Твоя жертва

− Не надо, умоляю, − кое-как говорю я и все же не удерживаю тихий стон, когда он гладит меня пальцами, как-то удивительно ловко, заставляя меня отзываться.

Я могу только пораженно всхлипнуть, а он проникает в меня пальцем, очень медленно, но глубоко, а я сильней сжимаю ноги, сжимаюсь вся внутри и все же сдерживаю стон. От моих попыток что-то сделать внутри только все запылало сильнее.

Второй палец оказался внутри. Я попыталась бороться с собой, с его руками, но он провел другой рукой по моей пояснице.

− Ты у меня, может быть, и хорошая девочка, но я плохой мальчик, хоть и мент, − смеялся Игорь когда-то, гладя меня точно так же. – Привыкай.

У него был грозный голос. Веселый взгляд и очень нежные руки, которым я могла позволить все, которые знали, как заставить меня растаять, но как это может знать кто-то совершенно посторонний?

Он снова внезапно отступил, а потом я ощутила холод. Что-то металлическое скользнуло по бедру.

− Что это? – спросила я, почему-то испугавшись.

Обернулась, а он взял и показал, подняв руку. Он держал в руках небольшой складной нож.

− Зачем? Что ты…

Я даже спросить не успела, ощутив, как металл, коснувшись кожи, натянул веревку и я тут же получила чуть больше свободы. Он резал на мне веревку, а я не знала добрый это знак или нет.

Когда веревок совсем не осталось, я боялась даже дышать, а он снова погладил меня внизу, размазывая тягучую влагу − позорный признак моего возбуждения и жара, а потом снова проник двумя пальцами, схватил за талию и стал насаживать меня на свои пальцы.

Я хотела бы закричать от боли, но кричать хотелось от удовольствия. Каждый такой толчок вызывал во мне нарастающий жар.

Я едва сдерживала собственное наслаждение, когда он отпустил меня. Жухнула молния брюк.

− Не надо, − уже совсем неслышно прошептала я, ненавидя его и мечтая, чтобы это безумное ощущение меня не покидало. Пусть он закинет одну мою ногу на кровать, согнув в колене, а потом войдет в меня, но если он это сделает…

Я даже завершить мысль не успела, а он схватил меня за бедро, закинул его на кровать и резко вогнал в меня член, очень глубоко, заполняя меня всю и заставляя все же вскрикивать от удовольствия, потому что меня пронзил спазм удовольствия, а он выждал лишь миг и, не дав ему утихнуть, начал резко двигаться во мне, сжимая мои бедра.

Я кусала простынь, только чтобы не стонать от наслаждения. Он скользил по моей спине. Обнимал меня, сгребал в сильные объятья и трахал, просто трахал, рыча мне в ухо. От этого рычания во мне все вибрировало. Меня словно током било всю. Я двигалась ему навстречу, выгибала спину и он все же кусал меня едва ощутимо сзади за шею.

− Игорь, − все же простонала я, но так невнятно, что он явно это не услышал. Я и сама сделала все, чтобы он не слышал, чтобы это имя утонуло в моем стоне, в его рычании, в звуках разврата неистового и жаркого.

Он отстранился, схватил меня снова за бедра и ускорился, хотя мне казалось, что быстрее, глубже и резче вбиваться в меня уже невозможно.

Я закричала, когда он в меня кончил. Ощутила это так остро, что сама тут же взорвалась, окончательно теряясь в ощущениях, а он не остановился.

Вышел из меня, только чтобы перевернуть на кровати и тут же войти вновь. Я могла его оттолкнуть. Даже с завязанными глазами я могла бы его пнуть, но я не хотела. Я обхватывала его бедра и двигалась ему навстречу.

− Да-а-а, − все же простонала я, а он одобрительно зарычал, сминая мою грудь, дразня дыханием мои губы.

Я едва не назвала имя, едва не выкрикнула его вслух, когда он вдруг заткнул меня поцелуем жарким, страстным, пьянящим. Я не могла на него не отвечать, сплетая наши языки.

Когда надо мной чудесным образом щелкнули наручники, отпуская мои руки, я уже и не думала вырываться. Я обнимала его. Я целовала его сама и двигала бедрами.

В глазах стояли слезы. Они катились по щекам, но остановиться я не могла и на последнем толчке, на очередном ударе удовольствия я не выдержала, выгнулась в его руках и все же позвала того, без которого с трудом научилась жить.

− Игорь… я люблю тебя…

Эти слова вырвались сами, как будто я была чертовски пьяна и ни за что уже не отвечала. Меня накрыло жаром и удовольствием, а он внезапно взбесился, отстранился и, схватив подушку, вмял ее мне в лицо.

Я замычала, понимая, что так можно и задохнуться, попыталась вцепиться в его руку, но он вдруг и сам меня отпустил, ускользая.

Я сорвала галстук, приподнялась, желая заглянуть ему в глаза и спросить, кто же он, черт побери, такой? Что ему надо? Чего он вообще добивается?

Но увидела я только белую измятую мною рубашку на его спине.

Он просто выскочил из комнаты, оставляя меня одну, все еще в платье, целом и лишь измятом, полную ужаса, волнения и нот блаженства, в котором я когда-то жила.

Глава 7. Дорога мести

Игорь

Я вылетел из проклятой комнаты, будто за мной кто-то гнался, даже штаны на ходу застегивал и вытаскивал из брюк ремень, чтобы с ним не возиться.

Вот же сука!

Игорь? Она так сказала, лежа под незнакомым мужиком!

Какого хрена, Аня?

Вот какого?!

И это ее «люблю тебя», убил бы!

Я даже схватил подушку именно с этим желанием. Взять и придушить лицемерную гадину! Любит она, видишь ли! Любила бы − не связалась бы с моим худшим врагом, не легла бы под него и уж тем более не рожала бы от него ребенка!

Неужели это именно она меня и предала? Взяла и…

Нет, так низко она пасть не могла, да и…

Я путался в фактах и это было главной причиной поговорить, главной причиной моего появления здесь.

Какого хрена вот это вот все? Скажи мне, Аня!

Как вместо этого возник секс, признание и ярость, с которой я искренне хотел, чтобы она сдохла и неважно, что я сам мечтал услышать снова свое имя на её губах. Это и бесит больше всего… Мечтал!

Мне нужно валить, пока я не натворил что-нибудь. Вот это единственное, что сейчас имеет значение.

Просто бежать.

− Уже все? Так быстро? − спросил у меня, возникший рядом сука Кукловод.

Я посмотрел на него, зло накручивая на кулак ремень, очень хотелось накинуть его на худую шею этого гада и скрутить так, чтобы он захлебывался собственной кровью.

− Ну что, вторая игра будет? − спросил он, смеясь. − Она же хороша, правда?

Я стиснул зубы, вцепившись в конец ремня, чтобы не врезать ему и не ответить. Голос мой он может узнать и неважно, что мы говорили давно и не часто, то единственное, что может меня выдать, я должен скрывать, но мысленно я отвечал ему на все.

«Да, тварь, и клянусь, она будет на твою жизнь. Интересно, какую ставку надо сделать, чтобы ты сыграл в такую игру? Твоя жена стоит машину, а сколько стоишь ты сам?»

Я смотрел ему в глаза, мысленно проговаривая каждую букву, но он явно видел что-то иное.

− Что? Ты что вообще не говоришь? Она тебе не понравилась?

Он начинал говорить со мной как с умственно отсталым, точно таким же тоном богатые женщины в кругу Коршунова говорят со своими собачками.

− Мне нужно работать, − сказал я, напрягая глотку так, чтобы голос стал ниже и невнятней, чтобы только не узнали.

− Андрей Витальевич уехал…

Я кивнул. Конечно, я знал, что Андрей уедет, делать ему нечего − на эту мерзость смотреть. Он вообще тут только ради меня роль Коршуна примерял, наследник вора в законе, человек, способный воосстановить производство оружия в нашем округе. В эту чушь мог поверить только ничего не знающий идиот. К счастью, в Кукловоде я не ошибся…

Мысли о незавершенных делах, понятных и ясных, немного отрезвляют меня, но я понимаю что от этого только хуже. Руки отпускают ремень и я только теперь осознаю, что они болят от напряжения, что ноет бок после боя на ринге, а в штанах все равно тесно, потому что разум помнит ее голос, её слова и её губы.

Хреновый из меня выходит мститель. Сломал шею мелкому стукачу, а главную предательницу, ту из-за которой меня как Игоря Копылова больше нет, хочу вернуть всю себе назад. Навсегда.

И если и убивать ее мужа, то только затем, чтобы не нужно было ждать развода.

Глава 8. Брачный договор

Анна

Слезы сами лились по щекам. Я сидела на кровати, а они застилали мне глаза, а потом текли по лицу. Я пыталась их вытереть, но только размазывала косметику.

Внизу живота было приятное тепло, но от осознания произошедшего становилось мерзко. Хорошо, что я пью таблетки, пусть Кукловод и не прикасается ко мне больше двух лет, но я всегда знала, что он может вытворять что угодно, правда до такой мерзости не додумалась бы.

Это было просто больно. Завязанные глаза и эти руки. Я все же поверила в них на миг, поверила, что это может быть он и ощутила себя счастливой.

Игорь, когда мы жили вместе, часто любил меня в темноте. Его заводило то, как меня волнует полная темнота. Маленькой я ее боялась. Потом просто не любила, пока он не прижал меня к стене темного подъезда и не поцеловал. Я со страху даже бить его пыталась, а потом чуть не умерла от счастья.

«Этого не может быть», − думала я тогда как безнадежно влюбленная, а теперь я дрожала от этой же мысли.

Этого просто не могло быть. Я видела Игоря мертвым. Видела, как его тело заносили в квартиру. Видела рану в его груди.

Его больше нет и все, что от него осталось, это наш сын, а это… Это просто какая-то пытка.

Дверь открылась и я, давясь слезами, отползла от края кровати, спешно пытаясь натянуть на обнаженные бедра платье.

Один чулок все еще был на мне. Второй куда-то подевался. Остатки моих трусиков черной полоской цеплялись за ногу. Я даже не заметила, когда он их порвал, а из-за слез и стыда не могла не уползать, прикрываясь подушкой.

− Он тебя отстегнул? − спросил Кукловод и рассмеялся. − А у Коршуна-младшего отличный мокрушник. Хочу себе такого. Жаль, он наверняка стоит больше десятка моих парней. Сука, хватит выть! − буквально приказал он мне, и я постаралась если не перестать плакать, то хотя бы не издавать при этом никаких звуков.

За короткий миг я вернулась в счастливое прошлое и была выброшена обратно в самый страшный кошмар. После такого хоть в петлю, но я не могу оставить Игорешу.

Мой муж схватил меня за подбородок и посмотрел в мои глаза.

− Что, тебе не понравилось быть по-настоящему выебанной? Это я еще своим парням тебя не давал, а ведь, помнишь, обещал…

Он улыбнулся самодовольно, а я вспомнила тот день, когда меня приволокли к нему в день боев, а я даже дышать не могла, все еще видя как наяву лицо мертвого Игоря.

Я умоляла его не лезть во все это, не трогать Кукловода и уж тем более кого-то там еще покруче.

− Мы с тобой можем просто быть счастливыми, − говорила ему я. − Не ввязывайся.

− А потом эти твари убьют чьих-то родителей, как убили твоих? − спросил он у меня и уговоры закончились.

Мне было девять, когда родителей не стало. Их именно убили, и я оказалась в том же детском доме, где Игорь был всегда. Он своих родителей не знал, потому такие разговоры задевали нас обоих, но и возразить я ему не могла, а теперь едва не выла от боли, понимая, что оказалась в руках того, кто его убил, сама пришла, как он и предрекал.

− Надеюсь, он не трахал твой рот, − продолжал мой муж, явно наслаждаясь моими слезами, − а то мне на людях, может быть, придется еще целовать твои губы.

− Отпусти меня, − попросила я жалобно.

Вместо ответа он сильнее сжал мой подбородок, так что я едва не вскрикнула от боли, а он улыбнулся.

− Умоляю, отпусти, совсем, − простонала я.

Он внезапно изменился в лице и оттолкнул меня.

− Я же не нужна тебе. Дай мне развод. Я верну все деньги, я заработаю и ты не увидишь меня никогда… Я ведь больше не нужна. Прошу тебя, Сережа…

Называть его по имени явно не стоило, потому что он тут же взбесился, вцепился мне в шею и вмял в кровать, сжимая так, что я начала задыхаться.

− Не тебе, сука, решать, что мне нужно! – прорычал он и запихнул в меня свои пальцы. – Да я смотрю, ты тут наслаждалась процессом, дрянь.

Я пыталась только вырваться, хоть как-то вздохнуть, но он меня отпустил и тут же влепил мне пощечину такой силы, что я на миг оглохла от боли.

Он вытер руку о мое платье и встал.

− Можешь убираться назад и помни, ты ничего не решаешь, подписала договор − все, до совершеннолетия своего щенка никуда ты от меня не денешься. Я сказал «не вой», а проваливай, я еще хочу трахнуть тут любовницу. Живо!

Я, конечно, всегда была его вещью, иначе он ко мне и не относился с тех пор, как я приползла к нему за помощью. Больше вариантов у меня не осталось, но таким злым я его еще не видела, выбежала из комнаты, даже не обувшись, и разрыдалась еще сильнее. Еще сегодня утром мне казалось, что я могу вынести все, но вот меня коснулся призрак счастья и я уже ничего не могу.

− Толик! Отвези эту дуру домой! – все же приказал мой муж и меня буквально подхватили сильные руки и унесли к машине.

Там я упала на заднее сидение и пролежала так до утра, потому что Толику хватило ума довести меня до дома и исчезнуть, оставив наедине с моим горем. Хороша бы я была, если бы вот такая появилась перед сыном…

Глава 9. Сны о сладком прошлом

Анна

Когда небо чуть посветлело, а мне стало легче, я не нашла в себе силы встать. Грязная, мерзкая, непонятно кем использованная, я просто свернулась в комочек и устало закрыла глаза.

Я уснула очень быстро, почти мгновенно. Подумала о том, что меня просто догнала месть Кукловода и вот я уже с подругой в клубе.

Пусть на окраине и в подвале магазина, а в нашем городке это было самое крутое место. Я тогда впервые согласилась туда прийти, еще и в день мужского стриптиза.

Захмелела от вина. Двух бокалов мне, двадцатилетней дурехе, хватило. Еще и представление добавило огня. Мне казалось, таких мужских тел не бывает, но я видела их и кусала губы. Рельефные мышцы, широкие спины, а в голове всплывает Игорь. С тех пор как ему исполнилось восемнадцать, я его не видела. Он уехал поступать и даже не сказал куда, обещал написать, но письма я так и не получила. Конечно, зачем ему? Может, он меня и защищал. Может, я и помогала ему с учебой. Может, мы даже были чуточку друзьями, но…

Дело в крепких плечах. Я ловила край кружевного бантика на вырезе моего платья и кусала, вспоминая спину Игоря, не такого взрослого как эти парни, худого и жилистого. У него не было таких бугров на спине и руках, но под кожей словно тысячи натянутых струн, к которым я мечтала прикоснуться.

Пять лет. Прошло пять лет, а я едва не сошла с ума от воспоминаний, быстро выпила вино из третьего бокала и пока подруга не стала задавать вопросы побежала на танцпол.

Мне хотелось разогнать эти ощущения, хотелось все забыть, хотелось перестать хранить себя ради Игоря, который может никогда меня не вспомнить. Я танцевала и думала, что вот сейчас меня кто-нибудь заметит и полюбит, а я полюблю его. Все тогда будет хорошо.

В пьяную голову и не такие глупости лезут.

Зато было легко и весело. Я прыгала под музыку, кружилась, ничего не замечая, пока вдруг не налетела на мужчину в строгом костюме.

Я подняла на него глаза и… Испугалась! У него был взгляд страшного жестокого человека. И он улыбался, обнимая меня, бесцеремонно положил руки мне на попу и сжал так, что я ойкнула и только потом попыталась вырваться, но он схватил меня за руки и наклонился, чтобы прошептать на ухо всего один вопрос:

− Сколько хочешь за ночь?

Я дернулась, но он не отпустил.

− Я не…

−Ты может и «не», а я…

− Простите, а что вы делаете с моей девушкой? − спросил внезапно строгий голос, и я чуть не упала, потому что это был Игорь.

Обернулась, смотрю − и правда Игорь. Он, кажется, совсем не изменился, разве что в плечах стал шире.

− Игорь? − простонала я, спьяну забыв о мужчине, а тот меня внезапно отпустил, и я бросилась Игорю на шею.

Безумная, пьяненькая, раскрасневшаяся вся, зато очень счастливая.

− И-и-и-игорь, − выла я, не веря себе, а он чуть обнимал меня одной рукой. − Что ты тут делаешь?

− За тобой приехал, а то шляешься непонятно где, − шутливо ответил он и все же вывел меня из клуба подышать.

− И давно ты по клубам в таком нетрезвом виде ходишь?

− Я один разочек, − тихо оправдывалась я, все еще не веря, что мне не мерещится.

− Редко, но метко. Ты хоть знаешь, кто это был?

Я отрицательно покачала головой, а он прошептал мне на ухо, как в детдоме шептал шутливые страшилки тихим строгим тоном.

− Местный криминальный авторитет по кличке Кукловод.

Я рассмеялась. Мне это казалось нелепым, а он лишь плечами пожал.

И вот мы уже в темном подъезде моего дома. Это было не в тот же день. Это было позже, через несколько недель, когда мы гуляли много раз по городу, делились прошлым, смеялись как в детстве. Я влюбилась в него снова, не успев разлюбить, и сердце рядом с ним замирало. Жар бежал по телу, а тут еще и темнота подъезда.

Свет не работает. Между мной и страхом его рука, крепко сжимавшая мою ладонь.

− Сейчас все решим, − говорит Игорь и делает шаг в сторону.

Мне казалось, что его рука исчезнет, и я снова буду рыдать от обычной темноты.

«Только не бросай меня», − мысленно просила я.

Дети надо мной часто издевались в детдоме именно так, выключали свет и запирали меня в темноте, а я… Игорь тогда был на моей стороне, а теперь…

Он дернул меня к себе, прижал к стене и поцеловал. Я забыла о страхе, забыла обо всем мире, когда ощутила его губы, его руки. Мой первый поцелуй и вот такой внезапный, честный. Я поддалась, растаяла, забылась.

Губы сами знали, что делать, как отвечать на его поцелуи, словно они всю жизни ждали этого мгновения.

И вот мы уже у меня дома в темноте и не важно, что от поцелуя до дивана мы шли почти полгода. Когда хочешь забыть и вспоминаешь даже во снах, это не имеет значения. Главное − его руки на моем бедре. Его губы на моей шее.

И даже в первый раз я знала что делать, я чувствовала. Поддавалась, наслаждалась, терялась в темноте и тихо стонала от его ласки. Я забыла даже испугаться в первый раз, только вдрогнула от боли и прикусила губу, но не свою, а его. Отомстила, как он потом шутил, но даже тогда на диване, вмятая в перила, я извивалась под ним от удовольствия и шептала его имя.

− Игорь…

Я произнесла его вслух и потому проснулась. Открыла глаза и поняла, что по-настоящему еще не рассвело. Утро только начиналось, а разум не хотел прерывать воспоминания.

− Почему ты мне не написал? – спросила я у него, когда он благополучно переехал ко мне из своей служебной общаги.

− А что я напишу? – Он плечами пожал. – Привет, Ляля, я буду ментом и что? Дальше что?

− А про мои дела? – спрашивала я.

− Ой и ты рассказывала бы мне про вахтершу Гэлю и воспиталей, а еще про соседку свою дуру. Оно мне надо?

Я почти обиделась, а он меня обнял и поцеловал в висок.

− Прости, я не знал, что ты вырастешь вот такая.

− Я почти не изменилась, − обиженно говорила я.

− Да? – он еще и осматривал меня, даже покрутил на месте. – Сисек у тебя точно таких не было и вот тут явно округлилось.

Он ущипнул меня за попу и улыбнулся как мальчишка, а потом ворчал, что я убиваю его полотенцем.

У нас с ним все могло быть на целых пять лет больше. На целую жизнь больше…

Я завернулась в свой плащ, выбралась из машины и помчалась не в душ, а в спальню к сыну, чтобы убедиться, что от нашей любви действительно что-то осталось. Я обняла сонного Игорешу, прижала к себе и долго шептала, что я его люблю. Он, конечно, ничего не понял, да ему и не надо. Главное, что Кукловод мстит только мне, а не ему, потому что Игорешка точно ни в чем не виноват. Пусть он Игорь Сергеевич по документам, но смотрит он на меня глазами моего Игоря.

Глава 10. Кипящий разум

Игорь

Помочь успокоиться мне могла только горячая вода. Холодная меня всегда бодрила. Я открываю горячий кран и закрываю глаза в душевой кабине гостиничного номера. Сначала на меня сыплются прохладные капли, но через миг заливает почти кипяток, а я все равно продолжаю скалиться и злиться.

И зачем я вообще сюда приехал?

У меня новая жизнь, совсем другая, так какого черта? Какого?

Аня…

Я бью кулаком по стенке, пытаясь успокоиться. С трудом, но мне это удается. Я выключаю воду и стою какое-то время совершенно опустошённый в мокрой одежде.

Давай начнем сначала? Фактов тебе не хватает и те что есть не сходятся.

Я вылезаю из душевой и сбрасываю одежду прямо на пол, намыливаю палец и пишу на запотевшем зеркале. Это лучший из известных мне способов не оставлять записи.

Давай начнем с простого. Кто знал, что я продолжил расследование? Кто знал, что я копал под Кальмара и Кукловода? Кто знал, что я дошел аж до Важнова?

Костя – мой лучший друг. Он не только знал. Он мне помогал. Иногда он мог взболтнуть лишнего, но не до такой степени.

Ден? Нет Черный Ден если что и знал, то только вскользь. Он был еще мелкий для такого.

Аня? Могла ли что-то знать Аня? Она знала, что я продолжил расследование, которое мне запретили сверху, но деталей она знать не могла.

Мое начальство?

Баринцев.

Окулов.

Жадов.

И гаишник Прохоров, но никто из них не знал всего, так, могли только догадываться.

Андрей Коршунов? Что знал Андрей? Тогда ничего, кроме предположения, что я мог что-то знать. Ему меня сдал Окулов, а Окулов…

− Игорь! – позвал меня Андрей Коршунов, словно почувствовал, что я о нем думаю.

Я быстро схватил полотенце и вытер зеркало, превращая надписи в мутные разводы.

− Вот ты где, − говорит Андрей, открывая не запертую дверь ванны. – Ты цел?

Я рассеянно пожимаю плечами. На самом деле в драке с Крысом я не мог остаться совсем цел, но понять свое состояние я пока не мог.

− Ладно, жив и ладно. Ты поговорил с ней? – спросил Андрей.

Тут меня перекосило.

Нет! Я не поговорил. Я как идиот вообще забыл о разговорах, увидев обтянутый черным платьем зад.

− Нет?! – пораженно спрашивает Андрей. – Какого черта? Зачем мы тогда вообще сюда приехали, Игорь?

Я как идиот только плечами пожимаю.

Хотя почему как? Я идиот, что теперь с этим делать не ясно!

− Черт! – ругается Андрей. – Одевайся и я жду тебя внизу в баре…

− Да куда мне еще и бар, − простонал я, не скрывая своего размазанного состояния.

− Жду в баре! – повторил Андрей настойчиво.

Он почти ушел, а потом остановился и спросил:

− Ты что, правда, убил того парня?

− Да, − отвечаю я и сам себе не верю, но я правда свернул Крысу голову.

− Что ты творишь, Игорь?! Тебе проблем захотелось? Мы договаривались просто развести Куклача на игру в карты…

− Кукловода, − поправляю его я.

− Да хоть Бабайку! – рычит Андрей, возвращается к открытой двери ванной и говорит уже совсем тихо.

– Про убийство мы не говорили. Зачем ты это сделал? Зачем вообще в драку полез? Это ведь было не обязательно!

− Обязательно, − зло отвечаю я. – Крыс был моим информатором. Это он выманил меня на встречу, в которой меня едва не пристрелили. Он так явно не одного меня подставил – это во-первых. Во-вторых, он мог меня узнать. Если кто в той шайке и помнил мой голос, так это Крыс, и в-третьих…

− Ты спятил, Игорь! – перебил меня Андрей и отвернулся. – Жду в баре, потому что я лично без виски видеть твою яростную рожу не в состоянии.

Он ушел, хлопнув дверью, а я посмотрел на себя в отражении в размазанном зеркале. Он прав. Я спятил от гнева, ярости, ненависти и… любви. Если бы я знал, что Аня жива, я бы ее выкрал, я бы…

Что мешает мне сделать это теперь? Ее ребенок… от этого урода…

Я иду в комнату, достаю телефон, открываю заметки.

Игорь Сергеевич.

Еще и моим именем назвала…

Сука!

За окном уже рассвело.

Я прячу кровавые мокрые шмотки. Одеваюсь и иду в бар. Может быть, хоть что-то сможет навести порядок в моей голове.

Глава 11. Виски и лед для ума

Игорь

Бар оказался пуст, что неудивительно для такого времени суток. Скорее меня удивляло, что он работает. Бармен услужливо поставил второй стакан со льдом, когда появился я и отошел в сторону.

Явно чтобы нам не мешать.

Андрей сам налил виски в мой стакан из оставленной бутылки и кивнул мне.

Разговор будет тяжелый и неприятный. Мне было заранее стыдно за себя, но я сел, выпил и посмотрел на Андрея.

− Давай проясним, − сказал он мне строго. – Ты узнал, что твоя невеста жива, и мы приехали сюда, чтобы выяснить… что именно выяснить, Игорь? Ты говорил, что хотел с ней поговорить, но при этом занимаешься чем-то другим. Так что ты хочешь выяснить? Мы даже знаем, кто именно тебя убивал.