Только (не)любовь

Холодной войны я не потерплю. В противном случае уеду с семьёй в Питер, хотя бы на время. Мать это знает и боится, поэтому будет соблюдать с невесткой вежливый нейтралитет. Даже в моё отсутствие.

 Сон окончательно пропал. Я крутился в постели, чертыхаясь и обвиняя во всём снежную девочку. Явилась же эта Герд на мою голову из своего Саратова! Ничего, справлюсь, я ей не Кай, растопить сердце мне не удастся. Только не ей!

***

Работа психологом только кажется людям лёгкой. Сиди и выслушивай чужие проблемы, стараясь не потонуть в них, а даже помочь страдающему увидеть в ситуации и светлые стороны. Хотя порой сделать это очень непросто.

Сегодня в кризисном центре у меня была особая пациентка. Вернее, вполне обычная, но её проблемы странным образом перекликались с моими переживаниями.

Девушка не могла забеременеть, но волновало её совсем не это, а возможность потерять богатого любовника.

Клиентка сидела передо мной, покусывая губы, и чем-то напоминала Анастасию Дмитриеву. Длинные гладкие волосы, забранные в высокий хвост, наращённые ресницы и тени под глазами, которые и тоналкой не скрыть.

Роднил их с женой моего отца потерянный взгляд, только если у Насти он был растерянно-удивлённый, то у клиентки, назвавшейся Светланой, в светло-серых глазах иногда светилась надежда. И моя задача – не дать ей погаснуть.

– Я не знаю, как буду жить, если Боря меня оставит, – говорила она, делая глоток зелёного чая.

Девушка была одета довольно скромно и со вкусом. Никаких дорогих побрякушек или вызывающих нарядов, она производила впечатления умной и верной спутницы состоятельного господина.

– Дело не в его деньгах, – продолжила она, избегая зрительного контакта. Сейчас ей было неважно, кто сидит напротив, делая пометки в планшете, скорее она хотела выговориться и понять, что будет, если её страхи воплотятся в жизнь. – Просто я привыкла к нему, полюбила, что ли. Боря у меня такой заботливый, редко голос повышает, даже настоял, чтобы я занялась рисованием. Я с детства посещала кружки при ДК, говорили, даже талант есть. Небольшой. А потом мама сказала, что рисованием себя и детей не прокормишь, и  я поступила на экономический.

Стандартная история. В каком-то смысле мне повезло, если можно так выразиться: моя мама при всём желании не могла отговорить меня от выбранной стези. Её уже не было в живых, а тётка, хоть и любила меня по-своему, но не лезла в душу.

Сыта, обута и одета, а там, как будет восемнадцать, сама решит, где ей жить и работать. Только б на шее у родственников не сидела.

– А Боря, он даже поддерживает меня. Вот выставку организовал. Конечно, я понимаю, что не Рафаэль Санти и не Айвазовский, но, говорят, у меня есть потенциал и своё видение. Так что…Наверное, я и сама хочу ребёнка. Почему нет? Он будет от того, кого люблю.

С самых первых слов клиентки я испытывала к ней симпатию, совсем несвязанную с тем, о чём она говорила. Бывает вот так: симпатичен человек, и всё.

Конечно, даже если клиент неприятен, я нахожу в нём хорошие черты, и отношусь беспристрастно. Такова работа.

Может, поэтому вне её, в обычной жизни, эта система даёт сбой. Глядя на девушку, я всё чаще ловила себя на том, что вспоминаю вчерашние события. Никто из наследников моего биологического отца не вызывал во мне такую бурю эмоций, как его приёмный сын.

И я даже понимала почему. Встать в позицию обиженного ребёнка очень просто. Я злилась не столько на Ярослава Дмитриева, сколько на нашего отца. Он отвергнул одного ребёнка, не захотев даже дать ему фамилию, и принял другого, не кровного.

Если бы отец был из тех мужчин, которые вообще не выносят детей и стараются не знаться с ними, мне было бы легче принять и простить это.

Ну вот он такой. Но здесь совсем иное. Я долго не верила в постулат: люблю женщину, нужен и её ребёнок, но здесь он сработал на все сто.

– Я так боюсь, что Боря разочаруется во мне, если я забеременею. Не сразу, конечно, – продолжала Светлана, выпив уже вторую чашку чая и попросив холодной воды. – Когда увидит, что я изменилась.

– Почему вы так думаете? – мягко спросила я и увидела в глазах клиентки страх, больше похожий на панику. Она сама этого боялась и не хотела признаваться.

В обществе принято желать детей и видеть в них смысл существования женщины. И если кто заявляет, что не желает такого счастья, становится, по меньшей мере, странной в глазах окружающих.

– Не знаю. Только я уже не смогу принадлежать себе…

Расстались мы со Светой вполне мирно и на позитивной ноте. Девушка немного успокоилась и пообещала выполнить упражнения, которые я дала ей, чтобы помочь разобраться, что хочет она сама.

Жалко, что не всегда удаётся следовать своим желаниям. Например, сегодня я предпочла бы провести вечер в кафе или в кино, но никак не в компании Ярослава Дмитриева и его невесты.

Впрочем, это ненадолго. Они покажут мне наследство, отдадут ключи, а потом я с чистой совестью  забуду, как они выглядят. Общаться с родственниками я не планировала.

Зачем? Мы все взрослые люди, выросшие в разных условиях. Как рыба и чайка. У каждого свои представления, как надо прожить жизнь и чего добиться.

Я добралась до дома, поела и приготовилась к выходу. Оглядев квартиру, которую снимала последние полгода, с некоторой грустью подумала, что мне будет жаль отсюда съезжать. Да, окраина, но вполне милая обстановка, которая с первого просмотра пришлась мне по душе.

А что ждёт в Черёмушках, ещё вопрос. Возможно, хата совсем убитая и годится только на то, чтобы выставить её на продажу.

Тоже неплохо, правда, придётся ждать три года или заплатить налог на доход. Словом, пока пущу квартирантов. Или переду сама, по обстоятельствам.

А вот особняк, находящийся черте где, потребует продажи. Машиной я пока не обзавелась, а за пятьдесят километров от МКАДа часто не наездишься.

Телефон зазвонил, когда я уже задремала, сидя в кресле. Незнакомый номер с красивыми цифрами – конечно, это его, Ярослава.

– Да, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал бодро и деловито.

– Спускайся, – без всякого вступления и приветствия произнёс мужчина, будто я была его подчинённой.

Эта манера: говорить с людьми, как с марионетками, не имеющими возможности выбора, меня просто выбешивала.

– Так точно, капитан, – хмыкнула я и повесила трубку.

Собраться было делом нескольких минут, но я сознательно затягивала сборы, чтобы заставить типа внизу понервничать.

В конце концов, мне всё надоело, и, захлопнув дверь, я поспешила вниз. Джип стоял на том же месте, как и в тот день, когда состоялось знакомство с семейством Дмитриевых.

Направившись к нему, я планировала сесть на заднее сиденье, однако, когда открыла дверь, увидела, что там уже расположилась воздушная фея.

– Меня зовут Вика, присаживайтесь, пожалуйста, – скороговоркой, немного испуганным тоном проговорила она, отодвинувшись к противоположной двери.

– Спасибо. Здравствуйте! – ответила я и заняла своё место. – Я Герда.

– Яр мне о вас рассказывал, – улыбнулась девушка, похожая на неземное существо из сказки.

Она вся была белой, словно снег. Волосы до плеч, белёсые ресницы, но такие пушистые, что им бы позавидовала любая дива, и ледяные светло-голубые глаза. Снежная королева, да и только. Вот кого можно было назвать Гердой. И снежной, кстати, тоже.

И произнесла имя мажора с такой теплотой, что мне стало неудобно. Будто подглядываю за интимной сценой посторонних людей.

– Представляю, – иронично подняв бровь, я отвернулась к окну. Даже подробностей не надо, не хочу знать, что там этот Ярослав обо мне рассказывал.

– Всё, едем, – Дмитриев  завёл машину и вывернув руль влево.

Глава 6. В Лесном просторе

***

Ехать оказалось безумно долго, даже с учётом московских пробок.

В понедельник вечером основная масса машин двигалась из столицы в Подмосковье, и мы оказались зажаты в этом потоке безо всяческой надежды на скорое завершение пути.

В салоне джипа негромко играло радио, спасая от гнетущей тишины, которая так утомила вчера, когда Ярослав подвозил меня на поминальный обед.

Я уткнулась в телефон, но то и дело ловила на себе заинтересованный взгляд Вики. Снежная королева, не стесняясь, рассматривала меня, будто ждала, когда объекту её наблюдения надоест столь пристальное внимание, и я сорвусь, скажу какую-нибудь грубость.

В то, что она не понимала последствий своих изучающих взглядов, мне не верилось. Это вторжение в личное пространство, и любой на моём месте начал бы нервничать. А наделать ошибок и выглядеть глупо, когда находишься в такой ситуации, очень просто.

– Вы что-то хотели сказать или спросить? – Я встретилась взглядом с серо-голубыми глазами, в которых застыли льдинки холода.

– Нет. Простите моё навязчивое внимание, – девушка тепло улыбнулась, но глаза остались холодными. – Никак не могу привыкнуть, что у Яра теперь есть сестра.

– Мы не родные,– отозвался тот, смотря на дорогу и прибавил громкость радио. – И хватит об этом.

– Не кровные, – поправила Вика с той же приклеенной улыбкой, и мне показалось, что ей нравится подчёркивать наше с Дмитриевым предполагаемое родство.

Она получала от этого удовольствие. Несмотря на внешнюю хрупкость и воздушность, в словах и взгляде проскальзывал стальной стержень. Такая ни за что не упустит то, что считает своим.

Я отметила всё это почти профессиональным взглядом, и мысленно пожала плечами. Вот уж мне её жених и даром не нужен! Как и мифический миллиард рублей, в существовании которого почти никто из новых родственников не верил.

– Правда, что вы работаете психологом? – не унималась невеста моего «брата».

Ответить я не успела. Ярослав выключил радио и, поймав в зеркале взгляд суженой, саркастически хмыкнул:

– Ты хочешь записаться на приём? Прекратите болтать, вы мне мешаете и отвлекаете. К тому же, не думаю, что у вас есть что-то общее. Так не стоит и искать, вряд ли вы ещё увидитесь.

– Отчего же, – вздохнула Вика, но заткнулась и больше не произнесла ни слова до конца поездки.

Я снова залезла в интернет и постаралась отвлечься.

Вопреки ожиданию, добирались мы дольше обычного. Съехали с шоссе и долго петляли по асфальтированной ленте дороги.

Постепенно на лес, подступивший с двух сторон, опускались сумерки, а дорога и не думала кончаться. У меня затекла шея, безумно хотелось сделать остановку и выбраться наружу, размять ноги, но я стойко держалась, сжав зубы.

И вот моё терпение вознаградилось. Коттеджный посёлок вынырнул из очередного поворота, встретив нас шлагбаумом и блокпостом. Таким укреплённым, будто мы пересекали границу государства, а не пытались проехать на территории пусть и богатых, но загородных домов обычных людей.

Ну, насчёт обычных я погорячилась. Конечно, элита предпочитала жильё поближе к МКАД, но и здесь на своих двадцати пять сотках ютились не самые бюджетно-скроенные домики.

Дороги внутри посёлка были идеально гладкими и ровными, всюду горели фонари, похожие на склонивших в лёгком поклоне головы бдительных стражей.

– Осталось немного. Вам повезло с домом, он почти не требует дополнительных вложений, – снова улыбнулась Вика с видом хозяйки, свившей в моём особняке уютное гнёздышко, которое теперь была вынуждена покинуть. С большим сожалением.

Нет, я точно продам этот дом! Не хватало мне ещё жить там, где когда-то скрывались от мира эти двое влюблённых.  Да и жильё не в шаговой доступности от метро!

Машина въехала во двор двухэтажного домика, довольно скромного по меркам соседских коттеджей, но вполне добротного на мой неискушённый взгляд, и остановилась под навесом.

Я бросила взгляд на экран телефона.  Половина одиннадцатого. Обратно доберусь не раньше полуночи, а то и часу ночи. А вставать на работу в семь…

Ладно, не страшно, не первая моя полубессонная ночь.

– Пойдём, покажу тебе здесь всё, – устало произнёс Ярослав, по-прежнему не изменяя своей манере общения со мной на «ты».

Но сейчас я была не в настроении снова спорить и поправлять его. Тем более не следовало этого делать  под бдительным надзором его невесты.  Хотя, держу пари, это панибратское обращение её покоробило.

Дышалось за городом легко, и вокруг стояла такая тишина, что можно услышать, как стрекочут сверчки.

В доме же пахло затхлостью, воздух был излишне влажен и холоден, что я поёжилась, будто попала в необжитый подвал. Вика, замыкавшая нашу компанию, щёлкнула выключателем.

– Сейчас открою окна, мы давно здесь не были, – и не разуваясь, по-хозяйски прошла в зал.

Ярослав последовал её примеру.

Обстановка в доме была неплохой, можно сказать, даже вполне уютной. Минимум мебели, и огромные площади, которые после моей одноухи в Очакова, казались царскими палатами.

Кирпичный дом, замаскированный под деревянный сруб, внутри был больше, чем представлялся снаружи. Хорошо, что не придётся делать ремонт, а можно оставить всё как есть.

Охрана надёжная, на каждой улице видеонаблюдение, так что за сохранность имущества беспокоиться не нужно. Интересно, сколько стоит содержание такого домика? Боюсь, мне скоро предстоит это узнать.

Я осторожно прошла вперёд. Гостиная, где на широком диване расселась Вика, включив плазменную панель на стене и со скептическим видом переключая каналы, имела даже собственный камин. Пусть электрический, но мне уже захотелось опробовать его в действии.

Наверное, зимой, когда за окном тихо падают снежные хлопья, так хорошо сидеть перед ним с чашкой дымящегося чая и, растянувшись на огромной медвежьей шкуре бурого цвета, смотреть на имитацию огня и ни о чём не думать.

– Можно тебя на пару слов? – Ярослав подошёл сзади так бесшумно, можно сказать, подкрался, что я вздрогнула, будто меня застали за чем-то неприличным.

За посягательством на чужое, вторжением на территорию, куда меня не звали. И где не хотели видеть.

Надо привыкать, что теперь это всё моё.

Я обернулась и кивнула, избегая смотреть мужчине в глаза. Не хотелось, чтобы он видел, насколько мне не по себе.

Покидая гостиную вслед за Ярославом, я кинула мимолётный взгляд на Вику, всё так же сидевшую на диване и делавшую вид, что вся поглощена просмотром старого фильма.

Девушка скинула мокасины и зевнула, так и не удостоив меня ответным взглядом. Что ж, её жених прав: у нас с ней нет ничего общего. К счастью, для обеих.

***

Ярослав Дмитриев привёл меня в обитый деревом кабинет. Я обратила внимание на то, что большую часть просторной комнаты занимал угловой стол и книжные полки, заполненные подарочными изданиями в добротных переплётах с золочёнными и серебряными буквами на корешках.

– Присаживайся, – милостиво указал на кресло Ярослав и сам занял место в кресле за столом. Будто всё ещё считал этот кабинет своим.

Но говорить это вслух и снова спорить я не стала.

– Что ты хотел сказать? – буркнула я и только сейчас поняла, как легко перешла на «ты».

– Для начала передать бумаги на дом и квартиру, – на лице Ярослава отразилась усталость. Он говорил так, будто хотел быстрее покончить со всем этим и забыть. – Можешь проверить, а потом подписать акт передачи.

Я знала, что лучше всего подписывать бумаги в присутствии нотариуса, но, с другой стороны, кто помешает им меня обманут и там?  Махнула рукой, бегло пробежала глазами по кадастровому паспорту и прочим докам, и подписала. Отделаюсь от этого раз и навсегда.

Ярослав, покосившись на подпись в акте передачи, который я положила на стол, указал рукой на коробку, стоящую на подоконнике.

– Я собрал кое-какие вещи, памятные мне по отцу. Если не против, то я их заберу. Можешь всё проверить, они ничего не стоят, ценны только как память.

– Не стоит, – ответила я, пожимая плечами и стараясь не смотреть в глаза мажору.

Почему-то у меня было стойкое ощущение, что он старается уязвить меня. Показать, что он в отличие от меня, хоть и не родной отцу, а его память чтит, и так будет и впредь.

– И медвежью шкуру заберу, если не возражаешь, – добавил он, и я только открыла рот, чтобы сказать «возражаю», как встретилась с мужчиной взглядом и передумала.

Зачем мне нужна эта подстилка, на которой не раз, должно быть, лежала его невеста? Одна мысль об этом начисто выветрила из головы всякие сомнения.

– Забирай. Это всё? Мы, наконец, можем ехать обратно? – спросила я, сгребая в сумку три комплекта ключей от дома и два от квартиры. Надо будет в ближайшее время поменять везде замки.

– Не думаю, что это хорошая идея, – неожиданно произнёс Ярослав, отворачиваясь к окну.

Кресло президента, как я назвала про себя этого кожаного монстра, предназначенного для тех, кто мнит себя пупом земли, повернулось ко мне спиной, а мажор, сидящий в нём, принялся рассказывать окну, как он устал. И что самое лучшее, переночевать здесь, а не ехать в ночь по трассе.

– Нет, мы так не договаривались! – вскочила я на ноги и стукнула кулаком по столу. Но тут же, поражённая собственной вспышкой гнева, уселась на место и произнесла уже более спокойным тоном:

– Об этом не может быть и речи. Мы так не договаривались.

– Да, и это моя вина, приношу свои извинения, – спокойно ответил Ярослав, снова повернувшись ко мне лицом. Сейчас он вёл себя словно директор магазина, пытающийся успокоить истеричную клиентку. И это заводило меня ещё больше.

– Я не учёл, что мы попадём в пробку, но раз так случилось, ехать в ночь чистое безумие. Может, тебе жизнь и не дорога, но рисковать своей и жизнью Вики, я не намерен.

Ах, опять он про свою невесту!

– Если не хотел рисковать, надо было оставить дражайшую половину дома! – мой голос звенел от гнева,  я вполне отдавала себе отчёт, что поддаюсь на его провокации, и это доставляло мне удовольствие.

В конце концов, я не на работе и могу себе позволить перекидываться колкостями с пасынком отца вот так, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу. Тем более  находясь в собственном доме.

– И мне надо завтра на работу, – закончила я тираду. – Поэтому придётся уехать прямо сейчас.

– Отлично, ты хозяйка, тебе и решать, – развёл руками Ярослав с издевательским прищуром. – Вызывай такси, и нет проблем!

Вот оно что! Я сникла и притихла. Такси из этой глуши до Москвы стоит столько, что легче уволиться, чем стараться поспеть к началу рабочего дня.

– Послушай, Герда, давай придём к согласию, – Ярослав начал вполне миролюбиво, но снова рыкнул, произнося букву «р.» в моём имени. – Ехать далеко, я устал, Вика не водит машину, ты, я понимаю, тоже. Разбиться на трассе ночью проще простого. Давай так, я высплюсь и встану рано утром. Скажем, в пять. И через полчаса мы уже будем на колёсах. Успеешь ты к своей работе, это я обещаю.

Он говорил разумные вещи, я не могла этого не признать. Спорить глупо и самонадеянно, и всё же мне казалось, что всё это подстроено с какой-то чудовищной целью.

Внезапное наследство, новые родственники, при общении с которыми в моей жизни происходили незапланированные перемены.

Наверное, это неправильно, но события последних двух дней вывели меня из равновесия. Жизнь поменялась, и я должна это принять и перестать смотреть на каждого из них с подозрением. Наверное, это удастся только со временем, когда я окончательно удостоверюсь, что они не мошенники.

– И, кстати, о работе, – проронил Ярослав, когда мы уже встали и собирались  выйти из кабинета, чтобы присоединиться к Вике. – Когда ты займёшься делами фирмы?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я и строительная фирма так же не сочетаемы, как велосипед и морское дно.

– И как ты себе это представляешь? – спросила я, не желая больше споить, но, похоже, именно этим мы сейчас и займёмся.

Ярослав пытался показать мне, что в строительной фирме мне делать нечего. Да я и сама понимала, что от меня будет больше вреда, чем пользы.

– Ты же не хочешь продавать свою долю? Или решила, что только прибыль делить будешь, а участвовать в работе не обязательно? – Ярослав перегородил мне путь к двери и стоял ко мне так близко, что я уловила горьковатый запах его парфюма. –  Сейчас положение у нас не очень, я могу отказаться от секретарши. На первых порах ты могла бы выполнять её функции. Или продать мне долю и заниматься своей жизнью. Решай быстрее и утром скажешь, что надумала.

Договорив, он с видом хозяина положения развернулся и толкнул дверь. Она распахнулась, чудом не стукнув ручкой по стене. Ярослав вышел и, не оглядываясь, отправился обратно в гостиную.

Я стояла и смотрела на его широкую спину, в душе проклиная тот миг, когда отец, не вспоминавший обо мне много лет, решил облагодетельствовать наследством.

Наверное, он хотел, как лучше, а вышло через… одно место. Возможно, спустя годы я буду думать, что всё к лучшему, но сейчас я чувствовала только усталость и головную боль.

И ярость от одной мысли о том, что могу работать бок о бок с таким неприятным типом, как пасынок отца.

Глава 7. Утренний кофе и ревность

***

Вика сначала даже обрадовалась, что мы останемся ночевать и вызвалась приготовить ужин.

– Где же взять продукты? – резонно возразила я, подняв бровь.

Я всегда так делала, когда задавала очевидный вопрос.

Тут Ярослав так пристально посмотрел на меня и нахмурился, что весь аппетит, уже порядком разгулявшийся, разом пропал.

– Часть есть в холодильнике на кухне, и кое-что я взяла с собой, – прощебетала Вика и улыбнулась. – Привыкла, знаешь ли, брать сюда еду на всякий случай. Магазинчик, конечно, здесь на три улицы выше, но Яр любит, когда я готовлю сама. Из того, что взяла из дома.

Ох, какие мы хозяйственные! Вика говорила так слащаво, скромно потупив глаза и застенчиво улыбаясь, что  это наводило на мысль о неискренности.

Нет, с виду всё было вполне естественно. Девушка из тех, кто задвигает свои желания подальше в угоду комфорту мужчины. Такие действительно существуют, правда, потом они приходят ко мне и плачутся, что муж и дети стали воспринимать их как бесплатную прислугу, но ведь это потом, через много лет.

А Снежная королева была иной, я видела это по ледяному блеску светло-голубых глаз. Не зря же я дала ей это прозвище.

По манере разговаривать, по её осторожным вопросам, стремлению быть везде, где находится объект её желания, и в то же время делать вид, будто всё получается само собой, она была именно с претензией на поклонение.

Только такие Вики обычно ничего не требуют, мужчины, руководствуясь чувством вины перед их липовой жертвенностью, сами кладут к ногам «королев» все дары.

Почему же я зову подобных Вике королевами? Потому что они имеют цель и знаю, как к ней дойти.  И ничего не делают просто так.

Вот и сейчас на моё предложение помочь, девушка улыбнулась и, скромно поблагодарив, отказалась.

– Отдыхайте. Я всё сделаю сама, – ответила она, не упуская из виду Ярослава, сидящего в кресле и что-то печатающего в телефоне. – Мне несложно. Пусть мы с Яром так и не попали в кино, зато поужинаем при свечах. У меня они припрятаны здесь в кухонном шкафу.

И девушка, мурлыкая себе под нос песню, удалилась.

Намёк был понят: я лишняя. Не только на сегодняшний вечер, но и в этом доме, который невеста Ярослава обустроила и обжила, даже не будучи официальной женой.

– Пожалуй, пойду наверх, ужинайте без меня, – произнесла я в сторону мажора, но тот, оторвавшись от телефона, сказал коротко и властно:

– Нет.

Не ожидавшая подобного ответа, я застыла на полпути к лестнице, ведущей на второй этаж. Как я уже изучила по плану, там находились три спальни и бильярдная.

– И почему это я не могу отказаться от ужина? – спросила я повернувшись.

Мажор уже убрал телефон и сейчас смотрел на меня, скрестив руки на груди:

– Потому что ты теперь здесь хозяйка, а не Вика. Она привыкнет к мысли, что больше не будет сюда приезжать. Но если ты сейчас уйдёшь, ужинать не будет никто.

– Что за глупости? – нахмурилась я, не понимая, куда это Ярослав клонит. – Почему вы с ней должны оставаться голодными из-за того, что я не хочу ужинать? Может, я вообще не ужинаю дома?

Это было неправдой. Есть я любила в любое время суток, но сидеть в компании двух влюблённых, собиравшихся до этого  провести вечер без меня, грозило потерей аппетита.

Да и пробовать стряпню Вики не было никакого желания, равно как и мило улыбаться им обоим.

– Значит, не будет ужинать никто, – подытожил Ярослав и направился было в кухню, чтобы остановить кулинарные порывы невесты.

– Нет, стой! Я согласна поужинать,  – крикнула я и мысленно махнула рукой, испытывая лёгкое чувство вины.

Глупое мужское упрямство: то он видеть меня не хочет, то настроен на совместную трапезу! Что за игру затеял мажор, и какую роль в ней отвёл мне? Третьего лишнего, наблюдателя?

– Вот и хорошо, – Ярослав развернулся и посмотрел так, будто я только что согласилась превратиться в мыльный пузырь и лопнуть на глазах изумлённых зрителей.