Райцентр. Повести и рассказы о любви

– Нет, всё нормально. А теперь давай попьем еще водички и продолжим знакомство.

И мы продолжили знакомство до самого вечера, когда мне уже было пора идти на дежурство. Оставить ее в комнате я не мог, потому мы вышли вместе и пошли каждый в своем направлении.

Встречались, встречались и не раз, не сомневайтесь!…

От двух бортов

Не очень большая комната в подвале общаги когда-то была кем-то превращена в бильярдную. А много и не надо для такого дела. Главное, чтобы вокруг стола можно было бы развернуться с кием. С любого направления.

Наравне с залом спортивных аппаратов, – он, конечно, был поболее, – мы приходили и старались закатить как можно больше шаров в лузы. Иногда устраивали междусобойные соревнования, учили новичков, просто даже в одиночку «гоняли шары». Выражение «карманный бильярд» стал не моден в стенах общежития. Единственное табу в бильярдной был алкоголь и курение. Когда-то по рассказам «стариков» под пьяную игру прожгли и порвали кием сукно, на ремонт которых пришлось скидываться. Не все хотели скидываться ни на сукно, ни на кии и шары, когда те изнашивались, потому их просто потом не пускали сюда. А если они и заходили, не давали больше играть.

Иногда сюда даже приходили вместе с посетившими нас девушками, – показать себя и своих дам. Дамам обязательно предлагалось попробовать свои силы против хотя бы новичков, подзадоривали и брали «на слабо». И тогда начинался цирк. Летнее время всегда сопровождается ношением коротких юбок и высоких каблуков. И потому позади играющей девушки всегда выстраивалась шеренга «болельщиков», которые наблюдали не только шары на столе, но и под юбкой. Спереди наблюдать было труднее, потому что груди через разрез платья было в такой игре наблюдать труднее, но были и такие взгляды. В основном взгляды тех, кому не хватило места в шеренге сзади.

Как-то раз Борис пришел со своей подругой. Она долго и успешно играла, часто срывая возгласы одобрения и восторга не только своими «булками», но и реальными попаданиями в лузу. Дамочка, конечно, выглядела фигуристой, особенно в своем обтягивающем коротком платье. Думаю, что она понимала, какой фурор вызывала поднятой для равновесия ножкой во время удара, или в момент, когда проводила пальцем по пересохшим губам. Для того, чтобы обработать мелком ударную часть кия, она зажимала его между ног, – практически в пах, приподнимая и натягивая еще больше и без того короткое платье, – и это ложилось тяжелым бременем в трусы пристальных наблюдателей. Вырез этого платья был достаточно большой, а груди весьма солидные и без лифчика, потому при наклоне надо столом они так и стремились на свободу, а при обходе вокруг стола аппетитно колыхались и выпирали свои соски сквозь ткань. Осиная талия с таким бюстом и весьма шаровидными ягодицами, – это то, что надо для наблюдения даже тем, кому не удалось заглянуть под юбку или через край выреза сверху. Даже асы бильярда стремились проиграть ей и не считали это зазорным, чтобы она только дольше пробыла в игре с демонстрацией всем своих прелестей.

– Скажите, это правда, что Вы врач? – спросила она после очередной выигранной партии. – Меня звать Филиппа.

– Очень приятно, Филиппа. Да, Вам правильно сказали. Это Борис меня продал?

– Не важно, не важно. Вообще-то о Вас много говорят по городу. И в поликлинике, и в женском общежитии, и вообще…

– Вы мне льстите. И что говорят.

– Ну, многое. Самое главное, что меня заинтересовало, так это говорят про умение быстро и точно ставить диагнозы и назначать точно направленное лечение.

– Теперь я просто растаял от такого превосходного описания моих неизвестных мне заслуг.

– Да уж ладно Вам. Могу ли я попросить у Вас небольшую консультацию тет-а-тет?

– Как, прямо сейчас? Вы столько противников уложили только что на лопатки прямо на бильярдном столе, что я просто боюсь, что не устою и выкину белый флаг еще задолго до начала поединка.

– Так мне Вас и описывали. Что умеете красиво и витиевато говорить, в том числе и уходя от ответа.

– Всё, молчу. Что Вы хотите?

– Для начала, могли бы мы удалиться отсюда и поговорить без свидетелей? – и что-то шепнула своему Борису. Тот кивнул положительно головой. И мы пошли к мою комнату на третьем этаже.

Когда мы вошли в комнату и я запер входную дверь на ключ, дама начала быстро раздеваться, а потом вдруг начала срывать одежду и с меня.

– Не вздумай целовать меня в губы и вообще трогать лицо. Макияж восстановить в прежнем виде я сейчас не смогу, а мне еще спускаться вниз за Борисом, – внятно сказала она.

– Так значит минета не будет, – пошутил я.

– Будет, но не сегодня. Сегодня только пробная партия, типа дружеский поединок. Нас ждут с нетерпением и едкими фразами в мой и твой адрес, так что поторопись. А то придут сюда за мной или пошлют Борю.

– Да, ты права. Остальное оставим на потом. Скажешь Борису, что я назначил после осмотра дополнительное обследование, в связи с чем нам придется встречаться еще не раз. Если я, конечно, подойду сегодня, как врач.

И на этом разговоры закончились. Быстро заголенная задница своей чувственной красотки уже выпирала над кроватью. Нет, она не легла и не встала на четыре точки! Она встала перед кроватью, согнулась пополам и выставила свой зад к потолку. Черные ажурные чулки на резинках, пристегнутых к поясу, смотрелись на ней просто гиперсексуально. Интересно, сколько Боря отвалил из своей шахтерской зарплаты за такой набор?

Между этими чулками и выше их просматривалось более интересное «богатство», уже влажное и готовое к употреблению.

– Меня так заводит массовое мужское внимание и наблюдение… – сказала она. – Я просто изнемогаю. Поторопитесь, Ваше обследование не должно быть сегодня долгим.

И я не стал оттягивать и размениваться на долгие стандартные подготовки. Глубокое проникновение с первого удара кием, полный разгром первоначальной пирамиды, быстрый забег на короткие и длинные дистанции, виртуозное попадание в лузу каждым из шаров, серия закрученных ударов по бортам, дуплет от борта к борту… Словом, полный набор приемов умелого игрока быстро привели к финальному замиранию и аплодисментам зрителей.

– Лекарь, когда мне можно прийти для следующего осмотра и динамического наблюдения? – спросила она с улыбкой, уже одеваясь.

– Давайте мы свяжемся через поликлинику, – улыбнулся я в ответ. – Мне надо уточнить там свои записи, чтобы не было двойных назначений и ранее запланированные посещения больных не помешали работе с Вами. Начнем с того, что я жду Вас в поликлинике послезавтра к вечеру. Там и обсудим дальнейший график лечения.

– О, я понимаю, понимаю. «Двойные назначения» и ранее «запланированные посещения больных» – это существенный аргумент. Ведь я не единственная пациентка в этом городе. Хотя, говорят, что есть и из глубинки пациенты, и из области тоже… Но я встану в очередь и буду аккуратно следовать графику назначенного лечения и посещения своего врача. Вы отведете меня назад в игровую комнату?

Мы спустились в подвал, она сразу же подошла к Борису, обняла и стала громко на всю комнату ему шептать, что ей назначено много дополнительных обследований и ей придется приходить к врачу не раз и не два. И что она надеется, что он понимает необходимость заботы о ее здоровье. Борис улыбнулся мне через комнату и кивнул. Они ушли.

Вечером Борис принес мне изрядную сумму денег.

– Не отказывайся, сосед. Мне важно, чтобы она была здорова и довольна. Сделай всё, что в твоих силах, чтобы она была довольна, как сегодня. Если нужны будут еще деньги на обследование или лечение, говори мне открыто. Всё будет.

В свете истинных событий эта фраза была просто верхом совершенства!

– Хорошо, Боря. Я обязательно буду держать тебя в курсе…

Дамы из женской общаги

Пришел на дикий мужской хохот в соседней комнате. Мужики все сидели в окне и чего-то ждали с нетерпением. Поддергивали друг друга смешками и возгласами: «Повелся, дурень!»

– Вы чего? Покурили что-то? Так и мне дайте, – хотя знал, что они не курят «травку», а пьют водку. – Или расскажите, что тут происходит. Я тоже хочу посмеяться.

– Помнишь Колю? – перебивая друг друга они начали рассказывать, продолжая прерываться на собственных хохот.

– Молодого? Помню.

– Мы сказали ему, что надо двери смазать, типа комендант приказала. Он спросил, где взять смазку, – он помажет петли. Мы послали его в женскую общагу с ведром. Типа дайте мне полведра мензиса, надо двери смазать.

– Повелся?

– Еще как! Схватил ведро и побежал. Вот ждем: сам выйдет или вынесут.

Долго ждать не пришлось. Открылась дверь женского общежития напротив через парк, и ведро летело впереди Коли, летящего в горизонтальном положении над ступеньками. Брякнулся на брюхо, почесал скулу, подобрал ведро и пошел в нашем направлении.

– Так, мужики! Сидим, играем в домино, курим.

Вот ведь старый розыгрыш, но опять сработал. Я его помню столько, сколько живу. Ну как таких лохов находят?

Когда Коля зашел в комнату, все молча смотрели на стол с домино и с трудом сдерживали смех.

– Принес?

– Да они какие-то неадекватные, просто бешеные. Они мне сначала в скулу кулаком заехали, потом ведром по голове дали. Хорошо, что ведро пустое было. Погнули…

– Погнули ведро или голову? – сдавленным шепотом спросил кто-то.

– Ведро. А голову я чуть не зашиб, когда на асфальт приземлился, – уже под дружный хохот рассказывал он дальше. – Они меня за руки-ноги взяли и из своей общаги выкинули. Вот майку об асфальт порвал, ведьмы.

– Пожалели дешевой смазки?

– Не знаю, что они пожалели, но буквально сразу всей толпой как ошалели.

Хохот стоял еще несколько дней по всей общаге.

Так я на второй или третий день жизни в шахтерском общежитии узнал, что напротив нас есть еще одна общага, – женская. Осталось придумать, как туда попасть.

– – – – – – – – – – – – -

Помимо приема и пеших вызовов к больным своего участка, я выполнял вызова на дом на машине поликлиники в вечерние часы. Точнее во второй половине дня. Таким образом попадал в самые разные районы города, – даже попадал в свое общежитие.

Произошел и вызов в женское общежитие напротив моего. Совершенно другая атмосфера чувствовалась еще в холле: цветы в вазонах и кадках в большом количестве, специфический женский запах из смеси запахов тел, мыла и парфюмерии, картины на стенах вперемешку с инструкциями и правилами, халатики, юбочки, развешенное белье на лестнице в большом количестве…

Я поднялся на второй этаж, осмотрел больную, сидел писал рецепты и лист нетрудоспособности, – больничный. Рядом со мной сидела подружка и по совместительству сожительница по комнате больной девушки. Она заглядывала мне в глаза, предварительно хорошо рассмотрев мою правую руку без обручального кольца на пальце.

– Когда потом ей на прием к Вам прийти? – тихо спросила она.

– Не ко мне, а к своему участковому или цеховому врачу. Я с Вами контактирую сегодня только по той причине, что дежурю по городу.

– А если она захочет принести Вам торт, то при мед сестре это будет неудобно. Как можно с Вами наладить контакт в городе за пределами Вашей работы? Где Вы живете?

Стараясь не сделать ошибок в листе трудоспособности (нам за это серьезные бумаги приходилось писать в больших количествах), я не обратил внимание на подвох в ее вопросе и просто ответил, не поднимая головы, что в общаге напротив. Когда я понял, что сделал промашку, то заметил, как подружки переглянулись перед собой. Хотя больше ни слова не сказали вслух. А чего им спрашивать? Мои ФИО стоят на больничном листе, место работы и проживания им уже известны!…

Через пару дней они вместе и заявились ко мне в общежитие. Я просто диву давался, как это их пропустила дежурная ко мне в комнату без предварительного вызова меня вниз. Потом расценил это как дань женской солидарности.

Стук в дверь, шелест платьев передо мной, аромат дурманящего парфюма…

Конечно, я возмутился, что здесь зона моего отдыха, а не продолжения работы. Но на уговоры сегодня просто осмотреть Дашу (больная) «на предмет течения болезни, потому что ее врач не могла видеть ее в разгар болезни, когда видел ее я» пришлось согласиться, – хотя бы для того, чтобы прекратить женские жалобные причитания. Осмотрел, лечение коррекции не требовало, рекомендовал на закрытие больничного листа завтра прийти в поликлинику к своему врачу. После этого и Оля (ее подружка) попросила послушать и ее, потому что она «сильно стала кашлять со вчерашнего дня, и посоветуйте, что ей попить, чтобы не заболеть». Словом, она тоже продемонстрировала мне свою фигуру в трусах, что не успела или не смогла сделать во время вызова.

Завтра они пришли на прием, как и положено, но тогда, когда их врач уже прекратила работу и ушла домой, а я только приступил к работе. По их же просьбе и в связи с опозданием на прием регистратура выписала им два талона на прием ко мне. Я понял, что попал на большую работу, чем планировал. Так бы просидел, читая книгу, на вечернем приеме, когда в поликлинике уже практически не было больных, отпустив свою мед сестру, чтобы не мешала читать своей трескотней. А теперь пришлось работать с этими дамочками. Кстати, мед сестру я как раз уже успел отпустить домой.

Прием затянулся. За дверью никого не было, никому я не был нужен, сидел один одинешенек на целом этаже, и потому они не торопились от меня уходить. Выгнать их просто плеткой или палкой из кабинете я просто не смог. Когда сказал, что идите, я хочу почитать книгу, тут же поинтересовались, что за книга, о чем, кто автор и пр. Даже попросили показать и дать полистать. Потом привязались с вопросом, что я люблю из блюд… Ну, словом проболтали часа полтора. Я с таким облегчением вздохнул, когда они ушли!… И аж подпрыгнул «до потолка», когда обнаружил их снова под моей дверью в общежитии.

– Я же обещала, что Даша принесет Вам торт, вот и сопровождала ее, чтобы она не съела его по пути, или чтобы его не отняли по дороге, – начала оправдываться Оля.

– А Оля успела приготовить кое-то вкусненькое из того, что Вы называли любимыми блюдами, – закончила оправдания подруги Даша.

– Ну, не можем же мы ждать, чтобы это всё пропало! – в один голос заявили подружки.

Ладно, я сегодня шел домой и думал, что же буду готовить на ужин. А ужин сам пришел.

– Имейте в виду, дамочки, что вахтеры на проходной очень неодобрительно смотрят на такие приходы, и придут за полчаса до «комендантского часа» выдворить вас.

– Хорошо, хорошо, мы уйдем сразу же после ужина, раз тут такие строгие вахтеры.

В комнате, пока я переоделся и сбегал в душ, они накрыли на стол и успели даже немного поскучать. Сегодня работал душ на первом этаже, потому я заскочил к вахтеру (сегодня там сидела на вахте и уплетала торт вместе с двумя горничными не молодая женщина), чтобы попросить ее не откладывать в долгий ящик выдворение этих особ.

Стол стоял между двумя кроватями и был достаточно красиво и сытно накрыт. На столе стояла бутылка с коньяком, из моего шкафчика были вытащены рюмки, тарелки они взяли у горничной по этажу, в бутылке вместо вазы стояли какие-то цветы. А в тарелках только что черта лысого не было. Не буду перечислять.

Выпили по рюмке, после чего я обильно закусил, а дамочки приложились к коньяку. Потом я откинулся спиной на подушки и переводил дыхание после обильного ужина. Ну и черт с ними, я их не просил готовить для меня ужин.

Сидевшая рядом со мной Оля тоже откинулась на подушки рядом со мной и погладила мой живот.

– Доктор наелся? Подобрал? – улыбнулась она и поднесла в моему рту поданную Дашей рюмку.

– Дамочки, я не намерен напиваться, да и не любитель этого зелья. Могу изредка выпить рюмку, могу добавить в кофе или чай, но это немного и очень редко. Сегодня я свою недельную или даже месячную норму уже выполнил, – запротестовал я. – Если хотите, то пейте без меня.

Они удивленно переглянулись, но пить не стали.

– Доктор, а доктор! Ты знаешь, что ты удивительный мужик. От коньяка отказываешься, девушек не торопишься обнимать и в постель тянуть. Может быть ты мужчинами интересуешься, а не женщинами?

Когда я уперся руками в постель и попытался вскочить от возмущения, то сидящая рядом «на часах» Оля впилась мне в губы длинным затяжным поцелуем. М-да… Не ответить на поцелуй – дать понять, что мне нравятся мужчины. Ответить, – значит ввергнуть себя в события с непредсказуемыми оборотами и неизвестным окончанием. Да чего я сопротивляюсь, кочевряжусь? Удача рядом аж в количестве двух штук, – ни искать не надо, ни уговаривать. Здоровья, чтобы эту удачу «оприходовать», хватает, да и истосковался я по такой удаче.

– Давайте хоть стол отодвинем в сторону, – сказал я, и мы дружно сдвинули его в сторону окна.

Моя комната имела достаточно большое окно, и оно было в настоящее время открыто настежь. Ветра не было, в стене напротив не было ни одного окна, солнышка для освещения происходящих событий и различных деталей тоже хватало.

Я снова пытался расположиться на своей кровати, но девушки предупредительно отодвинули кровать от стены, – чтобы не дай бог никого не побеспокоить в соседней комнате. К ней придвинули вторую кровать, которую я не успел за всё время проживания даже опробовать. Ну, разве что иногда вещи свои на нее положить, если лень до вешалки дойти. Получился весьма внушительный «траходром» из двух полутораспальных кроватей почти посреди комнаты. Накидали подушек, кинули рядом свернутое в валик одеяло (посмотрим-посмотрим, как они его используют). Меня, замешкавшегося, раздели в один вдох и толкнули спиной на это широкое приспособление.

Оля легла у меня между ног и завладела моим членом. Ее губы мягко облегали головку, то впуская ее к себе в рот, то выталкивая язычком. Временами она проводила язычком по всей длине члена, – словно мокрым шершавым полотенцем медленно протирала его. Потом стала целовать яички. Нежно, аккуратно придерживая их ладошкой.

Даша легла поперек кровати и практически не отпускала мои губы. Она словно пиявка кусала и слегка грызла их. Не больно, приятно. Своим язычком она начала обследовать мою ротовую полость, после чего стала сновать языком по губам, по моему языку, по внутренней поверхности моих щек. Я и не знал, что язык может быть такой длины. Ну, разве что в глотку не залезла, исследователь. Иногда переключалась, попыталась как вампир целовать мою шею, но чувство щекотки остановило, т. к. это сбивало меня во всех остальных частях тела.

– Девушки, вы меня не замучить договорились? – прошептал я.

– Терпи, доктор, главврачом станешь, – рассмеялись они. И никто из нас не знал, сколь пророческим было это их высказывание.

Потом Даша села мне на грудную клетку и вплотную придвинулась своей киской к моему лицу. Я никогда ранее такого не делал, о чем и сказал им. Но они посоветовали попробовать, – и мне обязательно понравится.

Не знаю-не знаю. В принципе, как экзотика куннилингус интересен, но постоянное применение не для меня. Что-то слизистое постоянно вытекает из женщины, запах и вкус специфический, особого удовольствия не приносит. Хотя… Мало кому крепкий кофе, первая сигарета, первый вдох кокаина, первый укол морфия понравился, хотя потом становились кофеманами, заядлыми курильщиками, кокаинистами и морфинистами. Надо тренироваться, иметь особый склад ума или … Даже не знаю, что еще под этим «ИЛИ».

Потом я почувствовал, что Оля села тоже на меня, но на мой член. И начала качаться вперед-назад. Даша, поняв, что предложенное ею лакомство меня не вдохновила, вздохнула и… устроилась между моих ног и начала лизать оставшиеся без присмотра мои яички. От двойного воздействия, – Даша на члене, а Оля у яичек, – я почти сразу кончил. Девушки налили каждому по рюмке коньяка, но я отказался, и они выпили сами.

Потом, отдышавшись, я предложил им игру, под названием: в кого кончил. Они встали обе на колени задницами ко мне, выставили мне свои киски как можно досягаемее для быстрого доступа, а я втыкался в одну из них, делал несколько фрикций (считать не обязательно) и тут же переходил к другой киске. Потом возвращался к первой, потом опять во второй. Им каждой надо было сделать так, чтобы я кончил в нее, и тогда она выигрывала. Каждая решала сама, как ей этого добиться: быстрые фрикции, или мотать в разные стороны тазом, или постараться сжимать мой член своими влагалищами, или… Словом, кончил я в Дашу.

– Она горячее из-за болезни! – завопила Ольга. – Так не честно. Надо переиграть после выздоровления!

– Надо, – согласилась Даша. – И не один раз. Особенно если доктор припишет такие процедуры для лечения, то мы согласны.

Словом, мы поиграли на славу и в другие игры. Я проснулся поперек кровати ранним утром. Головой на животе Оли, а у меня в паху устроилась голова Даши. Я постучал ей по губам членом, и она начала просыпаться и хватать его губами.

– Стоп-стоп-стоп, девушки! Вам не кажется, что мы прозевали комендантский час. И теперь нам грозит публичное изгнание. Ну ладно вы, – пойдете к себе в общагу. А я куда пойду?

– Вариант первый, – откликнулась Оля. – Идешь к нам вместе с нами. Мы там с администрацией сами договоримся. Вариант второй и последний. Вчера вахтер так объелась торта, что не только двигаться, но и думать о нас уже не могла. К тому же за такой большой торг она и слона не заметит при проникновении в общежитие. Нам девчонки посоветовали.

– Я всё-таки склоняюсь к первому варианту, – откликнулась Даша, так и не добравшись до моего члена.

Я встал и нашел на столе минеральную воду. Вот ведь почти и не пил, а вот ру просто сушняк неимоверный.

И обратил внимание, что кроме минеральной на столе ничего и не было.

– Мы всё-всё убрали в холодильник. Доедай сам. Не жди нас, – мы, если позовешь, еще принесем.

Мгновенно оделись, словно две испуганные белки исчезли из комнаты, даже не помахав мне рукой, как ветер испарились из здания.

– Слушай, это не твоим дамочкам аплодировало всё женское общежитие рано утром? – спросили меня вечером в бильярдной мужики. – Мы тут поспрашивали друг у друга, но сегодня ночью ни у кого дам не было.

– У вахтера спросите, должна знать, – ответил я.

– Примечательно то, что вахтер тоже ничего не знает. Но аплодисменты были знатные, я тебе скажу. Наверно из всех окон. А ты не слышал?

– У меня же окна выходят не на их общагу, а на торец дома! Как я мог слышать? Я спал после смены крепко.

– Ну, да. Ну, да. Ну, да.

Гитара и подруги

Не смотря на мою загруженность на работе и ночную игру в бильярд в подвале, у меня оставались такие вечера, когда не хотелось в подвал, не хотелось гулять (особенно по плохой погоде), а хотелось просто выть на луну. Но луна в мое окно на торце дома не была никогда видна.

В такой вечер ко мне заглянул Серега, – парень из другого конца коридора и стоматолог по специальности.

– Скучаешь? – спросил он. Мы не раз сталкивались с ним на общей кухне. Он восхищался, что меня хватает на то, чтобы приготовить борщ, а потом еще и какое-нибудь второе. От того, что я еще и компота наварил, – он просто выпал в осадок. Сам он питался больше сухомяткой, да временами ходил в столовую или ресторан поесть горячего и жидкого.

– Даже не знаю, что тебе и ответить. Вот просто сижу и ничего не делаю.

– А можно мы с Витьком придем к тебе? А то нам попеть под гитару хочется, а эти пьяные мудозвоны просто житья не дают. А у тебя хорошо.

И они пришли. С Витей-шахтером мы не раз играли в подвале в бильярд, но вот про его гитару я никогда не слышал. Потому было большим открытием, что Виктор неплохо поет. А когда он узнал, что я пишу стихи, то сразу выцыганил у меня некоторые из стихов, порылся в них глазами, выбрал и пообещал, что по этому стиху на днях будет песня.

Потом на голос пения и звуки гитары подтянулся Саня, – не молодой преподаватель физкультуры. Он тоже часто готовил на кухне и даже в первые дни моего проживания несколько раз кормил меня пищей своего приготовления. Но там кроме выше перечисленных блюд был еще и салат, на который меня никогда не хватало.

Нам четверым было не вполне уютно в общежитии среди большого числа пьющего и матерящегося гегемона труда, и потому вот такие посиделки быстро стали нормой. Мы пели под гитару, выпивали много чая, разговаривали, спорили, рассказывали анекдоты. Не делали мы только две вещи: не пили алкоголь и не курили. Даже курящие выходили курить на лестницу.

Как-то раз Витя попросил привести в нашу компанию девушку. Типа и любит ее, и негде вот так посидеть. Она – Лена, – привела подругу для Сани, а девушка Сереги привела для меня Галю. Просто, чтобы никому не было неудобно. Мы с трудом поместились сидеть на двух кроватях, потому Вите с гитарой пришлось сидеть на стуле, – слишком много места гриф его гитары требовал. А его девушка и Галя, что привел за компанию Серега, сидели с двух сторон от меня, и я их обхватывал обеих своими длинными руками. Сидеть долго не давали дежурные на вахте и горничный по этажу. Потому, получив заряд бодрости, дамочки вынуждены были идти домой, мужики шли их провожать, а я ленился идти с ними и оставался в комнате.