Предлагалась постоянная аналитическая работа – с обзорами, по заказам крупных компаний, с хорошей оплатой. Звали благодетеля (или работодателя) Андреем: русский, осевший в Германии

Его приезд в Москву был неожиданным. Встреча прошла в простеньком кафетерии, причём узнали друг друга сразу, без фотографии (электронная почта появится позже). Андрей – видимо психолог – быстро оценил ситуацию и сразу перешёл к делу, не предложив даже визитки. Татьяна пыталась вручить буклет с описанием фирмы – последовал отказ.

– — Мы и так познакомились, мне эта макулатура ни к чему.

Почти светский лев, ещё не утративший былого шарма, с сединой на висках, выглядел несколько помпезно, но без рисовки. Идеально сидящий костюм, без лоска дорогого бренда. Видимость элегантности усиливалась сухопаростью, в безукоризненно отглаженной рубашке, при галстуке и только начинавших входить в моду часах «Скелетон» (это когда механизм просматривается через прозрачный корпус). Воплощение такта и профессионализма, внешне он сильно смахивал на бюсты древнеримских патрициев, когда не сразу можешь точно определить пол и требуется подсказка в виде таблички на пьедестале. Нос с горбинкой, густые чёрные волосы, жгучий взгляд бонвиана.

Свою историю, довольно занятную, рассказывал легко и непринуждённо, закинув нога на ногу как бы по-американски, что всегда удивляло Татьяну (не с этической, а чисто физиологической точки зрения). Ребёнком Андрей попал в Восточную Германию, где отец служил в группе советских войск. Когда войска поспешно выводили на родину, он решил остаться нелегально, невзирая на все аргументы родителей, Какое-то время обитал в опустевших казармах военного городка – поначалу немцы закрывали глаза на таких обитателей и даже проявляли неожиданное сочувствие к молодому полу-беженцу, полу-гастарбайтеру, но с течением времени помещение, естественно, попросили освободить, что было вполне ожидаемо. Нелегальное существование оказалось делом нелёгким – спасало знание немецкого языка, который он худо—бедно успел освоить в гарнизонной школе, плюс основы аудита, изложенные энтузиастом из вольнонаёмных. Именно последнее и помогло найти работу – сливавшиеся воедино две половинки страны испытывали острую необходимость в экономистах, способных произвести оценку поспешно брошенного имущества, а заодно и результатов периода социалистического

хозяйствования. Но оставалась проблема гражданства: отсутствие местного вида на жительство серьёзно ограничивало возможности полноценной оплаты своей работы, столь необходимой для встававшей из руин догматического бытия стране. Именно в этот момент в жизни Андрея появилась Марта – как они познакомились, рассказывать не стал, да и не было в том необходимости. Условия брака оговаривались заранее и закреплялись брачным договором, больше напоминавшим сделку: всё имущество, в первую очередь – жильё, закреплялось за супругой, в случае развода Андрей не мог претендовать ни на что, кроме гражданства. Однако возникавшие преимущества перевешивали все соображения (в том числе моральные), включая крышу над головой и возможность поддерживать оставшуюся вместе с ним в Германии сестрёнку, что явно не нравилось Марте. Но в конечном итоге договорились, что жить она будет с ними вместе, а платить за нахождение в квартире новоявленной семьи придётся Андрею. Такой вот складывался семейно—деловой симбиоз (здесь надо отдать должное Андрею, проявившему характер), во многом копировавший процесс объединения двух Германий.

Со временем об Андрее заговорили, чему помогло и владение русским языком, на котором велась вся брошенная второпях документация. Через несколько лет, устав от коротких трудовых контрактов (устроиться на постоянную работу так и не удалось – видимо, генетическая память второго и даже третьего послевоенного поколения немцев хранила отзвуки другой несостоятельной национальной идеи, порождая, кстати, взаимное отчуждение). Русский специалист воспринимался как чужак, пытающийся встроиться в систему иных ценностей, которые ему были недоступны. Результаты войны для многих считались великой трагедией, хотя звучали и иные голоса в пользу избавления. И тогда Андрей решил открыть своё дело самостоятельно, и вскоре нашёлся постоянный заказчик, а точнее – заказчики в лице укреплявшейся банковской системы. Для свободного плавания нужна команда, и вполне естественным образом свои взоры он обратил на историческую родину, где и нашёл двух попутчиц.