Фиговый листок

– «Скорая» уже выехала, в ней доктор Стид, наш коронер. – Андерсон неуверенно взглянул на меня. – Он совсем старенький, но после шерифа самый влиятельный гражданин здесь. – Он беспокойно переступил с ноги на ногу и продолжил: – А вам, наверное, не раз приходилось вести дела об убийствах?

Парню очень хотелось услышать от меня «да», и я не стал его разочаровывать:

– Дела у нас на любой вкус: убийства, шантаж, похищения людей. Я уже хлебнул своего.

Он просиял:

– Я тут подумал… Может, съездите со мной? Вдруг обнаружите какие-нибудь улики, которые я могу проглядеть?

– Как же я могу? Шериф Мэйсон будет против. Он ведь не любит ищеек. А ссориться я с ним не хочу.

– Да вам и не придется с ним ссориться! Он как только махнет рюмочку – совсем другой человек. Я серьезно. Просто вы появились в неподходящий момент. Вот увидите, он будет только рад, если вы поможете ему.

– Лучше все-таки спросить у него. Кстати, долго он еще будет накачиваться?

– Через пару часов появится. Но спрашивать его нет нужды. Увидите его в следующий раз – не узнаете. В городе его обожают, особенно когда он примет порцию скотча.

В этот момент подъехала видавшая виды машина «скорой помощи». В кабине я разглядел двух цветных санитаров в белых халатах и маленького человечка лет семидесяти восьми с длинными седыми волосами и седой бородой. Последний выбрался из машины и стоял, разглядывая нас. Его морщинистое лицо напоминало иссушенное яблоко; он заметно хромал.

– Доктор Стид, – пояснил Андерсон и пошел здороваться со стариком.

Я дождался, пока Андерсон закончит говорить, и поймал на себе живой, пытливый взгляд доктора. Я подошел и пожал протянутую руку.

– Старина Фред Джексон, – проговорил он тонким охрипшим голосом. – Скверно. Убит, да? Плохо дело. Билл рассказал мне о вас, молодой человек. Будем рады вашей помощи. По правилам-то нам следует вызвать полицию штата, но мы предпочитаем управлять нашим городком без постороннего вмешательства. Мы лучше призовем на помощь ваш опыт в подобных делах.

– Готов сотрудничать, сэр, однако полицию штата проинформировать необходимо. Это убийство.

Его губы тронула лукавая улыбочка.

– Это буду решать я, молодой человек. У старика Фреда едва ли оставалось хоть что-то, ради чего можно жить. Не исключено, что он решил покончить с собой.

– Оружие убийства отсутствует.

– Разберемся на месте. – Стид похромал к «скорой» и забрался в кабину.

Пока мы говорили, собралась кучка любопытствующих жителей Сёрла. Такое зрелище им было в диковинку: «скорая» перед конторой шерифа плюс коронер, да вдобавок еще и незнакомец.

– Поедем в моей машине, – предложил Андерсон.

Я забрался в его старенький «шеви», и вслед за «скорой» мы покатили по главной улице к выезду на шоссе.

– У Джексона родственники остались? – спросил я.

– Внук. Только никто не знает, где он. Больше никого, насколько мне известно.

– Фред Джексон заявлял об исчезновении внука?

– Да, пару месяцев назад. Передал через почтальона: мол, хочет переговорить с шерифом Мэйсоном. Ну, шериф поехал к нему, вернулся, говорит, Фред поднимает шум на пустом месте. Мальчишке, скорее всего, осточертело жить с Фредом, вот он и дал деру. Мэйсон сказал, что беспокоить полицию штата нет нужды, им и без того хватает дел о розыске пропавших без вести.

– Так Фред передал просьбу к шерифу через почтальона? Значит, Фред получал почту?

– По-моему, да. Наверняка не скажу. – Он взглянул на меня. – Думаете, это важно? В смысле, вы полагаете, что этот факт может оказаться ниточкой?

– Не исключено. Просто мне показалось весьма странным, что такой старый отшельник, как Фред Джексон, получал почту.

– Могу уточнить у Джоша – нашего почтальона.

– Хорошо. Это не горит.

Между тем мы свернули на узкий проселок, ведущий к дому Фреда: «скорая» подняла тучи пыли, и Андерсону пришлось сбросить скорость.

Когда он наконец остановился у дома, двое цветных санитаров уже вытягивали носилки из салона «скорой». Я направился ко входу в жилище.

Доктор Стид стоял над тем, что когда-то было Фредом Джексоном. Над его шляпой кружились мухи.

Вонь стояла та еще.

– Взгляните-ка, молодой человек. – Доктор Стид указал на пол возле ножек стула, на котором сидел Фред. – Кое-что вы проглядели.

Наполовину скрытый от меня стулом, на полу лежал пистолет – маленькая «беретта» 22-го калибра.

– Так я и думал, – продолжил доктор Стид с самодовольным выражением на старом морщинистом лице. – Бедняга свел счеты с жизнью. Говорите, убийство? – Он издал хриплый смешок. – Впредь вам следует быть повнимательнее, молодой человек. Самоубийство! Это ясно, как божий день.

Поскольку самый уважаемый житель Сёрла обвинял меня, постороннего наблюдателя, в невнимательности и излишней панике, я решил не возражать. Однако я отлично знал, что никакого пистолета не было, когда я прямиком отсюда отправился к шерифу. Это я помнил прекрасно.

Когда на обратном пути мы с Андерсоном следовали за машиной «скорой помощи», которая увозила останки Фредерика Джексона, юноша попенял мне:

– Прошу прощения, мистер Уоллес, но… удивительно, что вы не заметили пистолета. Я уж было решил, что нам предстоит расследовать убийство.

– Не стоит унывать, – подбодрил я его, доставая пачку сигарет. – Может, так оно и будет. – Я закурил и вгляделся в завесу пыли впереди.

– Так ведь доктор Стид говорит, что это явное самоубийство.

– Это он так говорит.

Андерсон опять принялся тереть свой подбородок.

– А вы сомневаетесь?

– Чего только не случается в этом безумном мире. Старый Фред сидел себе обедал. Потом вдруг прервался, решив застрелиться. Быстренько пустил себе пулю в лоб и припрятал пистолет. После того как я обнаружил его труп и уехал, он достал из тайника пистолет, положил под свой стул и опять умер. Как я и сказал: в нашем безумном мире случиться может все, что угодно.

Несколько минут Андерсон вел машину молча, затем проговорил:

– Вы, должно быть, дурачите меня, мистер Уоллес.

– Когда я нашел Джексона, пистолета там не было. Смахивает на трюк с фиговым листком.

– Фиговым листком? Не понимаю…

– Послушай, Билл, насчет работы у полковника Парнелла – ты это всерьез?

– Всерьез? – воскликнул он. – Да я же говорил вам: все на свете отдам, чтобы вырваться из Сёрла и стать одним из детективов полковника Парнелла.

– Тогда так. Ты помогаешь мне, я – тебе. – Я стряхнул сигаретный пепел в открытое окно машины. – Настоятельная рекомендация от меня будет весомой протекцией. Наш полковник всегда в поиске толкового и исполнительного человека с полицейской подготовкой.

– Можете на меня положиться, мистер Уоллес, – серьезно проговорил Андерсон. – Просто говорите мне, чего вы хотите. Я вас не подведу, мистер Уоллес, честное слово!

– Отлично. Я только что сказал про фиговый листок. Мы, детективы Парнелла, используем свой особый жаргон и фиговый листок упоминаем, когда речь идет о попытке скрыть информацию или замять дело. С того момента, как Адам вкусил запретного плода, он стал прикрывать свое хозяйство фиговым листком. Соображаешь? Фиговый лист, маскировка.

– Вы полагаете, смерть Джексона – это маскировка?

– Как пить дать. Это убийство, Билл. Даже не сомневайся. Скорее всего, дело было так. Когда я подъехал к хижине, убийца все еще находился где-то поблизости. Когда я уехал, он мог вернуться в комнату и подкинуть пистолет. Мне эта версия не нравится, но и отрицать ее не стоит. Я больше склоняюсь к тому, что оружие подбросил доктор Стид. Ведь он знает: если Джексона убили, то надо вызывать полицию штата, а это, в свою очередь, означает конец карьеры Мэйсона. Вот почему мне больше нравится такая версия: когда ты по телефону сказал ему, что Джексона убили, он прихватил пистолет, поехал вперед и подложил оружие, тем самым прикрыв Мэйсона фиговым листком.

– Доктор Стид никогда бы не пошел на такое! – Андерсон аж задохнулся от изумления.

– Ты молод, Билл. В жизни бывает и такое. Старые друзья всегда подставят плечо друг другу. С чего вдруг Стид разволновался по поводу убийства старика Джексона? Да с того, что убийство выйдет боком его корешку Мэйсону. В случае же самоубийства полиция штата сюда не сунется. Но как бы там ни было, убийство меня не касается, это дело полиции. Моя задача – найти внука Джексона. Именно за этим Фред Джексон обратился в наше агентство. Но имей в виду, Билл, если действительно хочешь работать у нас, я должен рассчитывать на твою помощь здесь.

– О боже, это было бы даже слишком для меня, мистер Уоллес, но можете на меня положиться, уверяю вас.

– В таком случае единственное, что от тебя сейчас требуется, – рот держать на замке, а глаза и уши открытыми. – Я повернулся и посмотрел на взволнованное лицо юноши. – Я тебя предупредил. Будь настороже, но ни слова доктору Стиду, пусть действует по своему усмотрению.

Через полчаса мы сидели вокруг стола шерифа Мэйсона: доктор Стид, Андерсон и я.

Поразительно, как пинта скотча может преобразить человека, думал я, поглядывая на жирное, благодушное лицо шерифа: обливаясь потом, Мэйсон сейчас походил на счастливого Санта-Клауса.

Он выслушал доклад доктора Стида, затем лучезарно улыбнулся мне:

– Что ж, проблемы у нас не сказать чтоб большие. Мистер Уоллес, позвольте сообщить, что я наслышан о полковнике Парнелле. И я горжусь тем, что познакомился с одним из его детективов. – Он подался вперед и похлопал меня по руке. – Весьма солидное агентство. Сотрудники – высший класс!

– Благодарю, – ответил я.

– Вот только ошибочка вышла, а? – Он сощурил свои свинячьи глазки и негромко рыгнул. – Будь ты хоть семи пядей во лбу, от ошибок никто не застрахован, верно?

– Конечно, – проговорил я невозмутимо.

Шериф перевел взгляд на доктора Стида.

– Итак, Ларри, ты побывал там и утверждаешь, что старина Фред застрелился… Верно?

– Вне всяких сомнений, – подтвердил доктор Стид, горестно покачав головой. – И я не удивлен, Тим. Несчастный старик жил в крайне тяжелых условиях. Он потерял внука и страдал от одиночества. Согласитесь, в подобных обстоятельствах такой исход можно назвать благом. И я его не осуждаю. Лишенный ног, без должного ухода, в полном одиночестве… такой исход – благо для него.

– Ну да… – Мэйсон стянул с головы ковбойскую шляпу, вытер лоб, опять надел шляпу и тоже изобразил на лице скорбь. – В общем, вмешивать полицию штата в эту печальную историю мы не станем?

– Конечно нет. Случай самоубийства не предполагает вмешательства полиции штата, – подвел итог доктор Стид.

Мэйсон расплылся в улыбке и потер руки.

– Вот и ладно. Не люблю я этих парней. Когда медицинское заключение, Ларри?

– Через пару дней. Постараюсь сделать все побыстрее. А хоронить Фреда нам придется за счет города, Тим. Вряд ли он откладывал деньги на похороны. К тому же мы в состоянии это себе позволить. Город наверняка захочет проводить его в последний путь достойно.

– Ты прав: как-никак отец национального героя. Поговори с народом, Ларри. – Мэйсон достал бумажник и выудил из него измятую пятидолларовую банкноту. – Хочу внести свою лепту. Остальные деньги соберете сами. Мы должны устроить ему достойные проводы.

Доктор Стид положил деньги в карман и поднялся.

– Тим, я всегда говорил, что у тебя благородное сердце. Я пошел. Организацией похорон займусь сам. – Он повернулся ко мне. – Рад был познакомиться, мистер Уоллес. Сожалею, что ваш визит в наш городок оказался омрачен таким печальным событием. Фредерик Джексон был замечательным человеком. И сын его – тоже. Мы, жители Сёрла, гордимся обоими.

Я встал, пожал ему руку и проводил взглядом до дверей. У порога доктор обернулся, лукаво улыбнулся мне и похромал на солнцепек.

– Что ж, мистер Уоллес, – повернул ко мне сияющую физиономию Мэйсон, – полагаю, и вам пора отправляться восвояси. Как насчет того, чтобы пропустить по стаканчику перед тем, как распрощаться? – Он вытащил из ящика стола бутылку скотча.

– Еще не время, – сказал я, глядя прямо ему в глаза. – Я погощу у вас денек-другой. Видите ли, шериф Мэйсон, Джексон поручил нашему агентству разыскать его внука. Он нам заплатил и, хоть и умер, по-прежнему остается нашим клиентом.

Взгляд Мэйсона разом потускнел. Он мгновенно утратил половину своего пропахшего потом благодушия.

– Стоит ли тратить время на поиски его внука? Парень может находиться где угодно, ведь он сбежал добрых шесть лет назад.

– И все же мы должны попытаться найти его, шериф, – твердо сказал я, не отводя взгляда. – Вы не против, если я порасспрашиваю кое-кого из местных? Или, может, предпочтете сами переговорить с полковником Парнеллом? Насколько я понял, вы не сообщили полиции штата о пропаже мальчика. Возможно, полковник Парнелл захочет пообщаться с ними.

Мэйсон дернулся, будто от зубной боли. Из ящика стола он достал стакан и налил себе добрую порцию виски.

– Я не против, мистер Уоллес. Валяйте. Делайте, что считаете нужным. Зря потеряете время, уверяю вас.

– За потерю времени мне заплатят, – бросил я и, даже не взглянув на Андерсона, сидевшего тихонько, как послушный котенок, вышел на главную улицу.

Прежде чем сделать следующий шаг, я решил доложить обо всем полковнику Парнеллу. Под любопытными взглядами жителей Сёрла я вернулся к тому месту, где оставил свою машину, и быстро поехал в Парадиз-Сити.

В числе тех навыков, которым научил меня отец, было умение делать лаконичный устный доклад: отбросить лишнее, не упустив при этом важных фактов.

Полковник Парнелл сидел неподвижно в своем начальственном кресле, глаза прикрыты, крупные ладони покоятся на белоснежном листе бумаги. Доклад о расследовании в Сёрле он выслушал, ни разу не перебив меня.

Часы на столе полковника показывали 18:00. Обычно Парнелл уходил из офиса ровно в 17:30. Заядлый гольфист, он настолько заинтересовался моим докладом, что забыл о своей вечерней партии. Это меня порадовало.

– Таково положение дел на настоящий момент, сэр, – заключил я и только сейчас обратил внимание, что проговорил без остановки полчаса.

Он открыл глаза и посмотрел мне прямо в лицо:

– Толковый доклад, Дирк. Ну что же, Фредерик Джексон по-прежнему наш клиент. Нас наняли разыскать внука, однако факт убийства Джексона может осложнить ситуацию.

– В заключении коронера будет указано «самоубийство», сэр, – сказал я. – Поэтому никто не сможет обвинить нас во вмешательстве в дело расследования убийства.

Полковник кивнул, взял со стола авторучку, разглядел ее со всех сторон и вновь поднял на меня глаза.

– Я вот думаю… Может, лучше снять вас с этого задания и поручить его Чику? Опыта у него много больше. Чую, хлебнем мы с этим делом.

Я постарался не показывать разочарования.

– Решать вам, сэр.

Неожиданно он широко улыбнулся:

– До сих пор вы действовали толково, поэтому оставляю вас в деле. Учтите: нарветесь на неприятности – вас сменит Чик.

– Благодарю, сэр.

– А теперь давайте прикинем, чем можно помочь вам. Есть идеи?

– Для начала разрешите мне сообщить Биллу Андерсону, что вы заинтересовались его кандидатурой и могли бы предложить ему работу в агентстве. Он мечтает попасть к нам. Для меня это крайне важно, ведь придется собирать информацию в Сёрле. Городок этот – настоящий рассадник сплетен, но Андерсон, если его должным образом воодушевить, сможет избавить меня от лишней беготни и разузнать кое-что полезное, не поднимая лишнего шума.

– Понятно. Можете ему передать: как только у нас появится вакансия, я обязательно с ним побеседую. Если парень окажется полезен, то может рассчитывать на работу у нас, так ему и передайте.

– Передам. Еще я хотел бы знать, что произошло с Сидом Уоткинсом. По моим сведениям, Сид после демобилизации из армии куда-то исчез. В Сёрл не возвращался. Считаю важным выйти на его след.

– Наведем справки через армейские архивы, а если нужно, подключим ФБР.

– Мне также надо знать, был ли Митч Джексон женат, когда и на ком.

– Думаю, и это мы выясним.

– Сэр, вы говорили мне, что Джексон был вашим лучшим солдатом. Однако в Сёрле бытует мнение о Митче как о дрянном человеке – жестоком и опасном головорезе.

Парнелл нахмурился. Лицо его посуровело, он мгновенно превратился в воина-ветерана, каковым, по сути, и был.

– Чушь собачья! Митча я считал моим лучшим сержантом. Никогда не слышал жалоб на его поведение. Мне докладывали, что он пользовался уважением у своих солдат. Он был смел и отважен. Никто не получает медаль Почета, не заслужив ее!

– Хорошо, сэр. Возможно, жители Сёрла необъективны. Люди меняются…

– Вот именно. Война меняет людей. Я считаю, что Митч был образцовым солдатом.

Свое мнение о Митче Джексоне я оставил при себе. Ведь не исключено, что жители Сёрла знают, что говорят, а необъективен как раз полковник. Ушлому штаб-сержанту ничего не стоит запудрить мозги своему командиру, но об этом я тоже решил промолчать.

– Пожалуй, это все мои соображения на настоящий момент, сэр, – сказал я. – Вернусь в Сёрл и поселюсь в местном отеле. Моя задача – отыскать внука. Но если найду зацепку по убийству Джексона, сразу дам вам знать.

– Все правильно, Дирк. Помните, с делами об убийствах мы не связываемся. – Он внимательно посмотрел на меня. – Копайте, пока не добудете веских доказательств того, что Джексон был убит.

– Да, сэр.

– Деньги на расходы получите – я поговорю с Глендой. Я хочу, чтобы мы нашли внука.

– Да, сэр.

Полковник кивнул и поднялся из-за стола.

– Партию в гольф я пропустил. А вы играете в гольф, Дирк?

– Играл когда-то. Нынче это дорогое удовольствие.

– И сколько набирали очков?

– Ну, в свой лучший день – шестьдесят четыре.

– Вот как? – Он усмехнулся. – Давайте как-нибудь организуем партию. Разомнем кости.

Я вернулся в наш кабинет. Чик наводил порядок на своем столе.

– Как делишки? – спросил он. – Пойдем, пропустим по одной.

В ближайшем баре я изложил ему историю, которую только что рассказывал полковнику. Чик слушал меня, то и дело прикладываясь к бутылке скотча.

– Ты молоток, Дирк. Тебе подвалило настоящее дело.

– Оно может подвалить и тебе, если я напортачу.

Чик ухмыльнулся:

– Не напортачишь. Чертовски не хотелось бы оказаться в такой дыре, как Сёрл.

– Меня напрягает Митч Джексон. Полковник его превозносит, а от людей в городке я слышал, что он был настоящим отморозком. Хотелось бы это проверить.

Чик взглянул на меня с легким удивлением:

– Уж поверь мне, Дирк, Митч был… просто офигенным. То, что совершил он…

– Погоди, давай пока оставим геройскую тему, – перебил я его. – Может, это у вас, офицеров, Джексон был любимчиком, но я хотел бы разобраться, что он за фрукт, потолковать с ребятами, которые служили под его началом. С рядовым составом. Если они скажут, что он был классным парнем, значит так и есть. Я же сам служил в армии. И знаю, как штаб-сержант может прогибаться перед офицерами и какой быть скотиной с рядовыми. Мне показалось весьма странным, что для жителей Сёрла весть о его смерти стала едва ли не всенародным праздником. Разумеется, я допускаю, что война меняет человека, но из того, что я услышал о Джексоне, складывается портрет жестокого бандита… Я хочу разобраться, каким же он был на самом деле.

Чик подлил себе виски, затем кивнул.

– Ставлю свой последний бакс, что Митч был настоящим мужиком. Однако и в твоих словах есть резон. С нами он был просто молодцом. Каждый наш приказ исполнялся им безукоризненно. Мы могли на него положиться – во всем.

– Кто-нибудь из офицеров хоть раз пытался пообщаться с солдатами и узнать, так ли хорошо им служится с Джексоном, как вам?

– А зачем? Наш полк был на хорошем счету, все были довольны. Митч командовал солдатами, мы отдавали приказы, все работало как надо.

– И все же я хочу его проверить. Мне надо поговорить с кем-нибудь из его бывших подчиненных. Может, кто-то из них живет здесь поблизости, не в курсе?

Чик задумался, потом кивнул:

– Хэнк Смит, цветной. Работает водителем мусоровоза в Майами. В прошлом году мы с ним случайно встретились. Я-то его не вспомнил, а он меня узнал. Уговорил зайти к нему домой в Западный Майами и выпить за старое времечко. Он служил у меня в полку, был хорошим солдатом. Да, кстати… Когда я заговорил о Митче и его медали, Хэнк среагировал как-то без эмоций. Просто кивнул, согласившись, что это было здорово для всего полка, и сменил тему. – Чик почесал затылок. – Ну, не знаю. Может, ты и прав. Не думаю, что полковник одобрит, но со Смитом поговорить стоит. Он живет на Вест-авеню, угловой дом, справа.

Часом позже я въехал на своей машине в «цветное» гетто Западного Майами. Часы показывали 21:10. Мы с Чиком съели по гамбургеру, затем он умчался на свидание, а я отправился в свою двухкомнатную квартиру. Собрав чемодан для поездки в Сёрл, я решил отыскать Хэнка Смита.

Вечер стоял жаркий и влажный. По обеим сторонам Вест-авеню тянулись ветхие домишки. На террасах сидели темнокожие люди, детишки играли на улице. Под испытующим взглядом множества глаз я остановил машину у жалкого «углового дома, справа».

Крупная полная женщина с ярко-красной косынкой на голове и в полинявшем от стирок платье в цветочек сидела в кресле-качалке, уставившись в пространство. Взгляд ее маленьких черных глаз ожил, когда я вылез из машины, распахнул воротца сада и подошел к террасе. Я чувствовал, что и обитатели всех соседних террас не спускают с меня глаз.

– Миссис Смит? – спросил я, подойдя к женщине.

Вблизи я разглядел, что ей лет пятьдесят. На ее широком черном лице читалось волевое и серьезное выражение, присущее женщине, которая всю жизнь мечтает и отчаянно старается жить не хуже других и отказывается примириться с горьким фактом, что мечта ее неосуществима.

Со сдержанным недоверием она кивнула мне:

– Да, это я.

– А мистер Смит дома?

– Зачем вам мой муж? Если вы что-то продаете, можете не заморачиваться: деньгами в семье распоряжаюсь я, и лишних у меня не водится.

В дверях появился мощно сложенный негр, одетый в чистую белую рубаху и джинсы. В коротко остриженных курчавых волосах серебрилась седина. Взгляд налитых кровью черных глаз был решительным, но, когда полные губы раздвинула улыбка, обнажив белоснежные зубы, его лицо обрело приветливое выражение.

– Чего вы хотите, мистер? – негромко пророкотал он.

– Вы мистер Смит?

– Ну, да… Он самый.

– Мистер Смит, надеюсь, я не отрываю вас от дел. Чик Барли сказал, что вы, возможно, будете рады моему приходу.

Его улыбка стала еще шире.

– Мистер Барли – прекрасный человек. Конечно, я всегда рад познакомиться с другом мистера Барли. – Он подошел, и мы пожали друг другу руки.

– Дирк Уоллес, – представился я. – Работаю у полковника Парнелла.

Он снова улыбнулся:

– Еще один прекрасный человек. Что ж, входите, мистер Уоллес. Наши соседи чересчур любопытны. Пропустим по стаканчику.

– Хэнк! – резко окликнула его жена. – На выпивку не налегай!

– Расслабься, Ханна, – ласково улыбнулся ей Хэнк. – Немного выпивки не повредит добрым друзьям.

Он провел меня в маленькую гостиную, меблированную весьма просто, но практично и удобно: два кресла, стол из сосновых досок и три стула с прямой высокой спинкой.

– Присаживайтесь, мистер Уоллес. – Смит махнул в сторону одного из кресел. – Немного скотча?

– Да, с удовольствием! – ответил я.

Пока он отсутствовал, я осмотрелся. Здесь были фотографии: Смит в военной форме, свадебный снимок Смита и Ханны, портреты двух обаятельных детишек. Смит вернулся с двумя стаканами, щедро наполненными скотчем и побрякивающими кубиками льда.

– Как поживает мистер Барли? – спросил он, передавая мне стакан. – Давненько мы с ним не виделись.

– Отлично. Просил передать наилучшие пожелания, – ответил я.

Смит просиял и уселся в кресло.

– Видите ли, мистер Уоллес, мы, солдаты, не всегда ладили с военной полицией. Но мистер Барли… Он был совсем не таким, как остальные. Когда мы были на передовой, он на многое закрывал глаза. Потому ребята любили его.

Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Выпили. Скотч едва не обжег мне миндалины.

Смит пристально взглянул на меня.

– Крепковат, мм? – спросил он, заметив, что у меня на глазах выступили слезы. – Нас, старых вояк, только такой и проберет.

Я поставил стакан на стол.

– Это точно. – Мне удалось улыбнуться. – А я во Вьетнам так и не попал. Все закончилось до того, как мой призыв завершил учебку.

– Считайте, вам повезло. Там пришлось несладко.

Я достал из кармана пачку сигарет и предложил ему. Закурили.

– Мистер Смит…

Он вновь расплылся в улыбке:

– Можете называть меня Хэнком, мистер Уоллес. А вы… вы ведь были офицером?

– Старая история. Зовите меня Дирком.