Место для мести

Юрий Ситников

Место для мести

Глава первая

Неудачная покупка

Я никогда не был шмточником. Скорее, наоборот, я – антишмоточник. Часами шляться по магазинам, выбирая себе одежду – не моя тема. Да и за модой я как-то не слежу. На фиг она мне сдалась? Считаю, что вкус у меня есть, вещи покупаю в первую очередь удобные, а не модные. И ещё я заметил такую особенность, то, что модно, на мне смотрится отвратительно. Не любит меня мода, как впрочем, и я её.

А тут вдруг решил я купить себе рубашку. Ну как решил, Люська практически заставила. Насела, и твердила с утра до вечера, что пора бы мне обновить гардероб. Потом к ней присоединилась Алиса. Под их напором я сдался. Весь гардероб, разумеется, обновлять не собирался, а вот купить новую рубашку согласился.

Сказано, сделано. Сегодня договорились с Алисой пойти в магазин. Но в самый последний момент у неё возникли неотложные дела, её срочно вызвали в школу актерского мастерства. И она, подобно МЧСникам, забыв обо всем на свете, включая меня с моей рубашкой, понеслась на зов.

Придется тащиться одному. Можно, конечно, взять с собой Люську. Но! Во-первых, у нас с ней разные вкусы, во-вторых, Люська занята. У моей сестры появился новый бзик, хотя она предпочитает называть это увлечением.

Не так давно Люська сообщила, что собирается заняться бисероплетением. Типа была у какой-то знакомой, и увидела, какие классные вещи делает из простого бисера ее мать. Что-то оставляет себе, но в большинстве случаев выставляет изделия на продажу. Цены кусаются, но вещи распродаются на удивление быстро. Люська загорелась бисероплетением.

Мы с ребятами посмеялись. Бисероплетение – это в первую очередь кропотливый труд. Здесь необходимы усидчивость, внимание и терпение. Ничего из вышеперечисленного у Люськи нет, никогда не было, и вряд ли будет. Да ей самой через пару дней наскучит эта тягомотина и она переключится на что-то более подвижное.

Но мы ошиблись. Люська всерьез решила стал крутым бисероплетологом. Слова такого нет, она сама его придумала. Записалась на курсы, целый месяц посещала занятия, накупила всевозможной литературы, и каждую свободную минуту смотрела на ноуте видеоуроки. Крепко её затянуло. Увязла, так сказать, по самые брови.

Хотя, справедливости ради, должен заметить, Люська мастерила довольно сносные вещички. Лично мне очень понравился гном и фигура собаки. А так же она успела сделать сумочку из бисера, брошь в форме лилии и ящерицу.

Бисера в нашей квартире было больше, чем песка в Сахаре. Я натыкался на маленькие бисеринки всюду. У себя в кровати (вот как они там оказались?), в ванной комнате, на полках холодильника, в обуви и даже в сахарнице. Вообще жесть! Вот так выпьешь чайку с бисером вместо сахара и склеишь ласты.

Кричал на Люську, чтобы не разбрасывала бисер по квартире, или хотя бы пылесосила дважды в день. Бесполезно. Заявив, что она натура творческая, а я, невежда, не понимаю её порывов (какие на фиг порывы), она продолжала метать бисер, засоряя квартиру.

Самомнение появилось – выше крыши. Блин, даже смешно. Смастерила сумку и, причислила себя к великим мастерам. Как-то во время очередной ссоры я в сердцах ляпнул, что её поделки никому не нужны, и выставлять их на продажу глупо. Люська психанула. Начался затяжной спор. В итоге мы поспорили. Если в течение десяти дней Люська умудрится продать три вещи из бисера, я исполню любое ее желание. Если же спор выиграю я, желание исполняет она.

– Как именно я должна их продать? – уточнила Люська.

– Не столь важно, главное, чтобы купили.

– Отлично! Тогда ты проиграл. Сумочку купит Алиска, ящерицу…

– Стоп! Купить вещи должны незнакомые люди. Таков уговор.

Люська сникла. Вечером она разместила фотки на различных сайтах, сопроводив их красочным описанием. Прошла неделя, никто не заинтересовался изделиями из бисера. До окончания спора оставалось три дня, я потирал ладони.

– Не радуйся раньше времени, – говорила Люська. – Я их продам. Вот увидишь.

– Надежда умирает последней, – смеялся я.

– Моя надежда не умрет.

Сегодня восьмой день, а воз и ныне там. Чувствую себя практически победителем.

Собравшись в магазин, я на всякий случай заглянул к Люське в комнату.

– Чего тебе? Ты мешаешь!

– За рубашкой иду.

– Топай.

– Хотел предложить сходить вместе.

– Сейчас все брошу, и пойду выбирать тебе шмотки. Один сходишь.

В принципе другого ответа я не ждал.

За рубашкой решил отправиться в магазин, в который обычно не хожу. Там типа все эксклюзивное, потому и стоит в десять раз дороже. Продавцы под стать товару, тоже эксклюзивные и напыщенные до ужаса. Стоят возле вещей с таким видом, будто сами приложили руку к созданию брендовой шмотке.

Деньги у меня были, и я захотел себя побаловать именно в этом магазине. На прошлой неделе Иннокентий Иванович выплатил мне гонорар и премию. Я, можно сказать, был богатым. Шучу, конечно, но рубашку куплю приличную.

Продавцы, их было двое, парень и девушка, встретили меня с приторно сладким выражением лица, но во взгляде я отчетливо прочитал недоумение и ехидство. Глядя на меня, они наверняка недоумевали, мол, что в их магазине забыл обычный парень, облаченный в простые джинсы, кроссовки и футболку. Несмотря на минутное замешательство, оба пошли ко мне, поинтересовавшись, чем могут помочь.

– Ищу рубашку, – сказал я, осматриваясь по сторонам.

– Вероятно, ты имел в виду сорочку, – с видом модного эксперта сказал парень, дотронувшись до козлиной бородки. Кстати, эта бородка совсем не вписывалась в интерьер бутика.

Девушка усмехнулась.

Не люблю таких кадров. Чего, спрашивается, ты строишь из себя знатока? Ладно, и не таких обламывали. Сунув руки в карманы джинс и по-хозяйски пройдясь по бутику, я лениво ответил:

– Я в курсе, чем отличается мужская сорочка от мужской рубашки. Меня интересуют рубашки.

И выяснилось, рубашек здесь нет, одни сорочки. Пришлось топать в торговый центр. Там в одном из многочисленных бутиков, я присмотрел отличную рубашку. В примерочной наспех примерил, осмотрел себя со всех сторон, расплатился и стартанул домой.

Люська пекла оладьи.

– Купил? – крикнула она из кухни.

– Да. Иди, зацени.

– Через пять минут подойду.

Я тем временем уселся за ноут. Когда Люська зашла в комнату, кивнул на кровать.

– Смотри.

Люська взяла рубашку, повертела её на вытянутых руках и осталась довольна.

– Брошу в стирку.

– Зачем? Она же новая.

– Глеб, ты как маленький. Новые вещи необходимо стирать. Откуда ты знаешь, где она валялась. Прям удивляешь меня.

– Окей, тогда постирай.

– А ты не засиживайся, сейчас чай будем пить с оладьями. И открой банку с джемом, я не смогла крышку открутить.

– Сейчас приду.

День прошёл более-менее спокойно. Я сидел за ноутом, Люська плела из бисера очередной шедевр. В десять вечера она отправилась в ванную комнату, загрузить стиралку бельем.

– Глеб, – услышал я ее недовольный голос. – Иди сюда.

– Стиралка сломалась? – спросил я, заглянув в ванную.

– Как мы днем не заметили? Смотри, на рубашке с внутренней стороны засохшее пятно.

Я пригляделся. И действительно увидел коричневатое пятнышко в районе нижнего правого ребра.

– Откуда оно там появилось?

– Ты меня спрашиваешь? Не мог рубашку в магазине получше разглядеть.

– Я вроде смотрел…

– Вроде, – передразнила Люська. – Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, это засохшая кровь.

– Да нет.

– Присмотрись получше.

– Я был в бутике, рубашка с ценником, она новая… ничего не понимаю.

– Короче, Глеб, рубашку не стираем. Завтра смотайся в магазин и покажи пятно продавщице. Пусть заменят. А начнут возникать, скажи, что позвонишь в союз прав потребителей. Или куда там ещё жалуются?

– Эта рубашка была в единственном экземпляре.

– Тогда пусть деньги возвращают.

– Люсь, может, постираешь, и забьем на пятно, а?

– Глеб, зачем тебе вещь, испачканная чужой кровью?

– Да не кровь это.

– Кровь!

– Ладно, дай сюда.

– И чек не забудь захватить.

– Не учи, – я закрылся в комнате, бросив рубашку на кровать.

Нашел себе занятия, по магазинам таскаться. Сначала купил, теперь обратно сдавать придется.

Настроение поднимала мысль, что завтра предпоследний день спора. Пора бы подумать о желании, которое исполнит Люська. В голову ничего не лезло. Не беда, придумаю. Точно знаю одно, это будет такое желание, которое Люська запомнит надолго.

Люська той ночью спала плохо. Думая о споре и уже видя себя на скамье проигравших, она ворочалась с боку на бок, судорожно соображая, как бы продать три вещи. Кому бы их всучить? Проигрывать она не любила, и тем более не могла допустить проиграть спор мне.

А утром, едва я умылся, она сообщила:

– Глеб, сегодня у нас с тобой запланировано одно дело.

– Помню – рубашку вернуть.

– Рубашка подождет. Отнесешь чуть позже. Сейчас ты позавтракаешь, и мы кое-куда пойдем.

– Кое-куда – это куда?

– Увидишь.

– А все-таки?

– Про спор помнишь?

– А то. Считаю дни, отсчитываю минуты, – засмеялся я.

– Ты проиграешь.

– Посмотрим.

– Очень скоро я, в твоем присутствии, чтобы впоследствии ты не смог обвинить меня в нечестном споре, продам сумочку, ящерицу и брошь.

– Покупатель объявился?

– Пока нет.

– Собираешься встать на улице и развернуть бурную деятельность?

– А тебе какое дело?! Главное – продать, ты сам сказал. Просто будь при мне, дыши через нос и помалкивай.

– Договорились.

Час спустя мы вышли из дома.

Глава вторая

Выиграть любой ценой

Пока шли до метро, Люська упорно делала вид, что меня нет рядом. На мои вопросы не отвечала, шептала что-то себе под нос и была взволнованна.

– Кончай шифроваться, – не выдержал я. – Колись, куда едем?

– Глеб, когда зайдем в вагон, тебе лучше держаться от меня подальше.

– С чего вдруг?

– Просто отойди в сторону и все. Обещаешь?

– Как хочешь.

Проехав пару остановок, мы сделали пересадку и вновь очутились в полупустом вагоне. Я сел, Люська садиться отказалась. Полагая, что мы направляемся на встречу с покупателем Люськиных изделий, я больше не донимал ее вопросами. Достал смартфон и начал играть, краем глаза поглядывая на сестру. Выглядела она забавно. Вот бы фотку сделать. А что, собственно, мне мешает? Я незаметно сфотографировал Люську и снова увлекся игрой.

Вскоре состав выехал на улицу. Я обратил внимание, что парень, который зашел на предыдущей остановке, открыл вместительную сумку, достав оттуда терку и большую морковь. Все ясно, сейчас начнет впаривать чудо-терку.

Так и вышло. Не прошло и пяти секунд, парень заголосил:

– Уважаемые пассажиры, прошу минуту вашего внимания…

Я повернул голову. На том месте, где совсем недавно стояла Люська, расположился тучный мужчина. Осмотревшись, я увидел Люську в другом конце вагона. Выудив из пакета сумку, брошь и ящерицу, она выкрикнула:

– Граждане пассажиры! Обращаюсь к вам не по собственной воле. Меня вынудила нужда.

Пот прошиб меня моментально. Он выступил на лбу, висках, градом скатывался по спине. Вскочив с места, я ринулся к Люське.

– Что ты делаешь? – спросил, чувствуя себя идиотом.

– Отвали от меня, – шикнула Люська.

Пока я отходил от шока, Люська, нацепив на лицо страдальческую мину, продолжила:

– Наш приют для бездомных животных «Умирающие комочки» испытывает небывалые трудности. Тридцать щенков, сорок два котенка, кролик, инвалид третьей группы, морская свинка, привезенная из горячей точки и много других бедных и несчастных пушистиков. Им необходима экстренная медицинская помощь…

Я сел и закрыл глаза. Такого позора мне еще никогда не приходилось испытывать. Главное, не паниковать.

–…порван хвост, – слышался Люськин голос.

Досчитав до трех, я попытался отключить слух.

–…четыре инфаркта…

Я делал глубокий вдох и быстрый выдох.

–…лапка не сгибается, а головка не поворачивается…

Вдох-выдох.

–…страшная аллергия на собственное ухо…

И снова вдох и выдох.

–…денег на корм не хватает, приходится кормить котят сеном…

Тем временем к Люське приближался парень с теркой.

– Если вы планируете нашинковать капусту, вам потребуется всего пара минут, – долетели до меня его громкие слова.

– Животные – братья наши меньшие, – кричала Люська.

– Чистка картошки, редьки, свеклы больше будут причинять вам неудобств.

– Я не прошу милостыню, – с придыханием говорила Люська. – Я предлагаю вам купить изделия из бисера, которые сделали своими руками воспитанники интерната номер двадцать семь дробь пятнадцать. Вырученные деньги пойдут на содержание и лечение питомцев нашего приюта.

Поравнявшись с Люськой, парень прогудел:

– Ты кто такая?

– А ты кто такой?

– Прикрывай свою лавку и вали из вагона.

– Ага, щаз! Из окна вниз сигану. Сам скройся.

– Проблемы ищешь?

– Отстань от меня.

Я попытался встать, Люська знаком показала, чтобы не вмешивался.

– Приобретя терку… – завопил парень.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – Люська старалась его перекричать.

Люди с интересом наблюдали за этой сценой. Практически все улыбались, у меня сложилось впечатление, они думали, что эта перепалка была срежессирована и запланирована.

Состав въехал в тоннель. Шум и грохот помешали мне услышать, о чем разговаривал парень с Люськой. Но по ее лицу, я догадался, ничего приятного он ей не говорил. А едва двери открылись, парень поднял сумку и, схватив Люську за локоть, поволок к выходу.

– Пусти.

– Эй, ты, – я подбежал к ним. – Полегче.

– Не суйся не в свое дело.

– Это моя сестра.

– А-а, значит, промышляете на пару.

Парень вытолкал Люську из вагона. Я тоже успел выскочить на перрон, прежде чем закрылись двери.

– Короче, – с издевкой сказал парень. – Ушли отсюда, и чтобы больше я вас здесь не видел.

– А не свалил бы ты сам со своими кочерыжками, – пошла в наступление Люська.

– Люсь, давай отойдем.

– Глеб, почему я не имею права продать свои вещи?

– Метро – не магазин.

– Первая здравая мысль, – хмыкнул парень.

– А он? Ему почему можно продавать терки?

– Мне можно, – парень посмотрел на меня и снисходительно проговорил: – Объясни сестре.

Встав за колонну, я постучал кулаком себе по лбу.

– Зачем нарываешься? Что ты вообще творишь? Лучше ничего придумать не могла?

– Не могла. Это мой единственный шанс выиграть спор. И растолкуй мне, наконец, почему ему можно, а нам нет?

– А то ты не догадываешься. У них здесь все поделено и распределено.

– Ой, Глеб, перестань. Это раньше в метро промышляла мафия нищих. Сейчас такого нет.

– Я не говорю про мафию. Просто ты влезла не туда, куда надо, и из-за тебя парень теряет свой заработок.

– Он целыми днями со своими гнилыми овощами в вагонах тусит, мог бы войти в мое положение.

– Ты несла откровенную чушь. Какое приют бездомных животных? Какие воспитанники интерната?

– Что я должна была сказать? Признаться, что мне надо продать эти чертовы изделия!

– Едем обратно.

Мы пересекли платформу и забежали в подошедший состав. Люська села, скрестив руки на груди, пакет положила на колени. Я остался стоять возле дверей. Напрасно полагал, что обратная дорога будет намного приятней. Не тут-то было. Стоило поезду выехать на улицу, Люська резко поднялась и закричала:

– Попрошу минуточку внимания! Мужчины и парни могут меня не слушать, в первую очередь я обращаюсь к девушкам и женщинам. Те, у кого есть старшие браться, должны меня понять. Это мой родной брат – Глеб. – Кивок в мою сторону. – Иногда он классный парень, а иногда я готова его убить.

– Знакомая ситуация, – хохотнула девушка.

– Недавно мы с ним поспорили, что я не смогу продать изделия из бисера, которые сама сделала. Глеб уверяет, они никому не нужны. Последняя надежда на вас. Купите у меня сумочку, брошь и ящерицу. Купите за чисто символическую плату.

Я разинул рот. Язык прирос к небу.

А Люське уже махала рукой миловидная блондинка.

– Покажи сумочку, – попросила она. – Сколько ты за неё хочешь?

– Хочу пять тысяч, отдам за триста рублей.

– Я куплю.

– А мне ящерицу можно посмотреть? – попросила женщина с кудряшками.

– Брошь я бы взяла, – подала голос дама в шляпе.

В итоге Люська продала, точнее, избавилась от своих изделий за рекордно короткие сроки, заработав при этом семьсот рублей. Вещи, конечно, стоили дороже, но что не сделаешь ради желанного выигрыша.

– Ну ты и актриса, – сказал я не то с восхищением, не то с тоской.

– Лишний раз убедилась, что людям необходимо говорить правду.

Я промолчал. Выйдя из метро, Люська сказала:

– Готовься! Ты должен мне желание. Какое – еще не придумала.

– Мне уже начинать бояться?

– Язви-язви, недолго тебе смеяться осталось.

– Звучит как угроза.

– Кто знает, – Люська достала телефон и отошла. – Глеб, я к Алисе иду. А ты рубашкой займись.

Пока шел домой, снова и снова прокручивал в голове спектакль, устроенный Люськой в метро. До сегодняшнего дня мне казалось, я знаю сестру как облупленную. Она вздорная, взрывная, импульсивная, иногда эмоции бьют через край, но представить, что Люська способна устроить подобное представление… Н-да, похоже, мне известны далеко не все ее таланты.

Дома я схватил из холодильника два куска колбасы, взял пакет с рубашкой и отправился в бутик. По дороге позвонил Димону, договорившись встретиться через час на футбольной поле. Он обещал связаться с ребятами. Давно мы не гоняли мяч, и сегодня я планирую оттянуться по полной. И пусть спор Люське я проиграл, но в футболе наша команда обязательно возьмет реванш. По определению должны выиграть. Раз проигрыш на счету уже имеется, второго не будет. Как известно, снаряд в одну воронку дважды не попадает.

…В бутике было немноголюдно. Едва я прошел внутрь, ко мне, улыбаясь, пошла девушка-продавец. Я мотнул головой, мол, помощь не нужна, и направился к продавщице, у которой купил рубашку. Она стояла рядом с высокой женщиной в брючном костюме. Не знаю, кем та приходилась, но девушка явно перед ней робела.

– Добрый день, – поздоровался я, намериваясь достать из пакета рубашку.

Женщина посмотрела на меня сурово, промолчала. Продавщица виновато улыбнулась.

– Можно вас на минутку?

Девушка отошла.

– Я купил у вас рубашку. Вечером увидел, что на ней пятно. Похоже на кровь, но я не утверждаю…

После моих слов, девушку словно ударило током. Она вытаращила глаза, губы задрожали и, как мне показалось, у неё затряслась голова. Вцепившись в мою руку, она буквально силой отвела меня к выходу и проговорила свистящим шепотом:

– Прошу тебя, тихо! – и бросив быстрый взгляд на женщину в брючном костюме, пояснила: – Это хозяйка бутика. Она уйдет через десять минут. Я возьму рубашку и верну тебе деньги. Только, пожалуйста, подожди меня где-нибудь. На втором этаже есть кафе, иди туда.

Ее умоляющий взгляд и нарастающая нервозность заставили меня напрячься. Не подозревал, что она так отреагирует на услышанное. Что ж, если настаивает на кафе, пусть будет кафе.

Пока я спускался по лестнице, в голове рождались разнообразные мысли. Все оказалось намного проще, чем я думал. Были опасения, что в бутике, услышав про пятно, начнут гнуть свою линию, типа, ничего не знаем, пятно ты поставил дома, деньги не вернем. Я даже был внутренне к этому готов, на всякий случай заготовил пламенную речь, намериваясь отстаивать свои права потребителя. Мне повезло, продавщица оказалась на удивление сговорчивой. Ладно, подожду ее, заберу деньги и ломанусь играть в футбол. Правда, сначала придется заскочить домой, переодеться.

В кафе я купил кофе и сел за крайний столик, чтобы видеть вход.

Прошло двадцать минут. Мне позвонил Димон.

– Глебыч, ты где?

– В кафе сижу. Я скоро приду.

– Можешь не торопиться, никто из наших не захотел играть.

– Блин, как всегда.

– Забей. Ты в какой кафешке, у дома?

– В торговом центре.

– Я сейчас приду.

Когда Димон подошел к столику, я в очередной раз посмотрел на часы.

– Сорок пять минут прошло, она про меня забыла.

– Кто она?

Введя Димона в курс дела, я услышал:

– Подойди снова, иначе можешь здесь до вечера промариноваться.

Мы поднялись на третий этаж. Возле бутика заметили сотрудника полиции. Подошли ближе. Вторая продавщица, белая словно полотно, сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. С ней беседовал другой полицейский.

В бутик нас не пустили. Выяснилось, сегодня он закрыт.

Заметив через стекло меня, продавщица оживилась, ткнула пальцем, и полицейский сразу же направился к выходу. Открыв дверь, он сходу спросил:

– Ты пришел к Елене Алисовой?

– Не знаю такую. Я здесь, чтобы вернуть рубашку.

– Некоторое время назад, ты появлялся в бутике и разговаривал с Еленой Алисовой. Все верно?

– Если так зовут продавщицу, то да.

– Почему ушел? И зачем вернулся снова?

– Я…

Димон толкнул меня в бок. Я увидел, как несколько полицейских зашли в женский туалет.

– А что случилось?

Осмотрев меня с ног до головы, полицейский начал задавать мне вопросы, на которые я отвечал невпопад. До сознания постепенно дошло – случилось страшное. Я оказался прав. Продавщицу Лену Алисову задушили около двадцати минут назад в женском туалете.

У второй продавщицы Оли началась истерика. Когда интерес ко мне был потерян, мы с Димоном спустились вниз.

– Измена! – сказал он.

Глава третья

К расследованию приступить

С девчонками мы столкнулись возле подъезда. Настолько бурно с Димоном обсуждали убийство Лены, что прошли мимо Люськи и Алисы.

– Смотри, Алис, они нас уже не замечают.

– Увлеклись, – сказал Димон.

– Интересно чем?

– Или кем, – у Алисы было хорошее настроение, она вся светилась. – Глеб, у меня новость.

– У меня тоже, – быстро проговорил я. – Продавщицу бутика задушили в туалете.

– Давайте отойдем, – предложила Люська.

Переместившись на детскую площадку, мы с Люськой сели на качели, Димон присел на корточки, Алиса, пораженная услышанным, продолжала стоять и хмурить брови. Мой рассказ занял не более пяти минут. Подробности мне неизвестны, потому и рассказывать особо было нечего.

– Но знаете, – я на миг запнулся. – Когда Лена услышала о пятне и безропотно согласилась вернуть деньги, у меня сложилось впечатление, она ждала моего появления.

– То есть, Глеб.

– Как будто знала о существовании пятна. Это, конечно, не так, но она, определенно, занервничала.

– Ты сам сказал, рядом стояла хозяйка бутика. Запросто могла устроить Лене скандал. Потому она и испугалась.

– Возможно, ты права, – я посмотрел на Люську и оттолкнулся ногами от земли. Качели издали противный скрип. – Теперь уже не узнаем.

– Кто мог ее задушить, – Алиса подошла к горке и обернулась. – Она молодая?

– На вид, лет двадцать пять.

– А вторая продавщица, как ты ее назвал?

– Оля.

– С ней необходимо поговорить.

– Люсь, ты чего? – Димон достал из кармана леденец. – У нас каникулы, вспомни, о чем договаривались – никаких расследований. Хотя бы раз хочется по-человечески отдохнуть.

– Димка, но это дело нельзя пускать на самотек.

– Полиция разберется. Да и что удастся выяснить, мы с этой Леной даже знакомы не были. С чего начинать, где искать зацепки?

– Раньше ты рвался заняться каким-нибудь расследованием, а сейчас, видите ли, устал. Каникулы длинные, успеем и отдохнуть. Глеб, ты меня поддерживаешь?

– С Ольгой поговорить можно. Думаю, дня через два я схожу в бутик.

– Вместе пойдем.

– Эх, – Димон встал, пнул маленький камешек и сунул руки в карманы. – Если я в меньшинстве, мне не остается ничего другого, как повиноваться. Окей, расследование так расследование. Алис, чего молчишь?

– Да так, – растеряно ответила она. – Но я согласна с Люсей, расследованию – быть. У вас обязательно все получится.

Я напрягся.

– У вас? Что-то не улавливаю ход твоих мыслей.

– Скажи ему, – засмеялась Люська. – Обрадуй.

– Глеб, я хотела поделиться с тобой новостью.

– Да, помню. Говори.

– Через несколько дней я начинаю сниматься в кино.

– О как! – воскликнул Димон. – Нежданчик.

– А почему молчала? – я изо всех сил старался удержать лицо, пытаясь придать ему выражение неприступности.

– Диана советовала не распространяться раньше времени.

– При чем здесь Диана?

– Глеб, – не выдержала Люська. – В кино Алиску сосватала Диана. Ага, ты не ослышался. Им нужна была девушка на второстепенную роль, Диана посоветовала режиссеру посмотреть Алису. Ему понравились ее пробы, Алиску утвердили на роль.