Действуй, мозг! Квантовая модель разума

Действуй, мозг!

Квантовая модель разума

Роман Бабкин

© Роман Бабкин, 2021

ISBN 978-5-0055-2387-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Хочу выразить благодарность коллективу компании «Технотранс» за активную помощь в создании рукописи: эти люди знали, что я пишу книгу, но не все догадывались, что пишут её вместе со мной. Многие идеи – в особенности те, что касаются практики применения современных учебных средств – подсказаны, так или иначе, сотрудниками компании, исходя из их профессионального опыта.

Особая благодарность – руководителям компании: Евгению Владимировичу Демидову и Михаилу Евгеньевичу Демидову. В плодотворных беседах с которыми было выпито множество чашек кофе и выкурено немало сигарет (то и другое, кстати, вредно для вашего здоровья). Их предложения, дополнения и замечания, высказанные иногда в рискованной для хороших взаимоотношений манере (чему виной, конечно, вредные для здоровья кофе и сигареты), оказались чрезвычайно полезными.

Отдельное спасибо моей семье, жене и детям, без которых, несомненно, этой рукописи бы не было.

Руководство к употреблению: как читать-смотреть эту книгу

Приходилось ли вам держать в руках книгу, где о человеческом мозге собрана вся, более-менее существенная, информация – от древних и современных научных теорий до мифов и сказок?

Я такой книги не видел и не читал. Поэтому решил её написать.

Здесь часто будут встречаться слова «разум» и «мозг». По сути, это одно и то же.

Просто «разум», как правило, употребляется в контексте явлений, а «мозг» – когда подразумевается физический объект или система.

Впрочем, как мы убедимся, феноменология и научное описание разума-мозга тесно переплетены.

Главная идея – что такое мозг и для чего он нужен? – представлена сразу в первой главе. Сделано это с целью сэкономить моё и ваше время. Уловив смысл, вы решите – читать дальше или нет, а у меня будет шанс обрести хорошего критика.

Классические концепции устройства разума описаны в главах 2, 3 и 4. Там много имён, фактов, терминов, цитат. Думаю, сторонникам научного подхода понравится.

Если вы знакомы с классическими моделями, первые главы можете пропустить. Авторское объяснение разума составляет содержание главы 7. Предпосылки гипотезы помещены в главы 5 и 6. Об эволюции мозга в контексте предложенной гипотезы и о некоторых её практических следствиях рассказано в главах 8 и 9.

Последняя, десятая, глава написана для развлечения. На художественных примерах разобраны все враки, страшилки и мифы о нашем замечательном разуме.

Не уверен, что смог угодить всем. Сегодня всякий человек имеет мнение по любому вопросу и, так или иначе, его высказывает. Устройство и работа мозга – вопрос важный, так что, критика приветствуется.

Выбирайте нужный кусок и изучайте то, что интересно лично вам. По-моему, это лучше, чем листать очередной научный (наукообразный) талмуд или тривиальное общефилософское сочинение про мысли, чувства, сознание и прочие смутно-таинственные материи.

Дух времени требует лаконичных форм. Поэтому каждая глава снабжена таблицами и рисунками. В них – сжатое до предела содержание. Так что, можно вообще ничего не читать: только смотреть.

Смотреть и думать.

Мозг – сложная штука. Для обсуждения, имеющего сколь-нибудь малую пользу, требуются актуальные научные знания. В наши дни добыть такую информацию нетрудно. Было бы желание. Не бог весть какое усилие: включить компьютер, «погуглить», почитать научные статьи.

Однако для применения разума по его прямому назначению не нужно и этого.

Самый изощрённый инструмент в природе доступен вам в любое время и без всяких условий. Вы можете быть бедны, физически слабы и не наделены какой-либо властью. Но мозг-то у вас есть! Вы вольны им воспользоваться, как заблагорассудится.

Ну, не чудо ли это?

Пролог

Когда-то люди сказали друг другу: «У нас есть душа».

Все воскликнули: «Ах, как хорошо! Это всё объясняет!». Прошло время, и люди, поумнев и набравшись опыта, верить в душу перестали.

Тогда они сказали: «Главное в человеке – мозг, и он работает как машина».

Все обрадовались и стали поздравлять друг друга: «Как точно подмечено! Это всё объясняет!». Но снова прошло время, и люди, впав в меланхолию, забыли про чудесную машину.

И вновь они собрались и сказали: «Мозг – больше, чем машина. Он может планировать и строить другие машины. Это компьютер».

Все вздохнули с облегчением: «Ну, наконец-то мы догадались! Это всё объясняет!». Шли годы, и люди, запутавшись в расчётах, стали с отвращением думать о вычислениях и алгоритмах.

…

Соберутся ли люди снова? И что они скажут?

Вступление: в поиске слов и образов

Мысль изреченная есть ложь

поэт Тютчев прозревает

Реальный мир управляется не детерминистическими законами, равно как и не абсолютной случайностью

физик Пригожин ищет узкую тропинку

То, что мы думаем и знаем о собственном разуме, определяет все наши замыслы, мечты, цели.

Чем полнее знание о мозге, чем точнее его объяснение – тем больше оснований гордиться достижениями нашей цивилизации. Не обладание волшебными технологиями и не слепая вера в то, что они вот-вот появятся, а восход на новый уровень самопознания характеризует того, кто считает себя разумным существом.

Вопрос об устройстве и работе человеческого мозга традиционно относят к компетенции науки. Однако в XXI веке это уже не аксиома и не правило.

В информационном обществе наука, как и многие другие сферы человеческой деятельности, перестала быть уделом специалистов. Не потому, что с появлением интернета все стали во всём разбираться, а потому, что всякая – и надуманная, и серьёзная – проблема сегодня оказывается в фокусе единого коммуникационного пространства.

Критика от неспециалиста может быть глупой, смешной и по делу. Но в любом случае она есть. И её неустранимое присутствие – верное свидетельство того, что мы шагнули в новую эпоху.

Разговоры, обсуждения, споры разумов о разуме были, есть и будут. Более того: в ближайшие десятилетия эта проблема станет ключевой.

Поколению средних лет суждено стать свидетелями, а некоторым, ныне юным, созданиям – авторами грандиозного прорыва в области самопознания. Сформируется первая работающая модель мозга на основе новой теории: модель не искусственного, а естественного (живого) интеллекта.

Хотя очень может быть, что называться он будет иначе. Ибо синтез сложного и его понимание свершаются одновременно.

Этот прогноз может затеряться среди глупых вымыслов, откровенной лжи и пустословия, которыми так насыщена наша реальность. Тем не менее, это случится.

По образованию я – психиатр, но так вышло, что уже много лет имею отношение к практике создания и внедрения интерактивных информационных систем. Это новая отрасль, которая сейчас переживает бум, а вскоре необратимо преобразует нашу действительность.

Разуму в этой трансформации принадлежит ведущая роль. Потому что причиной всякого социального и технологического изменения облика цивилизации является функциональная перестройка мозга в условиях непрерывного ускорения информационного обмена.

Но, чтобы описать внятно и как можно полнее – что происходит с мозгом и к чему это приведёт – необходимо решить более фундаментальную задачу: объяснить, как он устроен и как работает.

Значит, нужна новая гипотеза.

Многие ищут ответ в мейнстриме. В том числе – в научном. Вернее, научно-популярном. Всё правильно: с этого следует начинать.

Однако очень быстро наступает разочарование.

Где-то слишком много терминов. Где-то под видом науки продвигается философия. Порою в ход идут сравнения, которые даже самый неискушенный неофит воспринимает как пропаганду вульгарного материализма из какого-нибудь, пропахшего нафталином, XIX века.

Слова искажают смыслы, метафоры мертвы.

На самом деле всё ещё хуже. В нашем, информационном, веке мейнстримные суждения о мозге даже не научно-популярные. Они в прямом смысле слова фольклорные. И если уж обращаться к языку образов, то для описания нынешнего состояния умов лично мне по душе метафора леса.

Лес – знание.

Он велик. Практически бесконечен. Движимые любопытством люди бредут по лесу самопознания тысячи и тысячи лет.

Для большинства магистральный путь один. Узкая тропинка, по которой люди семенят друг за другом, а за её пределами их окружает тьма невежества и обманчивые миражи простых ответов.

Верховодят, конечно, мудрецы. Они формируют знание. Излагают не только факты (чего видели, пока шли? как называется это дерево, куст, цветок? почему листья зелёные?), но и объяснения (что есть лес, по которому идём?).

«Лес» – всего лишь слово. Можно выдумать и другие названья: «мастерская», «биогеоценоз», «экосистема». Однако важен скрытый в сочетании звуков смысл. Из него вычленяются цель, возможности и риски: идём-то, собственно, куда и зачем? оно нам надо?

Движение перемежается с остановками. Необходимо отдохнуть, оглядеться.

Некоторые остановки длиннее обычных. Знание и смыслы следует разъяснять. Мудрецы тратят на это всё больше времени, потому что знание накапливается. О нём рассказывают по старинке: при помощи слов. Устных и письменных.

Последняя остановка – самая длительная. Все расселись кружком и приготовились слушать: мудрецы привычно бубнят и раздают справочный материал. «Лес – то, лес – сё… Костры разжигать нельзя, потому что… В листьях под действием света молекула хлорофилла трансформируется, в результате чего… Экосистема леса очень хрупка, так как…».

Тоска.

Слушатели-зрители отвлекаются. Озираются, вглядываются в растущие по краям тропы деревья, рыскают глазами по кустам и буреломам. Ищут знакомые образы, подбирают простые слова.

И, вот, откуда-то из-под покрытых мхом коряг выползают «авторитетные» публицисты и, шипя и отплёвываясь, начинают гипнотизировать людей байками про лес как склад пиломатериалов, которые годятся разве что на строительство маленьких уютных домиков и удобств на улице.

Там, в дремучей чаще, снуют юркие «лучшие умы эпохи» с базовым гуманитарным образованием и, страшно хрустя ветками, кидаются в ошеломленных такой наглостью читателей бестселлерами, обзывающими людей безмозглыми автоматами и пророчащими бесславный финал никому не нужного, по их мнению, лесного похода.

А тут, совсем близко, в отдающем смрадом дешёвого самолюбия, придорожном болотце, раздаётся квакающий и поддакивающий болтовне публицистов-мыслителей хор «лидеров мнений», вообще ничего не смыслящих ни в биологии, ни в экосистемах, ни в феноменологии леса.

Словом, разворачивается шоу для утомлённых путников. Балаган с хлопушками и фейерверками. Беззаботная фиеста. Праздник без начала и без конца.

Смысл очевиден: сидите, слушайте, смотрите, но – ради всего святого! – никуда не ходите. Нам-вам и тут хорошо. Мы, «говорящие головы», сами вам расскажем. Отвлечём, развлечём, разоблачим, развенчаем. Всё уже открыто и изучено. А что не открыто и не изучено – так и должно оставаться тайной. Почему? По кочану.

Мудрецы теряются. Мудрецы молчат.

Люди уходят. Разбредаются, куда глаза глядят.

Тоска…

Мы все блуждаем в лесу.

Пожалуй, отвлечённые размышления о разуме и его эволюции не столь увлекательны, сколько личное самопознание. Но даже в этом, почти интимном, занятии игнорировать окружающий мир не получается. Знание окружает нас, исходит из нас и стремится снова в нас вернуться.

У каждого леса – свой шум, запах и картинка. Неповторимое сочетание элементов. Как шифр к замку, блокирующему вход в тайное место. Или как сочетание ключевых слов, пароль.

Пароль эпохи: информация, сложность, гуманность.

Информация – это не про данные. И даже не про «большие данные».

Это про смыслы. Хочешь преуспеть, создавай смыслы. Большие и маленькие, полезные и не очень. Или не создавай. Пользуйся теми, что есть. Критикуй, не вставая с дивана. Главное: участвуй.

Сложность щекочет любопытство, будит жажду осмысления.

Хочется бежать, освободиться от надоевших дихотомий, надуманных противоречий. От всех этих «разум и чувство», «возбуждение-торможение», «цифровой-аналоговый». Вперёд – к мозаичности, многомерности, бесконечности.

Гуманность не имеет ничего общего с гуманизмом.

Первое – глубинное, космическое. Второе – искусственное, косметическое. Гуманность безразлична к моральным доктринам, зато чувствительна к индивидуальной этике. Она может быть глобальной, групповой, личной. Не важно. Важно не подличать, вести себя по-человечески. А по-человечески, как ни крути, значит разумно.

Все думают: чем завершится наше блуждание? Большой соблазн – угадать будущее.

Ответ может быть кратким и выразительным. Как поэтическая метафора.

Или – многословным и заумным. Как у специалистов-мудрецов, не желающих или разучившихся говорить по-человечески.

В любом случае этот ответ не должен принадлежать мейнстриму.

Мейнстрим не рождает новых идей. Он выхолащивает содержание и натягивает броскую обёртку на всё, что хоть как-то не соответствует его стандартам.

Мейнстрим охотно заимствует новые идеи, но потом обезображивает, корежит их до неузнаваемости. Как стадо диких зверей, движимое тупым инстинктом, вытаптывает хрупкую и сложную красоту на своём пути.

Не обманись, информационный человек, зри в корень!

Гипотеза об устройстве и работе мозга, представленная в этой книге, лишь догадка. Точнее говоря, синтез догадок. Не только и не столько моих.

Надеюсь, они верны в главном – в том, что смысл человеческого бытия неотделим от приумножения знания.

Глава 1. Лаконичный мозг

– Я живу в заповедном мире моих снов… А жизнь – это окошко, в которое я время от времени выглядываю.

– И что там видно?

– Да так. Муть всякая…

художник из к/ф «Асса» философствует

О чём невозможно говорить, о том следует молчать

философ Витгенштейн слов на ветер не бросает

Тайна?

В дебрях предположений, домыслов и легенд о том, что такое мозг, легко потеряться. Поэтому сформулируем главный тезис сразу. Не вдаваясь (пока что) в частности и детали.

Тогда объявим, что каждый человек наделён бесконечным, хаотичным и производящим смыслы разумом. Мозг – квантовая система. Такова центральная мысль этой книги.

По всем канонам научпопа, я должен начинать рукопись иначе. Мне бы следовало заинтриговать читателя некими таинственными фактами или сенсационными случаями: благо, о человеческом мозге такого добра навалом. Да я и сам мог бы вспомнить кое-что из профессионального опыта, чтобы сгустить вокруг выбранной темы атмосферу загадочности.

Не будем тратить время на ерунду. Пресловутые «тайны человеческого разума» – затасканная маркетинговая уловка.

Однако нередко образ таинственного мозга создаётся не приёмами беллетристики, а требованием серьёзного отношения к теориям, маскирующимися под науку или логику. В таких случаях эксплуатируется т.н. «регрессивный аргумент».

Работает это так.

Допустим, вам довелось беседовать с кем-то, кто считает, что Земля плоская. Вы говорите: «Земля круглая и вращается вокруг Солнца». Оппонент: «Не согласен, потому что это противоречит моим ощущением. Во-первых, я не чувствую движения планеты, зато каждый день вижу, как Солнце поднимается из-за горизонта. Во-вторых, шарообразность Земли – иллюзия, возникшая вследствие того, что край земного диска представляет собой ледяную стену, которую принимают за материк Антарктиду, и движущийся вдоль этой стены наблюдатель совершает перемещение по окружности». Вы: «Над Антарктидой пролетают самолёты, а ещё есть снимки планеты с околоземной орбиты: в любом случае, очевидно, что Земля – шар». Собеседник: «Я доверяю только своим ощущениям. Свидетельства других людей – не довод. Лётчики могут ошибаться, фото- и видеоматериалы можно сфабриковать». Вы удивленно заметите: «Как могут ошибаться тысячи измерительных приборов, десятки тысяч пилотов и научных специалистов? Кому и зачем нужно заниматься подделками в таком масштабе?». Ваш оппонент улыбнется: «Но ведь вы не станете отрицать, что такое в принципе возможно? Вы говорите об ощущениях – я говорю об ощущениях. Ощущения против ощущений. Наблюдения против наблюдений. Должен ли я доверять вашим или чьим-то ещё ощущениям-наблюдениям больше, чем своим собственным?».

Вообразим, что случай запущенный. Ваш собеседник – не просто сторонник гипотезы о плоской Земле, но, к тому же, придерживается одной из её ранних версий.

Тогда он станет вас убеждать, что плоская Земля покоится на трёх слонах, а те, в свою очередь, стоят на панцире гигантской черепахи. Вы потрясенно спросите: «А на чём же держится черепаха?». Он почти сразу ответит: «На другой, ещё более громадной, черепахе». Вы обреченно: «Ну, а эта черепаха – на чём?». Он, уже не задумываясь ни на секунду: «На другой черепахе»…

Поразительно, но в итоге формируется абсолютно ложное впечатление о самом предмете.

Кажется, что вопрос о форме и движении Земли до сих пор не решён. Что тут какая-то запутанная проблема, что существуют разные точки зрения: одни думают так, другие – сяк. Каждое мнение подкрепляется доказательствами, фактами, результатами экспериментов и пр.

Вы ощущаете себя новичком на боксёрском ринге.

Против вас – профи, опытный и искусный. Он уже измотал вас «альтернативными исследованиями», «наука давно доказала/наука никогда не докажет», яркими метафорами в виде слонов и черепах.

Далее следует серия коротких и чувствительных ударов: «свобода слова», «свобода мнений», «я так чувствую!», «уважайте собеседника!».

И, наконец, разящий в голову: «Наше знание ограничено! Вы не специалист и, вообще, не можете знать всего!».

Всё. Вы – на лопатках. Лежите, смотрите в потолок и думаете: «Чёрт побери, а, может, и вправду Земля плоская?»…

Когда темой обсуждения становится мозг, происходит то же самое. Причём регрессивным аргументом с особым удовольствием пользуются определённые категории «говорящих голов».

Идеалисты (не обязательно верующие в бога или богов, но твёрдо убеждённые в том, что Первопричина, «начало всех начал», принципиально непознаваема) сразу заходят с «козырей».

В дискуссии с ними вы непременно дойдете до палеолита и будете азартно спорить о деталях строения черепа древних гоминид. Вы станете, морща лоб, отыскивать «недостающее звено», а вам – с улыбкой рассказывать про безграничную мудрость Сверх-Разума. Который всё заранее спланировал и создал каждый из древних прототипов человеческого мозга, следы которых уже обнаружили и ещё обнаружат учёные.

Отстаивающим т. н. «естественнонаучную» картину мира рационалистам (которые почему-то стесняются называть себя материалистами), регрессивный аргумент служит в качестве щита.

Роль черепах, расположенных друг на друге, играют научные, более-менее логически связанные, факты. Проблема в том, что цепочка всегда обрывается, когда специалист (или выдающий себя за специалиста) сталкивается с фактами о мозге, которые не укладываются в его профильное знание. Бесполезно расширять кругозор когнитивному психологу или нейролингвисту, растолковывая постулаты квантовой теории или теорему Гёделя о неполноте арифметики. Собеседник быстро уйдёт в оборону: «Не моя область».

Наконец, многочисленные «популяризаторы науки», учёные с базовым гуманитарным образованием, а также пересказывающие их взгляды комментаторы. Для характеристики мировоззрения этих господ, пожалуй, лучше всего подойдёт определение «постмодернистское». Т.е. никакое.

Они беспорядочно перескакивают с одного на другое – с черепах на слонов, со слонов на экономику, с экономики на искусственный интеллект и внезапно… рептилоидов.

Эти деятели активно тырят доводы у идеалистов, заимствуют факты у рационалистов, и, переиначивая на свой лад, приклеивают ярлыки – «это всем известно» или «наука давно доказала». Удивительно, но в публичном дискурсе о нашем мозге это самая влиятельная группа.

Кто все эти люди, вальяжно рассуждающие о разуме?

Они – мейнстримные оккультисты. Жрецы привилегированного информационного культа с хештегом «мозгхренегознаетчтотакое».

Подмигивают: ну, типа, мы-то знаем, но за так не скажем. Поставьте лайк, подпишитесь на канал, купите книжку, приходите на сеанс. Мозг-де – это вам не того-этого. Это сокровенное знание, тайна. В зависимости от того, на кого вам «посчастливилось» наткнуться – тайна непостижимая, эксклюзивная или опасная.

Так что, тссс…

Возможно ли, бывает ли тайное знание?

Нет, не бывает.

Почему?

Потому что природа знания не связана с тайной.

«Тайное знание» – такая же нелепица, как «сухая вода» или «жидкая суша». Абракадабра, вздор, сапоги всмятку. Это способно заинтересовать лишь лентяя (по факту) или невежду (по убеждению).

Тайн не существует. По крайней мере, в области познания.

В сфере художественных вымыслов – пожалуйста, сколько угодно. Но в отношении реальных явлений и вещей, которые уже приносят или могли бы приносить пользу, есть лишь степень понимания. Глубина объяснительной силы.

Ибо объяснительная сила и есть знание.

Поэтому бывают объяснения: хорошие, так себе и никакие. Но всё то, что пока не объяснено, будет объяснено обязательно. Рано или поздно. Во всяком случае – на протяжении того времени, что отведено человечеству.

Верно, что пространство неизведанного, которое предстоит понять-освоить человеку (включая его собственный разум), постоянно расширяется.

Но неверно, что это пространство кем-то создано, а мы лишь открываем очередной кусочек мозаики.

Знание создаём мы сами. По нашим, человеческим, правилам.

Поэтому знание, вообще говоря, не объективное и не субъективное; оно антропоморфное.

Это не значит, что наше знание искажает действительность, замыливает глаз. Из этого не следует, что к нему нужно относиться как к бытовой технике – увидев рекламу нового девайса, быстренько сделать заказ, а старую модель выбросить на свалку.

Знание столь же реально и грандиозно, сколь величественно наше искусство. Никому не приходит в голову избавиться от «Джоконды», потому что «компьютер может нарисовать лучше». Может или не может – безразлично. Важно, что за творением Леонардо да Винчи стоит колоссальный труд. Замысел, подготовка, наброски, систематическая корректировка, пошаговое и кропотливое исполнение. Тут не просто абстрактное уважение к труду – тут жгучий практический интерес: как он это сделал?!

Такое не выбрасывают. Такое называют шедевром и помещают в галерею для всеобщего обозрения.

Каждый полезный смысл, каждый кусочек сконструированного человеком знания тоже находится в галерее. Освоение этого пространства большинством людей так же неизбежно, как приобщение к шедеврам искусства. Лучше один раз увидеть, чем услышать тысячу лекций или прочесть тысячу статей. Личное восприятие, растворённое в стройных и разветвлённых конструкциях общечеловеческого знания, – единственная реальность, в которую мы по-настоящему верим.

Существенно, что прогулка по галерее знания суть живой («вижу своими глазами») процесс. Но это ещё и необратимый процесс: всякое созерцание смысла есть событие – то, что принято называть «открытием» и/или «изобретением». Чьим «открытием»/«изобретением» – признанного учёного или посетителя, в голове которого возникает новая идея – станет это событие, зависит от человека.

Знание, в не меньшей степени, чем искусство, дразнит воображение. И, значит, побуждает пополнить пространство новыми шедеврами.

Слово «тайна» здесь лишнее, пустое. В вопросе «Кому и зачем улыбается Джоконда?» столько же смысла, сколько в размышлении на тему «Сколько слонов и сколько черепах находится в основании мира?».

Тайна – фольклорное словцо. Оно описывает нечто бессмысленное, статичное, безнадёжное. Подобно тухлой стоячей воде на дне заброшенного колодца. Там можно увидеть отражение, но не само Солнце. Иллюзия притягивает, но ни один нормальный человек, чтоб «разгадать загадку», в колодец не полезет.