Красивый Александр

– Ну, двадцать двадцати рознь.

– Прекрати. Хочешь сказать, что они просто дети? Да если б взрослый человек, сделал бы то же самое….

– Взрослый бы человек так не сделал, – Александр неожиданно для себя прервал реплику Ивана.

Тот нахмурился и вопросительно посмотрел на ужасное лицо своего однокурсника, на котором от удара тетрадью еще рдела бесформенная щека с многочисленными рубцами от подростковых угрей.

– По крайней мере, без весомого повода, – добавил Александр.

Они снова замолчали.

– Ты очень странный, – сказал Иван. Возможно, я когда-нибудь пойму тебя.

– Никто никогда никого не поймет, ведь никогда не будет на его месте.

– Мне почему-то не очень хочется философствовать сейчас. – Иван сделал акцент на словах «почему-то» и «сейчас», и произнес всю фразу с легкой иронией, дабы показать Александру, что тот весьма холоден к произошедшей ситуации. Но Саша лишь снова слабо улыбнулся.

Они уже давно стояли около выхода из института и разговаривали. Иван вздохнул.

– Как ты думаешь, Данилин сказал серьезно про то, чтобы ты был сегодня в семь около кафе? – спросил он.

– Мне думается, он был весьма серьезен. Я пойду туда, так нужно.

– Кому нужно?

– Как же кому? Если вопрос не решен, значит нужно его решить.

– Ты думаешь, он может адекватно решать проблемы? Да еще если и истеричку свою притащит туда, то точно быть беде. Не пойдем! – заявил Иван.

– Ты не пойдешь, конечно. А я пойду. Нужно с честью носить мужское имя.

Иван недоуменно посмотрел на Александра и скривил лицо.

– Ты точно псих, – сказал он.

– Может быть и так.

– И все же я бы не советовал туда ходить.

Они разошлись, не пожав рук. Хоть Иван и поддерживал с Александром товарищеские отношения, касаться его он не торопился, а Саша и не настаивал. «Урод должен знать свое место, как и каждый на Земле!» – считал он.

Осипов вернулся на занятия, как только Александр скрылся из вида.

6

Александр брел домой, шурша осеннею листвой, накинув на себя капюшон, дабы как можно меньше привлекать к себе внимание. Хотя, наверное, уже почти каждый в небольшом городе знал его и узнавал по походке. Люди не уставали шептаться при виде него, и иногда, проходя мимо какой-нибудь парочки, до него доходили обрывки их фраз: «Посмотри…..него….волосы… мерзость…»

Сегодня не было исключения. Его не было никогда. Ко всему прочему, Саше мешала тень, которая явилась в тот далекий день, когда он отчетливо увидел себя в зеркале. И эта тень , сохранив почему-то детский облик, но имея дьявольское нутро, считала нужным чуть ли не каждый день посещать Александра.

«Чудовище! Чудовище! Ты никогда не будешь счастлив! Ты проклят» – насмехалась она над ним.

Александр даже иногда переговаривался с ней, но часто оставлял ее без внимания. Он даже порывался записаться на прием к психологу, чтобы избавиться от гостьи, но решил, что из-за оригинальности случая психолог затем нужен будет самому психологу и оставил эту затею. Тем более, он по неясным причинам считал свою гостью проявлением чего-то мистического, а не психического.

……………………………………………………………………………………………………………

Почти подойдя к дому, Александр остановился, чтобы еще раз вдохнуть свежий прохладный осенний воздух. В это время из подъезда многоквартирного дома поспешно вышла она. Алена Добронравова. Замечательная девушка, молодая и весьма симпатичная. Не красавица, чтобы мужчины забывали о том, чем заканчивается говоримая ими фраза, а сверстницы копировали образ, но уж очень приятной наружности блондинка. И что греха таить – Александр был влюблен в нее даже сверх своих безобразных ассиметричных ушей.

– Здравствуйте, – сказала она ему.

– Зд..дддрааа…вствуйте! – заметно заикаясь, поприветствовал Саша девушку.

Алена улыбнулась широкой белоснежной улыбкой, в которой только один верхний зуб стоял вне ряда, и что было неимоверно мило. Скорее всего, девушка считала таковую деталь изъяном, но она придавала ей некий шарм.

– Чудная погодка! – сказала Алена.

– Да, – согласился Александр. – Мне тоже нравится. – И только после того, как Алена ушла, он понял, что настолько был опьянен столь неожиданной встречей, что сказал эту фразу про себя, и понял, почему она так загадочно посмотрела на него, хихикнула и ушла.

«Почему она так мила со мной?» – думал он, поднимаясь по лестнице и глупо улыбаясь. Он забыл обо всем на свете: о Данилине и Гришиной, их несносном поведении, о назначенной встрече, которая, между прочим, не пророчила ничего хорошего.

«Нет, нет, я даже не должен думать об этой девушке. У нее просто достойное воспитание, и она мила со всеми. Так и есть. Ни больше, ни меньше. Есть же люди, которые терпимо относятся ко мне. Вот Ваня – добрый малый, дружит со мной, так и Алена не боится заглянуть мне в лицо. Просто добрая душа».

Его мысли прервало появление постоянной гостьи – ужасающей тени отвратительного лица, которая на этот раз с каверзным хохотом нагло спрашивала:

– На что ты надеешься, чудовище мерзкое?

Никогда не познать тебе тела женского!

– Кыш! – замахал руками Александр, развеивая свое же лицо. – Вот пристала! Еще и стихами заговорила.

Тень с воем и смехом растворилась в воздухе.

Наверное, удивительно будет узнать, но вспоминая и думая об Алене, Александр еще ни разу не принял во внимание плотское удовольствие. Да, интимная сторона отношений существует в мире, витает в воздухе, окутывая фимиамом и дурманя практически все головы на своем пути, но для Саши такой аспект бытия существовал просто как знание. Он знал, что это где-то есть, что это делают и это вроде бы многим нравится, что занимает немалую долю в жизни, однако к себе Александр отношения подобного рода не примерял и просто-напросто не думал о них. Не то, чтобы он пресекал мысли на корню – этих мыслей, как ни странно, даже не возникало.

И, наверное, такое положение дел в его чудной голове здорово помогало ему жить.

Хотя, скорее всего, где-то глубоко-глубоко, одна не всегда замечательная вещь, но часто здорово выручающая, по имени «Подсознание» навсегда заблокировала возможность рассуждения на тему физических удовольствий, какие только могут быть между противоположным полом, дабы исключить всяческие моральные и физические мучения, связанные с указанным вопросом и дать волю полезным думам.

…………………………………………………………………………………………………………….

Александр был наполнен противоречивыми чувствами и раздумьями. Так что перед тем, как зайти домой, он постарался очистить разум – взять и, хотя б ненадолго, все случившееся за последний час – забыть, дабы не заносить сор в избу.

– Привет, бабуль, как дела у тебя? – как можно веселее спросил Александр с самого порога.

Только при своей любимой бабушке молодой человек мог спокойно улыбнуться, не пряча ни ужасных кривых зубов, ни растекающегося по всему уродливому лицу носа и сужающихся глаз, которые принимали не то смешную, не то отвратительную форму в сочетании со всеми изменениями его лица, которые происходили, когда Александр улыбался. Да, есть случаи, когда улыбка не украшает человека, а совершенно наоборот, превращает лицо в рожу, а и без того отталкивающее лицо Александра превращалось вмиг в морду зверя.

– Привет. – Анна Владимировна улыбнулась. – Хорошо, как всегда. Быстрей проходи, я наготовила всего…сегодня какое-то особое настроение.

«А у меня особенный день» – подумал Александр, а вслух сказал:

– Ну и прекрасно, может это из-за чудесного свежего осеннего воздуха?

Анна Владимировна быстро накрывала на стол, ставя простые, но вкусные закуски и блюда.

– Скорее всего, – сказала она, улыбаясь. Я нахожусь в том возрасте, когда погода особо влияет на самочувствие.

– Прекрати постоянно говорить про свой возраст. И куда ты столько наготовила? – удивился Саша. – Ты же знаешь, я так мало ем! Впрочем, как и ты.

– Кушай, кушай. Говорю же, сегодня хорошее настроение и самочувствие. А куда мне, старой кляче, девать силы, кроме как на хозяйство?

– Опять ты за свое! Никакая ты не кляча! Зрелая женщина…расцвет сил, так сказать.

Анна Владимировна засмеялась. Добро и глубоко. Ей было невыразимо приятно слышать такие слова от внука, хоть она и понимала, что он просто ее успокаивал. Имея в паспорте дату, которая не дает забыть, что тебе за семьдесят, не оставляет надежды, что ты проживешь еще столько же. Да что говорить – не светит и половина этого.

– Приятного аппетита, – пожелала Анна Владимировна.

– Спасибо! И тебе приятного аппетита, – ответил Саша.

– Как у тебя дела? Было сегодня что-нибудь интересное? – спросила бабушка.

В мыслях Александра весь день промелькнул в мельчайших подробностях, вплоть до запаха, что витал в воздухе при каждом происходящем событии, он мягко улыбнулся и сказал:

– Да ничего, бабуль. Все как обычно.

Анна Владимировна мельком взглянула на настенные часы, чуть удивившись, заметила:

– Ты сегодня раньше на целый час.

У Александра екнуло сердце, забегали крошечные красноватые глаза:

– Так получилось. Просто преподаватель решил отпустить нас пораньше….ему кто-то позвонил…срочная встреча …

– Да? – будто усомнилась Анна Владимировна.

– Ну да.

Возникла небольшая пауза в разговоре, которая возникала при общении у всякого человека, когда понятно, что каждый собеседник думает о своем, анализируя уже сказанное.

– А что у тебя со щекой? – наконец-то заметила бабушка, слегка прищурившись.

– Где? – словно не понимая, о чем идет речь, спросил Саша.

– Да вот же! – прикоснулась она рукою к его лицу.

– Не знаю….может, обветрило. Ты же знаешь, у меня кожа всегда на все реагирует по-разному.

– Хм. Первый раз слышу. Ты что-то недоговариваешь мне? – спросила Анна Владимировна.

– Бабуль! Ну что я могу тебе недоговаривать? – риторически спросил Александр. – У меня никогда не было от тебя секретов.

Анна Владимировна ласково посмотрела на внука, как будто ждала именно этих слов и улыбнулась снова. Она и подумать не могла в чем-то подозревать Сашу, когда он всю жизнь был невероятным молодцом, и ей даже внутри себя стало стыдно, что она усомнилась в правдивости его ответа.

А секреты есть у всех. Александр соврал впервые. До сегодняшнего дня, он не скрывал от Анны Владимировны ничего. Хотя про жуткую тень, посещающую ее внука, она все же не знала. Как не знала она и про его восхищение соседкой, хорошенькой блондинкой Аленой. Так впервые соврал он или нет? Считать ли то, что человек не говорит, ложью?

У Александра были, несомненно, свои причины. Во-первых, сказать бабушке про то, что приходит какая-то рожа, как раз с того дня, как он разбил зеркало в ванной в далеком детстве; приходит и смеется над ним, как будто у нее вся жизнь только для этого и создана – глупо! Бабушка забеспокоится. Она просто-напросто не воспримет этого так, как он хотел бы. Наведет врачей, психологов, психиатров, невропатологов!!! Будет жуткая суета, а в результате не будет результата (в этом юноша был невероятно уверен), кроме как измененного отношения бабушки к нему. Начнет считать она внука идиотом. Или шизофреником. Смотря какой диагноз поставят доктора. Во-вторых, говорить о своих чувствах, которые неизвестно даже под какую попадают категорию, к Алене – так же глупо! Он невероятный урод! Об этом знает и он сам, и бабушка в том числе. Как бы она его ни любила, он не очень б хотел знать, как она отреагировала на то, что ее безобразный внук влюблен в самую симпатичную леди, которая только может жить на Земле. Может, конечно, и не самую симпатичную, но для него так. Что Анна Владимировна может сказать ему? Ничего. А правду он знает сам. Сладостную ложь или, того хуже – утешения, слышать он не желал.

И то и другое, что таил Александр, прятались под одинаковой причиной – страхом за спокойствие бабушки. Ей и так было достаточно за всю жизнь. Взять на себя ответственность за воспитание внука после похорон родной дочери, всю жизнь мучиться с уродливым мальчиком, ловить на себе презренные взгляды и непонимающие ухмылки прохожих, врачей – дорогого стоит. Так что обременять любимого и единственного родного человека своими несерьезными (как считал Саша) проблемами было лишнее. Если бабушка будет думать, что у него всё хорошо – она будет гораздо лучше себя чувствовать.

– Спасибо, бабуль. Очень вкусно. И как только ты умудряешь так вкусно готовить? – сказал Саша после того, как закончил обедать.

Он был рад, что тема его покрасневшей щеки и раннего возвращения была исчерпана.

– Опыт, милый, опыт, – довольно ответила Анна Владимировна. – И, конечно, душа. Главное в приготовлении любого блюда – это добавление частички души.

– Мне думается, это главный ингредиент в приготовлении жизни, – ответил Александр.

Они улыбнулись друг другу.

Александр помогал бабушке убрать все со стола после обеда. Он много делал по дому, считая это своим долгом. Не считал постыдным и уборку, и мытье посуды, стирку, глажку белья, а если был свободный день, он готовил пищу, что тоже получалось у него довольно хорошо. Он понимал, что Анна Владимировна стала совсем слабой и без помощи ей никак не обойтись, а ему было не сложно помочь, и многое даже нравилось. Например, выдумывать всяческие причудливые рецепты. Простые, но, в то же время оригинальные, отличающиеся или манерой исполнения, формой или украшением, или добавлением какой-либо смеси приправ, что рождала неповторимый аромат и оттенок ранее неизведанного вкуса. У него даже была своя книга рецептов. Самым любимым первым блюдом Александра был борщ – насыщенно бордовый. Саша так часто его готовил, что даже цвет свеклы не всегда успевал сходить с его некрасивых скрюченных рук, а окружающие иногда думали, что необычный цветовой нюанс на кончиках пальцев Александра – часть его неудавшейся внешности. Его жене могло бы здорово повезти с мужем, если бы существование у Александра жены было возможным.

7

Раздался мощный удар в дверь. Родные переглянулись.

– Что это? – спросила Анна Владимировна.

– Сейчас посмотрю. Похоже на то, что кто-то перетаскивает мебель и случайно задел…

Но удар повторился. И повторился снова. Пока Александр шел к двери, в кухонное окно на неестественной скорости врезалась птица и камнем упала вниз.

– Дурной знак! Дурной знак! – крикнула Анна Владимировна и подлетела к окну. – Предвещание смерти!

– Бабуль, хватит. Просто сумасшедшая птица, – успел сказать ей Александр до того как посмотрел в дверной глазок. Там никого не было.

Юноша спокойно открыл дверь, и, увидев «его», отступил назад в холодном ужасе.

– Что там? – взволнованно поинтересовалась бабушка, выбежав в коридор.

Александр закрыл дверь. Отталкивающее лицо быстро покрылось холодными каплями пота, а гримаса ошеломления не добавляла ему привлекательности.

– Там что убили кого-то? – не терпелось узнать Анне Владимировне, хоть и побледневшей от страха, но мучавшейся от любопытства. – Открой.

Александр, не переча ей, распахнул дверь.

На полу, издавая противные звуки и, тянув друг друга в разные стороны, извивались крысы, сцепленные кончиками хвостов. Это необыкновенное явление встречалось в литературе под названием «крысиный король», но явных доказательств его существования не были обнаружены.

– Господи! Боже Иисусе! Что это? – постоянно крестясь, спрашивала Анна Владимировна.

Крыс было порядка девяти штук. Они переплетались, пищали, наваливались друг на друга и даже пытались откусить себе хвосты, но путая свой с чужим, создавали новую малоприятную для зрелища возню.

– Закрой дверь!! – скомандовала бабушка. – Что это за тварь? Господи, Господи!

– Это «крысиный король». О нем иногда упоминалось в мифах.

– Какой еще король?

– Крысиный.

– Да слышала я! – Анна Владимировна была сама не своя от леденящего ужаса. – Такая тварь не могла образоваться сама!

– В литературе говорится….– начал Александр, которого самого трясло от ужасающего удивления.

– Забудь уже литературу. Там вечно пишут всякий бред безумные люди! Это чья-то злая шутка. Но кто мог связать, Господи, этих крыс??????? Нет, это невозможно! – Анна Владимировна постоянно крестилась, а потом и вовсе бросилась к иконам, спрашивая чего же ей ждать.

– Успокойся, бабуль. Все хорошо, – пытался привести ее в чувство Александр. – Я прогоню его.

– Кого ты прогонишь?– спросила бабушка, будучи уже в слезах. – Не вздумай. Не мы «это» принесли, не нам и уносить.

– Но его нельзя так оставлять.

– Ты еще скажи, что нужно каждую эту отвратительную тварь отцепить от другой отвратительной твари, накормить и пригреть до наступления лета?

– Я тоже, Анна Владимировна, тварь отвратительная, – впервые он назвал бабушку по имени и отчеству, – но, тем не менее, мы живем с тобой под одной крышей и едим за одним столом. И спасибо тебе за это.

– Что…ты…говоришь…? – губы Анны Владимировны задрожали с невероятной силой и она, откинувшись на спинку стула, впала в громогласное рыдание, которого никогда ранее себе не позволяла. По крайней мере, при Александре.

Молодой человек быстрым шагом пошел на кухню и нашел там прочный пакет.

«Боже мой! – думал он, – крысиный король! Откуда он только взялся? Я всегда считал, что это выдумка прежних лет. Или это что-то мистическое? Или, возможно, они сплелись хвостами в тесной норе, а сейчас каким-то образом вырвались оттуда». Александр снова открыл дверь и глядел на непонятное явление. Крысы продолжали копошиться, создавая весьма неприятное зрелище. Они пищали то жалобно, то неистово, возмущаясь таковым своим положением. Сложно представить, как бы поступили мы, если увидели на пороге своего дома такое гадкое сплетение грызунов.

Но Александр был твердо уверен, что его нужно убрать. Ведь «король» мог напугать людей, живущих в доме, и, чувствуя ответственность за их возможный ужас, принялся за дело.

У него был пакет. Что дальше? Как вынести существо наружу и что делать с ним дальше? С комнаты их однокомнатной квартиры продолжали доноситься всхлипывания Анны Владимировны. Сердце Александра было неспокойно – он хотел ринуться утешить бабушку, так близко к душе принявшей все эти странности, и нужно было сделать то, что он хотел.

– Сашенька, я прошу тебя, не трогай их! – протянула Анна Владимировна.

– Бабуль, я быстро. Хотя б нужно вынести их на улицу.

– Твоя добродетель погубит тебя когда-нибудь!!! – ответила бабушка, не решаясь подойти снова. Жуткий вид находившегося на пороге существа или существ не позволял ей этого сделать.

–Так, так, так…– приговаривал Александр, думая как же лучше начать свое действие.

Он расправил пакет как можно шире и накрыл им крыс – те запищали еще сильнее. Нужно было положить их внутрь, и, что может показаться странным, юноша голыми руками, не боясь ни укуса, ни самого прикосновения к гадким животным, начал осторожно проталкивать их в пакет. Крыс было девять: одна больше другой, словно разобранная матрешка. Шерсть их была тускло-серая, с каким-то мокрым отливом, что придавало им еще больше мерзости. И они, словно зная, что им желают помочь, не сопротивлялись.

Крысы всегда считались одними из умнейших животных.

– Так-то лучше, – сказал Александр и направился с этим злополучным пакетом к выходу.

Крысы продолжали извиваться и дергаться, издавать неприятные звуки. Весь пакет ходил ходуном. Александр думал о том, откуда же могло явиться такое существо, и пытался найти научное объяснение. Даже если они сплелись в тесной норке, будучи совсем малышами, то, как же потом они вырвались наружу? Прежде чем пойти к выходу, он осмотрел все около своей входной двери и дверей соседей по лестничной клетке. Особенно он осмотрел дверь Алены Добронравовой, ведь обнаруженные существа могли ее сильно напугать. Но Александр ничего не нашел, ни единого намека на нору, на хоть какое-нибудь место, где могло б образоваться, а потом еще и выкарабкаться оттуда настолько необычное животное, точнее выразиться, скопление животных. Странно, но молодой человек совершенно не ощущал отвращения к тому, что обнаружил. Можно сказать больше – он испытывал чувство жалости к крысам, так как они были сплетены хвостами и не могли позволить себе свободы, не могли даже нормально кормиться. Каждый их писк Александр воспринимал как молитву о помощи и почему-то на уровне психики, считал, что помощь им должен оказать именно он, тем более что обнаружил их первым, скорее всего, он. Пока Александр спускался с лестницы, он уже далеко зашел в своих мыслях по поводу происхождения того, что нес в пакете и размышлял о том, как можно расцепить бедных несчастных животных. Однако на ум мало что приходило.

Если он начнет их касаться голыми руками, то крысы примутся кусать его, а это не приведет ни к чему хорошему, ни для них, ни для него самого. Нужно было придумать что-то более разумное.

О, бедный Александр! Он никак не мог смириться с тем, что разумность в жизни, во всяком случае, его жизни, практически отсутствовала. Александр легко забывал обиды и оскорбления, не обращал внимания на многие людские недостатки и душевные изъяны; постоянно в своих мыслях защищая многих людей и оправдывая их скотское поведение то молодостью, то плохим настроением, то особенностью склада ума или характера. Саша никогда не роптал на природу и Господа Бога, что родился некрасивым. По сути, он даже в какой-то степени был этому рад. Отсутствие привлекательного внешнего облика помогало сконцентрироваться Александру на полезных вещах: учебе, более того, на хорошей учебе, он каждую минуту старался совершенствоваться и учиться чему-то новому. Он экономил достаточно времени, игнорируя вечную гонку за абсолютным совершенством.

……………………………………………………………………………………………………………

Выйдя на улицу, в самый центр двора, Александр первым делом увидел двух пожилых дам, сидящих около дома, и уважительно поздоровался с ними.

– Здравствуй, здравствуй, – последовал недоверчивый ответ, и взор женщин упал на шевелящийся пакет. Дамы нахмурились, переглянулись, но ничего не сказали, просто проводив Александра взглядом.

Александра бегло посетила мысль о том, что будет, и какие слухи пойдут, если эти дамы увидят зрелище с ним в главной роли, вытряхивающего из плотного пакета девятерых сплетенных крыс? Страшно вообразить. Он-то к этому никак не причастен, но, тем не менее, его непричастность недоказуема. Александру все равно, что подумают и что скажут, его совесть всегда была чиста, однако, позволить, что на Анну Владимировну (что порой так дорожила общественным мнением) будут криво смотреть, он не мог. Учитывая обдуманные выше факты, он отошел как можно дальше, чтобы выпасть из поля зрения присутствующих людей, наконец-то положил пакет на землю и, как будто приглашая, тихо сказал:

– Выходите!

Каково было удивление Александра, когда из пакета спокойным, но торопливым шагом вышли все девять мокро-серых животных, и по росту встали полукругом около него. Молодой человек, сам того не замечая, сделал шаг назад.

– Что это? Как? – сказал он не то сам себе, не то тем, кого видел перед собой.

Крысы свободно шевелили хвостами, которые еще минуту назад были сплетены в тугой узел, и смотрели на своего спасителя. Так что же могло произойти? По грубой коже Александра пробежалась мелкая дрожь. Послышалось слабое пение. Александр посмотрел по сторонам, но ничего не увидел, однако, когда повернулся вновь, встретился лицом к лицу со своей вечной гостьей. Своей злосчастной тенью.

– Аааааа, – протянул он. – И тут без тебя не обошлось.

Молодой человек был спокоен и не обращал внимания на мистическую сторону ситуации. Словно все, что происходило, было в порядке повседневных вещей. Его не пугали явления такого рода – он воспринимал их уже как часть своей жизни. Теперь более или менее все вставало на свои законные места. Эти крысы были устрашающим элементом, своеобразным подарком от его ужасающей мистицизмом полупрозрачной тени с его детским лицом. Только зачем она это делает, чего хочет добиться от него? Можно было бы подумать, что ее явления были только нарушением его психики, последствием шока в раннем возрасте: такое объяснение было самым реальным, и Александр иногда сомневался в самостоятельном существовании тени и заключал, что она – плод его воображения. Но что происходит сейчас? Что за отблески сумасшествия? Девять крыс стоят вокруг него, рядом порхает малоприятная рожа, напевая незнакомые мотивы, стараясь как можно больше устрашить свою жертву. Но Александру не страшно. Вместо страха он ощущает жажду знания : ему нужен ответ! Наверху в квартире находится его родная, любящая и любимая бабушка, которую нужно успокоить – она сильно перепугалась. Мысли бегали и путались. Но некрасивое лицо нашего героя оставалось безмятежным. В этой ситуации был, на взгляд Александра, парадокс. Если тень видел только он, то, скорее всего, и подарок от нее в виде «крысиного короля» тоже должен был видеть только он. Почему же Анна Владимировна тоже его видела? Значит всё не так просто и всему должно быть объяснение!