Вирус страха, или Классификация смерти

Элла Златогорская

Вирус страха, или Классификация смерти

Глава 1

Сентябрь. Осень. Одни говорят, что осень – это последняя улыбка лета. Другие – что стареющее лето. А я считаю, что когда идут осенние дожди, – это лето плачет по своему прошлому. Но только не в Морегорске. Здесь сентябрь – это ещё лето, прекрасное, не с таким уже палящим солнцем, но уютным обволакивающим теплом. На пляжах всё меньше детей, только совсем малыши-дошколята плескаются в воде и строят домики из песка. Песочные замки строят и влюблённые парочки. Во всяком случае, на море больше слышен шум прибоя и гвалт чаек, чем крики детей.

Я – Элла Златогорская, юная пенсионерка и начинающий писатель, любопытная тётка и любящая мама двоих сыновей. Я обожаю море, и ещё люблю хорошо поесть, у нас с едой особые отношения: я к ней со всей душой, и она отвечает взаимностью. А главное – я уже целый год живу в Морегорске, где снимаю коттедж и влипаю в разные истории, о которых написала в своих предыдущих книгах («Тени прошлого, или Синхронизация жизни» и «Королева меха, или Сублимация чувств»).

Так вот, именно в сентябре ко мне в гости наконец вырвалась моя любимая подруга Люся. Она больше любит горы, чем море. А в Морегорске у нас есть и то, и другое. Да ещё и совместная поездка в Ялту её соблазнила. Я так красочно описала ей этот курорт, ведь помню этот город моря и любви ещё с советских времён. Свадебное путешествие у нас с мужем было именно в Крым – полуостров моря, солнца, фруктов, счастья, любви, магнолий и вина. Поэтому я и забронировала нам отель в Ялте на три дня. Где-то из глубин моей памяти всплыла чья-то фраза: «Если хочешь начать новую жизнь, нужно поехать туда, где тебе было хорошо». А мне хотелось начать новую счастливую жизнь – уж очень много страшного было в прошлой. Жизнь слишком коротка, чтоб подвергаться меланхолии и грустным воспоминаниям.

Я научилась находить удовольствие в простых и понятных вещах.

А ещё я усвоила твёрдо, что с голодным мужчиной разговаривать нельзя. Потому пригласила полковника, моего соседа и друга, на ужин. Я приготовила ему «пьяное мясо», салат по-домашнему, не пожалев зелени и пахучего подсолнечного масла. У меня были домашние мацони и малосольная сёмга собственного посола. Насчёт спиртного я не парилась: знала, что милый полковник принесёт своего собственноручно изготовленного вина из сорта винограда «Иза белла». Он знает, как я люблю это вино: терпкое, вкусное, натуральное.

Полковник явился весь из себя такой приглаженный, чистенький, благоухал каким-то парфюмом, а главное, в новой футболке. Он – человек военный, и, всю жизнь проходив в форме, вдруг полюбил футболки с разными принтами и надписями, покупал их везде, да и дарили ему, узнав о его увлечении, и он менял их в зависимости от настроения.

– Эллочка, солнышко, как давно мы не сидели вместе, не болтали, винцо не попивали, – полковник аж покраснел от этих слов (видно, дались они ему нелегко) и стал одним цветом со своей ярко-красной футболкой с надписью «Бравый вояка».

– Проходите, милый полковник, я во дворе накрыла, – я была сама любезность. – Очень рада вас видеть.

– Эллочка, я принёс ваше любимое вино.

– Спасибо. Я на это рассчитывала. Как вы загорели!

– Да с внучатами на море целыми днями, – полковник ещё больше зарделся. – Уехали они, а я скучаю. Хоть немного и устал от их шума и крика. Привык один, как бирюк, жить.

– А мои молодые две недели побыли – и обратно. А Глеб в конце сентября приедет только.

– Эллочка, угодили, салат сделали такой, как я люблю: и лука много, и зелени, и масло пахучее, – всё нахваливал меня полковник.

– Мне молочница принесла. Я ей говорила как-то, она у своих соседей на хуторе купила. Я сказала, чтоб она и вам принесла, – умасливала я полковника. – На следующей неделе будет. Но только для салата.

– И мясо отличное, и гарнир сделали мой любимый. Эллочка, что это вы ко мне так благосклонно?

– Полковник, обижаете, – я сделала вид, что немного рассердилась. – Я всегда к вам со всей душой. А завтра вообще пир закатим.

– С чего это? – полковник даже оторвался от еды. – Дата какая?

– Нет. Не дата. Берите выше, – заинтриговала я полковника. – Подруга приезжает любимая. Я вам рассказывала про неё . Люся. Давно не виделись, жду не дождусь. Потом в Ялту махнём на три дня.

Так, за едой и бутылочкой вина, ведя неспешный разговор, я уговорила полковника съездить на его старенькой «Гранте» в аэропорт и встретить Люсю. Надо отдать должное моему соседу: он сразу и безоговорочно согласился и даже сказал, что срежет розы у себя в палисаднике для моей подруги. Полковник, что уж кривить душой, очень хороший человек, и я знаю, что многие женщины не прочь соединить с ним свою судьбу. Сейчас не так много порядочных мужчин без материальных проблем. Но он ищет женщину, к которой хотел бы прикипеть душой, морально отдыхать. Материальных хищниц он видит издалека и сразу объявляет им, что всё его имущество давно отписано дочери и он гол как сокол, и хищницы тут же разжимали свой оскал и отпускали добычу на волю. «Не приобретай дом, приобретай соседа», – говорят в народе. Вот мне и повезло: мой сосед, мой дорогой друг – полковник – оказался очень хорошим соседом. Дом я не приобрела, а арендовала с подачи наших общих друзей Золотарёвых, а им в свою очередь подсказал полковник, который в этом посёлке купил дом и наконец перебрался на постоянное место жительства.

Договорившись по поводу завтрашнего дня, я отпустила своего милого друга домой и принялась за дело: подготовила комнату для Люси, сделала заготовки на завтрашний ужин и даже включила телевизор, что я так редко делаю в последнее время, особенно летом.

На следующий день, надев свой любимый льняной сарафан в стиле «кантри», я уже ждала полковника на лавочке у дома. Он лихо подкатил и пригласил меня.

– Девушка, не хотите ли прокатиться со мной?

– С удовольствием, молодой человек, – кокетливо ответила я,– ваша машина блестит, как медный пятак.

– Для вас старался, Эллочка, ну и для подруги вашей, – полковник был сама любезность.

На заднем сиденье лежали роскошные розы, их аромат буквально обволакивал.

Мы с Люсей так долго обнимались и рассматривали друг друга, что полковник не выдержал и сам подошёл к нам и преподнёс моей подруге цветы. Она его искренне поблагодарила. Люся вообще не может фальшивить, и полковник это почувствовал. Несмотря на его браваду и воинственный вид, мой сосед очень чуткий и понимающий человек, и это в нём меня подкупило.

Извинившись перед полковником, Люся – сама любезность – объяснила, что мы должны передать посылочку людям, которую она привезла из Москвы, и сегодня не сможем посидеть дома вечерком пообщаться, но завтра обязательно это сделаем. А послезавтра мы уезжали в Ялту.

Дорога к дому друга не бывает длинной.

Уже дома мы всласть наговорились. Обсудили всё, что можно. Поели, и Люся прилегла на часок. Она очень много работает, устаёт и морально, и физически. Как человек ответственный, она делает свою работу всегда на отлично и полностью выкладывается, а если кто-то из её подчинённых работает спустя рукава, её это просто бесит, она пытается объяснить человеку, что нельзя так. Но разве всем вставишь свои мозги? Надо просто стараться не трепать нервы себе, любить себя, но Люся этого не может. Она любит всех вокруг себя, но только не себя. Эгоистом нужно родиться, моя Люся не такая, мама воспитала её хорошим, порядочным человеком, понимающим и прощающим, что большая редкость в наше время.

Люся уже было собралась связаться с господами Земцовыми, которым предназначалась посылочка из Москвы, как звонок раздался ей самой. Звонила Лидия, которая и передала родителям посылочку, и сказала, что те нас ждут и чтоб мы ни в коем случае не наедались дома, так как папа готовит шашлык. Лидочку я знаю, она сначала работала у Люси в отделе простым специалистом, а потом стала её заместителем. Лидочке 35 лет, и она уже лет десять как работает с Люсей. Моя подруга её высоко ценит как профессионала и как человека, и очень сокрушалась, что Лидочка разошлась с мужем. Они были женаты почти семь лет, вместе учились в институте на одном курсе, но детей так и не родили, муж ей начал изменять, хотя и клялся в вечной любви. Лидочка уверяла всех вокруг, что Ромка – хороший человек, но у них начались трения в отношениях, и уже несколько лет как они не живут вместе. Лидочка бывала с мужем на семейных торжествах у Люси, и я их обоих прекрасно помню. Мне казалось, что они очень гармоничная пара. Родители Лидии хорошо знали Люсю и с нетерпением ждали её. Они купили в Морегорске домик в старой части города лет пять назад, как Лидин папа – Николай Земцов – вышел на пенсию, а три года назад переехали окончательно.

Вот к ним мы и собрались в гости, люди нас ждали. Я взяла бутылочку коньяка и коробку конфет, понимая, что мы там засидимся: просто так, без угощения нас не отпустят, а с пустыми руками в гости не ходят. Я вызвала такси, и мы поехали.

Нас явно ждали. Запах ароматного мяса раздавался уже у ворот, а дым облачком поднимался вверх. Люся обнялась с Надеждой, мамой Лидочки, потом они крепко трясли друг другу руки с Николаем. Люся только собралась представлять меня, как Николай громко сказал:

– Знаем, знаем. И представлять не надо, это Эллочка. Лида нам все уши прожужжала, рассказывая про вас.

– Ой, Люсенька, наконец ты выбралась к Эллочке. Дочь говорит, что вы такие близкие, такие близкие, а уже давно не виделись, – заохала Надежда, мама Лиды.

– Ты знаешь, Надюша, еле недельку урвала. Лиду оставила бдеть, – Люся была на «ты» с родителями Лиды.

Но они были ненамного старше нас, одно с нами поколение. В наших жилах текла кровь Советского Союза, и наше воспитание было оттуда, из СССР.

– Эллочка, милая моя, давайте и мы будем на «ты», – ворковала Надежда. Во всём её облике чувствовалось благородное происхождение. Первое впечатление не бывает обманчивым. Потом, узнав историю жизни Надежды, я поняла, что не ошиблась.

Мы уже сидели за столом под виноградником, грозди свисали и просились в рот. Люся не удержалась и сорвала кисточку.

– Красота, Надюша, красота, – только и успевала восхищаться моя подруга.

– Ой, Люсенька, только закончили ремонт. Домик старенький, сама видишь. То трубы поменяй, то крышу, то одно, то другое. В этот сезон и двор привели в порядок, даже мангал стационарный Коля сделал.

– Слышу, мать, как ты меня хвалишь, – Николай подошёл к нам с шампурами мяса, источающими такой аромат, что невольно слюнки потекли, – настоящая жена. Подай мне блюдо большое, выложу. Сейчас и овощи принесу. А ты, мать, за водочкой сходи, в холодильник положил, и «Нарзанчик» там. Люсины вкусы я знаю. А ты как, Элла?

Ничего, что я на «ты»?

– Я с удовольствием на «ты», очень рада. А с шашлыком, да ещё с таким, только водочку холодненькую и надо пить.

– Наш человек. А, Люся? Подруга твоя – красотка. Жаль, что я женатый, – и подмигнул нам, да так озорно, что я расхохоталась.

– Всё слышу, – Надюша шла с бутылками в руках. – Зачем ты ей нужен, хрыч старый, отвоевался уже. За ней, небось, молодые ухлёстывают. Вот красотка какая.

Я смеялась от души так, что слёзы брызнули из глаз. Я всегда смеюсь до слёз. Какие хорошие люди, позитивные, добрые, хотят мне приятное сделать – комплименты говорят.

Времена меняются, а люди остаются теми же в своих поступках и чувствах, и эти милые Земцовы нисколько не изменились со времён своей молодости – такие же порядочные и благородные, и видно это невооружённым взглядом.

Шашлык был очень вкусным, мясо буквально таяло во рту. И овощи на мангале – чудо как хороши. Я выпросила у Николая рецепт маринада для шашлыка, с удовольствием всё выслушала и даже записала на телефон. Глеб мне когда-то создал такую функцию, как «блокнот», на телефоне, и я туда записываю всё, что мне придёт на ум, или оставляю заметки для моих будущих книг. Думать я предпочитаю на бумаге, есть в этом какая-то магия, как будто сам Господь водит твоей рукой. Но когда под рукой нет листа бумаги и карандаша, то предпочитаю гаджеты.

Хозяева, видя, как гости уминают еду, были очень рады. Я давно заметила, что есть два типа хозяев, принимающих гостей. Первый тип – это те, кто просто счастлив, что гостям нравятся их блюда, и когда стол пустеет после таких прожорливых гостей, они получают истинное удовольствие. А второй тип – это алчные и жадные хозяева, заглядывающие буквально в рот гостям – не дай Бог лишний кусок съедят. Зачем тогда зовут, зачем готовят вкусняшки? Видно, вынужденная мера. Николай и Надежда относились к первому типу и хотели закормить нас, и не потому, что Люся – начальница их дочери, вовсе нет. Просто они были такими по своей натуре.

– Николай, а почему именно в Морегорске купили дом? Мест других много, ещё более красивых, – поинтересовалась я.

– А потому что Морегорск – моя родина малая, я здесь родился и жил до 12 лет, пока отец в кадетское училище не устроил в Москве. Отец у меня фронтовик, орденоносец был. Герой. Оба родителя здесь похоронены.

Николай как-то сник, командирский голос стал потише. Необъяснимая штука душа… Никто не знает, где находится, но все знают, как болит.

– На похороны отца я успел, лейтенантом был молодым. Хоронил его город с почестями. Умер в Советском Союзе, вот родина и похоронила своего героя должным образом. А маму не смог похоронить, не успел… Надя с маленькой Лидой в Москве были, они приехали. А я в Средней Азии – волнения там, меня начальство не отпустило, да и вылететь никакой возможности не было. Вот такая новая Россия не дала сыну мать проводить. Время было суматошное. Середина 90-х. Выпьем, девочки. Помянем наших родителей, – Николай разлил нам по рюмашкам водки, и мы молча выпили.

– А родительский дом как же? Продали, что ли? – я прекрасно понимала, что веду себя бестактно и слишком любопытна, но ничего не могла с собой поделать – мне очень интересны личные истории каждого человека.

– Дом сестра Колина продала, уже позже, через несколько лет, – ответила Надя вместо мужа. – Она мать дохаживала, и Коля не претендовал на дом. Оставил ей, сестре своей. А когда её дочь с семьёй собралась в Германию эмигрировать, она и продала дом. Коля ругался, кричал, мол, хоть в Зимбабве, но только не в Германию к фашистам. А что Таня, сестра Коли, поделает, если дочка с мужем едет?.. Продала дом и отдала дочке деньги. А сама уехала, когда внук у неё там родился, помочь дочери, да и осталась там.

– Ладно, Коля, – Люся повернулась к мужчине, – им там хорошо, и слава Богу. Сколько народа нашего уехала в Германию. Мир изменился, и немцы изменились. Надо простить им злодеяния их отцов и дедов. Не загоняй себя в рамки условностей, Коля. Жизнь многогранна. Я понимаю, что генетическая память существует и она есть у нас у всех, чьи отцы и деды воевали. Но пойми и ты свою сестру, она поехала к дочери, а та искала лучшей жизни, может, в Германии и нашла.

Люся у нас известный миротворец, она хочет всех примирить, не терпит конфликтных ситуаций, сглаживает все острые углы – настоящий последователь Льва Николаевича Толстого. «Непротивление злу насилием» – это её девиз. Люся умеет слушать человека, а это редкое качество. Я вовсе не такая.

– А почему вам дом родительский не продали? – я обратилась непосредственно к Николаю. – Вы, наверное, хотели его купить?

– Догадлива ты, Эллочка, догадлива. Вот именно, что отцовский дом хотел купить. Он стоит в таком прекрасном месте, на высоком берегу. Выйдешь во двор, глянешь – и море видишь, вокруг себя крутанёшь – а вон они и горы. Красота. Домик старенький был, саманный, но двор огромный, сад, огород. Родители встретились после войны. Отец вернулся героем, а мать – красавица. Влюбились, женились, нас родили, дом потихоньку строили. Жизнь налаживалась. А сестра родительский дом продала богатым нуворишам. Они деньги за землю платили, им ни дом, ни сад не нужны были. Все переломали. Громадный дворец отстроили, а живут три человека, и то не круглый год. Деньги некуда девать, – Коля, даже не предлагая нам, опрокинул ещё стопочку. Надя на него тревожно взглянула.

– Чего смотришь, мать? – Коля ухмыльнулся. – Диабетикам водку можно.

– Можно, можно, – подтвердила я. – Я ведь тоже диабетик. Мы с тобой братья по несчастью, – я призадумалась, – или сёстры. Точно не знаю, как сказать, Коля…

– Скажи лучше, что мы люди среднего пола. «Оно». Гендерная политика какая-то сейчас в Европе – ни тебе мужиков, ни баб. Все одинаковые. Твою ж мать! Что они там себе придумывают?! Не дай Бог к нам дойдёт.

– К нам не дойдёт – вы, мужики наши, не позволите.

Вы ведь у нас главные, и всё, – успокоила я Николая.

И все дружно рассмеялись.

Посылочку передали, поели, попили. Миссию свою выполнили. Люся обещала зайти к ним после Ялты и тоже забрать передачку, но я стала возражать и пригласила их в гости сразу после нашего приезда, заодно и полковника угостим. Люсе он понравился. Она ценит в людях человеческие качества, а не внешние данные. Люся очень проницательна и мудра, она говорит, что работа с пенсионерами научила её терпению. Как-никак больше 25 лет в Пенсионном фонде работает и общается со стариками. Я бы с ума сошла…

Глава 2

На следующее утро мы уезжали в Ялту. Провожал нас мой неизменный друг – полковник.

Я на всякий случай передала ему ключи от

дома, и мы отправились навстречу радости и блаженству. Я так стремилась в Ялту, как разлучённые влюблённые друг к другу. В моих воспоминаниях это самый лучший город на Земле. Там мы провели свой медовый месяц с мужем. Снимали комнату у приятной женщины. Тогда она мне казалась старушкой, а сейчас понимаю, что она была моей теперешней ровесницей – только-только вышла на пенсию. Тётя Люба пожалела нас, молодых и беспечных, приехавших наобум, и отдала комнату внучки в доме. Остальные постояльцы жили во флигеле во дворе и ещё в какой-то пристройке. Приехали мы в конце августа сразу после свадьбы и остались на две недели. Наш медовый месяц продлился целых 15 дней. Потом мы с мужем часто вспоминали это счастливое время. Где только мы ни были с ним, что только ни повидали, но слаще тех дней не было в моей жизни. Тогда ведь ни Букинга, ни Авито – забронировать жильё нельзя было. А мы с дорожной сумкой в Сашиной руке и сумочкой в моей ходили по улицам и спрашивали комнатку для молодожёнов. Решили, что в случае чего переночуем на пляже – таких молодых и беспечных было много в то время. Вот тётя Люба нас и приняла. Она была украинка, по говору было видно и по рубашке-вышиванке, муж – грек, тоже в вышиванке. Очень колоритная пара. Нас пустили на постой, кормили как на убой, советы давали, фруктами, ягодами бесплатно угощали. Дети их жили в Киеве, иногда на лето приезжали или внуков подкидывали. Тёте Любиному мужу было скучно, и он учил нас жизни, а мы, воспитанные в кавказских традициях, молча выслушивали его.

Всё это я рассказывала Люсе, пока мы ехали.

Ялта нас встретила ярким, брызжущим в глаза солнцем, шумом улицы и дурманящим запахом цветов. Хоть мы и приехали днём, но той изнуряющей жары, которая иногда бывает на побережье Чёрного моря в сентябре, не было. В Ялте в свои права вступил изысканный и благородный бархатный сезон. Бархатных нарядов своих мы не привезли, но красивые платья прихватили. Будем гулять, на людей смотреть, себя показывать. Наш отель находился на набережной. Дорогой отель, но мы решили себя побаловать на старости лет. А то всё детям. Можно хоть три дня почувствовать себя королевами. Рядом с нашим было много других таких же фешенебельных отелей, но мне запомнилась «Вилла София» – отель известной певицы Софии Ротару. Наш номер был большой, с двумя спальнями и холлом, великолепной ванной, а главное – вид на море. Громаднейший балкон, на котором можно было в футбол играть, выходил на море. На балконе стояла ротанговая мебель, цветы в кадках. Красота! Мы радовались как дети. У отеля был собственный пляж – всё-таки это спа-отель. Мы сразу записались на несколько приятных и полезных процедур. Вечером, разнарядившись, решили совершить вечерний моцион. Люся капризничала:

– Элла, в отеле так классно, даже выходить неохота. Ты не устала? Куда собралась?

– Ну Люсенька, пойдём посмотрим тут кое-что. Я хочу походить, повспоминать.

– Ясно, – Люся обречённо стала собираться. – По местам боевой славы.

– Да, ты права. А потом там же и поужинаем. Идёт? – уговаривала я подругу.

– Идёт. Куда мне деваться? Только чур не расстраиваться. Ты, когда начинаешь Сашу вспоминать, то у тебя то давление поднимается, то сахар, – поучала меня подруга. Люся на несколько лет младше меня, а ведёт себя со мной как старшая сестра: бережёт, беспокоится о здоровье.

И, признаюсь, мне это приятно.

И я повела Люсю по памятным для меня местам. В городе произошло не так много глобальных перемен. Набережная изменилась в лучшую сторону. Она, как и прежде, обрамлена пальмами и платанами и заполнена чередой баров, кафе, ресторанов и аттракционов. Разнообразные стили переплелись в архитектуре главной прогулочной улицы Ялты. Немного погуляв по набережной, сфотографировавшись у пятисотлетнего платана, я решила найти свой фонтан (так его я называю), на бортике которого мы с Сашей сидели и обнимались. И я нашла его. Фонтан оказался на месте, но уже был совсем старый, весь в морщинах времени, но живой, журчащий, пахнущий. Я присела на его бортик и призадумалась. Люся не стала меня тревожить, села на лавочку и стала копаться в телефоне. Я сидела и размышляла о том, что жизнь иногда с нами проделывает такие виражи, что даже моему богатому воображению невозможно представить. Когда-то мы мечтали с мужем приехать сюда на нашу серебряную свадьбу и провести новый медовый месяц. Но жизнь распорядилась по-своему: до серебряной свадьбы мой муж не дожил. И вот через тридцать лет я приехала сюда с подругой, которая как никто понимает меня.

Но голод не тётка, и я предложила Люсе сходить на поздний ужин в ресторан «Корвет» – излюбленное место гостей Ялты. Ресторан представляет по форме античное судно и располагается над водой. Заведение оказалось заполненным, и мест не было, но после того, как я сказала администратору, что мы, две деловые женщины из столицы, хотим покутить, нам поставили столик на террасе, откуда был обалденный вид на бухту. Официант быстро накрыл столик, положил перед нами меню и как штык стоял, ожидая наших распоряжений. В меню мы даже не стали заглядывать. Люся начала издалека:

– Молодой человек, какой вы симпатичный. Эх, где мои семнадцать лет…

– На Большой Каретной, – хихикнула я.

– Красавчик, – не обращая на меня внимания, продолжала Люся, – бутылочку прозрачной, как слеза младенца, холодной, как горный ручей, водки – это раз. И холодного «Боржоми». Есть?

– Есть всё. А какой водки?

– Хорошей. И большую сковородку свежайшей разнообразной вашей рыбки. Да, и, конечно, ассорти солений к водочке, – Люся была неповторима.

– Я бы заказала салаты именно с ялтинским луком, – вступила в игру я. – На ваш вкус, Юрий, – я прочла его имя на бейджике, – есть что-нибудь хорошее?

– Есть, конечно, – Юра аж возмутился. – У нас всё есть, наш ресторан самый лучший в Крыму, а не только в Ялте.

– Я и не сомневаюсь, потому мы и пришли сюда, – поддержала я парня, – принесите два салата с этим обожаемым мною луком, разного вида. И хлеб, конечно, ваш фирменный. И мидии черноморские фирменные, только в вине белом.

– Что-нибудь ещё? – Юра наготове держал блокнотик.

– Нет, Юрочка, – Люся запомнила его имя, – пока всё.

Потом видно будет. Несите воду, и водку, и соления.

Юра рванул так быстро, что мы рассмеялись.

– Надо парню дать хорошие чаевые, – Люся всё ещё улыбалась.

Мы пировали, кайфовали, танцевали, смеялись до слёз. Вспоминали свои разные проделки, потом снова выходили на танцпол выкаблучиваться – в общем, девок, то есть нас, понесло. Два нетрезвых мужчинки подкатывали к нам, а мы от этого ещё больше веселились. Танцевали с ними какой-то разухабистый танец – смесь гопака с твистом или рок-н-ролла с кадрилью. Мужчинки рассчитывали на продолжение знакомства, но мы распрощались и честно им сказали, что не получится, пусть ищут себе других дам. Потом я с подругой долго вспоминала этот вечер в прекрасном ресторане «Корвет».

Отель наш находился тут же, на набережной, благо идти недалеко. Вернувшись в отель, мы тут же завалились спать. Утром нас разбудила администратор, она обратилась к Люсе:

– Вы просили сказать, когда будет хорошая экскурсия в Ливадию?

– Да, – Люся почти проснулась, – мы хотим съездить посмотреть Ливадийский дворец и округу, только не на целый день. Ну, конечно, вы сами понимаете, что, учитывая наш возраст, чтоб всё было комфортно.

– Вот потому я к вам и пришла, – девушка-администратор была очень милой и корректной. – Возраст ваш молодой. Вы не похожи на взрослых тёток – вполне современные девушки.