Крыса солнце жрёт. Книга 1

Андрей Довгань

Крыса солнце жрёт. Книга 1

© Довгань А.

Пролог

Осень выдалась пасмурной и грязной. Постоянно моросил мелкий дождь. Дороги в Веллене были и сами по себе отвратительны, но, от непрекращающихся осадков, вовсе превратились в непроходимое месиво. Синевы неба жители графства Коинс не видели уже в течение нескольких недель, а может и больше. Серая грязная пелена не покидала небосвод. Она была настолько густой, что отдавала мрачноватой бледностью даже во тьме ночи. Хотя графство располагалось в окружении гор, сам Веллен находился на относительной равнине, и местность была болотистой. Жителей селения, особенно во времена продолжительных дождей, жутко донимал гнус. Настоящие холода сюда не приходили, и в таком климате обитатели поселка сталкивались с этой проблемой регулярно. Коренные давно уже придумали рецепт специальных мазей или порошков для сжигания, которые отпугивали проклятых кровососущих тварей. Но те, кто оказывался здесь впервые, просто исходили от зуда и вечного противного, писклявого жужжания в ушах.

Только вот Веллен почти не посещали незнакомцы. О существовании столь поганого места в мире вообще мало кто знал. Каждый, вновь прибывший гость, был объектом всеобщего любопытства. Но парадокс Веллена и заключался в том, что при всем вышесказанном, это было идеальное место для того, чтобы затаиться на какое-то время. В поселке, как ни странно, было всего лишь три представителя власти. Местный шериф, стражник и сборщик податей. И им было на все плевать, потому что они: во-первых, не желали своих должностей, а, во-вторых, все привилегии, связанные с государственным статусом, были пустыми и никчемными для этой глухомани. Ну действительно, неужто почетно быть хозяином выгребной ямы? Ведь их даже не назначали сверху, а просто предложили жителям самим избирать людей на эти посты путем местных выборов (это было что-то такое, чего и в голову никому не могло прийти в тот век).

Граф-протектор Коинса ни секунды не утруждал себя размышлениями о Веллене. И в случае войны, никто бы сюда, скорее всего, не заглянул. Главное, чтобы перечислялись налоги. А эти крохи отправлялись в казну без задержек. Впрочем, если бы поступления вдруг и прекратились ввиду скоропостижной смерти всех жителей, то вероятность того, что граф-протектор уделил бы Веллену больше своего внимания, чем обычно, все равно стремилась к жирному нулю.

Люди здесь были настолько оседлыми, что не хотели даже на короткий срок покидать свои халупы. В том числе и ради путешествий по соседним поселкам и городам. Оттого слухи о странных личностях, изредка в Веллене появлявшихся, практически не распространялись. А если и распространялись, то ни для кого не представляли реального интереса. Только умственные уроды, да прочие ненормальные, сунулись бы в Веллен. Когда тот или иной преступник пытался отсидеться здесь, то и он надолго не задерживался. Очень быстро бандиты бежали прочь оттуда. Как ни крути, адекватный человек не сможет долго существовать в такой помойке.

В свете вышесказанного, появление купца из баронства Гринов в Веллене вызвало ажиотаж, но, как и всегда, кратковременный. Через три дня о нем все позабыли. Но правда вспомнили позже, когда осознали, что уже второй месяц идет, как он и его помощник поселились в этом захолустье. Они снимали старый, пустующий дом, стоявший на отшибе. После того, как последний представитель семьи, живший там, скончался, не оставив наследников, шериф приказал отремонтировать здание и привести его в относительный порядок, чтобы использовать как отдельное временное жилье для небедных гостей Веллена. Такие забредали в город совсем уж редко, но все же иногда забредали и, как верно смекнул шериф, денег бы не пожалели даже за минимальный комфорт. Все это позволило предприимчивому представителю власти драть за эту хибару цену, в десять раз превышающую не то что рыночную, а просто по-человечески разумную. Купец привык к нормальным условиям проживания, более того, был хром на ногу, болезнен, с черной повязкой на правом глазу. Из-под повязки немного выглядывал свежий, недавно приобретенный, шрам, оставленный, судя по всему, острым клинком.

Деньги у купца водились. Потому он согласился на озвученную цену. Хотя мрачный взгляд этого человека, представившегося Гвидо ван Дортом, и суровые черты лица не очень понравились шерифу. Но когда он получил плату за проживание, он и думать забыл про эти мелочи. Купец рассказал ему о своем страстном увлечении ботаникой и, соответственно, о цели своего визита, заключавшейся в поиске какой-то очень редкой травы, растущей только на велленских болотах и столь необходимой купцу для своего огромного гербария. Исходя из последнего, государственный муж решил, что с такого дурака наоборот можно взять еще больше:

– А кто с вами? Ваш помощник? – заинтересованно спросил тогда шериф.

– Да, его зовут Йо.

– Поймите правильно, – извиняющимся тоном сказал представитель власти, – у нас посетители редко бывают, а поддерживать и без того плачевное состояние поместья…

– Вы эту развалину называете поместьем? – вскинул брови ван Дорт.

– Ну, в общей гостинице вам понравится меньше, – обиженно надулся шериф.

– Хорошо. И что по поводу «поместья»?

– Я к тому, что из-за природы к нам как раз часто наведываются, – продолжил крохобор, – вы верно подметили, места уникальные.

«Жадный кретин!» – подумал Гвидо и посмотрел на Йо. Его помощник, видать, подумал то же самое.

– В общем, плату с каждого человека берем отдельно, чтобы поддерживать здание в более-менее приличном состоянии. Ведь другие желающие, которые мечтают посетить наши исключительные болота, тоже имеют право проживать в удобных условиях. Поверьте, большинство денег идет на периодический ремонт поместья и ни на что более. Погода, как видите, задает свой тон жизни.

– Черт с вами! Моя цель стоит этих денег. Но… Мы хотели бы в таком случае получить бесплатное питание в вашей таверне. Надеюсь, это не будет вам дорого стоить?

– Что вы? – загорелись глаза у шерифа. – Как можно? Но без пива и самогона.

– А чай-то у вас есть?

– Только вода.

– И все?

– Нет, пиво и самогон еще есть. Но их нам приходится закупать по бешеным ценам. Потому за них придется заплатить. А прекрасный завтрак, обед и ужин мы вам обеспечим, как почетному гостю. И без воды тоже не оставим. Кстати, самогон рекомендую. Такого вы нигде больше не встретите.

– Не сомневаюсь, – кивнул ван Дорт, но не стал уточнять у шерифа, почему больше нигде нельзя встретить самогон, который велленцы сами закупают.

На том и порешали. Купец с помощником поселились в «поместье» и жизнь потекла в Веллене своим чередом. Жители еще раз убедились, что в их селение заглядывают только люди не от мира сего и вскоре перестали обращать внимание на странных гостей. Ван Дорт и Йо посещали таверну «Бычьи яйца» каждое утро и вечер. От «великолепных» обедов (состоявших, как и завтрак с ужином, из утонченной в поварском отношении картофельной похлебки с плавающей в ней вареной морковиной, а также стакана воды) они отказались. Но вечером засиживались в таверне допоздна, общаясь о чем-то своем вполголоса. Люди более проницательные могли бы подумать, что приезжие ждут кого-то, но этот кто-то все не появляется.

В конечном счете, когда прошло уже больше месяца (а напомним, что в Веллене так долго никто не задерживался) даже самые бестолковые селяне стали коситься в сторону ван Дорта и Йо. И что они тут забыли? Коренные видали людей куда более странных, куда более опасных, но никогда и никто так долго здесь не гостил. Однако еще большее недоумение вызвал у жителей эпизод одного вечера, на котором мы и остановимся подробнее.

Ван Дорт и Йо, как завелось, сидели в «Бычьих яйцах», но в этот раз решили отказаться от традиционной похлебки и раскошелиться на более-менее приличную пищу. На столе стояли яичница, блюда, заваленные колбасами и хлебом, четыре кружки пива, свежие овощи и соленья, а также небольшой грязноватый графинчик, наполненный самогоном. Осушив очередные стопки с горячительным и как следует закусив, Йо придвинулся к Гвидо и прошептал:

– Ну что, сударь, точно уходим?

Ван Дорт, отправив еще один кусок колбасы в рот, многозначительно кивнул.

– Думаете, он не придет? – продолжил помощник купца.

– Нет. Не придет. А если и придет, то что? Я ему по временным рамкам гарантий не давал. Это вообще была моя добрая воля. Один месяц. Может быть, два. А уже прошло больше месяца. Поэтому будем считать, что я был честен с ним. Да и в конце концов, что мне ему сказать? Я не выполнил свои обещания. Не смог, но жду его здесь. Зачем? Чтобы он вскрыл мне глотку, если посчитает нужным? Да, наверное, поэтому. Раньше я никогда не был столь сентиментальным. Это все началось после того, как меня лишили глаза. Хотя я не раз бывал на грани смерти, но, видать, когда тебя пытаются убить, и это почти получается, то начинаешь смотреть на вещи несколько иначе. Ладно, не суть! А суть в том, что мы ждали, и он не явился. Так что теперь мы морально свободны.

– Я и до этого чувствовал себя морально свободным, – улыбнулся Йо. – Я, как вы помните, был вообще против появления здесь. И соглашусь с вами в том, что раньше склонности к подобным эмоциям я у вас не замечал.

Ван Дорт зло посмотрел на помощника единственным глазом.

– Вот когда тебе прострелят ногу так неудачно, что ты больше ходить нормально не сможешь, когда порежут лицо таким образом, что ты окажешься слеп на один глаз, тогда и будешь разглагольствовать!

– Раны бывают разные, – пожал плечами Йо. – Кому-то задевает сосуды и дробит кости. Вот и калека готов! А у кого-то, по счастливой случайности, пуля застревает в мясе, и стоит ее извлечь, как потом все быстро затягивается. Хоть в забегах участвуй!

Ван Дорт покраснел.

– Ты в последнее время стал совершенно невыносим. К слову, склонности к подобному ёрничеству с твоей стороны я тоже раньше не замечал.

– Все мы меняемся. Но, сударь, я верен вам. А это главное. Наступит еще эпоха и вашего торжества.

– Эпоха моего торжества давно прошла, – с сожалением покачал головой Гвидо. – Но все же я надеюсь еще кое-что сделать в этой жизни. Я постараюсь получить удовлетворения от всех тех, кто находится в моем списке мщения. В крайнем случае, от тех, до кого смогу дотянуться. Это еще одна причина, почему завтра мы уезжаем. Мы очистили совесть, но и находиться здесь стало небезопасно. Люди косятся в нашу сторону. Возможно, мне, все-таки, следовало выбрать другое местечко для наших целей, не Веллен. Но как уж вышло.

Ван Дорт с силой хлопнул себя по щеке.

– А еще меня достали поганые комары! Трактирщик! Порошок ваш выгорел! Несите новый, а то из меня всю кровь выпьют в этом вашем проклятом заведении!

В ту самую минуту, когда трактирщик бросился исполнять приказ, входная дверь резко распахнулась и внутрь помещения уверенно шагнул мужчина. Он был укутан в плащ, лицо его скрывал капюшон, но он, ни секунды не думая, отбросил его и осмотрелся. Спокойный, но твердый взгляд его едва заметно задержался на ван Дорте и Йо. Ни от купца, однако, ни от его помощника, это не ускользнуло.

Увидев свободный стол, новый посетитель «Бычьих яиц» уселся за него и окликнул хозяина. Тот вытянулся перед ним по стойке смирно.

– О, милостивый государь, я вижу, вы – человек военный! – залебезил трактирщик, косясь на палаш с корзинообразным эфесом, который незнакомец отстегнул от пояса и приставил к столу. – У нас таким уважение и почет. Благородному сословию мы завсегда рады. Чего изволите отужинать?

Гость отер большие усы, провел пятерней по своим кудрям и, подперев кулаком подбородок, ответил:

– Приветствую, сударь! Мне нужен недельный запас солонины. Возьму с собой. У тебя имеется?

– Найдем. А на сейчас?

– А на сейчас давай краюху хлеба и рагу. Подается у вас такое?

– Подадим.

– А выпить? Вино есть?

– Вина не держим. Есть пиво и самогон.

– К демонам ваш самогон! Кружку пива неси. И запомни, пойло я не пью. Усвоил?

– Сделаем, – кивнул трактирщик и исчез.

Мужчина откинулся на спинку стула, вытянул ноги и еще раз огляделся. Когда его взгляд пересекся со взглядом Гвидо, который внимательно за ним наблюдал, таинственный визитер не отвернулся. Первым не выдержал и отвел глаза ван Дорт. Йо, обратившись к купцу, с волнением произнес:

– Я узнал его, сударь, узнал!

– О чем ты говоришь?

– Я видел его несколько раз. Но тогда он был брит наголо, только усы торчали, а теперь волосы отрастил. Его зовут…

Ван Дорт быстро одернул Йо. Тот замолк, придвинулся ближе и высказал свои мысли купцу на ухо так тихо, чтобы никто не услышал. Единственный глаз ван Дорта выразил удивление.

– А ему-то чего здесь нужно?

– Понятия не имею, сударь, – развел руками помощник.

– Воистину, надо убираться отсюда поскорее. Давай-ка расплачиваться и уходить. К чертям все это!

Слуги трактирщика уже поставили на стол новую чашу с порошком против гнуса и поджигали ее, а ван Дорт отсчитывал деньги, когда гость вдруг взял свой палаш, встал и направился прямиком к столу купца. Подойдя вплотную, он властно приказал челяди:

– Мое подадите на этот стол.

И, не спрашивая разрешения у ван Дорта, незнакомец уселся рядом с Йо. Тот с ненавистью поглядел на наглеца, полез было в карман, но гость молниеносно схватил помощника купца за запястье, крепко сжал и с легкостью вернул руку Йо на поверхность стола.

– Не стоит тянуться к пистоли. Я не пришел вас убить. Но если будете своевольничать, то я применю силу. Вам со мной не справиться, я вам клянусь, – процедил сквозь зубы мужчина.

Наступила тишина, которую вскоре нарушил ван Дорт:

– Хорошо, допустим, мы не будем хвататься за оружие. Но согласитесь, все это несколько необычно. Какой-то нахал, ни с того, ни с сего, которого мы, к слову, даже не знаем, подходит к нам и бесцеремонно усаживается рядом. Вы не любите одиночества?

– Очень люблю.

– Тогда, какого черта?

– Тот, кого вы ждете, не придет.

– Мы никого не ждем! – взвизгнул Йо.

– Тише, сударь, тише! Говорить мне вы можете все, что угодно, но я все же уверен, что вы кое-кого ждете. Посему заявляю еще раз: он не придет.

– С чего вы вообще взяли, что мы ждем кого-то? – мрачно смотрел на незнакомца ван Дорт.

– Вы – человек, которому недавно изуродовали лицо. А вон и ваша трость. Вы хромаете на ногу. Да и ваш друг по описанию подходит. Так что вы – это вы, а я – это я.

Раздался щелчок. Ван Дорт взвел курок пистоли под столом.

– Я убью вас. Клянусь всеми демонами! – прошептал Гвидо.

– Хм! Я даже раненый смогу отрубить вашу башку. Мне описывали вас, как человека умного и сообразительного, но пока я вижу перед собой только обезумевшего калеку.

Ван Дорт скрежетнул зубами.

– Как вас зовут? – спросил купец.

– Вольдемар Морек, к вашим услугам.

И тут случилось неожиданное. Гвидо вновь спрятал пистоль в карман и расхохотался. Брови гостя слегка подались вверх. Йо тоже удивился. Слуги и трактирщик недоуменно уставились на стол, занятый этими странными личностями. Отсмеявшись, ван Дорт недовольным взглядом заставил хозяина «Бычьих яиц» и его подчиненных заниматься своими делами дальше, а сам обратился к Вольдемару:

– Вы что, шутите?

– В каком смысле?

– Вольдемар Морек?

Гость нахмурился.

– Нет, серьезно? – с сарказмом спросил ван Дорт. – Вы мне тут о сообразительности и уме, а сами называетесь Вольдемаром Мореком? Да любой дурак сразу поймет, кто вы такой! Впрочем, дурак, пожалуй, и не поймет, но тех, кто сможет догадаться, тоже превеликое множество. Как можно было так бездарно выбрать себе другое имя? Для вас это игрушки?

Морек облокотился на стол и жестко отчеканил:

– Я – воин, а не шпион! Так что извините уж! А самое главное, что мне плевать, пусть раскроют. Я должен был сражаться со своими солдатами и умереть, а в итоге торчу здесь и разговариваю с вами. Хотя мне представляется, что убить вас было бы правильнее. Я не верю, что вы старались помочь моему народу и моему королю. И, если бы не та женщина, которая вступилась за вас, то вы были бы уже мертвы. В этом можете не сомневаться.

Ван Дорт и Йо в волнении переглянулись. Гвидо стал серьезен.

– Какая женщина?

– Которую вы взялись спасти, но не спасли.

– Где она? – чуть не вскричал купец. – Она в надежном месте?

– Она в надежном месте.

– Судя по вашему умению придумывать себе имена, не уверен, что она в безопасности, – прохрипел ван Дорт.

– Зато ваши умения, бесспорно, на высоком уровне. Таком высоком, что я замучился приводить бедную леди в чувство. Она очень долго не могла ни слова произнести от страха. Одному Всемогущему известно, как я вытянул из нее хоть какую-то информацию!

Гвидо покачал головой, налил полную стопку самогона и залпом опрокинул ее в себя. Вольдемару подали рагу, хлеб и пиво.

– Нужно уходить, – с горячностью произнес ван Дорт. – У меня поместье здесь. Я в нем живу. Там поговорим подробно. Здесь находиться опасно.

– Я хочу есть. И мне еще должны заготовить солонину. Я задерживаться в Веллене не собираюсь.

– Мы тоже. Особенно, теперь. Ешьте быстрее. Я все оплачу. Если солонину не успеют сделать сейчас, то доставят прямиком ко мне. Тем более что ввиду нашей встречи, мне тоже понадобятся припасы в дорогу. В общем, приятного аппетита, а мы с Йо побеседуем с хозяином «Бычьих яиц» и все организуем.

– Хорошо, – кивнул Морек. – Скажите, а почему вы выбрали именно это место для встречи?

Гвидо ван Дорт печально улыбнулся и сказал:

– Среди прочих веских аргументов, мне понравилось название. Звучит интригующе, разве нет?

Вольдемар не ответил и с жадностью принялся за еду.

Глава I. О событиях в Ривилье

Телега медленно двигалась вперед. Грязь хлюпала под колесами и копытами лошадей. Солнце пробивалось сквозь верхушки деревьев. Один из лучей вдруг пробежал по лицу Мейнхарда. Он с трудом разлепил веки и, полусонный, уставился непонимающим взглядом на небо, полузакрытое елями, пихтами и соснами. Воздух был свеж и чист. Мейнхард лениво принял полусидячее положение. Рядом лежал какой-то парень, раскинувшись на соломе, и, казалось, даже пушечным выстрелом его невозможно было разбудить. Осмотревшись по сторонам, Мейнхард начал припоминать, что произошло.

Да, еще вчера он был любимым сыном своего отца-барона. А теперь едет в этой грязной телеге, проданный своими братьями в рабство. Он был третьим сыном из четырех сыновей барона Вука. Братья были на охоте, когда прискакал гонец с письмом о том, что отец умирает и требует немедленного возвращения всех своих сыновей. Мейнхард не мог назвать своих братьев плохими, но его они явно ненавидели. Поняв, что время пришло, они хотели убить любимчика отца, но на его счастье рядом проходил отряд короля Готфрида с плененными рабами, и за двадцать золотых, что было для рыночной стоимости раба чисто символической суммой, братья продали Мейнхарда командиру отряда майору Казимиру Астуру. Мейнхард сносно владел мечом, но никогда не был настоящим солдатом, не нюхал настоящего пороха и человеческой крови. Если он был готов сразиться с братьями, коль они попытались бы его убить, то драться с Казимиром, на вид воином грозным и опытным, и его людьми, Мейнхард совершенно не хотел. Он не был глупцом, и понимая, что не имеет никаких шансов на победу и спасение, рисковать жизнью не собирался. Казимиру в целом было плевать – рабом больше, рабом меньше. Про себя он догадывался, что покупает в рабство не простого холопа, а человека благородной крови, но барон Вук не был столь силен и могущественен, чтобы майор, подданный короля Готфрида, как-то беспокоился по поводу незаконного рабства Мейнхарда. К тому же, зная человеческую натуру, и быстро поняв, что к чему, он увидел, что рабством спасает парню жизнь. Сделка была оформлена быстро, Казимир и пара солдат вошли в палатку третьего сына барона Вука, майор держал взведенную четырехзарядную пистоль, и Мейнхард протянул вперед руки, позволив солдатам надеть на себя кандалы. Так для Мейнхарда началась новая жизнь.

Сзади послышался топот быстро скачущей лошади, и через минуту мимо проскакал Казимир Астур. Мейнхард проводил его взглядом, вздохнул. На какое-то время спокойствие и равномерность движения были восстановлены, но достаточно быстро майор пронесся в обратном направлении. Шерстяной бордовый плащ развевался за его спиной. Поравнявшись с повозкой Мейнхарда в третий раз, Казимир наконец повел свою лошадь в такт всему отряду и обозу. Очевидно, что он проверял состояние колонны и отдавал необходимые распоряжения, так как скоро должен был состояться привал и обед. Солдаты ночью перешли границу и находились теперь на своей земле, можно было идти спокойно, время проводить праздно. Теперь спешить стало некуда. Настроение вояк приподнялось, они обменивались шуточками, вздыхали что вблизи нет поселений, где мог бы находиться более-менее приличный бордель, подбадривали друг друга наличием в обозе бочек с пивом.

Казимир оставался спокоен, словно изваяние. Его стальные серые глаза смотрели вперед, осанка в седле была ровная, он был похож на статую из гранита. Кончики усов хищно топорщились вверх. Нос с горбинкой придавал сходство с диким, горным ястребом, птицей величественной и опасной. Горные ястребы водились только на родной земле этого ветерана, в графстве Астуршир, входящим в состав Виртленда, а также были гербом его рода. Род Астуров не был самым богатым родом в королевстве, но был весьма почитаем и всегда верен короне. Мейнхард смотрел на майора, не отдавая себе отчета в том, что облик Астура привлекает его своей силой и мужественностью. Внезапно Казимир повернулся в сторону телеги и бросил сухим голосом:

– Я что, похож на деревенскую шлюху, которую ты хочешь весь вечер, молокосос?

Мейнхард резко отвернулся и покраснел. Он ощутил гнев, страх и странное чувство стыда.

– Твою мать, ты еще и трус?

Гнев Мейнхарда взял верх. Он не был слюнтяем и злобно посмотрел в сторону Казимира.

– Ах да, ты не трус! Ты – обыкновенный болван! Хочешь меня убить? – майор улыбнулся, словно оскалился, и подъехал ближе к повозке.

– Хочу, но пытаться не буду. Шансов у меня нет, я не дурак.

– Отчего ж? Я не прячусь за спины своих солдат. Дам тебе меч или саблю. Выбирай и вставай. Все будет честно.

– Я не дурак, я же сказал.

Улыбка майора стала еще шире. Он отъехал и уставившись вперед, спокойно продолжал двигаться в такт колонне.

– Ты не дурак, – молвил он, – но и не умен. Коли было б так, убил бы своих братьев до того, как они тебя продали.

– Чтобы отец повесил меня?

– Он повесит твоих братьев? Сомневаюсь, что они настолько позабыли про инстинкт самосохранения. Впрочем, как знать?

– Он при смерти. Иначе бы они не осмелились.

– Ну тогда, нужно было их убить сразу, как стало об этом известно.

– Я один, их трое. Да еще и челядь. Я же всегда рассчитывал только на себя. Так умнее, если не доверять врагам.

– Может быть, но будь ты и вправду смышлен, ты бы должен был научиться владеть оружием так, чтобы убить их быстро, не получив ни царапины. А потом тебе следовало бы сбежать и от их челяди. Ты умеешь владеть мечом или саблей искусно?

– Умею. Просто умею.

– Оно и видно, раз ты оказался тут. Учитывая твое положение, для тебя твоих навыков оказалось мало, значит это глупость с твоей стороны. Ты не берешь собственных слуг, не доверяя им, но безропотно отдаешь себя в руки целой толпе недругов, отправляясь с этими ублюдками на охоту. Это глупость с твоей стороны. Или может ты слишком благороден или перечитал романов о героях? Тогда ты еще глупее.

– Мне просто не повезло.

– Согласен. Но ты слишком беспечно доверился своей удаче, тем самым неоправданно усилив эффект от неудачи. Разумные люди так не делают. Ты все-таки или дурак, или просто сопляк. Решай сам, что именно.

Казимир пришпорил лошадь и ринулся вперед, оставив Мейнхарда, погруженного в свои думы. Любимый сын барона Вука понимал, что майор Астур прав. Впрочем, он догадывался, что все кончится плохо, но у него не было достаточно опыта и характера, чтобы это предотвратить. В сущности, он не был еще мужчиной. Да, братья могли его убить, но все-таки предпочли его продать, а не обагрять руки кровью. Шорох вывел Мейнхарда из состояния задумчивости. Парень, что лежал вместе с ним на телеге, перевернулся на другой бок и громко захрапел.

Спустя несколько дней отряд майора въехал в первый небольшой городок. Сотня солдат сопровождала обоз с двумя сотнями рабов. Кто-то из рабов шел пешком, кого-то везли на телегах. Отношение к последним в южном герцогстве Правия было достаточно терпимым и лояльным по сравнению с их правами в землях ханов, где прав в общем-то не было. Но, все-таки, это было рабство. После окончательной победы в войне с королевством Тюльпанов добыча была огромна и первыми вернувшимися были люди Казимира. Перед майором стояла задача распределить взятых рабов в городах и селениях по маршруту, которым основное войско будет возвращаться в столицу с контрибуцией, в числе которой была настоящая армия невольников и пленных. Мейнхарду и тем, чьим статусом он теперь обладал, предстояло ценой здоровья, а может и жизни, подготовить все необходимое для праздничной встречи армии короля. Городок назывался Ривильей. Встречали солдат хлебом, солью и вкуснейшим южным вином. Куратор Витос в течение часа беседовал с Астуром, после чего рабов загнали в заранее подготовленные бараки, а солдат отправили на квартиры.