Воскресители

Евгений Еременко

Воскресители

А ты уходи, и чем дальше – тем лучше,

Нет права тебе оглянуться назад

И ты не следи, как цепляясь за тучи

Дорогой небес поднимается ад…

(Канцлер Ги)

Глава 1

В наш век высоких технологий гарантий не дают даже морги. Когда коллеги за кружкой пива по выходным заводят разговор о том, что привело меня в эту контору, я иногда вспоминаю одного своего друга, у которого умер дед, а потом до инфаркта перепугал уборщицу морга и всю тамошнюю ночную смену. Конечно, когда сидишь себе, попиваешь чаёк за телеком, а к тебе приходит труп, тряся 90- летними гениталиями и жалуется, что ему дескать холодно, реакция может быть самая разная, от непроизвольного мочеиспускания до разрыва сердца. А кто-то может сподобиться и упокоить мертвяка окончательно собственными руками, благо методов для этого существует множество. А до таких вот «мертвяков», как правило, не доходит, что за зрелище они из себя представляют в эти моменты. Да и мертвецами они отнюдь не являются, а вот ошибками диагностики – с полной уверенностью. Подобных случаев в мировой практике накопилось великое множество , хотя они сами по себе – большая редкость – менее 1 тысячной процента среди населения ежегодно. Но если принять во внимание само количество человек, что на нашей странной планете проживает, цифра получается внушительная. А после того, как в дело вступили воскресители, оказалось что и статистика – то верной не была – примерно эдак раза в 3. Конечно , мы пентаграммы не чертим, свечи не жжем и не приносим девственниц в жертву. У нас вообще, контора хоть и секретная, но вполне официальная, с компьютерами и оргтехникой, заполнением отчетов и выдачей зарплат. И воскрешением это можно назвать лишь отчасти, скорее это – побудка на очередной рейс собственной жизни. Впрочем, учитывая огромные шансы на него не успеть и быть поэтому выпотрошенным, зарытым или сожженным заживо, новую жизнь людям мы всё-таки даём. Вернее, возвращаем старую.

На проходной сегодня опять дежурил Петрович – премилый дедок, даже в свои 70 с копейками умеющий радоваться жизни, хотя и своеобразно, конечно, и в основном посредством шкалика за пазухой. Из-за этого – то, надо сказать, он так нам и загремел, употребив честь 70 дня рождения раза в три больше своей обычной нормы, в следствии чего собственное сердце мягко послало его на 3 буквы. Врач, диагностировавший его смерть, от Петровича образом жизни не сильно отличался, и не сумев нащупать пульс и не зафиксировав реакции зрачков на свет, дал диагноз вполне однозначный – смерть. Так вот, Петровича пришлось откапывать. Особых проблем на разрешение эксгумации контора никогда не имела, все шло с самого верха. Теперь он работал у нас как охранник. Хотя и по-хорошему, охранять нужно было его самого – от зова бутылки и ударов пошатнувшиеся здоровья. Здесь он хотя- бы был при деле. Ну или ему так ему казалось. Болтливостью он не страдал, секреты хранить умел, а большего от него и не просили. Ну, кнопочки жать да проверять документы. Этим он сейчас и занимался, внимательно изучая мой пропуск, как и вчера и третьего дня.

–Хорош, Петрович, – поторопил я, – мне опять не за опоздание влетит, а ты ещё задерживаешь.

– Не трынди, салага, – с деланной угрюмостью ответил он,– чего это мы опаздываем?

– Проспал,– ответил я и улыбнулся.

–Проходи, труженик блин, – улыбнулся он в ответ, обнажив остатки зубов, – Дуй покойничков откачивать.

Я кивнул и направился через фойе в длинный коридор, выкрашенный в шаровый цвет. Найдя нужную дверь под номером 24, я тихонько отворил ее и уперся взглядом в рожу своего начальника, на которой угрюмость уже была совсем не деланной.

– Ну что, Дениска, снова будильник не сработал ? – спросила рожа.

– Эээ… – замялся я, – ну как бы это…

– Ты проходи, что встал, как бедный родственник. И расскажи всем нам , что тебя задержало на этот раз.

Я вошёл в офис, ловя на себе ехидные взгляды сослуживцев. Сразу вспомнилась школа и пришла мысль, что взрослых в нашем мире не бывает, есть только постаревшие дети. Первым побуждением было выдумать про очередную бабушку умершую, но у человека их столько не бывает, сколько уже их у меня скончалось, поэтому было решено во всём сознаться павши ниц или на колени , ну и далее по схеме.

– Проспал, – вздохнул я и стал пристально разглядывать свои ботинки, еле сдерживая улыбку. Ну не уволит же он меня меня, в конце концов.

– Волков, ну что с тобой сделаешь?… Не увольнять же.. – в очередной раз подтвердил шеф один из аспектов мысленных резонансов. Он вздохнул. – Проходи, пора арбайтен.

Мысленный резонанс – это то, чем контора, собственно, и занимается. У вас когда-нибудь бывали ситуации, когда говоришь одновременно одну и ту же мысль, не сговариваясь, в точности до слова ? Уверен что у всех бывало. С тех пор, как была сформирована волновая теория мысли, многое странное встало на свои места. Конечно в массы теорию не пускали, всё было на уровне лженаук и баек из желтой прессы, но такое характерно на той стадии, когда новая наука начинает формироваться, а ты пишешь по ней фундаментальные труды. Штука в том, что два или более сознания для существования собственного не ограничивается одним только пространством внутри черепа. Это – своего рода радио, на которое можно настроиться, и если не слушать пока, то воспроизводить собственным «динамиком» . Не чтение мыслей, конечно, но то, до чего мы в итоге сможем дорасти – туманно и перспективно до безобразия. Политика, бизнес, медицина, да и жизнь в общем и целом – все имело перспективы встать с ног на уши, потому и нужна была секретность.

Я под взорами ехидных глаз коллег прошествовал к своему столу. Все как в обычном офисе – стол, компьютер, телефон, стул. А вот кровать рядом – это уже наша фишка. Да, такова специфика работы – нам полагается спать. Если честно, мы это можем делать и прямо за столом, но на кровати получается лучше. Нас вообще всех здесь объединяет одна вещь – мы нарколептики поголовно. Нарколепсия, для тех, кто не знает, – это когда человек спит намного больше, чем это обычно требуется. Нас ещё и вырубает достаточно резко – сидит себе человек, что-то пишет и бац! – он уже носом где-то в клавиатуре. Вот всем отделом его и перекладываем на койку, там и дрыхнет. Когда по полчаса, когда больше, но обычно не более 40 минут. А далее – локализация, выезды, ну и т.п. Если зафиксируют что – то похожее на открытый канал.

Я включил компьютер . Он приветливо зажужжал, пискнул, открыл рабочий стол с видами Финского залива сумеречного времени. Захотелось в отпуск. Я вздохнул.

– Не вздыхай,– послышалось сзади. Иван Васильевич, так, кстати, зовут моего шефа, немного повеселел , как слышалось по голосу. – Ты уже напросыпал на два отпуска вперёд. Итак, рассказывайте, работнички. Подъезжайте ко мне и рассказывайте!

Народ потащил стулья в центр офиса и я последовал их примеру. У нас каждое утро с этого начинается. Конечно, учитывая то, чем мы тут занимаемся, можно сказать что у всех есть перспектива взять работу на дом, даже и не подозревая об этом.

– У меня ничего,– сказала Лена, натуральная блондинка на шпильках и брючном костюме. Просто удивительно, что она тут делает. Вообще, приятная особа, совсем не похожая на атакующий лабутен, красивая, хотя и на мой взгляд метр 80 для девушки многовато.

– У меня тоже,– сказал Олег,– всю ночь какая-то дичь, но по теме ноль. Олег – промежуточное звено между парнем и мужчиной 25 лет, холостой. Борода его не красила на мой взгляд, но на хипстера он не смахивал точно. Скорее на монаха Пересвета в лучшие годы, однако всё над ним шутили именно в этом направлении. Однажды даже скинулись и купили килограмм фалафелей. Правда, всё равно он ничего не понял, а сказал только, что невкусно. Ну да и ладно. А вот спинер ему понравился и теперь он его крутил.

Максим как обычно выпучил глаза и состроил какую-то огорченную мину.

– У меня что-то было, Иван Васильевич, но что – я не знаю. Я бы хотел обсудить это с вами лично попозже.

В такие моменты он, как мне думалось, хотел быть похожим на кота из Шрека, но по-моему так получался Горлум собственной персоной, разве что одевался он получше и вместо кольца у него была карьера. Девушкам он нравился, а вот мы мужским коллективом его считали жополизом. Иногда с ним было весело, да и парень был неплохой, но когда на горизонте появлялся Васильич или кто повыше, сразу всё начинало портиться. Поговаривали даже, что он пару раз закладывал кого-то из других отделов, но доказательств никто не имел, к сожалению или к счастью.

У меня тоже ничего,– сказала Аня. Ведь розовые пони не в счёт?

Аня, совсем ещё ребёнок, пока что ей и сигареты – то никто не продает без паспорта, а спиртное – так и тем более. Ведь 21 год ей стукнет только через месяц или около того. Роста миниатюрного , сложения – тоже, волосы каштановые. Я много раз представлял как бы они смотрелись на подушке, даже пару раз пытался это устроить. Ну кафе там или кино, но она только смеялась и говорила что не любит фильмы времен СССР. Ну типа староват я для неё . Наверное, она была права. Но по работе и в жизни – само очарование.

– Ну а ты, Дениска? Столько, сколько ты дрыхнешь – мог бы и с пользой это делать.

Все засмеялись. И тут.... С Васильичем что-то произошло. Его рот стал растягиваться в стороны, а зубы заостряться и вытягиваться, со всеми происходило то же самое. Это не пугало, а казалось вполне нормальным. Они смотрели на меня и говорили какую-то поначалу белиберду (ну с их – то ртами – понятно), но потом я начал что-то различать.

« Кто-нибудь» – говорили они. Сначала я разбирал только Васильича, а потом и все «подтянулись» и стали говорить это самое «кто-нибудь».

– Я здесь, я слышу,– ответил я и подумал «…Началось…» Потом они потянули ко мне руки и наступила тьма.

****

– Вы где?! Где вы?! Кто-нибудь!

Тьма понемногу рассеивалась и я начинал различать какие-то контуры. Как – бы тени людей, как -бы призраки. Много призраков, но голос шел не от них. На возвышении было какое-то светлое пятно и кричали оттуда. Точнее, кричала. Девушка, судя по голосу. Он был высокий и полный какого – то нереального горя. Я прошел сквозь толпу приведений. Сопротивления они не оказывали, да сколь-нибудь твердыми и не были, как им и полагалось, в принципе. Белое пятно приближалось и обретало человеческие очертания. По мере приближения я начал осознавать, что это – действительно девушка, лет 25, красивая до неприличия, а белым пятном она казалась не только потому, что ей удалось открыть канал, но еще и потому что она была в белом. В свадебном, если совсем точным быть. Стояла и вещала с возвышения, как античным ораторам приличествует, а не невестам вовсе. Хотя и место данное тоже вряд – ли какой невесте бы подошло. Немного найдется таких, кто предпочтет цветы на венках и в четном количестве, да и к тому же в комнате с кучей народа, но мало похожей на банкетный зал. И где попы стоят и молятся совсем не за здравие.

– Я здесь,– сказал я снова , когда до неё осталось метра 3 . Она меня увидела и двинулась в мою сторону, двинулась быстро, почти побежала, всхлипывая и причитая что-то непонятное, по-моему даже попыталась меня обнять, но, естественно, у неё ничего не получилось и она пролетела сквозь меня.

– Тише, девушка, – сказал я, -у нас мало времени. Вы должны сказать, где вы находитесь, лучше с указанием места – я развернулся к ней.

– Я через три дня замуж выхожу! – был мне ответ. – Замуж, понимаете?! Не в колумбарий, а замуж! Свет от неё стал меняться на красноватый и серый, канал переставал быть стабильным. Он дрожал и в любую минуту мог оборваться, истерика – дело такое.

– Если вы не успокоитесь, мне придется уйти. А в этом случае колумбарий вам обеспечен точно.

« Жаль по щам врезать нельзя, это бы точно помогло..» – пронеслось в голове , но видимо слова до неё дошли и аура стала светлее и ярче.

– Я не знаю где… – ответила она уже ощутимо пытаясь держать себя в руках. – Но по-моему это крематорий. Крематорий, понимаете?! Аура снова стала краснеть. – Мои родственнички даже на этом пытаются сэкономить, твари! Это всё из-за них, это всё они!

Далее последовали такие эпитеты, после которых покраснел бы и мой ротный старшина, будь он здесь, а не то что какая-то аура. Канал трещал по швам. А сама аура теряла свет, и голос забивало подобие белого шума – музыки космоса или всеобщего эфира.

– Имя и фамилия! – Ваше имя и фамилия! – Выкрикнул я, пытаясь пробиться сквозь помехи канала, угасавшего неотвратимо.

…орева… …ия… – успел услышать я.

И все стало серым. А затем чёрными и меня выкинуло обратно в офис. Первым, что я увидел, когда открыл глаза, была довольная физия Ивана Васильевича.

– Добро пожаловать в наш дерьмовый мир! – произнесла она и улыбнулась. Улыбка, впрочем, была обычная человеческая. Меня подняли с кушетки , предварительно отцепив электроды с головы

– Быстро рассказывай, – торопил шеф , – это был канал, я точно знаю! Говори!

– Скорее всего крематорий, скорее всего Пискаревка, имя фамилию спрашивал, не разобрал.

Шеф присвистнул.

– Даже так… А на что похоже?

– «ОРЕВА ИЯ», помехи сожрали остальное. Но я думаю, она там и сейчас и у неё прощание с родными.

– Молодец, дорогой! Я звоню!– Васильич схватил телефон и нажал кнопку быстрого набора. Полезная штука, если на том конце имеют привычку трубку брать. А эти ребята ее явно не имели, являясь монополистами своего рода и хранителями традиций совкового сервиса. Вообще, в самом крематории к нам относились со смешанными чувствами – с одной стороны нас и не пошлешь куда подальше, директива не зря была доведена, а с другой- по их мнению нас бы стоило наряжать исключительно в белое и чтобы рукава можно было завязывать где-нибудь сзади. Особенно это стало очевидно после одного такого неудачного эфира, точнее мы думали что это он , а оказалось, что просто бредовый сон. Мы тогда еще не очень хорошо понимали механизм работы канала и думали про каждый такой приход, как про озарение. Что и говорить, мы не нашли никого похожего и ничего похожего, а когда Максу, автору данного опуса, как он видимо решил, грозит позор до конца его дней, он пошёл ва-банк и объявил первый же попавшийся труп нашим клиентом.

Стоит ли говорить, какой был скандал. Но сегодня всё должно было встать на свои места, если, конечно, Васильичу удастся дозвониться до администрации этого не слишком весёлого заведения. А время тикало.

Шеф бросил трубку.

– Сколько нам ехать? – спросил он.

– Минут 20 , если без пробок,– ответил я и посмотрел на часы. Было без пяти 11. – Вроде не должно их быть уже.

– Поехали!

Народ проскакивал с мест, но шеф протестующе вскинул руку.

– Нет, мы не охотники за привидениями. Едем вдвоём, остальные – за работу!

Мы добежали до служебного «Патриота» и наш Грозный Босс дал по газам.

"Погода в городе моём непредсказуемая – моя – непредсказуемая,

И все вокруг ноют об одном – невозможно осенью зима, а летом весна…"

– играла в магнитоле знакомая песня. Погода, впрочем, была очень даже предсказуемой уже с неделю. Начало сентября, светит солнце и как-то даже неожиданно тепло. Мы неслись по набережной Невы, в воде играло солнце и мне думалось, что сегодня хороший день, чтобы начать новую жизнь и мне и нашей клиентке, если повезёт успеть. Грозный крутил баранку и по мобильнику пытался дозвониться до служителей огня и урн, но судя по его отчаянным трехэтажным матюкам, это не очень получалось. Он бросил мобильник на торпеду.

– Твари, – мрачно резюмировал он.– Ну ничего –ничего, я им покажу небо в алмазах!

Знакомый горбатый мост, знакомое здание. Я тут когда-то бабулю с дедом хоронил, да как и многие, наверное, живущие в Питере. Парковался босс мастерски, даже немного дрифтанул, хотя как у него это получалось на "патриоте" – было загадкой.

Бег до администрации занял 2 минуты. Когда мы, как два новоиспеченных Рокки Бальбоа, вломились в приемную (ступеньки, видите- ли), на нас из-за стола удивлённо уставился лысенький человечек лет 50 с небольшим из-под запотевших очков.

– Вам сюда…. – начал было он, но, видимо, узнал Васильича и попритих , – опять?…

– Не опять, а снова, скотина! – зарычал Грозный, – мобильник вынь из задницы!

– Ммм….

– И член изо рта вынь!

Под столом что-то громко стукнулось , по всей видимости, о его крышку и ойкнуло женским голосом, но не показалось.

– Понятно…– процедил босс.

– Это моё право!– начал было человечек, но его нежданный собеседник снова зарычал.

– Компьютер, быстро! Ищи сегодняшние кремации с окончаниями « ия»– имя , «орева» – фамилия! Да шевелись же! – крикнул он, выводя Антона Павловича, как звали главу местной администрации, из ступора.

Тот быстро кивнул и одной рукой защелкал по клавишам, второй в тоже время пытался протирать очки.

– Давай очки, помогу, – смягчился босс, лицезрея действо, комичное в сущности, если бы не обстоятельства. Я бы вот так не хотел, если честно на его месте сейчас оказаться. Но кто же знал. – Держи.

Антон Павлович водрузил их на нос, пощелкал что-то и изрек:

– Есть одна такая, Морева Анастасия, увезли на кремацию. Очереди нет так что....

– Отменяй быстро!

– Там не ловит – бункер считай, -промямлил горе – ловелас.

– Фак! А селектора что, нету?

– Так сломан же…

– Денис, за мной! А ты давай застёгивается и дуй за нами, герой-любовник! – скомандовал шеф.

Мы снова бежали какими-то кулуарами, хорошо хоть Васильич знал куда. В голове вертелось «только бы успеть, только бы успеть», и это до чёртиков напоминало компьютерную игру с тикающим таймером вверху экрана. С той только разницей, что жизнь была одна и не наша.

Вот какая-то дверь, он пинком ее распахнул, и нашему взору предстали трудовые будни работников данного "не то чтобы предприятия". Они уже вкатывали гроб в печь, а теперь вот удивлённо хлопали ресницами в нашем направлении. О, этот благословенный фактор неожиданности!

– А ну стой!– крикнул шеф.– Перекур! Гроб назад! – и раскрыл корочку. – ФСБ!

Они повиновались. Откатили горб обратно, печь закрыли.

– Что-то не так? – поинтересовался ближайший ко мне «жгун».

– Угадали,– буркнул я. – А то что ж мы тут делаем?

– Как в прошлый раз?– ехидно поинтересовался он, но встретившись с Васильевичем глазами, мгновенно погрустнел и отвернулся. – Ладно-ладно, у нас своя работа у вас своя. Пойдем курить, народ!

Каждый раз, когда открывают гроб, мне вспоминается Дракула Брэма Стокера, и сейчас Шеф был похож на доктора Ван Хельсинга, тем более, что девушка, находящаяся внутри, если не внешне, то платьем уж очень была похожа на Люси, которой потом предстояло пройти курс средневековой фитотерапии. Однако, вместо кола осинового был предусмотрен шприц с адреналином и ещё один – со снотворным. Это не всегда, впрочем, работало, но из других методик было самым простым в арсенале. Босс вколол снотворное ей куда-то в шею и закурил, я последовал его примеру. Мы стояли и смотрели на неё, пуская клубы сизого дыма, пока снотворное медленно расползалась по вязкой крови госпожи Моревой.

– Похожа? – прервал Васильич наше вынужденное молчание.

– Ага,– ответил я. Вроде да. Но внешне она расплывалась чуток, там всегда всё немного как в киселе. А вот голос я бы узнал.

– Будем надеяться, будем надеяться… – он достал адреналин. – Держи ее на всякий случай.

Я сжал ее за плечи и шприц был использован. Сначала ничего не происходило, но спустя полминуты у неё открылись глаза. Резко. Я в такие моменты немного, как говорится, очкую. Не то, чтобы полные штаны калачей, но жутковато это. А если они еще и вцепляются в тебя, а потом ещё и тянутся с открытым ртом, что, впрочем, редкость, то невольно начинаешь уважать автора «Дракулы». Конечно, ты уже знаешь, что они хотят что – то сказать, крикнуть, а то и просто вылезти из этого мини – поезда в один конец, но я всё равно пока привыкнуть не могу. Настя ждать себя не заставила, проделав всё именно так . И даже норму ненормальности перевыполнила – притянула меня за шею к себе.

Я пискнул и попытался вырваться, но не тут-то было. У большинства летаргиков еще долго наблюдается овощная, прямо скажем, вялость, а здесь – вот так. Есть женщины в русских селеньях.

Вдвоём с боссом нам все – же удалось ее оторвать, после чего она села и захрипела что-то непонятное. Я подал ей бутылку воды из чемодана и она залпом вы хлебала ее всю, потом долго кашляла. А когда наконец смогла из себя что-то выдавить, сказала единственную фразу :

– Я знала , что ты успеешь…

Ну а потом начались слезы. А как без них ? Я бы тоже, наверное , пузыри пускал. За Васильича не ручаюсь, но заново родиться – это как раз про такие моменты. Когда рождаешься – почти всегда слезы, так уж природа всё устроила. Слезы эти лились ко мне в нагрудный карман рубашки. А я стоял, обхватив ее легонько за затылок. Подняв глаза, я увидел, что работники заведения уже покурили и ошалело – молча смотрели на нас.

– Охренеть,– сказал Дима, так звали, как я выяснил позже, того, кто чуть не завершил жизнь нашей новой клиентки гееной огненной, – А я ж ее чуть не того …не это….

Грозный подошёл к ним, и я услышал его удаляющийся голос.

– Есть один разговорчик, ребята. Тут такое дело…

Настя уже не рыдала, а я стоял в слегка влажной рубашке и гладил ее по волосам. Это было приятно, то -ли от того, что я в последний раз так делал больше года назад, то – ли от чувства хорошо проделанной работы. Не знаю.

– Всё хорошо,– сказал я. Всё хорошо…

Глава 2

Я люблю чай с чабрецом. И вообще люблю чай и всякую траву, кроме веселой – как – то это вселяет надежду на здоровый образ жизни в перспективе, хотя трезвым умом окидывая свою жизнь, я бы такого не сказал. Обычный выходной, я, сгорбившись за кружкой чая перед монитором, щелкаю и кликаю «ВКонтакте» сидючи и непонятно чего ожидаючи. Однако, теперь у меня прибавилось еще двое друзей – та самая Настя и тот самый Дима, что чуть не сделал из неё беляш. К слову сказать, замуж Настя не вышла, по понятным причинам посчитав это знаком и решив с сим действом повременить. Вообще, после летаргии у людей очень часто меняется отношение к жизни а иногда и восприятие особых ее сторон. Мы пока не поняли, от чего это зависит, но на это и был у нас НИИ, где я имел счастье трудиться. Таких как Настя после «не смерти» вербовали к нам не только в наш отдел но и по разным другим. Заставлять, впрочем, никого не заставляли, но предлагали настойчиво, во благо науки. Однако, мой интерес был сейчас совсем не в этом, да вроде и Настя осталась почти прежней. Мы просто болтали в чате.

Я: Ты же понимаешь, мы не мороженое продаем, у нас секретность, да, мы врём, но так нам полагается до особого распоряжения.

Анастасия: Ну, могли бы что-то получше придумать(

Я: Например, что?

Анастасия : Ну не знаю. Но вдруг репортеры там… Они бы Диму бедного заклеймили чуть ли не Чикатилой , им только повод дай…

Я: Это самый нормальный метод))) Ну, услышал парень стоны из гроба, ну и поступил не как средневековый крестьянин , а как сознательный гражданин, лишенный предрассудков. Честь ему и хвала, даже если и пресса заинтересуется.

Анастасия: Ну ХЗ ХЗ… а тебе?

Я: А мне вот премию выдали. Я бы пригласил со мной погулять, но у тебя жених, наверное, ревнивый:( Расскажи лучше, как он всё это воспринял. Да и остальные тоже, кстати.

Анастасия: Да как… не особо. Мне кажется, они были бы рады, если бы я тогда сгорела и не парила им мозг.

Я: То есть как???

Анастасия: Да вот так. Конечно, отец радовался как ребенок , но мачеха с сестрой просто промолчали. А про родных жениха и вообще молчу – они изначально против были.

Я: А он сам?

Анастасия: Конечно , радовался, но как-то не очень убедительно, не по-настоящему.

Я: Ну, такой стресс… Тут самая разная может быть реакция, уж поверь мне – я знаю.

Анастасия: Может быть и так, время покажет. Самое обидное – что я им не раз говорила, когда об этом заходил разговор, что кремацию бы не хотела и вообще не понимаю тех, кто так делает. А им, как оказалось, наплевать. И ни жених, ни отец ничего не сделали. Всё моя экономная мачеха. Сука.

Я: Ладно, не парься. Всё наладится, вот увидишь)

Анастасия: Мне бы твой оптимизм. Ладно, пойду.

Я: Давай, удачи! Спишемся)

И вот, она ушла, и я лениво копаю виртуальные огороды и кормлю виртуальную скотину. Порой в голове вертится, что это – не жизнь, что все нормальные люди уже обзавелись жёнами и детьми. Все эти мысли обычно приводят меня в ближайший бар или клуб. И вроде – бы хочешь найти подругу, и вроде даже пытаешься это сделать, а всё равно почему-то напиваешься и просыпаешься один у себя, либо у друзей. Особенно обидно, когда видишь, что друзья как-то в этом плане удачливее, и из соседней комнаты выползает всклокоченная девушка, а ты сидишь на кухне похмеляешься пивком и думаешь о тщете всего сущего. Да и срущего тоже, откровенно говоря. Нет, не подумайте, я не 30 – летний девственник. Отношения были , и не одни, просто нарколептики не всем нравятся, особенно с такими закидонами, как у меня. Помню раз, после одного моего такого сеанса, хотя и не было никаких каналов, моя девушка сказала мне, что не хочет жить с наркоманом. Я ей объяснил, что наркомания и нарколепсия – вещи разные, но она то – ли не понимала, то – ли не хотела понимать. Я был послан туда, куда дорога всегда без пробок. И это был не единичный случай, от воспоминаний о котором становилось как – то тоскливо. Я решил оторвать задницу от стула и пойти погулять.