Циферблат. Город Адимари

Она ускоряет шаг, надеясь оторваться от погони. Кто-то настигает её и хватает за руку. Кира чувствует лёгкий испуг, но слышит до боли знакомый голос:

– Скоро начнётся затмение Иелуаджи. Я так долго искал тебя! Где ты пропадала всё это время? Прошло почти три недели с нашей последней встречи!

Кира оборачивается и видит Агрэя. Он выглядит иначе: длинные волосы, праздничный наряд. Его взгляд более мягкий, тёплый и открытый. Этот Агрэй совсем не похож на того скептика и закоренелого эгоиста, с которым она встретится только через пятьсот лет. Девушка невольно улыбается ему. Она рада видеть его, хотя эта встреча не была её целью. У них нет будущего. Не в этом времени точно. Но она не может ему обо всём рассказать.

– Почему я раньше тебя не видел? Я спрашивал о тебе в городе: никто и ничего о тебе не знает, – продолжал заваливать её вопросами Агрэй, не дождавшись ответа. – Как такое вообще возможно в Гейле?

Агрэй подходит вплотную. Кира замечает, что он стал ниже ростом. Нет, это её рост несколько изменился. Сейчас она ниже его лишь на полголовы, хотя обычно она макушкой едва достаёт ему до середины груди.

Девушка смотрит на него и думает, что сейчас не самое лучшее время для откровенных разговоров, хотя ей совсем не хочется с ним расставаться. Она боится, что никогда больше не увидит Агрэя.

Планета Иелуаджи понемногу начинает прятаться в тени тёмной планеты Китт. Агрэй непроизвольно вскидывает глаза на небо, где начинает разворачиваться светопреставление, но не отпускает руку Киры.

– Где ты была всё это время? – повторяет он. – Ты то появляешься, то исчезаешь.

Девушка опускает глаза и видит, что её длинные волосы посветлели, а руки совсем не похожи на её руки. Циферблат превращается в пылающий круг. У неё не остаётся времени.

– Я должна предупредить тебя о нападении! – кричит Кира и видит удивлённые глаза Агрэя. Нить сна обрывается, и девушка возвращается в реальный мир.

Первым, что увидела Кира после пробуждения, было улыбающееся лицо рыжеволосого Букура с раскосыми глазами, крутящего в руках нечто наподобие трости. Он вполоборота сидел на высоком стуле прямо у её кровати и с кем-то беседовал. Только потом девушка смогла рассмотреть уже знакомую просторную светлую комнату и того, с кем Букур вёл диалог. В дальнем углу палаты у окна, облокотившись о стену, стоял Агрэй. Он был натянут как струна, хотя и старался выглядеть непринуждённо.

– С возращением, – с улыбкой воскликнул Букур, заметив изучающий взгляд Киры. – Долго же ты спала!

Его улыбка была настолько искренней, что Кира просто не могла не ответить на неё. От глаз Агрэя это не укрылось, так что он возмущённо поднял брови. Кира рывком села и сразу же ощупала руку, чтобы убедиться в присутствии браслета. Во сне ей казалось, что он улетел, затерялся где-то во временных коридорах.

– Не переживай, на месте твой циферблат. Он здесь, хотя и порядком пострадал! – сказал Букур, пытаясь встретиться с Кирой глазами. Несмотря на всю непринуждённость беседы, выдерживать его взгляд было не так просто. Кира сразу же вспомнила поцелуй в стеклянной комнате с кубом Эриха и покраснела. Взглянув на браслет Филуна, она заметила потемневший обод с потускневшим аргенлалом и жутко расстроилась. Во сне браслет был чист, а аргенлал пылал, как никогда.

– Этот герой валялся в углу без сознания всё то время, пока Аракбис пытался завладеть браслетом, – язвительно произнёс Агрэй, прервав молчание.

«Они не знают, что я уже приходила в себя и была у Келадона. Тем лучше», – успела подумать Кира.

– В то время, как ты в сознании любовался на всё это через окно, – не отставал в умении сыпать колкостями Букур, – Аракбис, кстати, сбежал. У нас осталась только его подопечная, но выяснить у неё что-либо до сих пор не удалось.

– Кстати, насчёт неё: сходи узнай, как идёт допрос! Есть ли новости? Нечего тебе в палате рассиживаться! – сказал слегка уязвлённый Агрэй.

– Хм, а с чего это ты мне приказы отдаёшь? – лениво попытался возразить Букур. – Хочешь избавиться от конкурента? – с ухмылкой добавил он.

– Пока Келадон не пришёл в себя, я по праву исполняю его обязанности, – холодным как сталь голосом ответил Агрэй. – И тебе придётся меня слушать.

Букур хмыкнул, но всё-таки спорить не стал и, ещё раз улыбнувшись Кире, медленно вышел за дверь. Его мысли и чувства были написаны у него на лице. Он охотно сцепился бы с Агрэем, будь ситуация более подходящей.

Агрэй проводил его взглядом и неожиданно подошёл совсем близко.

– Тебе совсем не обязательно с ним разговаривать, раз он тебе неприятен. Он ведь тебе неприятен? – спросил Агрэй, глядя Кире прямо в глаза. Эта фраза прозвучала из его уст очень откровенно. Сейчас он был больше похож на того Агрэя из сна, чем на привычного самого себя.

– Не нужно выдавать желаемое за действительное! – ответила девушка, смущённо отводя взгляд. Ей хотелось, чтобы он поскорее прекратил этот неприятный для неё разговор. Во сне она держалась с ним гораздо более уверенно. Здесь же – испытывала неловкость.

– Так он тебе нравится? – вспыхнул Агрэй.

– Какое это имеет значение? – сказала Кира, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более безразлично. – Даже если так, то почему я должна обсуждать это с тобой?

Агрэй обхватил её за талию и усадил на высокий деревянный стол возле кровати, на котором не было ничего, кроме подобия светильника. Микстуры и бутыли с червями куда-то испарились.

– Ты что, не видишь, что ты со мной сделала? Я больше ни о чём думать не могу, кроме как о тебе. Мне невыносимо наблюдать за тем, как ты с ним любезничаешь! – взволнованно сказал Агрэй, пронизывая её взглядом своих серых глаз. Казалось, они стараются заглянуть ей прямо в душу.

Киру поразило это признание, ведь она была уверена в его равнодушии: так хорошо он владел собой и холодно держался. Беседы во сне не в счёт. Девушка ни на минуту не забывала подслушанный ею разговор Агрэя с Клеоном и до этой минуты даже не допускала мысли о склонности со стороны молодого лионита.

Пока Кира смущённо молчала, переваривая сказанное, Агрэй продолжал делиться переживаниями:

– Уже очень давно ты занимаешь почти все мои мысли, и, хотя ты всего лишь человек, я решил высказать тебе всё, что чувствую.

Теперь он был совсем близко, и Кира, занятая перевариванием новой для неё информации, не успела увернуться от поцелуя и сразу же провалилась в бездну, но затем всё же нашла в себе силы оттолкнуть его, хотя какая-то часть её души умоляла не делать этого.

Кире было обидно вновь слышать упреки от него по поводу её человеческого происхождения. Она не видела для такого отношения абсолютно никаких оснований, и эта обида оказалась сильнее чувств.

Агрэй удивлённо на неё посмотрел. Он явно не ожидал такого развития событий и был уверен в том, что она ответит ему взаимностью.

– Как мило, что ты высказал мне всё это, но мне думается, на этот поцелуй тебя толкнуло давнее соперничество с Букуром. Когда ты увидел его заинтересованность во мне, это разожгло в тебе спортивный интерес, и ты решил обогнать давнего врага. Я слышала твой разговор с Клеоном возле пещер, где ты говорил о том, что связь лионита с существами третьего сорта – это недопустимо. Ты утверждал, что на это способны лишь те, для кого честь и достоинство – это пустой звук. Вот такого ты обо мне мнения! Вот что ты на самом деле думаешь о людях! – очень эмоционально ответила Кира, теряя самообладание. Её речь звучала сбивчиво. Она готова была вот-вот заплакать и держалась из последних сил.

Агрэй был ошарашен, и, казалось, даже растерялся, но затем взял себя в руки.

– То, что ты говоришь, это лишь одна сторона правды. Я давно не отношусь к тебе, как к простому человеку, хотя моё мнение о них действительно не очень высоко, – нехотя признался он, делая шаг назад.

Его пронзительный взгляд было сложно вынести, но Кира, как и многие человеческие девушки, продолжала гнуть свою линию.

– Ты ничего не знаешь о людях и обо мне. Оскорбляя их, ты оскорбляешь меня, ведь я одна из них! – воскликнула Кира, вкладывая в каждое слово столько смысла, что фразы звучали довольно резко, почти надрывно. Она чувствовала, что её заносит, но остановиться не могла. – Уже неоднократно мне приходилось слышать от тебя обидные вещи о людях, но чем лиониты лучше людей? Ведь вы не цените своё время, у вас оно в избытке! Стоит ли гордиться своими большими достижениями, если во многом этим вы обязаны своей невероятно длинной, ничем не омрачённой жизни.

Агрэй слушал её молча. Кира долгое время говорила, не глядя на Агрэя, но, когда решилась поднять на него глаза, разозлилась ещё сильнее. На его лице читалась насмешка. Он слушал её доводы снисходительно, но едва ли воспринимал всерьёз. Она была для него всего лишь милой девочкой, очаровательной, но едва ли имевшей право на серьёзные мысли. Во всяком случае, теперь ей казалось, что он воспринимает её именно так.

Агрэй развернулся и отошёл чуть дальше к стене, затем вскинул глаза:

– Какая потрясающая речь. Тебе никто раньше не говорил о твоей на удивление богатой фантазии? – с усмешкой сказал он, медленно прохаживаясь по комнате и заставляя Киру следить за его перемещениями глазами. Затем он очень быстро оказался рядом. – Какого бы я ни был мнения о людях, к тебе это не относится, – мягко добавил он, поправляя прядь волос на её лице. Его речь звучала примирительно. Он не хотел ругаться, хотя её ответы ранили его больше, чем она могла себе представить.

Когда он был рядом, Кира чувствовала, что уверенность покидает её. Она готова была простить ему его высокомерие и все те некрасивые слова, которые он имел неосторожность когда-либо произносить в адрес людей. Злость почти отступила как раз в тот момент, когда отворилась дверь и вошёл Букур.

Увидев Киру и Агрэя так близко, он застыл, но быстро пришёл в себя и заговорил:

– Фива всё рассказала и назвала имена внедрённых эссиорлов. Среди них оказалось трое старейших и восемнадцать рядовых воинов: четверо сбежали, остальные убиты стражниками. Поглощённые ими сущности давно мертвы, а устранённые эссиорлы по силе значительно уступали Аракбису. На мой вопрос, почему они послали так мало шпионов на земли Иклила, она ответила, что они не заинтересованы в контроле над ними. Эссиорлам были нужны аргенлал, энергия лит и целый ряд реликвий из золота палла. Почти все артефакты уже вывезены, запасы энергии лит истощены, так что им не было нужды заботиться о сохранении усиленного контроля. Ещё она призналась, что у них в рабстве находится около полутора тысяч наших женщин. Эти сведения самозванка не хотела разглашать дольше всего. Какую роль они там выполняют, она не уточнила.

– Значит, они перебили не всех. Это всё меняет! – задумчиво ответил Агрэй, с досадой отходя от Киры. – А что с лазейками в туманный мир эссиорл? Их обнаружили?

– Гезария проследил путь бежавших эссиорлов. После их побега остался энергетический след. Они воспользовались воронкой на Землю, так что прямого прохода, по всей видимости, нет. Клеон собирает совет старейших в данную минуту. Нам с тобой тоже надо на нём присутствовать. Они будут решать, что делать дальше.

– А вариантов меньше, чем они думают. Единственный шанс – это организованное и неожиданное нападение. Не бросим же мы своих и дальше прозябать в рабстве? Тем более что от них зависит будущее нашего вида. Правда, от старейших можно ожидать чего угодно! – уверенно произнёс Агрэй, поворачиваясь к Кире. – Как ты себя чувствуешь? Сможешь пойти с нами?

Кира соскочила со стола на пол и попробовала сделать два шага. Ноги слушались её, хотя и не особо охотно. Они путались в подоле длинного летнего платья из ткани мятного цвета, так что за каждым шагом приходилось следить.

Букур галантно предложил ей руку, и, учитывая ситуацию, девушка предпочла воспользоваться его помощью. Всю дорогу до зала старейших, располагавшегося в соседней башне, Букур развлекал Киру остроумными шутками, но после случившегося в Лекарском доме все её мысли были заняты Агрэем. Она не жалела и в то же время сетовала на то, что оттолкнула его во время поцелуя. Потеряет ли он после этого к ней интерес? Агрэй шёл рядом, держась холодно и невозмутимо, как и всегда. Во всяком случае, внешне он никак не выказывал признаков ревности.

Зал старейших представлял собой просторное белоснежное овальное помещение, свет в которое проникал через тысячи крошечных окон по его периметру. Сами старейшие оказались высоченными лионитами с ослепительно белыми волосами, ярко-голубыми глазами в длинных светло-розовых одеждах, похожих на рясы. Всего их было около семидесяти, и они восседали на кованых металлических стульях, выставленных по кругу.

На полу в центральной части зала было нанесено изображение из сотен линий. Эти линии образовывали голову морлона. Под потолок была подвешена внушительных размеров конструкция из разноцветного стекла. Стёкла преломляли свет и перенаправляли звёздные лучи на лица лионитов.

Клеон стоял в центре зала и о чём-то оживлённо переговаривался с одним из старейших. Брат Агрэя был в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать по его хмурому собеседнику.

При появлении Агрэя, Букура и Киры Клеон ненадолго отвлёкся и дружелюбно помахал Кире. Старейшие же смотрели на неё с некоторым недовольством и даже опасением.

– Агрэй, разве ты не знаешь, что сюда нельзя приводить посторонних? Эти стены призваны скрыть многое от чужаков! Если мы будем водить сюда кого попало, наши собрания потеряют всякий смысл! – сказал один из старейших высоким голосом. Его глаза были намного светлее, чем у других членов совета, но казалось, что в его взгляде таится пламя. Зрачки его глаз почему-то были вытянуты, как у земных кошек, а светлые густые брови образовывали удивлённые дуги. На его шее висел зелёный медальон, наполненный какой-то подвижной тёмной жидкостью.

– Придётся сделать исключение, Кразар. То, что мы будем обсуждать сегодня, касается её напрямую, – невозмутимо ответил Агрэй. Замечания Кразара не произвели ожидаемого эффекта и нисколько не смутили его. Он вёл себя уверенно и насмешливо глядел на своего собеседника.

Кразар только проскрипел сквозь зубы:

– Ну что ж, теперь ты имеешь право принимать такие решения. Тогда сразу к делу. Клеон настаивает на необходимости нападения на эссиорлов, я же полагаю, что такое решение преждевременно.

Агрэй не был удивлён, но всё же сделал вид, что ответ старейшего его поразил:

– Как же так, Кразар? Неужели ты позволишь поставить жирную точку на нашем будущем, ведь уже пятьсот лет на свет не появлялись новые лиониты. Это ведь дело чести – освободить наших сородичей, попавших в рабство. Что подумают о нас наши враги, если мы будем делать вид, что ничего не случилось, будем молча принимать эту пощёчину и не наносить ответный удар. Они решат, что могут растоптать нас. Эссиорлы примут молчание за слабость и начнут готовить нападение с новыми силами. Сколько бы ты ни отрицал это, возврат эссиорлов неминуем. Как только они истощат запасы украденной энергии лит, они захотят вернуться, чтобы получить ещё, тем более что самой главной цели они не достигли.

Кира тоже была удивлена сомнениями Кразара и, как ей казалось, шёпотом сообщила об этом Букуру, однако её голос разлетелся по всему залу, достигнув ушей каждого из присутствующих.

– Бессмертным существам совсем не обязательно заботиться об увеличении популяции: это может даже приводить к некоторым сложностям. Это вам, людям, жизнь которых на удивление коротка, надо успеть оставить потомство, чтобы полностью не исчезнуть с лица Земли за каких-нибудь сто лет, – обратился к ней другой старейший по имени Зион, и Кира почувствовала, что ей совсем здесь не рады. Казалось, Зион озвучил мнение всех присутствующих, потому что большинство старейших согласно закивали, а некоторые из них даже издали характерный смешок. Голос Зиона звучал надменно, когда речь шла о людях. По сравнению с ним тон Агрэя во время их первой встречи можно было бы счесть любезным.

– И всё-таки я настаиваю на необходимости совершения атаки на эссиорлов. У них не только наши лиониты, но и реликвии великого народа Иклила. Более ста сильнейших артефактов! Если вам безразлична участь наших сородичей, то подумайте хотя бы об этом! – настаивал Агрэй. Его речь звучала пламенно, как никогда. Он вглядывался в лица старейших, искал отклик на свой призыв и, к счастью, находил его в лицах некоторых сомневающихся лионитов.

– И как же мы их одолеем, если у них и энергия, и артефакты? Ты же помнишь, что время в туманном мире эссиорл течёт несколько иначе и вход туда может открыть только эссиорл? Нахождение в их краях сопряжено с большим риском. Вместо спасательной операции всё может обернуться массовой гибелью оставшихся в живых лионитов. Мне понятно твоё желание отличиться и прослыть героем, но поддаваться эмоциям в таком деле нельзя, – возразил Зион.

– Вы забываете, что с нами браслет с тремя сильнейшими кристаллами во вселенной! Ещё никогда прежде он не был столь силён, как теперь. Его мощь возросла благодаря яхлалу и вердигри, как и его возможности. Теперь циферблат почти собран!

– На руке у человеческой девчонки, которая даже не умеет им управлять. Ты посмотри на него: аргенлал почти погас, хотя пылал звёздной энергией несколько тысячелетий. Этот артефакт осквернён тёмной магией и хозяином-человеком, – с отвращением перебил Агрэя Кразар.

После этой фразы Агрэй, казалось, был готов накинуться на него. Было не совсем понятно, что разозлило его сильнее: оскорбление, брошенное в сторону Киры, или пренебрежительное отношение к самому Агрэю. Сын Келадона боролся с собой лишь доли секунды, но предпочел оставить заявление Кразара без ответа.

К этому моменту Кира уже поняла, что этот лионит – главный среди старейших. Он буравил её взглядом, так что девушке хотелось провалиться сквозь землю. Это был самый неприятный лионит, которого она встречала.

– Мы не предлагаем нападать на них именно сейчас. Браслет Филуна нужно подготовить, научить Киру справляться с ним. Циферблат на нём имеет свойство управлять временем, и, я думаю, он без труда откроет нам проход в туманный мир эссиорл. Будем надеяться, что его принцип работы позволит сделать это.

Кира устала слушать, как о ней говорят в третьем лице. Это было не слишком приятное чувство, когда тебя воспринимают как нечто среднее между мебелью и несмышлёным маленьким ребёнком. Девушка набралась решимости и сказала:

– А как же Земля и люди, отданные на растерзание кумо! Кто поможет им?

– Это не наши проблемы! – отрезал Кразар, даже не пытаясь выглядеть дружелюбно. На его лице было написано нечто вроде: «Как? Она ещё смеет говорить?»

– Тогда ваши пленники и украденные артефакты – проблемы не мои! Я буду вам помогать только в том случае, если вы обеспечите защиту моим близким людям и после победы над эссиорлами поможете закрыть воронки! Ход времени должен быть восстановлен! Ни один демон кумо больше не сможет питаться людьми на Земле! – яростно крикнула она. Напыщенный старейший был ей неприятен. На её планете встречались подобные скользкие личности, но он затмил их всех.

– Ты предлагаешь нам потратить последние силы на закрытие портала в Адимари? Если ты думаешь, что мы пойдём на это, то в тебе ещё меньше разума, чем мы предполагали.

– Я всего лишь прошу вас о помощи! Проявите великодушие! Вы прекрасно знаете, что сами земляне не справятся. У них даже нет возможности как-то себя защитить при помощи оружия, а его, поверьте, на Земле немало! Оставлять их в состоянии замедления во время нашествия кумо – это просто нечестно! – безо всякой надежды сказала Кира. Ей казалось, что убедить таких упрямых существ почти невозможно, но попытаться она была обязана хотя бы ради мамы. Пока Кира уговаривала высокомерного Кразара оказать помощь землянам, её мать и брат где-то очень далеко, в тысячах световых лет от Иклила, ежеминутно подвергались опасности быть убитыми кумо, как и миллионы других беззащитных людей. Кира не могла, да и не хотела об этом забывать. Все её мысли теперь были заняты исключительно этим. Вложив в эти несколько предложений всё своё отчаяние, Кира замолчала. Браслет-переводчик на её предплечье, нагревшийся во время пламенной речи, начинал остывать.

Клеон решил поддержать Киру:

– По-моему, естественно требовать что-то взамен на свою помощь. Она же тоже рискует жизнью, как и мы.

На лице Кразара появилось такое выражение, будто он только что целиком проглотил лимон. Оно приобрело характерный желтоватый оттенок, а на щеках появились небольшие голубые пятна. На Клеона он смотрел, как на маленькое надоедливое насекомое, хотя маленьким и слабым Клеон далеко не был. Какое-то время Кразар боролся с собой, чтобы не ответить решительным отказом, но затем сделал жест рукой:

– Хорошо, мне всё понятно. Предлагаю провести голосование. Кто за то, чтобы совершить атаку на эссиорлов, но прежде помочь беззащитным землянам? – спросил Кразар у старейших. При этом голос его прозвучал иронично и даже глумливо.

Старейшие стали по одному вскидывать руки, складывая тонкие пальцы в подобие сферы. Больше половины старейших проголосовали за, к великому облегчению Киры.

– Кумо – противники отнюдь не простые, хотя и уступают по силе эссиорлам, – сердито произнёс Кразар. Очевидно, он рассчитывал совсем на иные результаты, когда инициировал голосование, но его надежды разбились о скалы его же самоуверенности. – Моё мнение такое: отправить для начала две сотни лионитов на Землю, чтобы справиться с кумо и пустить силы на закрытие воронки. Насколько мне известно, она уже полузакрыта, остался только узкий проход-лазейка, так?

– Всё верно, – ответил Агрэй, скрестив руки на груди. Кразар явно ему не нравился, и Агрэй даже не пытался этого скрыть. – Воронка держалась главным образом на силе яхлала, который мы выкрали. Я был очень удивлён, когда небольшой проход уцелел.

– Хватит ли двухсот зарядов для её уничтожения? Наши запасы энергии лит не безграничны, если вы помните.

– Должно хватить, – кивнул Клеон, опасаясь, как бы Агрэй не вспылил. Его брат действительно был близок к этому. Правда, догадаться об этом могли бы только лиониты, хорошо знавшие Агрэя. Когда он вот так скрещивал руки и менял интонацию, это означало только одно – жди беды.

Причин для такой реакции было несколько. Агрэю не нравилось то, как Кразар держит себя, и особенно как он разговаривает с Кирой. Казалось, он возомнил себя главным после случившегося с Келадоном и теперь собирается единолично принимать важнейшие решения, заняв место отца Агрэя. Старейшие, конечно, всегда занимали высокое положение в иерархии лионитов, но всё же уступали элите вроде Келадона, Агрэя или Клеона. Агрэю очень хотелось указать Кразару на его место, но до этой минуты он сдерживался.

– Сколько людей нам нужно взять под защиту? Перемещать их на Иклил в состоянии заморозки – слишком рискованно. Мы не знаем, как себя поведут человеческие тела, так что придётся охранять их на Земле! Учти, мы не сможем защитить всех твоих знакомых и их родственников, так что ограничься несколькими близкими людьми. Подумай хорошенько, прежде чем называть их имена: обратной дороги не будет! – обратился к Кире другой, более миролюбивый, старейший. До этого она видела его среди проголосовавших «за» в первом ряду и испытала к нему благодарность. Толпа старейших больше не казалась ей сборищем враждебно настроенных лионитов.

Вообще звание «старейший» больше ассоциировалось у Киры с седобородыми старцами, а не с этими бравыми молодцами. Возраст лионитов трудно было определить по одному только внешнему виду, ведь что шестисотлетний лионит, что лионит возрастом в тридцать тысяч выглядели одинаково молодо. Реальное положение дел выдавали лишь глаза и что-то в привычке вести беседу. Келадону можно было дать навскидку лет тридцать шесть, тогда как Агрэй и Клеон выглядели на тридцать. Лиониту же, с которым Кира сейчас разговаривала, она бы дала тридцать два года.

– Я поняла вас. Мне незачем долго думать. Защитите четверых людей: мою мать, брата, подругу Алису и молодого человека по имени Влад. Я сообщу вам их местоположение. Надеюсь, они всё еще живы, – ответила Кира, стараясь гнать прочь из головы тяжёлые мысли. Её голос эхом разлетелся по залу, достигнув ушей каждого старейшего.

– В таком случае вы можете быть свободны. Сборы к походу начнутся сразу же, как только будут восстановлены повреждённые здания. Пока же набирайтесь сил, – поставил точку в их разговоре Кразар, поднимаясь со своего стула и делая властный жест рукой. Остальные старейшие также поднялись со своих мест. Агрэй пробуравил Кразара взглядом, но сдержался и молча вышел вслед за Кирой, Клеоном и Букуром.

После ослепительно яркого белоснежного зала простое дневное освещение показалось Кире почти сумерками. Её глаза уже начинали уставать от пёстрой природы Иклила и замысловатой архитектуры города Гейл. Мозг отказывался усваивать такое большое количество новой информации, потому что ещё не успел переварить старую.