Пустота

И так раз за разом.

***

Один мой друг напивался до беспамятства и плакал. Рассказывал ужасные вещи, в основном из детства. До сих пор не знаю, что было правдой, а что вымыслом и пьяным бредом (друг всегда любил сочинять). Но плакал по-настоящему.

Однажды я напился неприлично сильно. Мне хотелось только плакать и бредить. Друг вёз меня до дома. В этот вечер мы хорошо друг друга понимали.

***

Я лежу в детской кроватке. Комната тёмная, не горит ни одна лампочка. Все ушли. Дверь закрыта. Законы, которых я не понимаю, которые меня заставляют принимать как должное. Ночью мне нужно оставаться одному в темноте. Меня кладут в правильное место и оставляют в закрытой комнате. Одиночество и страх сковывают, ощущение тела расплывается. Я совсем не умею справляться с этим страхом, ужасом, возникающим при отсутствии света. Вслед за телом и мир становится нечётким, размытым. Что же делать? Страх не даёт заснуть, а сон – единственное спасение, на которое остаётся надеяться. На потолке странные разводы. Я цепляюсь за эту деталь в попытке сохранить ощущение реальности, придумываю зверей, людей и предметы. Но привычное ускользает. Затягиваюсь в какой-то другой мир, о котором знаю только я. Это то, что не могу никому объяснить. Это то, что я вижу, когда другие думают, что мне просто страшно из-за отсутствия взрослых. И другие, кажется, не испытывают то же самое. Может, что-то не так со мной?

***

Иду по улице и вижу небольшой отдельно стоящий дом. Появляется ощущение своего рядом. Очень странно обустраивать жилище настолько на виду. Совсем не безопасно. Живущий там либо слишком уверен в себе, либо… Тут что-то не так… На подходе к дому мне открывает дверь молодой парень. Красивое свечение, яркое и светлое. Парень рад нашей встрече. Да как же ты тут такой живёшь? Присматриваюсь сквозь свечение. Резко бросает в дрожь. Даже сердце заколотилось от этой картины. Его лицо в очень глубоких дырах, обезображенное. Его используют как еду, просто пожирают, незаметно для него самого. Неужели сомневается? Спрашиваю. Нет, всё гораздо хуже. Парень радостно и гордо сообщает о своём решении не делать выбор, остаться свободным, жить одному, описывает преимущества такого подхода. Теперь ясно. Глупая ошибка. Отказ от ответственности за принятие решений ослабляет осознанность. Мальчишка всё меньше понимает, что с ним происходит, какое влияние на него оказывается, не замечает собственной трансформации. Постепенно его высосут полностью, и он превратиться в подобие одного из их зомби. Нет, я не буду объяснять ему: он уже не воспримет объяснений и не поверит мне. Прямо склонять на свою сторону не имею права. Говорю, что он всегда может присоединиться к нам, если решит, и я даже постараюсь найти его. Но в данном случае это скорее формальность. После его предложения остаться и пообщаться, начинаю чувствовать засасывание в болото. Отказываюсь, прощаюсь и иду дальше. Очень жаль.

***

Запах кофе. В этом мире есть вещи, превращающие некоторые моменты в волшебство. Я ловлю своё счастье, сидя утром на подоконнике с чашкой вкусного варёного кофе. День только начинается, и всё просыпается. Тёплым летом, когда появляется яркое солнце, но жары ещё нет. Пахнет свежестью, зеленью и пылью немного. Осенью, когда на улице становится прохладно, на стёклах капли сначала застывают, а потом сползают вниз. Небо затянуто серыми тучами, воздух влажный. Пальцы согреваются о тёплую кружку. Зимой, когда фонари освещают заснеженные дороги. И вроде, пока не приняты никакие решения, история дня не написана. Но нет. Уже принято решение снова проснуться. И каждую секунду делается выбор между жизнью и смертью. Поэтому так страшно бывает засыпать. Никогда не знаешь заранее, какой выбор сделаешь следующим утром.

***

Счастье медленно вибрирует в теле. На грани с возбуждением. В ожидании надвигающегося взрыва. Вся жизнь проходит в стремлении к взрыву, который не оставит ничего после себя. Страх разлететься вдребезги. Желание подойти к самой опасной и самой вожделенной точке, перескочить через границу. Так мы начинаем смотреть на свои роли со стороны и чувствовать суть, весь мир, дрожащий внутри, звенящий всем своим пространством. А после ничто уже не будет прежним. Так происходит переход на новый уровень.

***

Так много говорится о семейных ценностях, постоянстве, верности, спокойствии и уверенности. Приравнивание постоянства к счастью, когда жизнь и мир по сути своей состоят из непрерывных изменений?

Интерес и непредсказуемость толкают вперёд. Желание приближения к незнакомому. Скорость, несущееся время, движение у обрыва без остановок, опасность приносят ощущение жизни, вырывают из тумана. Стабильность становится совокупностью элементов, образующих болото, глубокое и заросшее. Медленная смерть с иллюзией правильности происходящего или риск и борьба с хотя бы частичным сохранением чувствительности и пятидесятипроцентной вероятностью продолжения этого шоу?

Но если привычные для многих ценности делают существование невыносимым, если нет возможности двигаться вперёд без разрушений и перешагивания через собственный ужас, если нет продолжения жизни без убийства себя прежнего и всех прежних тех, кто был рядом, если нет продолжения пути без потери того, что привыкаешь считать домом и семьёй… То где грань между эгоизмом и самосохранением?

Попытки созидания через разрушение, спасения через принесение в жертву себя же. Вырезание куска себя, который болит и нарывает. А после вырезания боль распространяется по окружающему пространству и переходит на новые области. Зарастает крайне медленно. Боль не уходит никогда. Анестезия забирает ощущение жизни. Когда видишь смерть и страдание, либо проходишь мимо, принимая очередную дозу отупения в себя, ныряя в любимое болото, либо навсегда остаёшься с этим ужасом и болью. Раз за разом.

***

Я сдерживаю нарастающее внутри. Я знаю: это уже не остановить. Знаю, чем всё однажды кончится. Позволяю этому быть. Ощущение мира становится ярче, тело кажется настоящим, живым. Я еду с тобой. Просто не хочу останавливаться. Опасность слишком привлекает. Ночь и много километров дороги. Ты радуешься. Мы едем в любимый тобой город. В любимый мной город. Кофе в лесу, рядом с трассой. Запах волос. Несколько часов сна. Многие воспоминания стираются или зарастают туманом. Но не все. Это останется навсегда.

Потом… Какой-то другой день. Всё тот же любимый город. Он подарил мне много, но забрал больше. Может, поэтому так у нас с ним и не сложилось. Ты всё так же радуешься, ты бежишь к своей сложной привязанности. Я следую за своей. Ты уговариваешь, обещаешь, меняешь договорённости, успокаиваешь. Ты всё понимаешь. Я всё понимаю. Мы пытаемся говорить. Выходит криво. Слова застревают в горле. Несёшься вперёд, настолько красиво, что я не в силах заставить тебя остановиться, да и не в праве. Кто я для тебя? Один из многих, не больше. Или?..

Ночь. Лежу на диване и пялюсь в потолок. Закрываю глаза и пытаюсь не чувствовать, отключиться, насколько это возможно. Ты в соседней комнате с ним. Я слышу тебя через стенку. Хочу быть в другом месте. Но где? Разве существует место, в котором можно спрятаться от собственной жизни? Слёзы подступают. Слёзы для слабаков. Огромная дыра внутри расширяется, поглощая и переваривая части меня. Превращаюсь в пустоту, сливаюсь с темнотой. Нет ни тела, ни сожалений, ни мыслей.

А утром ты выйдешь счастливая. Вы будете пить вино. Он будет победоносно ходить по квартире, полураздетый, выставляя напоказ спину, всю покрытую отвратительными прыщами. Природа сойдёт с ума, запустив в город сильнейшую метель. А после я посажу тебя на поезд, довезу до дома, и мы проведём вместе много лет.

***

Иногда я ощущаю что-то внутри. Но это слишком далеко от меня. Я лишь наблюдаю со стороны или из глубины, без боли, желаний и бесконечной борьбы. Нужно принимать какое-то решение. Но выбор осуществляется на основании информации, мотивов, потребностей, умозаключений о пользе или под воздействием страсти, необходимости. Во мне нет ничего из перечисленного. Нет понимания, нет объяснений. Остался только страх, тоненькая ниточка, соединяющая с телом. Слишком сильное чувство, служащее для сохранения жизни, часть очень древних, основополагающих инстинктов. Только он пробивает эту невероятную толщину тумана, возвращая далёкие воспоминания о телесных ощущениях… Скованные внутренности, напряжение, тошнота, стук… До содрогания грудной клетки. Сердце. Там было сердце. Стук. Отсюда рождаются желания. Их два: остаться и уйти.

***

Я боюсь выходить из дома. Труднообъяснимый животный страх. Или не страх вовсе, а непреодолимое притяжение к месту нахождения. Словно время растягивается, а корни разрастаются вглубь всего вокруг и рядом. Тело постепенно теряет форму, превращаясь в более жидкую субстанцию, расползается по пространству, впитываясь в него, смешиваясь с ним. Поэтому место ощущается как собственное тело. Поэтому переход становится болезненным. Приходится собирать жидкость себя, отфильтровывать от реальности, пытаться придать всему этому форму и устойчивость. Создавать себя заново каждый раз.

Справляться всегда помогала музыка. По-видимому, проникая внутрь, она заменяет собой то, что пришлось отделять, разбавляет ситуацию. А также она несёт в себе настроение и состояние, которые можно просто заимствовать, не создавая… Точнее, смешать с собой. Порождает новые движения внутри… Музыка способна заменить многое. Даже наверное – всё, ведь всем она и является, теми же волнами, которые позволяют жить нашему придуманному миру. Как серотонин регулирует настроение и поведение. Как анальгетик притупляет боль. Как воздух, без которого ничего этого не было бы.

Вторым помощником в перемещении меня в пространство улицы была моя прекрасная работа, огромное везение и счастье. Самая любимая иллюзия, невероятно красиво написанная. Как много можно отдать за возможность обладать стимулом, заставляющим просыпаться по утрам. Это было то самое: причина, цель, смысл, наваждение. Кайф тянул к себе каждое утро и был даже сильнее всего, что способно держать. Один из главных артефактов моей жизни, так и не разгаданный, но очень мощный. Предвкушение новой дозы заставляло двигаться как ни что другое. Остановиться было просто невозможно. Я походил на ту крысу из эксперимента, которая не могла перестать стимулировать центр удовольствия. Но вот в чём удовольствие заключалось? В какие компоненты замешивалось? Сказка об удовлетворении базовых потребностей? Или сладкая зависимость с узаконенной, социально одобряемой аутоагрессией? Неважно как, но механизм действовал безотказно и сбоев не давал. Любимая работа заполняла собой пустоты, занимала мысли, забирала время и здоровье. Да, за всё нужно платить. Но последствия приходят позже. До наступления развязки, финала есть только восторг и торжество иллюзии, а опустошение и потеря смысла дальше, чем первая влюблённость от твоего среднего возраста. И если закрыть лицо руками и продолжать игру…

***

Найти это здание совсем не трудно, тем более если есть опыт поиска. Карты тут не действуют, их нет и быть не может. Многослойный мир со сложной структурой пересобирается словно калейдоскоп, снова и снова, меняя форму и координаты своих частей. Освоение техники перемещений требует времени, обучения и серьёзной работы над собой. Искусством этим овладевает не каждый, но каждый нуждается в защите, информации и смене местонахождения. Вот зачем нужны проводники, которые словно имеют врождённую предрасположенность, тесную связь со всем вокруг. Мир похож на живой организм со своим разумом, непрерывно изменяется и вплетает в себя других существ. Мы все каким-то образом переплетены друг с другом. А проводник за счёт повышенной чувствительности воспринимает движения и состояния мира как самого себя, без возможности даже выделить собственное тело как нечто отдельное и личное. Он в каком-то смысле себе и не принадлежит, хоть и знает дорогу к точке сборки. За всё приходится платить.

Ах да, главное здание. Огромное помещение со сложной сетью коридоров, проходов, этажей, комнат, подвальных лазеек, тайных ходов. Находится под пристальным наблюдением иерархии. Трансформируется постоянно. Может предстать в виде небольшого дома, квартиры, школы, замка… Да чего угодно, наверное. Может удерживать или наоборот скрываться, закрывать и открывать разные двери, притягивать людей и хранить секреты.

Один из наших заметил меня, когда прятался рядом с лестницей. Он и помог дойти до нужной комнаты. Я, конечно же, в состоянии искать сам, но иногда в пространстве слишком много защитных программ, которые приходится запутывать, особенно в этом помещении. К тому же даже самый опытный из нас оставляет следы, и их можно считать, а правила безопасности лучше соблюдать. В том числе поэтому мы стараемся не использовать имена: имя оставляет слишком заметный след и позволяет считывать человека легче на расстоянии.

В комнате он ждал меня. Старый знакомый.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

– Ты быстро добрался.

– Ты же позвал. Рад, что тебя не сожрали.

– Снова намёки? Садись.

– Я никогда не скрывал, что хочу видеть тебя среди наших. Слушай, а ты кресло своё можешь трансформировать в другое кресло или вообще не кресло? Или тут всё жёстко неизменно?

– Я как всегда отвечу, что это слишком опасно. Они не отпустят. Тебе не нравится моё кресло?

– Наоборот, удобное. Я постарался бы увести и спрятать тебя.

– Не сомневаюсь. Но и ты не обладаешь всемогуществом. И ты прекрасно знаешь: каждый чует своих. А у некоторых нюх такой, что мне придётся бегать даже в мыслях.

– Ты уникум. Но… Как тебе удаётся? Сделал выбор в их пользу, но помогаешь нам… Для меня это загадка…

– Ты знаешь: я не могу обсуждать такие вещи. Да и думать тоже не стоит.

– Но если бы мы знали, то смогли бы…

– Переводить на свою сторону? И это достаточно быстро стало бы общеизвестным фактом, из-за чего пришлось бы переписывать правила. Стало бы кому-то лучше? Хотя мечты у тебя красивые.

– Это возможно. Я уверен.

– Даже если и так. Разве я перешёл? Не забыл ли ты поинтересоваться моими желаниями?

Он останавливается, как будто подавляя лёгкое раздражение. Этот человек никогда не любил проявлять эмоции, а тема явно непростая для него. Но мне до сих пор не удалось разгадать его тайны. Любит говорить, но не о себе. После паузы следует продолжение беседы, так же спокойно, как в начале:

– Тут ничего не меняется. Сколько я себя помню. Это моя клетка и моё проклятие. Тема закрыта.

– Хорошо. Рассказывай.

– Рассказывать?

– Или ты звал меня для чаепития? Слушай, а может, ты просто любишь раскрывать секреты?

– И именно тебе. Точно. Да, мне есть что рассказать. Пошуми тут. Дополнительная безопасность не помешает.

– Сейчас…

Создаю зашумление вокруг нас. Громкий густой хаос… Немного бредовых мыслей бонусом, немного сумасшествия, немного легенд и сказок… Комната готова. Даже красиво получилось.

– Готово!

– Завязывай с перфекционизмом. Мне ещё потом подчищать за тобой. Любите вы красоту.

– Как есть.

– Ладно… – он задумывается, глядя в окно, почти не пропускающее свет из-за толстого слоя пыли на нем. – Артефакт… Они называют его шкатулкой. У каждой стороны есть одна из двух частей. Они старательно прячут свою половину и очень хотят найти вторую, а потом забрать себе. Хотя, насколько я понимаю, это незаконно.

– Законы обходить они умеют. Что это вообще такое?

– Начало всего, – выпрямляется, складывает руки за голову и откидывается назад, на спинку дивана.

– Сундук сказок что ли?

– Да. Тех сказок, в которых мы живём. Видимо, когда образовался наш мир… Точнее, вся эта система миров… Когда всё образовалось, оно сразу разделилось на две стороны. Возможно, без этого ничего не произошло бы.

– И каждой стороне досталось по половине…

– Очень может быть.

– А если они соединятся?

– Думаю, даже они не знают ответа. Конец? Пересборка? Новое начало? Окрашивание в один цвет? Абсолютная власть одной из сторон?

– Последнее – слишком просто.

– Пожалуй. Но вдруг возможны варианты? Допустим, абсолютное господство таки случится, и одна сторона получит всё…

– Тогда, если двойственность является необходимым условием существования всего, то… Возникнет второй мир, в котором вся власть будет у вторых.

***

Меня разрывает на части. На куски, которые просто невозможно соединить. Одна часть любит через всю жизнь, без привязки ко времени, событиям, решениям. Воспоминания порождают слёзы и ощущение в груди, похожее на чистое счастье, сильное до оцепенения и глубокое до боли. И тут всё распадается на созерцание и желание, уважение и привязанность, благодарность и вину. И где-то здесь же сидит звериная тоска по человеку. Зверь воет, раздирая глотку, расцарапывает себя в кровь, пытаясь вырвать, выскрести то, что заставляет чувствовать, не даёт успокоиться. Этот дар, этот яд, наркотик, иллюзию… А кто-то рядом спокойно отпускает, гладит зверя по голове и готов двигаться дальше.

Другая часть – обида и злость. Ребёнок спешит спрятаться в самых дальних и тёмных уголках. Он обладает каким-то знанием. Но не может никому рассказать. Он несёт свою тайну, заплатив всем, что у него было и могло быть, самой сутью, самой жизнью. Его гонит страх невероятных размеров, пронимающий до основ, особенно в темноте. Что за монстр пытается его захватить? Ребёнок не знает, но подчиняется стуку сердца, пульсирующему до барабанных перепонок, неудержимой силе, руководящей слабым маленьким телом, поглощая его целиком. Он продолжает прятаться, не оглядываясь. Теперь уже точно совершенно один. Хотя он так старался быть достаточно послушным и удобным. А потом звучат все сигнализации, система переходит в режим атаки. Появляется воин, и он непобедим. Только сама смерть способна остановить его, но он уже знает запах её холодного дыхания и привык к её постоянной близости. А может даже, только она и была всегда рядом, когда другие сбегали, боялись, хотели использовать, поработить. Воин идёт за справедливостью, и ему нечего терять. Он готов сражаться, и каждое воспоминание становится его мощью и оружием. Он когда-то был твоей защитой, а потом восстал против тебя.

Мы превратились во врагов. Мы забыли нас.

Вина переходит в обвинения, привязанность в отрицание, желание – в агрессию. И я больше не хочу видеть тебя. Никогда.

И я скучаю по тебе.

И я не знаю, что с этим делать.

***

Дедова комната наполнена волшебством. Здесь живут история, человека и загадочных времён, в которых не было меня, и сказки, выдуманные мной: космические корабли, говорящие животные, живые роботы, странные создания. Секретное место, защитная крепость. На полках книги с потемневшими страницами, в основном о войне. На кровати мягкое белое покрывало с красными узорами. Заворачиваю в него кошку, но ей не нравится. На подоконнике старое пожелтевшее радио (прекрасно работающее), тяжёлая стеклянная пепельница и тёмно-синяя с золотым чашка с холодным чаем. Чай стоит со вчерашнего дня, видимо, и покрылся переливающейся плёнкой. Он очень вкусный, наверное, из-за большого количества сахара. Из радио играет музыка, и меня уносит в эти интересные истории из чьих-то жизней. В шкафу пиджаки, брюки со стрелками, рубашки и галстуки. И это лучшее место, если хочешь спрятаться. Одна дверь закрывается на верхнюю и нижнюю щеколды, а другая – с помощью магнита. Запах дерева и лака. На тумбочке лампа странной формы, газеты, серебристые карманные часы. Часы нужно заводить каждый день и, как сказал дед, потом они станут моими, когда он уйдёт. Я уже больше не хочу, чтобы они становились моими. В тумбочке чего только нет. Настоящий сундук со сказками! Пахнет крепким табаком. Никогда не надоедает изучать содержимое этих полок. Пол коричневый, жёлтые шторы, зелёная круглая ручка двери. Дверь не достаёт до пола, внизу большая щель. За окном поля и пруд вдалеке, деревья и голубое небо. Я хотел бы считать эту комнату моим домом, но тут я только гость.

***

Тело потеряло подвижность и стало невероятно тяжёлым. Стараюсь почувствовать сердце в своей груди, но ничего не выходит. Если услышу его стук, то пойму, что тело живёт. Стука нет. Пальцы не слушаются. Веки сомкнуты и тоже не хотят поддаваться командам. Наполняюсь энергией, густо, плотно. Постепенно знакомлюсь с разными частями и сторонами себя. Собираюсь по кускам, превращаясь в целое. Процесс приятен и затягивает всё глубже. Забытые возможности, целительная боль. Выход на другие миры, целая вселенная рядом. Внутри. Снаружи. Энергия, чувствование. Жизнь. Истина. Пойманное настоящее. Точка отсчёта. Смешение измерений. Я на месте. Я дома.

Я не знаю, живо ли тело. Я не знаю, хочу ли обратно.

***

Стеклянные глаза смерти. Она лежала на лестнице, ещё держа пакеты и сумки. Полная, немолодая, когда-то красивая. Сегодня не удалось дойти до своей цели. Позади целая история, которую скорее всего никто никогда так полностью и не узнает. Кто-то, наверное, ждал. Какие-то дела останутся неоконченными этим вечером. Впереди – только неопределённость. Но планы уже точно нарушены, и привычное уступило место чему-то иному, непредвиденному. Люди обычно не смотрят в ту сторону… Не ждут. Вокруг была толпа. Молодые парни стояли в растерянности, кто-то звал врача. Её взгляд застыл, устремившись вверх.

Это всегда страшно: мёртвые, пустые глаза. Иногда они смотрят на тебя из живого тела. Изо рта вылетают слова, руки движутся, но самое важное уже ушло. Поглотит ли эта пустота и тебя? Сумеешь ли сопротивляться, противостоять?.. Спрятаться?

Существую ли я, если не отражаюсь в чьих-то глазах? Уверенность в реальности происходящего утекает безвозвратно. Мир выворачивается изнанкой наружу. Время исчезает. То, что должно быть раздельно и не может соединиться, танцует свой дикий танец на границе миров. И ты в нём же, без возможности пошевелиться, отчаянно пытаешься сохранить хоть что-то, удержать контроль…

Явив себя, смерть требует плату, плату за время. Цена высока. И ты платишь. Но она всё равно всегда будет рядом, сколько бы ты ни отдал. И ей всегда будет мало. Она будет ждать.

Моя душа, моё самое главное сокровище… Я не могу отдать и это. Поэтому прячу так, что даже пустота не дотянется и сама смерть не заявит свои права: в изменчивости и в ужасе хаоса, в самой густой темноте, в самой светлой стабильности созерцания, на стыке двух вселенных и в обеих одновременно.

И я тоже буду танцевать…

***

Длинный школьный коридор с многочисленными дверями и окнами. Было бы странно выйти и попасть в то же место в этом здании. Значит, меня заметили, несмотря на всю защиту. Тут вообще опасно обсуждать подобные темы: образование миров, тайные артефакты, воздействие на систему… В общем, понятно: просто так я отсюда не выберусь. Впрочем, выбора особо нет, придётся искать выход.

Лестница вниз обвалилась вместе с перилами до самого низа – не пройти. Что за углом? Всё закрыто, никого рядом нет. Кабинет литературы удаётся пройти без проблем. Действительно, сейчас уже как-то странно пытаться запугивать меня невыученными уроками и принудительной дрессурой. Стыд – детское чувство, прилипающее к тем, кто соглашается принимать чужие правила игры. Взрослые вырабатывают в себе толерантность к одиночеству. Стремление нравиться и соответствовать перестаёт превалировать. Никто никогда не примет меня настоящего, даже не попытается добраться до сути, не отводя взгляд. Какая досада. Не очень-то и хотелось, да и я вас тоже… Платой за такие изменения обычно становится огромная чёрная дыра внутри, но это путь к свободе и всё равно лучше, чем стать пустым местом целиком. Видимо, мне приготовили кошмар поинтереснее.

Попытаю счастье со второй лестницей. Двери, двери. Вместо ряда окон стена, пожирающая весь свет. Декорации прекрасны: синяя краска, потёртый пол. Прошлое перезаписывается, в том числе, под воздействием эмоций… Под воздействием новых обстоятельств… Под воздействием чего угодно и кого угодно. И что тогда из всего этого правда? Оригинал или обновлённая версия? Кажущееся становится настоящим. Настоящее только кажется. Хаоса обязательно должно быть больше, чем порядка. Должно ли?

Кое-как можно переместиться на первый этаж. Ловушка? Скорее всего да, посмотрим.

Немного обезьяньей ловкости – связь с предками. Внизу темнее. Много поломок, разрушения. Погнутые перила выдерживают с трудом. Вхождение во тьму не доставляет ни малейшего удовольствия, тело реагирует моментально. Когда выбор сделан, собственные механизмы оповещения и защиты не дадут спутать отброшенное с принятым. В нас ещё живо животное начало: чувство опасности заставляет внутренности содрогаться, кровь бежит быстрее и бьётся толчками. И оно пришло.

Конец ознакомительного фрагмента.