Ирония судьбы. Танец Феникса

Надежда Сомерсет

Ирония судьбы. Танец Феникса

Моя история началась задолго до моего рождения, но ее я узнавала по крупицам, собирая так сказать частички, складывая мозаику из людей и событий.

Итак, меня зовут Лана, густые каштановые волосы до пояса, яркие зеленые глаза и тонкие черты лица, фигурка – ягодка, ни капли жира. Красавица, да и только. Правда в моей жизни мне это приносило только разочарование и неудобства. Потому что я веда, или ведунья, или прорицательница, или ведьма. У меня много прозвищ, но мне, то все равно как меня называют в народе, мне же главное что: чтобы в печку так сказать не сажали, а так ничего страшного, жить можно. Если бы еще изменить магию, то вообще была бы счастлива, но, увы, ее мне могут только запечатать, а это императорскому двору никак нельзя делать. Мы веды очень ценны, в империи создана даже гильдия, которая распределяет нас по городам и строго следит за этим. Даже за моими выдающимися способностями будут следить днем и ночью, а когда мне стукнет двадцать лет, отправят искать себе мужа, опять же под неусыпным взором главы гильдии, чтобы не дай боги моя магия выбрала не того кто ей подходит.

Но все по порядку.

ГЛАВА 1

Я родилась в одном маленьком городке под названием Гуглот в империи Лиамфан, вернее мы родились, я и мой брат. Мы родились в один день и час, «одинаковы с лица» как говорила моя мама, между прочим веда, как и я. У нас все женщины в роду – веды, а вот с братом все сложнее. Он у нас «создатель», может создать все, что только душа пожелает, ну конечно если сначала рассмотрит все основательно. Ну, или можно рисунок нарисовать очень точно прочертя все детали предмета, который хочешь от него получить, тоже создаст и даже не поморщится. Магия у него такая. Между прочим, в домашнем хозяйстве незаменимая вещь. Вообще наша семья уникальна, уже потому, что магия брата и отца одинакова. В свое время магия матушки и магия отца нашли друг друга и смешавшись – получились мы.

Знания и тайны в каждой семье ведов свои, этим мы делится ни с кем не будем, даже с главой гильдии, но у императора есть все наши данные, которые вписываются в реестр магов, что дает ему полный контроль над нами. Но как сказал отец, в реестре мы под вымышленными именами, и это никак не может нам помешать жить и развивать свои способности. Кто же знал, что это лишь сказки…

Нас с братом обучали наставники из императорской академий, но мы были на домашнем обучении, познавали науки дома и потому немного дикие, нас соседи еще называли «не от мира сего». Ну, а что они хотели, мы кроме друг друга и своих стражей никого больше не видели. Забыла сказать, при рождении каждому из семьи веды даётся страж – тень, как мальчику, так и девочке. Вот так и получилось, что я росла среди трех молодых мужчин, которые знали мое тело даже лучше чем я сама, правда мама для моего же блага заставляла изучать и обратную так сказать сторону медали – мужское тело. А вдруг пригодиться… Так и получилось, что кроме защитников и брата я почти не видела никого, а брат не видел кроме меня других девочек. Нет, видел, конечно, но уже есть из его тарелки, и спать в его постели разрешал только мне.

Тень-защитника всегда выбирали из самых низших членов общества, не всегда он был красив, но он должен был быть силен, ловок и умен. Вот они то и учились в академиях. Каждый день наши стражи уходили порталами в неизвестную нам Императорскую академию и вечером возвращались. Вечерами сидя у камина, они рассказывали, о чем узнали, кого встретили и как прошел их день. Из их рассказов мы с братом тоже многое узнавали о мире, за воротами нашего дома.

Брат учился военному мастерству, ему отец выписывал специальных наставников, и обучался уже у отца созданию неодушевленных предметов. Как оказалось быть слабой у нас в семье было не в чести, потому меня муштровали так же как и брата, правда без учителей, отца и мамы мне хватало за глаза, лишая воли к сопротивлению, создавая не только веду, но и бойца. Да, я не сильно и сопротивлялась. Как можно сопротивляться, когда за твоей спиной стоит твой страж, который получит из-за тебя палок по спине. Нет, на такую подлость я была не готова. Вот и соглашалась на все…

Мама обучала меня видеть мир вокруг, чувствовать его, просчитывать свои шаги наперед, пытаться предугадать действия других. Многие думают, что ведам достаточно увидеть человека, и она уже знает его судьбу, но это не так. Да, мы не входим в транс, но мы должны вступить с тем будущее кого хотим увидеть в тесный контакт, дотронуться до него, любой открытой части его тела. И вот тогда мы видим его будущее, но не на годы вперед, нет. Наша магия не дает нам таких возможностей, хотя матушка рассказывала случаи когда веду похищали и заставляли увидеть будущее. Такая магия высасывает из веды всю жизненную силу, потому она запрещена. Из-за таких похищений все веды и стали числиться по реестру и было введено правило о тенях-защитниках или проще – стражах.

Моего стража зовут Рей, это высокий молодой человек, выбритые виски, остальные черные волосы убраны на затылке в длинный хвост, лихой чуб и острый ум. С добрыми карими глазами, тонкими чертами лица, он сообразительный, ловкий, и пока я еще где-то отлипала, стараясь осознать, что мне говорят, он уже спасал мое бренное тело, печально поглядывая на меня. Мне вообще повезло, мой страж красивый молодой человек. Правда, мне иногда казалось, что это он моя мамочка, уж больно в его взгляде всегда много осуждения. Для всех вокруг он был моим стражем, а для меня был другом, подушкой для слез и отдушиной. Ему я могу рассказывать все. Нет, действительно все, он знал даже когда у меня начинались «красные» дни, таскал с кухни для меня вкусняшки и готовил лекарство, чтобы снять боли, вытирал мне слезы, когда боли становились вообще невыносимыми и принимал наказания от учителей, потому что я любила прогулять занятия в эти дни. Брату было сложнее, у него таких дней не было, потому он каждый день шел на занятия, утреннюю пробежку, и вечерами ложился рядом со мной на мою же кровать и стонал от того, что ему приходится жить с пустым магическим резервом, после очередного витка желания наставника научить его магии стихий. Вот тогда я засыпала в объятиях трех мужчин и считала, что это нормально. Вообще мы жили дружно, детство мое прошло в радости, вылазках в огороды соседей и различных других проделках, от которых мне доставалось от отца, так же как и другим детям нашей странной семейки.

ГЛАВА 2

Наш городок нельзя сказать что маленький: тысяча жителей, есть два трактира, десяток лавок с одеждой и десяток мастерских. Все друг друга знают, и слухи и сплетни распространяются со скоростью звука. Когда к отцу приехал незнакомец, провожая его и закрывая за ним калитку, я увидела недоуменные взгляды парочки соседок, которых очень заинтересовал высокий мужчина в черном плаще, отороченном мехом горностая. У нас нет слуг, наш дом стоит в конце длинной улицы, главные ворота выходят как раз на нее, а черный вход в переулок, где женщины любят вешать белье, и играют в салочки дети. Дом у нас маленький, на первом этаже кухня и общий зал, библиотека и санузел, второй этаж отдан под жилые комнаты. Зато у нас обширный двор, и здесь есть все, от плацдарма для отработки магических ударов, так и просто оттачивания физической подготовки, и небольшой садик, где мы с мамой растим цветы.

Незнакомец принес не только заказ от императора, но и гневный взгляд серых глаз отца, и слезы матери. Калеб и Марик стояли опустив головы, а мы с Реем не знали чего ожидать.

Передо мной были мои самые родные люди: мы все не маленького роста, метр семьдесят у женщин нашей семьи, ну мужчины повыше будут, но мы с Калебом ровны по росту, и сейчас все стояли ровно, будто аршин проглотили, смотрели поверх наших с Реем голов и будто нас не видели. Мы никогда не лезли в дела императорской семьи, но сегодняшний заказ был дан самим императором, и приходилось с этим мириться.

Когда отец повернулся ко мне, у меня в глазах стоял страх, а его голос ровный, будто и тревожиться о чем: – Дочка, Калеба отправляют в столицу, для создания артефакта на помолвку принца крови, а тебя зовут, чтобы ты рассказала будущую судьбу третьего принца.

«Что? Это же смерть! Я буду опустошена полностью, от меня не останется ничего, ну кроме пустой оболочки», – в моих глазах он прочел все, что не смог выразить сам.

– Я не отдам дочь. Сама пойду, – мама качнула каштановыми волосами, убранными в высокий хвост, и упала в кресло, любезно передвинутое Реем в последнюю секунду, перед ее падением.

– Тебе нельзя идти, знаешь же, чем это грозит для тебя, – простонал отец, проводя руками по голове, отбрасывая светлые волосы на затылок.

– И что нам делать? Завтра их ждут во дворце, – простонала матушка и закрыла лицо руками.

Рей приобнял меня за плечи и тихонько их сжал. Калеб смотрел зелеными глазами на меня, и по его лицу было видно, что он думает про всю эту историю: – Это запрещено, почему вдруг император решился на такой шаг? А глава гильдии, нужно поставить его в известность.

Отец покачал головой: – Сын ты видел письмо, там стоит печать главы гильдии. Нет, я думаю здесь все сложнее. Кому мы перешли дорогу? Сейчас меня интересует этот вопрос. В последнее время мы выполняли лишь мелкие поручения, последние десять лет мы живем тихо и скромно, в столице не появляемся. Академию Марик и Рей закончили в этом году, может быть вы там что-то натворили и боитесь признаться?

Марик и Рей единогласно покачали головами.

– Мы вели себя очень тихо, были столкновения со студентами, но ничего серьезного, – ответил за обоих Марик и покачал головой.

Матушка подняла голову и вздохнув произнесла страшные слова, от которых у меня по спине поползли мурашки: – Мы должны умереть. Это единственный выход, чтобы спасти Лану.

Отец повернулся к ней и взмахнув рукой, сказал так, что у всех напрочь отбил желание ему возражать: – Но чтобы узнать всё и обо всех придется отправиться в столицу и все рассказать императору, кто-то должен все-таки выжить, – а потом повернулся к дочери. – И этим кем-то будешь ты Лана, в роли своего брата.

– Я? – все мои эмоции были написаны на моем лице, а что творилось в душе, я никогда не смогу описать.

– Ты, только ты, сможешь определить, что произошло, кто отдал этот чудовищный приказ. Только ты со своими способностями можешь нас всех спасти, – отец говорил такие страшные вещи, что мое сердце трепетало от страха, и если бы не руки Рея, я бы уже давно свалилась в обмороке на пол.

– Ты похожа на брата, те же глаза, черты лица, высока и стройна. Небольшая грудь не помеха, перевяжем и тебя не отличить, – сказала матушка, вставая передо мной. Мне даже как-то стало стыдно, что она сейчас озвучила мою проблему.

«Ну и что, что маленькая, зато миниатюрная, и мне нравится, моя же, не чужая».

– И как вы собираетесь умирать? – я даже глаза закрыла, представляя себе этот убийственный мор из тел моих родных, после их самоубийства на моих глазах.

– Пожар, сегодня же ночью, мы уходим порталом в дальние земли, оставляя только тебя и Рея. Хотя может Рея не надо? Слишком заметен, – отец хотел еще что-то сказать, но тут уж мы с ним в один голос крикнули «Нет». – Ладно, ладно не кричите, пусть остается Рей. Вы росли вместе, если что скажете, что спаслись только вы оба, – отец протянул руки ко мне, и я прильнула к его широкой груди, ища защиту, и трепыхаясь как птичка от страха. – Не бойся, главное ты всегда можешь к нам прийти, а мы к тебе. Наши портальные камни Рей заберет с собой, но пользоваться ими только в крайней необходимости. Но и рисковать нам больше нельзя, если на нас направлен удар главы гильдии, что мне кажется самым верным, то твое спасение будет идеальным вариантом. Это не должно вызвать никаких проблем у тебя. Ведь так?

А мне что было сказать? Я и радовалась долгожданной свободе и боялась ее. А вопросов у меня к родителям вдруг стало так много, что захотелось их озвучить, но видя склоненную голову матушки и чувствуя сильные руки отца, всё желание куда-то улетучилось.

Вот так я стала Калебом Баретом, а Рей остался моим стражем. Наше «спасение» происходило утром, мы выползшие грязные из-под обломков нашего дома, «убивались» очень долго над останками «сестры» и родителей. Спросите где мы взяли останки? Да где, в морге конечно! Всю ночь работали над представлением. Понимая, что смерть семьи ведов будут расследовать, мы подготовились очень хорошо. Печку предусмотрительно не закрыли на ночь, даже помогли уголькам упасть на деревянный пол и как бы случайно подложили туда же парочку мешков из-под зерна. Когда дом во всю полыхал, в общей комнате сгрузили трех мертвяков и мы с Реем остались одни. Ну, а дальше были пожарные, крики о пожаре и даже наше желание броситься спасать родные нам «тела». Нас с Реем держали за руки не давая вернуться в дом, а мы так красиво заламывали их и кричали, что мы должны всех спасти. Но знаете как-то не сильно мы туда и стремились. Когда нас отпустили, мы уже спокойненько сидели в машине бургомистра и рассказывали как нам удалось выскочить из охваченного огнем дома. Наши показания записали, мы рьяно поставили под ними свои подписи и нас отпустили с пожеланиями удачи и соболезнованиями.

Когда все успокоились и разошлись, Рей сел на сохранившуюся скамейку у калитки нашего сгоревшего дома и спросил: – Готов?

«Ой, ну да, я же теперь Калеб», – кивнула ему в ответ и вздохнула. Да, не о таком я мечтала. Каждая девушка мечтает о том, что когда ни будь она покинет отчий дом, я такая же. Но чтобы так оригинально? Простите, даже в мыслях не было. Осмотрев меня и себя, Рей покачал головой: – Надо переодеться. Пошли Калеб, здесь слишком много глаз.

Через час мы выходили из мэрии: договорились о похоронах трех тел, выбрав на кладбище спокойное тихое местечко для «наших родных» и направились в банк. Получив деньги на похороны и платежное поручение, в котором говорилось о нашем счете и которое давало нам свободу в получении денег в любой части мира, со спокойной душой направились в магазин одежды.

В этом городе нас больше ничего не держало, потому к вечеру мы одетые по последней столичной моде, выходили из портала и через полчаса заселялись в двухместный номер гостиницы столицы империи Лиамфан, в городе Абалим.

ГЛАВА 3

– Я так устала, – Лана упала на кровать и сбросила на пол сапоги.

– Забудь обо всем и ложись, – молодой человек подхватил брошенный ею на пол черный плащ с меховой опушкой и аккуратно повесил его на кресло. – Раздевайся, одежду помнешь, – он наклонился к девушке, и начал расстегивать на ней рубашку, потом перешел к ремню и стянул с нее брюки. Лана не сопротивлялась, оставшись в нижнем белье, и с благодарностью посмотрев в черные глаза сидящего рядом черноволосого молодого человека, быстренько юркнула под одеяло и завернулась в него как в кокон. – Нужно снять повязку с груди, останутся синяки, будет больно ходить, – строго сказал Рей.

– Эту ночь переживу, завтра поменяем ее, – девушка закрыла глаза и улыбнулась свои мыслям. Когда она узнала, что ее родные лишь понарошку умирают, она успокоилась, и все что происходило дальше, восприняла как игру. Она и сейчас дальнейшие события воспринимала как приключение, которое по ее мнению закончится хорошо. Ведь главное она избежала полного уничтожения, с ней Рей, который не даст её в обиду, а она всегда может вернуться к матушке и отцу, когда настанут совсем трудные времена.

Молодой человек убрал с ее лба каштановую прядь и покачал головой, ему в отличие от нее будущее не казалось таким уж радостным и безмятежным.

Рей Киод

Я родился в бедной семье разносчика. В пять лет родители продали меня за долги в семью веды, что уже было почетно и приставили к трехлетней девочке. Сначала я плакал, даже пытался убежать, потом смирился. Но больше всего из тех дней помню зеленые глаза девочки и ее слезы по ночам. Тогда я забирался к ней на кровать и прижимал ее к себе, и она успокаивалась, засыпала, а мне было и приятно и тепло. Я думаю, что если бы у меня была другая веда, я бы не смог стать тем, кем я сейчас являюсь. Через десять лет она все так же спала у меня на плече, а я думал, что же я такого совершил в прошлой жизни, что в этой мне послали такую хорошую судьбу. То, что я люблю Лану, я мог сказать уже через год нашего знакомства. Эта непосредственная девочка, которая могла одним лишь взмахом своих ресниц и огромных зеленых глаз меня или рассмешить или заставить ее обнимать, выпрашивая прощения, заслужила мою преданность ей очень быстро.

Она всегда была на втором плане, позади нас троих. Но вот когда нас ставили в спарринг с ее братом и его стражем – Мариком, вот тут уж держись, первенство было в ее тонких ручках. Ей достаточно было взять меня за руку и она видела весь наш бой в мельчайших подробностях. Она мной руководила так умело, будто всегда командовала войсками, притом в таких масштабах, что мне и не снилось. Я же учился не только ей подчиняться в таких случаях, но и безоговорочно доверять. А это поверьте было сложно, ведь ты не знаешь что тебя ждет, и потому видя меч, направленный на тебя, отступаешь на шаг назад, пытаясь разорвать расстояние между ним и тобой, но у Ланы на тебя другие планы и приходится довериться ее чутью и идти вперед, забывая про свои страхи. Первые наши бои – я потом долго не мог отойти от всего, на что она меня толкала, а она смеялась и только хлопала в ладошки и гладила меня по голове, успокаивая. Я помню слова ее матушки: «Когда научишься ей доверять, то страх уйдет, придет понимание». И она оказалась права. В ее пятнадцать лет, Лана и я уже могли выстоять против ее матушки и отца, а это поверьте, дорогого стоило.

С ее братом и его тенью у меня сложились хорошие отношения, он был добр, нас не задирал, но очень обижался когда мы выигрывали спарринги. В семье веды, все были добры к нам с Мариком, матушка Ланы не различала нас детей, но когда мы выросли, стала нас – стражей называть по именам, а родных детей «сын» и «дочь», но это не сильно ударило по нашему самолюбию. Когда заболел Марик, принеся из академии простуду, она выхаживала его день и ночь, гладила по голове и укачивала как маленького ребенка, поила с ложечки и готовила для него блинчики с медом. Вкуснятина еще та, но доставалась нам только в определенные моменты нашей жизни. А жаль, каждый день бы их ел.

Вообще семья веды необычна уже тем, что они принимают в свою семью чужых детей, и растят их как своих собственных. Не имея слуг, женщины и мужчины без споров делят работу по дому, не разделяя где мужские, где женские обязанности. Мальчиков учили не только военному искусству, но и готовке, уборке и шитью, а меня еще учили заплетать косы, застегивать шнуровки на спине платья Ланы. Уже то, что мы с Ланой спали в одной комнате, могло вызвать у других недопонимание. Нет, все было пристойно, у каждого своя кровать, но комната, то одна.

Меня в последнее время напрягает лишь один вопрос: как я смогу ее отдать другому мужчине? Нет, не смогу, хотя я знал, что это произойдет, но противился этому до последнего. Когда Лане исполнилось пятнадцать она сама настояла чтобы нас проверили на совместимость… Увы, ее магия не отозвалась на мою кровь. Это было разочарование не только для меня, но еще и для нее, я даже испугался, что она разревется, как всегда когда любила выпрашивать у матери варенье или у отца лук, из которого стреляла с проворностью обезьянки. Но она стойко перенесла отказ и выходя из кабинета отца пробормотала: «А, я, против». В ту ночь она плакала у меня на плече, и обещала не выходить замуж до двадцати лет, чтобы не расставаться со мной. Я верил ей и мог только надеяться на то, что все произойдет именно так.

То как она вела себя у бургомистра, когда заполняла документы по смерти «родителей», то как отвечала на вопросы, я понял – она выросла за одну ночь. Спокойна, отрешенна, брови сдвинуты, смотрит прямо в глаза собеседнику, а походка… Одну руку убрала за спину, положив ее на пояс, вторая прижата к животу, походка уверенная, взгляд властный, даже жесткий. Ну и не скажешь, что перед тобой девушка – парень, да и только. Хорошо еще, что в нашем мире женщины могут ходить в брюках, а рубашки и камзолы мужчин довольно низкие, достают почти до колен, что довольно удобно в нашем случае. Прически у мужчин и женщин однообразны – это высокие хвосты, шляпы, куда можно спрятать длинные волосы. Я не дал Лане обрезать ее шоколадные волосы до плеч, предложив переплетать их и делать лишний оборот вокруг тугой резинки, и все закалывать простой деревянной заколкой, чтобы не дай боги, раскрылся наш секрет. Из нее в итоге получился такой франт, любящий украшения, ну и себя. Было одно упущение, которое мне не нравилось, но что есть, то есть. С этим я разобраться не мог. Ее матушка, перед уходом в портал, отдала дочери антрацитовые четки, хорошо ошлифованные круглые черные камни и черная кисточка, делали их заметными и довольно девчачьими в руках пусть даже и молодого человека. Но Лана категорически отказалась с ними расставаться, прятала их в поясной карман и хмурилась, когда я просил их отдать мне на хранение.

ГЛАВА 4

Лана и Рей не нарушили приказ императора, они прибыли в день который был обозначен в письме, но правда поздно вечером, решив, что с самого утра следующего дня они отправятся ко двору.

Утром легкий перекус и они готовы идти. Рей осмотрел девушку и кивнул, она готова, камзол черный с серебреными вставками, которые очерчивают плечи и проходят по кромке, с широкими лацканами, чёрные широкие брюки, высокий воротник серой рубашки закрывает её тонкую шею и подчеркивает её же, грудь перетянули заново, так что теперь она выглядит довольно внушительно. На голове шляпа с узкими краями, которая лихо ушла на бок, а из-под неё выглядывает лёгкий чуб, который уложили с большим трудом, старались, чтобы не обрезать волосы. Правда придется снять шляпу во дворце, но надеялись на умелые руки Ланы, которой придется не испортить прическу, возвращая шляпу на место. Рей был категорически против обрезки волос, хотя так было бы проще. Но как он мог такую красоту обрезать? Вот теперь Лане придётся постараться не раскрыть себя в первый же день. На руках у нее перчатки, чёрные, мягкие, они были второй кожей. Решив, что будут придерживаться намеченного плана и будут держаться версии, что она обожгла руки на пожаре, который унес жизни её родных, и сейчас не может ни колдовать, ни исполнять другие приказы его величества, потому будет просить отпустить её скорбеть и отстраивать сгоревший дом.

Столица встретила молодых людей шумом улиц, криками торговцев и скачущими стражами правопорядка. Каменные двухэтажные дома нависали над улицами – балконами, увитыми виноградом и различными вьющимися растениями, которые струились по стенам, карнизам. Центр широких улиц был отдан экипажам и всадникам, которые галопом проносились по каменной мостовой, не сильно разбираясь, кого они затоптали по дороге. Лана осматривалась, замечала всё и старалась лавировать между пешеходами. Но, то ли здесь все были заняты своими мыслями, то ли в столице не знали, что такое удовлетворять не только свои желания, но её часто швыряло, то под копыта лошадей, то она шарахалась от карет, потому Рей решил не рисковать больше и следующий остаток пути они преодолели с комфортом.

– Надо бы решить все наши проблемы до завтра и исчезнуть из этого шумного города, – прошептала Лана, отрываясь от созерцания окна в небольшой карете. Спертый воздух, узкие скамьи, и грязное окно, ей всё здесь не нравилось.

– Встретишься с императором и будем свободны. Куда потом направимся? – перед Ланой сидел молодой человек, черная куртка, брюки и такого же цвета рубашка, все под стать ей, свои волосы он убрал в хвост на затылке. Спокоен, но какой цепкий взгляд черных глаз.

– Не знаю, но точно не к родителям. Мы же можем немного погулять? – она хитро улыбнулась молодому человеку, сидящему напротив нее и подмигнула. Рей кивнул, ему нравилась свобода от правил дома, а рядом с ним девушка, которая прекрасна даже в мужском костюме, которую он обожает и которую не хочет выпускать из своего поля зрения. Никогда!

Эммер Сандра

Меня с детства учили, что я должен быть властным, уметь повелевать и спрашивать с тех, кому судьбой уготована участь подчиняться приказам государя. Такая жизнь любого сделает жестоким, а я вырос замкнутым, боясь показать как же я хочу смеяться, улыбаться и делать другие вещи так с детства знакомые всем детям. Привычка держать эмоции под контролем сыграла со мной злую шутку. В императорской семье не принято жалеть детей, учить их любить друг друга, даже если у тебя так много братьев и сестёр, наследник будет лишь один. Моя матушка умерла через год после моего рождения, и отец женился на герцогине, которой до меня то и дела не было, где уж тут про любовь с нее спрашивать. Родив императору еще двух сыновей, она обратила, наконец, внимание на наследника – на меня, увидев во мне угрозу для принцев. Вот тогда десятилетнему мальчику пришлось научиться держать язык за зубами, склонять голову и держаться подальше от братьев и «матушки». Через десять лет для всех, включая отца, я был рассудительным молодым человеком, не улыбчивым и вполне скучным. Что не помогало мне сблизиться с девушками, а наоборот отталкивало от меня их и их матерей. А вот с сановниками, советниками и министрами все было как раз наоборот. Многие видели во мне умного, прозорливого и хитрого наследника, который не дает спуску никому за любую провинность. Хотя в глубине души я душка, очень хочу расслабиться, улыбнуться и просто вести себя как все нормальные молодые люди моего возраста. Но нет, отец-император взвалил на меня министерство юстиции… Конечно, почему бы и нет? Старший сын, всегда подтянут, строг, ему там самое место… А меня кто спросил?