Полная версия
Хаос и космос в ментальности субъекта
А. В. Сухарев
Хаос и космос в ментальности субъекта
Игорю Алексеевичу Акчурину посвящается
Так как предметы лишь при помощи человеческих воззрений выдвигаются из ничто, то если теряются воззрения, они вновь возвращаются в ничто.
И. В. Гёте. Максимы и рефлексииНаука преуспела в разделении объекта исследования, забывая затем сложить его воедино, тем самым теряя представление о нем.
И. Р. Пригожин, И. Ж. Стенгерс. Порядок из хаосаРекомендовано к изданию секцией «Нейрофилософия» Научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта и когнитивных исследований, 23 мая 2018 г., Философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова
Рецензенты:
доктор психологических наук, профессор В. Т. Кудрявцев
доктор философских наук В. В. Мильков
доктор психологических наук, профессор А. А. Обознов
доктор психологических наук, профессор В. К. Шабельников
© Сухарев А. В., 2019
Введение
Разработка обобщеного гуманитарного языка описания и интеграции различных культур и народов нашей планеты является весьма актуальной в стремительно глобализирующемся мире. Язык естественно-научного описания не включает важнейшие для человека понятия ценностей и пр. Язык мировых (надэтнических) религий часто заключает в себе предпосылки для межконфессиональных и межэтнических конфликтов, а имеющиеся языки обобщенного философского описания мира и человека не учитывают природно-культурной специфики развития различных социальных групп. Таким образом, возникает проблема создания языка, включающего, наряду с максимально общим описанием мира и человека, органичный способ учета природно-культурной специфики развития человека или общества.
В настоящее время, как в естественно-научных, так и в гуманитарных исследованиях все более широко используются понятия «хаос» и «порядок». Понятием «хаос» обозначают переходное состояние, структурную неустойчивость системы, отсутствие ее закономерного изменения и т. п. Антонимом данного понятия является понятие «порядок», которое связывается с понятием «космос» (И. Кант, Г. Гегель, Дж. Джойс, И. Пригожин, Е. А. Стеценко, Г. Хакен и др.).
В современной науке представление о дихотомии «хаос—порядок» применялось как в естественно-научной области (Г. Хакен, И. Пригожин, Г. Г. Малинецкий и др.), так и в математической психологии (В. Ю. Крылов, В. Б. Тарасов, Т. Н. Савченко и др.), а также в социологии, истории и др. Представление о хаосе и порядке рассматривалось в рамках синергетического подхода для исследования взаимосвязи и взаимопорождения новых структур из относительного «беспорядка» или качественного скачка при порождении новой структуры из старой. Синергетический подход в том виде, как он использовался в психологических исследованиях, описывал роль структуры, степени ее организации и формального характера ее трансформации. Несмотря на то что соотношение «хаос—порядок» широко используется не только в естественно-научных, но и в гуманитарных исследованиях (например, в анализе эпохи постмодерна, социальной синергетике), оно, как правило, рассматривается на основе естественно-научных моделей. В процесе применения идей синергетики в социогуманитарной сфере была выработана удачная, на наш взгляд, формулировка о «степени синтеза хаоса и порядка», подразумевающая изначальное их «сочетание» (Бранский, 1999). Данная формулировка относится только к структурно-динамическим (номотетическим) характеристикам социогуманитарных систем. Психические образы несут регулятивную функцию в поведении человека. При этом возникает проблема учета именно гуманитарной, идиографической составляющей предмета исследования, роли содержания субстратных элементов исследуемой психологической структуры, прежде всего функции и специфики содержания ее образных компонентов.
Понятия хаоса и космоса, рассмотренные в работе на примерах античной и китайской культур, изначально несут в себе гораздо более глубокое содержание, чем предполагает дихотомия «хаос—порядок», а именно гуманитарно-образное, идиографическое. Данное содержание в европейской культуре представлено в античных текстах, например, как первопотенции (А. Ф. Лосев), разворачивающиеся в процессе «космической» трансформации хаоса по воле демиурга, – хаос, Гея, Тартар, Эрос (Гомер, Гесиод, Гигин, Платон, Овидий). В отечественных исследованиях оно отражено в работах Е. М. Мелетинского, А. В. Лебедева, А. Ф. Лосева, М. А. Можейко, В. Н. Топорова и др. Психология, наряду с такими науками, как медицина, экономика, лингвистика, политология, юриспруденция, экология и др., является междисциплинарной областью и находится на стыке гуманитарной и естественно-научной сфер познания. Полноту познания бытия обеспечивает сочетание описательного (исторического, идиографического) и естественно-научного (номотетического) подходов (И. Кант, Г. Риккерт). При этом важно теоретическое обоснование закономерности сочетания данных подходов, содержания методов и поцедур исследования, а также времени и места их применения. В психологической науке исходным условием данного сочетания может являться системный учет образных и структурно-динамических характеристик ментальности субъекта.
Основная цель настоящего исследования заключается в выявлении роли образного содержания представлений архаической ментальности, ментальности модерна и постмодерна в развитии субъекта.
Важнейшую роль в данном процессе играют хтонические проявления первопотенций хаоса и проявлений космоса, как наиболее древние архаические представления, характеризующие развитие ментальности индивидуального и коллективного субъекта в современном мире. Проблема нарастания тенденций архаизации в цивилизационном процессе в целом уже затрагивалась в культурологии (О. В. Хачатурян и др.). Архаическую ментальность мы вслед за рядом авторов (К. Леви-Брюль и др.) мы понимаем как синкретичную, характеризуемую сакральным отношением к природе и близостью к ней, магическим мышлением, локальностью, минимумом отчуждения и др.
В психологических исследованиях ставилась проблема «одушевления» природы, «субъектификации объектов природы» (Дерябо, 2002; Журавлев, 1996). Данные «одушевления» имеют определенное сходство (как «наделение жизнью») с традиционными мифологическими представлениями и являются одними из первичных и непосредственных проявлений хаоса в процессе его «космизации». Представление о хаосе предельно архаично, предельно архаичны и его первичные мифологические образные проявления. В античности, кроме прочего, это Гея-земля и хтонические существа (духи природных стихий – гекатонхонейры, чудовища и т. п.). В русской мифологии это мать-сыра земля и хтонические существа-медиаторы, осуществляющие связь человека с подземным миром – лешие, водяные и др. Образные проявления хаоса и космоса наделяются более или менее выраженным приоритетом в пластах ментальностей архаики, модерна или эклектикой и того, и другого в ментальности постмодерна. В качестве проявлений космоса в античности можно рассматривать образы Зевса, Посейдона, Аида, а в русской ментальности – Перуна, Христа, агиографические образы. Образные проявления играют ведущую роль для методологической полноты анализа степени синтеза хаоса и космоса – они описывают не только образное содержание, но и обусловливают структурно-динамические характеристики гуманитарных систем.
Исследования показывают, что представления о хаосе и космосе, аналогичные античным, свойственны мифологиям большинства культур и народов этносферы. При этом современное человечество все в большей мере подвергается процессам мультикультуризации, биологической метисации и тому подобные проявления на индивидуальном и групповом уровнях. Мы обозначаем данные изменения как процесс этнической маргинализации (Сухарев, 1994, 2008), который характеризуется тем, что в ментальности современного субъекта все в большей мере смешиваются культурно-психологические, природно-географические, антропобиологические, религиозно-мифологические, а также естественно-научные и другие представления. Все перечисленные характеристики можно рассматривать как относящиеся к архаической ментальности, ментальности модерна и постмодерна и, в то же время, как этнические параметры развития человеческих сообществ.
Образную специфику архаической ментальности для различных культурно-природных ареалов характеризует выраженная этническая функция ее представлений. Данная функция субстратных образных элементов ментальности субъекта может принимать три значения: интегрирующее его с тем или иным этносом или культурно-природным ареалом, дифференцирующее и нейтральное. Нейтральной, например, является этническая функция естественнонаучных представлений. Представления о хаосе и космосе также имеют нейтральную этническую функцию вследствие их природно-культурной инвариантности. Но уже первичные их мифологические проявления наделяются интегрирующей и дифференцирующей этническими функциями, отражающими в образном представлении природно-культурную специфику конкретного ареала.
В целом учет этнической функции представлений осуществляется с позиций этнофункционального подхода (А. В. Сухарев), где на основании принципа этнофункционального единства микро-и макрокосма, принципов развития, системности, детерминизма и субъектности рассматривается аналогия природно-культурной специфики развития ментальностей коллективного (Журавлев, 2002) и индивидуального субъектов.
Ментальность субъекта имеет «слоистую» структуру, состоящую из компонентов архаики, модерна и постмодерна, в принципе наделенных различными значениями этнической функции. В процессе развития ментальности субъекта степень ее этноинтегрированности может возрастать по мере приближения к идеалу – недостижимой на практике цели развития. Чем более этноинтегрирована ментальность субъекта, тем больше его адаптационный потенциал, что оптимизирует внутренние условия для дальнейшего развития (Сухарев, 1996, 1998, 2008, 2017; и др.).
Система понятий хаоса, космоса и их структурно-динамических и образных проявлений рассматривается как обобщенный метаязык для методологически полного описания явлений и законов функционирования психики с учетом специфики природно-культурных ареалов. Вместе с тем, данный метаязык, опирающийся на понятие образа, может служить основой для анализа содержания различных внепсихологических сфер человеческой жизнедеятельности, таких как хозяйственно-экономическая сфера, право, религия, экология, медицина, образование и пр., с учетом их природно-культурной специфики.
В качестве медиатора между обобщенным языком описания развития, основанного на представлении о естественном идеале синтеза хаоса и космоса, с одной стороны, и спецификой представлений различных природно-культурных ареалов – с другой, рассматривается междисциплинарный этнофункциональный подход. Представление о степени синтеза хаоса и космоса с учетом этнической функции их проявлений можно рассматривать как философское обобщение этнофункционального подхода в психологии, являющееся основанием для прикладных междисциплинарных исследований. Использование регулятивного потенциала образных проявлений хаоса и космоса, а также показателей повышения степени их синтеза и приближения к идеалу естественного развития открывает возможность коррекции развития индивидуального и коллективного субъектов.
В итоге нашего исследования показана возможность применения полученных теоретических и экспериментально-психологических результатов в междисциплинарных внепсихологических областях (А. Л. Журавлев), обеспечивающих оптимизацию субъективного качества жизни индивида и общества (Г. В. Зараковский, Г. М. Головина, В. Б. Рябов, Т. Н. Савченко, В. А. Хащенко и др.).
Подчеркнем вклад результатов настоящего исследования в психологическую науку. Выявлена энергизирующая (повышающая адаптационный потенциал) роль этноинтегрирующих вторичных хтонических образов, характеризующихся приоритетом хаоса, а также других компонентов архаической ментальности в развитии субъекта. Кроме того, в исследовании установлена относительно менее выраженная оптимизирующая роль в развитии субъекта надэтнически-религиозных олицетворений проявлений космоса и естественно-научных представлений, характеризующихся т. н. приоритетом космоса. Данная роль становится существенно конструктивной при наличии в историо- или онтогенезе ментальности субъекта архаических хтонических компонентов. В работе показана роль взаимодействия компонентов архаической ментальности и ментальностей модерна и постмодерна в разаитии индивидуального и коллективного субъектов. Надэтнически-религиозные компоненты и компонеты ментальности модерна могут быть полноценно усвоены субъектом лишь на основе ранее усвоенных компонентов архаической ментальности. Ментальность постмодерна в ее современном состоянии, характеризующимся, помимо прочего, эклектическим смешением этнодифференцирующих и этноинтегрирующих архаических компонентов, обусловливает рост тревоги и возникновение адаптационного синдрома. В условиях глобальной мультикультуризации ментальность постмодерна является ментальным ресурсом, но в целом может сдерживать развитие субъекта вследствие дополнительного расходования адаптационного потенциала.
Представление о степени синтеза хаоса и космоса операционализировано с помощью междисциплинарного этнофункционального подхода. Это позволяет органично сочетать гуманитарный и естественно-научный методы в исследовании развития субъекта. При этом идиографическое исследование образной сферы субъекта осуществляется либо методом субъектного анамнеза (индивидуальный субъект), либо методом этнофункциональной историко-психологической реконструкции (коллективный субъект). Номотетический анализ характеристик, количества и последовательности субъектно-рефлексируемых образов, полученных в идиографическом исследовании, может осуществляться с помощью представлений о значении, модальности и степени выраженности этнической функции образов, позволяющих учитывать природно-культурную специфику проявлений хаоса и космоса. Наряду с этим номотетический анализ образной сферы может осуществляться различными методами, направленными на выявление структурно-динамической упорядоченности/неупорядоченности элементов исследуемых гуманитарных систем.
В исследовании показано, что представления о хаосе и космосе могут рассматриваться как универсальные для различных культур, а разрабатываемый подход, учитывающий роль психических образов в развитии, можно рассматривать как основу наиболее обобщенного механизма регуляции взаимодействия ментальных систем в различных природно-культурных ареалах. При этом этнофункциональный анализ позволяет осуществлять тонкую дифференцировку качества взаимодействия различных подсистем в исследуемой целостности. Установлено, что наиболее дискриминантными для оценки качества психологической адаптированности/дезадаптированности субъекта являются наделенные приоритетом хаоса хтонические образы.
Полученные результаты могут рассматриваться как основание технологии оптимизации развития гуманитарных систем. Возможность практического применения разработанного метаязыка в самых различных областях жизнедеятельности человека – экономике, экологии, образовании, праве, медицине – показана в последней главе.
Глава I
Хаос и порядок в гуманитарных и естественно-научных исследованиях[1]
Гуманитарный метод познания характеризуется прежде всего субъектностью и более низким уровнем саморефлексии познающего субъекта. Это объясняется тем, что в процессе познания субъект опирается не только на анализ «объективных условий», но и на их отображение (то есть некоторое «искажение») под влиянием «внутренних условий» – мотивов, ценностей, переживаний. Гуманитарное познание является субъект-субъектным, при этом субъект познания – личность, общество или культура – не даны исследователю непосредственно. Предметом гуманитарного познания может в определенной мере являться продукт деятельности субъекта. Влияние субъекта познания на качество исследования предмета познания, в данном случае тоже субъекта, может оказаться и чрезмерным, патологическим. Напомним, что в психиатрии такое познание или мышление называется кататимным, т. е. в той или иной мере искаженным вследствие влияния эмоций и чувств субъекта познания. Мы исходим из того, что на практике определенной степенью кататимности характеризуется любое, в том числе «нормальное» (не патологическое), мышление.
В исследовании личности, ее ментальности познание субъекта осуществляется так называемым клиническим методом (Мясищев, 1995), в процессе которого врач или психолог «вживается» во внутренний мир пациента и истолковывает его в соответствии со своими «внутренними условиями», распознавая, например, за феноменами сознания проявления бессознательного (Лоренцер, 2013). Основоположником клинического метода в психологии считается З. Фрейд.
При исследовании общества, его истории, культуры используется метод реконструкции, при помощью которого осуществляется истолкование (герменевтика) слов, символов и в общем случае текстов, знаков и артефактов, характеризующих его ментальность. Данное направление разрабатывалось в рамках учения «наук о духе» В. Дильтея (2000, 2001) и его последователей, а применительно к исторической психологии – во французской исторической школе Анналов (Блок, 1986; и др.). В гуманитарном познании не предполагается общезначимость полученных результатов. В качестве аргументов широко используются ссылки на мнения авторитетов в той или иной области знания о человеке, что определяет природно-культурную специфику данных результатов.
В гуманитарном, в частности, в психологическом исследовании, помимо структурно-динамических характеристик, существенную роль играет образная сфера (Гостев, 2007) субъекта, то есть специфические субстратные элементы ментальности – представления, образы памяти, воображения и пр.
Предметом естественно-научного познания, в отличие от гуманитарного, является природа и ее общезначимые законы. В идеале естественно-научное познание характеризуется отсутствием кататимности познавательного процесса. Существенной особенностью естественно-научного познания является использование эксперимента, как лабораторного, так и естественного. Повторяемость результатов экспериментального исследования является показателем его объективности и общезначимости.
Вместе с тем современные методологические представления о процессе познания предполагают наличие в нем нерефлексируемых установок, которые определяются мировосприятием и способом мышления субъекта познания. Данное положение можно сформулировать как невозможность беспредпосылочного научного познания (Фейерабенд, 2007). Теоретические предпосылки могут как осознаваться, так и не осознаваться субъектом. В первом случае, который является оптимальным, теоретические основания для описания предмета познания вполне осознаны, и поэтому становится возможным поиск новых теоретических подходов. Во втором случае познающий впадает в иллюзию «объективности» предмета познания, интерпретируя его с позиций неосознанных установок мышления. Применительно к естественно-научному познанию положение о «беспредпосылочности» состоит, в частности, в том, что «ни измерение, ни эксперимент, ни наблюдение невозможны без соответствующей теоретической схемы» (Kothari, 1975, p. 5).
Полнота познания мира человеком достигается сочетанием гуманитарного и естественно-научного подходов (Кант, 1963б; Риккерт, 1908; и др.). Иначе достижение полноты познания обеспечивается сочетанием номотетического (от гр. νόμος – «закон», корня θη- «полагать, устанавливать») и идиографического (от гр. ἴδιος – «своеобразный», γράφω – «пишу») методов. Идиографический метод основан на положении об уникальности предмета исследования, о неповторимости каждого из реальных явлений, процессов и событий, конкретных образов. Номотетический метод, напротив, предполагает наличие в предмете познания типического, закономерного. В отечественных психологических исследованиях сочетание идиографического (гуманитарного) и номотетического (естественно-научного) подходов для практических целей встречается достаточно редко (Русалов, 2012; Сухарев, Чулисова, 2013).
Оптимальное сочетание гуманитарного и естественно-научного подходов в познании требует от субъекта познания соответствующей направленности. В процессе познания в целом, а в гуманитарной сфере особенно, направленность субъекта должна органично включать в себя саморефлексию кататимных, эмоционально обусловленных искажений процесса познания, связанных с культурой – ценностями, вероисповеданием, языком и прочими специфическими для конкретного природно-культурного ареала условиями. В свою очередь, в процессе познания человека и общества с позиций естественнонаучного подхода существует необходимость саморефлексии и учета субъектом познания влияния на данный процесс этнической функции культуры (Бромлей, 1983).
Познание человека и общества исключительно с естественно-научных позиций может привести к результатам, в значительной мере затрудняющим их включение в целостную систему знания и противоречащим ей практически во всех узловых моментах, как это и было осуществлено, например, в исторических исследованиях Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко (2004, 2017 и др.).
* * *Приступая к анализу исследований, связанных с понятиями «хаос» и «порядок», констатируем, что категория «хаос» прочно утвердилась в последнее время в словаре естественных и гуманитарных наук как научное понятие (Назаретян, 1997, с. 91–98), а именно: в области научного знания на стыке с философской проблематикой необходимости и случайности (Чешко, 1999, с. 128).
Согласно информации ЮНЕСКО, в настоящее время насчитывается более 1000 научных дисциплин, в том числе возникших на стыке наук. Около половины из них относят к гуманитарному знанию, остальные – к естественно-научному. Рассмотрим применение понятий хаоса и порядка для исследования систем в данных условно разделенных областях знания.
Понятия хаоса и порядка в естественно-научных исследованиях
Прежде чем приступить к рассмотрению представлений о хаосе и порядке в естественных науках приведем некоторые определения, необходимые для их описания. В естественно-научных исследованиях исходным для описания материального мира как структурно упорядоченного образования выступает понятие «система». Данное понятие происходит от древнегреческого слова σύστημα – «целое, составленное из частей; соединение». В качестве рабочего можно взять определение одного из основоположников общей теории систем Л. Берталанфи, который определял систему как комплекс взаимодействующих элементов. Причем количество элементов системы считается ограниченным (Берталанфи, 1969, с. 23–82). На понятии «система» базируются структурные уровни организации материи, отдельные целостные объекты внутри этих уровней и т. д.
В понятие системы входит представление о ее элементах (от лат. elementum – «первичная материя, стихия; первоначало»). Элемент рассматривается как условно неразложимый компонент системы, без которого она не существует. В качестве элементов могут выступать целые «подсистемы» тех или иных систем, например, в системе энергообеспечения автомобиля можно рассматривать электрическую и топливную подсистемы.
Помимо комплекса элементов, составляющих систему, рассматривается также определенная структура (организация) связей (соотношений) данных элементов. Структуру можно определить как совокупность устойчивых связей между ее элементами. В понятие структуры включается и пространственное расположение элементов, и соотношение между этапами ее развития, т. е. организация элементов структуры во времени и в пространстве.
Структура системы определяется, прежде всего, устойчивыми закономерными связями элементов. Наиболее значимыми являются закономерные интегрирующие связи, обусловливающие целостность системы, т. е. собственно ее системность (Садовский, 1974).
Принято считать, что качество системы определяется структурой, отношениями, связями внутри системы. В частности, данной позиции придерживаются представители школы структурно-функционального анализа (Парсонс, 1998), где абсолютизируется роль структуры и основное внимание уделяется именно структурным феноменам. При таком подходе вне внимания остаются не только субстраты[2] (элементы системы), но и детерминация развития системы.
Конечно, структура систем является относительно независимой от природы субстратных элементов. На основе такого рода изоморфизма структур разработан метод кибернетического моделирования. Изоморфизм систем заключается в том, что, абстрагируясь от природы субстратных элементов, каждому элементу одной системы соответствует лишь один элемент другой системы и каждому отношению (связи) соответствует связь в другой системе и наоборот (Бирюков, 1989, с. 209).
