Независимые

Всё время, сколько Саша себя помнила, за ней везде – и дома, и на улице – пристально наблюдали личные телохранители. Даже сейчас, когда они приехали в больницу, два здоровенных амбала ждали у машины. Хотя что сейчас могло случиться? А в особняке Корниловых к тому же повсюду были натыканы скрытые камеры, и по вечерам отец лично просматривал с них записи. Радовало Сашу только одно – с этим приходилось мириться не только ей.

Валерий, несмотря на свой солидный возраст, выглядел очень эффектно и респектабельно, тщательно следил за собой и имел безукоризненный вкус. Он нравился многим женщинам и отлично понимал это, потому и не оставлял попыток найти новую жену. Саша уже устала считать, сколько девушек он сменил за последние годы.

Сменил – потому что ни с одной из них так и не сумел создать семью. На самом деле всё объяснялось очень даже просто – Валерий смотрел исключительно на молодых девушек (желательно из неблагополучных семей), придерживаясь старомодной идеологии, что жена во всём должна быть зависима от своего мужа. Все его избранницы были почти ровесницами дочери; неудивительно, что, попадая в богатый дом, они быстро чувствовали себя королевами и начинали, говоря современным языком, «качать права» – как правило, за счёт Саши. Они, не зная о скрытом наблюдении в доме (отец специально их об этом не предупреждал, и это единственное, за что Саша была ему благодарна), всячески провоцировали её на скандал, пытались сразу запугать и показать, кто тут главный. Наученная горьким опытом, Корнилова-младшая никак не реагировала на оскорбления и спокойно дожидалась, когда отец увидит записи их разговоров с камер и без объяснений выставит наглую девицу из дома. Смотреть на вытянутые от удивления лица этих зазнавшихся красоток было для неё настоящим наслаждением!

Это давало несколько недель передышки, прежде чем отец приводил в дом очередную избранницу. И всё начиналось сначала…

В общем, себя в личной жизни отец не ограничивал, а вот Сашу – очень даже.

Саше многие говорили, что она красивая, да девушка и сама это знала. Ещё в школе множество парней были очарованы её ярко-рыжими от природы волосами и пронзительными серыми глазами. А вот Валерию такое пристальное внимание к дочери совершенно не нравилось. Он отваживал от неё всех возможных поклонников, даже тех, которые ей самой нравились – так и получилось, что Саша никогда в своей двадцатиоднолетней жизни по-настоящему не влюблялась и привыкла под корень уничтожать в себе малейшие симпатии к кому бы то ни было.

Конечно, с некоторыми парнями ей общаться приходилось – с сыновьями бизнес-партнёров отца. Это были типичные сынки миллионеров – испорченные, избалованные деньгами глупцы, привыкшие получать всё, что хотят. Саше противно было с ними даже находиться в одном помещении, не то что разговаривать – но отца это, как всегда, не волновало. Девушка давно сообразила, что он планирует устроить ей замужество, когда придёт время. И придётся ей жить с эгоистичным, беспардонным идиотом, для которого нет ничего святого.

Её опасения подтвердились год назад – прямо в двадцатый день рождения дочери Валерий сообщил, что следующей весной она выйдет замуж за Леонида Ларченко – племянника владельца фирмы, которая была его главным поставщиком. Саша пришла в ужас.

Упомянутый Леонид слыл знатным тусовщиком и лентяем, который даже не смог закончить проплаченное дядей обучение. Разумеется, он хорошо знал, кто такая Саша и что ему сулит связь с этой девушкой. Хорошо понимал это и его опекун (старший Ларченко не имел других наследников), а потому уговорил Валерия устроить свадьбу дочери без её согласия. И, если честно, того даже не пришлось особо уговаривать – Корнилов буквально носом чуял выгодные предложения.

– Я не собираюсь этого делать! – заявила девушка невозмутимо улыбающемуся отцу.

– Это был не вопрос, Александра, – жёстко ответил тот, не снимая с лица мерзкой улыбочки. – Я не спрашивал твоего согласия, а просто уведомил тебя о том, что ждёт нас в будущем.

– Только через мой труп! – воскликнула Саша и, вскочив из-за стола, гордо удалилась в свою комнату.

Валерий лишь лениво отпил шампанского из своего бокала.

– Ты всё равно ничего с этим не сделаешь, – вздохнул он в сторону опустевшего кресла дочери.

В тот день Саша поняла, что с неё хватит.

И если она сейчас сама себе не поможет, то потом помочь ей уже не сможет никто.

Она начала потихоньку копить деньги на переезд от отца, чтобы наконец скрыться из-под его всевидящего ока и зажить так, как ей самой бы хотелось. «Лучше сразу на тот свет, – решила девушка. – Чем замуж за этого мерзкого Леонида».

Она ограничила себя во всём, к чему успела привыкнуть, и даже в том, чего требовал отец – новые вещи, косметика, салоны красоты… В свободное время начала тайком зарабатывать по Интернету переводом текстов на английский язык.

Но прошло четыре месяца, а у неё не было даже трети необходимой суммы. Саша была в отчаянии, она не хотела оставаться в этом огромном особняке и безропотно принимать ненавидимые обстоятельства.

Вот тогда она и познакомилась с Димой Вознесенским, который в то время искал ребят, способных стать членами его банды. Девушка поняла, что это её единственный шанс наконец освободиться из-под власти деспотичного родителя и посвятить себя любимым занятиям.

Так она и вошла в печально известную троицу, внося в каждое их предприятие неоценимый вклад. Именно в банде Саша наконец нашла настоящих друзей, поддержку и понимание, и больше не намеревалась это терять, что бы с ней ни случилось.

Больше всего ей хотелось двух вещей: быть любимой и независимой.

Дима медленно вышел из дверей больницы, изо всех сил стараясь не рисовать в голове страшные картинки, связанные с мамой.

Его рука сама собой нащупала в кармане телефон, сама набрала номер Алёны. Сейчас Вознесенский готов был на что угодно, только бы не оставаться одному.

Конечно, он понимал, что технически ничего страшного не случилось – ведь мама всё ещё жива, пусть и не реагирует на внешний мир. А вот от врача он, наверное, зря сбежал – мало сердечников выживают после комы… Надо было его выслушать и узнать, есть ли ещё шансы и насколько они велики.

Ну вот почему он такой идиот – сначала что-нибудь сделает, а потом начинает думать? Почему он в такой важный момент не сумел совладать со своими нервами? Теперь с ним в больнице и разговаривать не захотят, наверное…

Он просто устал.

Устал и физически, и морально; и от бесконечных трудов, и от нервного напряжения. Устал вытаскивать всё на себе и избегать чужих утешений. Эх, если бы только было можно вернуть всё назад, когда ситуация с болезнью мамы была не такой критичной! Он бы даже встать с дивана ей лишний раз не позволил. Он бы вовремя повёл её к врачам, соблюдал бы все необходимые правила, выполнял все поручения – только бы не дошло до того, что есть сейчас… Только бы не страшиться за её жизнь каждую минуту.

Алёна ответила на звонок почти сразу – звенящим серебристым голоском пообещала, что встретит его у ворот парка. В её словах звучала тревога, и Дима поймал себя на мысли, что поступает эгоистично, пытаясь перекинуть на неё часть своего груза. Алёна не заслужила того, чтобы бездарно тратить своё время, силы и душевное тепло ради такого, как он.

И как она до сих пор его терпит?.. А главное – зачем?

Дима встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Алёна их точно не одобрит.

До парка он добрался в полной тишине, полностью погрузившись в раздумья. Наверняка он что-то упускает, и не только в больнице можно решить мамины проблемы. Парень подумал, что стоило бы обратиться к старым профессорам из его университета – мало ли, вдруг они что-то подскажут?

Силуэт Алёны на залитой солнечным светом дорожке возник неожиданно. Непослушные каштановые кудряшки были, как всегда, распущены и пружинились в разные стороны, из-за чего девушка издалека немного смахивала на одуванчик. Это было отличительной особенностью, которая позволяла легко выделить её силуэт среди других.

Дима никогда не замечал, но он улыбался при мысли об этом.

Алёна, судя по всему, тоже его увидела, потому как остановилась у створки ворот и приглашающе раскинула руки. Прохожие странно на неё посматривали, но она терпеливо ждала, пока Дима наконец дотащится до входа в парк и легко, почти невесомо обнимет её в знак приветствия.

– Я ходила в больницу и уже всё знаю, – шепнула Алёна, прежде чем отпустить его. – Можешь ничего мне не рассказывать.

Дима благодарно кивнул. Ему действительно не хотелось лишний раз произносить такие страшные слова.

Они до сих пор звучали в ушах: впала в кому.

Впала в кому.

Алёна подняла на него взволнованный взгляд. В её зелёных глазах с янтарными крапинками отражалось солнце.

– Пойдём? – тихо спросила она.

Дима встряхнул головой и через силу улыбнулся:

– Конечно.

– Ну вот, – закончил Дима свой рассказ. – Так что завтра я пойду в больницу и извинюсь перед врачом. А потом… Я не знаю, что будет потом.

– В больницу сходи обязательно, – серьёзно кивнула Алёна. – Кто знает, вдруг этот новый курс лечения действительно поможет?

– Не знаю, – Дима так внезапно развёл руками, что чуть не выбил лоток из рук идущего навстречу мороженщика. Тот показал неприличный жест, Вознесенский ответил тем же. – Если честно, я не верю… Я уже давно не верю в эти их новомодные препараты. Мама два года в состоянии сомнамбулы, а я… Я очень хотел бы что-то для неё сделать, но здесь это вряд ли возможно. Как думаешь, стоит перевести её в другую клинику?

– А что это поменяет? – тихо спросила Алёна. – Там ведь практически всё одно и то же. Если только в частную больницу… Но там такие расходы, что даже мы с нашими …м-м-м… заданиями не потянем.

– Кстати, об этом, – Дима моментально сделал суровое лицо. – Ты опять подложила мне в рюкзак свои деньги?

– Нет, ты что? – Алёна вздрогнула, но тут же постаралась принять невозмутимый вид. – Я же знаю, что тебе это не нравится…

– И тем не менее ты это сделала!

Дима решительно оттащил её за локоть на газон, распахнул рюкзак и продемонстрировал сложенные на дне купюры.

– Я же говорил, что мне не нужна помощь, – процедил он. – Я говорил, что в моей ситуации не хочу ни от кого зависеть и иметь перед кем-то финансовые обязательства… Даже перед тобой!

– Глупый! – Алёна вырвала у него рюкзак, застегнула его и швырнула обратно. – Какие тут могут быть обязательства? Я же отдаю тебе просто так! Мне не нужны эти деньги. В отличие от тебя!

– Как это не нужны? – от удивления Дима сразу сбавил тон. – Ты же хотела поступить в институт…

– У меня давно есть необходимая сумма, – Алёна тоже притихла. – А тебе средства нужны постоянно.

– Но зачем… Зачем ты тогда остаёшься с нами, рискуешь собой?

– А ты что, до сих пор не понял? – Алёна укоризненно посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что мне не всё равно, что будет с тобой! Что будет с вами… – она смущённо прокашлялась, прежде чем закончить. – С тобой и Сашей.

– Я понимаю.

Дима виновато опустил голову.

– Может, вернёмся на дорогу? – предложил он. – А то все прохожие как-то подозрительно на нас смотрят.

– Ты совершенно не умеешь переводить тему, – печально усмехнулась Алёна.

– А ты – признавать, что неправа, – не остался в долгу Вознесенский.

– Ты так считаешь? – глаза Алёны подозрительно засверкали, и Диме показалось, что она вот-вот заплачет. – Хорошо… Я обещаю больше никаких денег тебе не подкладывать. Но эти, пожалуйста, оставь себе. В последний раз. Для меня это очень важно.

– Ладно, – примирительным тоном сказал парень. Ему не хотелось ещё больше расстраивать подругу. – Только если ты обещаешь.

– Обещаю, – улыбнулась Алёна.

Следующие несколько минут они проделали в полной тишине, думая при этом об одном и том же. Потом Алёна внезапно затормозила у толстого фонарного столба, сплошь залепленного объявлениями. Её взгляд сразу притянуло к себе одно из них – яркое, красочное и, очевидно, приклеенное совсем недавно.

– Дима, – осторожно позвала она. – Посмотри на это…

Тот обернулся и поневоле рассмеялся:

– Только не говори, что ты серьёзно!

Ярко-лиловая узорчатая бумажка оказалась визитной карточкой какой-то гадалки. В списке услуг, помимо стандартного «отворот-приворот» и «чтение будущего» значилось: «Избавлю от любой болезни».

– Ты действительно в это веришь? – удивлённо спросил Дима, отсмеявшись. – Вот уж не думал…

– Весь город верит! – живо возразила Алёна. – Это же Веста! Её визитка! Это самая известная и влиятельная знахарка в нашей округе… Даже я знаю! Одна воспитательница из нашего интерната ходила к ней. Правда, она никогда не упоминала, зачем. Но помощь точно получила!

– Ты к чему это клонишь? – подозрительно прищурился Дима. – Я туда не пойду, даже не рассчитывай!

– Почему? – горячо возразила Алёна. – Кто знает, вдруг это действительно сработает?

– Потому что я не верю во всю эту ерунду, – авторитетно заявил парень. – И тебе не советую.

– Ведь ты сам сказал, что больше не можешь слепо верить в традиционную медицину, – напомнила Алёна. – Почему бы не попробовать?

– Попробовать? Да ты знаешь, сколько этот приём стоит?

– Можно подумать, те новые лекарства дороже? – спросила девушка.

– Это совсем другое! Здесь есть хоть какие-то гарантии…

– При чём тут… – Алёна резко замолчала, а затем тихо выдала свой последний довод: – Между прочим, твоя мама всегда верила в необъяснимые явления.

После этих слов броня Вознесенского дала глубокую трещину.

– Ладно, – фыркнул он. – Я подумаю над твоим предложением.

Девушка радостно кивнула.

Они ещё около часа погуляли по парку, после чего Дима резко засобирался домой.

Алёна уже успела изучить его реакцию на разные явления и поняла, что он решил прямо сегодня пойти в больницу. Значит, он всё-таки задумался над её словами, и это не могло не радовать.

Друзья молча распрощались на том же месте, где и встретились – у главных ворот парка. Как и предполагала девушка, Дима быстро пошёл по тротуару в направлении больницы, которая находилась буквально в пяти минутах ходьбы. Сама Алёна осталась стоять на месте, печально глядя на его удаляющуюся спину и думая о том, как же сильно меняются люди.

Она помнила время, когда друг был совершенно иным. Когда они только познакомились. Тогда он ещё не знал о страшном диагнозе своей матери и охотно общался с людьми, заводил новые знакомства и вообще с удовольствием относился к жизни.

Алёна прекрасно помнила их самую первую встречу. Произошло это в том же парке, куда они так часто ходили вместе. Правда, при не самых приятных обстоятельствах.

В то памятное воскресенье интернатская группа Алёны под руководством одной из старших воспитанниц (которая не смотрела никуда, кроме как в свой телефон) вышла в парк подышать свежим весенним воздухом.

Это была первая организованная прогулка в нынешнем месяце, и Алёна просто наслаждалась видом просыпающейся природы. Запах свежей листвы немного одурманивал и заставлял погрузиться в мечты о будущем. Девушка давно решила – как только она выйдет из интерната, станет художницей. Алёна всегда очень любила рисовать и мечтала о поступлении в художественное училище, но понимала, что её вряд ли туда примут. Ведь она никогда серьёзно не занималась живописью, у неё просто не было такой возможности. Оставалось надеяться только на добрых людей.

Замечтавшись, девушка и не заметила, как на ходу врезалась в спину идущей впереди сверстницы. Она подняла голову, готовясь извиниться, да так и замерла.

Это оказалась Катька Острозубова, местная проблема, гроза абсолютно всех ребят – и младших, и старших. Раздражительная и озлобленная, она никогда не забывала обиды и цеплялась к любой, даже самой незначительной детали.

Катя живо развернулась и тут же, не глядя, подняла сжатую в кулак руку.

– Ослепла, что ли? – процедила она.

Алёна зажмурилась, прекрасно понимая, что сейчас ей просто разобьют нос. Она даже не стала оглядываться на девчонку, которая должна была присматривать за ними – та увлечённо трещала по телефону (судя по всему, с поклонником), и ей явно было не до младших воспитанников.

Но прошло несколько секунд, а боли не последовало… Удивлённая девушка медленно открыла глаза и обнаружила, что занесённую руку Кати кто-то держит, не давая ударить. Она подняла голову и встретилась взглядом с невесть откуда взявшимся крепким белокурым парнем в потёртых джинсах и мятом синем свитере.

– Отвали, – бросил парень в сторону Кати, резко отпуская её руку и одновременно отталкивая в сторону. – Разве ты не видишь, что она не нарочно?

– А ты в адвокаты записался? – злобно фыркнула та. – Иди, куда шёл!

– Пойду, – добродушно пообещал незнакомый герой. – Как только пойму, что ты её не тронешь.

Он весело подмигнул Алёне блестящим карим глазом.

– Сейчас тоже получишь! – пригрозила Катя, кивнув своим приятелям.

Те моментально оказались рядом и окружили всех троих полукольцом.

Алёна испуганно замерла, глядя то на своего неожиданного защитника, то на сборище верзил, пожиравших его гневно-любопытными глазами. Потом тот быстро толкнул её плечом и шепнул:

– Беги!

Девушка припустила назад по аллее, даже не оглядываясь. В тот момент она не думала ни о том, что будет с незнакомым парнем, ни о том, что будет с ней самой по возвращении в интернат Кати, но надеялась, что в обоих случаях всё обойдётся.

Их официальное знакомство состоялось днём позже.

На следующее утро, изо всех сил стараясь не разбудить свою соседку по комнате Настю, Алёна вышла во двор главного корпуса, чтобы самой выбраться за территорию и спокойно погулять, не боясь нападок хулиганов. Вчера вечером ей повезло – она просидела в комнате до самого отбоя, и Катя, кажется, забыла о неприятном инциденте в парке.

Подойдя к воротам, Алёна с наслаждением вдохнула знойный майский воздух. Лето понемногу вступало в свои права, и на улице было очень жарко, несмотря на раннее утро.

Девушка уже занесла ногу, собираясь перелезть через закрытые ворота, как вдруг услышала резкий окрик.

Неподалёку, просунув голову в проём между прутьями ограды, ей приветливо улыбался вчерашний блондинистый парень – тот самый, из парка. Под левым глазом у него гордо горел здоровенный фингал.

– Доброе утро, – крикнул он, поняв, что его заметили.

Усмехнувшись, Алёна опустила ногу и сделала несколько шагов ему навстречу.

– Как ты меня нашёл? – поинтересовалась она.

Парень тоже усмехнулся, отчего стала очень заметна тонкая ниточка шрама над верхней губой.

– Я ещё вчера понял, что ты интернатская, – вполне себе добродушно пояснил он. – А интернатов у нас всего два, на разных концах города. Я увидел, куда ты завернула, и вот… – она развёл руками. – Пришёл.

– Зачем? – удивилась Алёна.

– Хотел ещё раз тебя увидеть, – парень коротко мотнул головой. – И убедиться, что тебя больше никто не обидит.

Алёна встряхнула густой копной кудряшек:

– И давно ты тут стоишь?

– Почти час, – с гордостью сообщил таинственный защитник. – Но это уже не важно, потому что ты наконец вышла на улицу.

Парень протянул руку сквозь прутья решётки.

– Меня зовут Дима, – сообщил он. – Дима Вознесенский.

Вот с этого и началась их долгая и крепкая дружба.

В тот первый день они почти три часа прогуляли по улицам, весело смеясь и болтая, как будто знали друг друга уже сто лет. Алёна рассказывала о своей жизни в интернате, а Дима об учёбе в медицинском и планах на будущее. Тогда девушка совсем не была уверена, что это общение продлится долго. А оказалось наоборот…

Дима стал приходить к воротам интерната почти каждый день – ровно в половину третьего, именно в это время у неё заканчивались занятия. Он с упорством быка выпытывал, всё ли хорошо у Алёны и не обижал ли её кто-нибудь, а если та на последний вопрос отвечала утвердительно, немедленно бросался на её недоброжелателя и требовал извинений. Алёна не могла сказать, что это сильно помогало, ибо далеко не все хулиганы были умными людьми, но жить в этом коллективе ей действительно становилось легче.

А спустя пару-тройку месяцев девушка поняла, что влюбилась по уши. Иногда ей даже казалось, что она замечает редкие и неловкие знаки внимания. Алёна не хотела строить иллюзий и прекрасно знала, что лучшим выходом будет просто откровенно поговорить с Димой, но всё не решалась и откладывала… А потом он узнал о болезни матери, и его характер, к ужасу подруги, начал неумолимо меняться. Из открытого и дружелюбного парня он постепенно превратился в мрачного и нелюдимого ворчуна, с головой погружённого в бесконечную работу и избегающего знакомств с новыми людьми. Семейная трагедия за два года сделала его почти неприкасаемым, он всё время держал эмоции в себе и становился всё менее похожим на себя прежнего.

Алёна ужасно боялась, что Дима в конце концов перестанет общаться и с ней. Он был первым человеком, который искренне заботился и оберегал её, и девушка совсем не хотела с ним прощаться.

Оставалось надеяться, что друг послушается её совета и всё-таки сходит в этот гадательный салон. И молиться звёздам, чтобы эта Веста оказалась настоящей знахаркой, а не шарлатаном.

Дима со смущённым и виноватым видом плёлся по больничному коридору, намереваясь вернуться в кабинет врача. Он совсем не хотел извиняться, но понимал, что это необходимо – ради мамы. Её состояние за прошедшие часы так и не изменилось. И вряд ли теперь изменится без посторонней помощи.

Она всё ещё находилась в отделе интенсивной терапии, как сообщила парню прекрасно знавшая его молоденькая медсестра. Сына Марины Вознесенской знала почти вся больница – начиная уборщицей и заканчивая главврачом. Его все жалели и надеялись, что случится чудо – но вместе с тем понимали, что факты говорят об обратном. Именно поэтому среди персонала царила непривычная тишина, когда Дима с бессильно опущенной головой проходил мимо.

Поднявшись по лестнице, парень вошёл в очередной коридор, как вдруг прямо в его начале увидел приоткрытую дверь.

Сердце сразу же предательски пропустило удар. Дима прекрасно знал, что находится за этой дверью.

Он воровато огляделся по сторонам, убедившись, что никого из работников больницы поблизости нет, и аккуратно, бочком проскользнул в дверной проём.

Вид мамы, лежащей на больничной койке, подключенной к целому арсеналу каких-то непонятных приборов, по-настоящему убивал.

Дима в три прыжка пересёк палату и опустился на колени перед кроватью. В каком-то оцепенении схватил руку больной, провёл по своим взлохмаченным волосам. Мамина ладонь была пугающе бледной, холодной, и только ровное дыхание да писк датчика говорили о том, что женщина жива.

Дима закрыл глаза и в остервенении помотал головой. Нет, он не хотел видеть её в таком состоянии. Но и уйти и бросить её одну тоже не мог.

Он не помнил, сколько просидел так на коленях возле койки, уткнувшись носом в неподвижную руку и мысленно клянясь всё исправить. Не замечал, что по его щекам одна за другой бегут беспомощные, злые слезинки. Не слышал, как распахнулась дверь и с глухим стуком ударилась о стену. Опомнился только тогда, когда кто-то резко кашлянул и притопнул ногой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.