Преследуя тень

А еще парочка «магазинов» ему принадлежат, но это не подтверждено.

«Магазинами» называли онлайн-магазины, продающие наркотики. Ты переводишь деньги, а тебе скидывают через мессенджер адрес, где «кладовщик» оставил «закладку». Это исключало личную встречу продавца и покупателя.

– Хорошо. Какое место в бизнесе Балоева занимал его сын?

– Важное, конечно. Некоторым людям Балу-младший просто передавал приказы отца, некоторыми командовал сам. Балу-старший все больше полномочий передавал ему, наверное, уже собирался на покой.

– Говоришь, убивать его нет смысла?

– Я не так говорил. Я говорил, что начали бы со старшего Балоева, – поправил Мурад.

– Теперь понял. Сколько вообще бойцов у осетинского клана?

– Своих бойцов не очень много: примерно три-четыре бригады по четыре-пять человек. Все осетины, большинство ранее судимые.

– Так мало людей на такой большой бизнес? – удивился Аксенов.

– На Балоева работает много «оборотней». Его люди есть везде: в районных отделах МВД, в ФМС, следственном комитете, прокуратуре. В твоей конторе тоже, кстати.

Олег Иванович скривился, но только на секунду.

– Самое интересное, – продолжил Мурад, – Балу их держит, чтобы до его бизнеса не докапывались. А еще они выполняют его каждодневные поручения, будто обычные бойцы. За это Лаша Старый его тоже презирает.

Аксенов уже обдумывал следующий вопрос, довольно тонкий. Здесь требовалась особая осторожность.

– Скажи, а есть ли у Балоева свой киллер? – спросил он. – И если есть, то кто и как Балоев передавал ему приказы?

Мурад улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

– Думаешь, Балу-старший заказал Балу-младшего?

Олег Иванович тоже улыбнулся:

– Я ничего не думаю. Пусть лошадь думает, у неё башка большая. Я пока просто спрашиваю.

– Это ты прав, конечно, Иваныч. Киллер был. Его привезли из Средней Азии, из какого-то специального лагеря. Но больше я ничего не знаю. О таких делах много не болтают.

– Даже кличку не знаешь?

– Увы.

Аксенов обдумывал услышанное. Скорее всего Лаша Старый здесь ни при чем. Дело не в том, что он начал бы со старшего Балоева, а в том, что Давид – заменяемая фигура. Также конфликт осетин и грузин проходил по линии «Автодорстройэкса», а младший Балоев формально возглавлял другую контору – «Владхимбио». Впрочем, до конца Лашу исключать нельзя.

Старший Балоев – более вероятный заказчик убийства. Это бы объяснило, почему Давид так легко отпустил охрану – не ожидал от киллера подвоха. Здесь только неясен мотив. Мурада про это спрашивать лучше не надо. Вероятно, он не знает, а ещё может донести Балу, что тот подозреваемый.

– Ты же не думал, Иваныч, что твой старый друг Мурад принёс тебе только пережеванные слухи, вдруг прервал мысли Олега Ивановича торговец секретами.

– Говори уже!

– Лаша Старый готов встретиться. Он понимает, что он главный подозреваемый и хочет объяснить, что непричастен.

– Со мной встретиться?

Мурад вздохнул:

– В том и дело, что не с тобой. Говорит, что хочет только главного следователя по делу и только на своей территории. Кафе «Зестафони», послезавтра, семь вечера.

***

Примерно в то же время, когда Олег Иванович и осведомитель расстались, Настя наконец-то приехала домой.

Разумеется, самая большая трата времени в процессе обыска была связана не с интересными вещами (анализом ноутбука и планшета Давида), а с бумажной работой – отражением всего в протоколе и объяснением понятым, где именно они должны расписаться.

Снеговая понимала, бумажная работа нужна, благодаря ней человек со стороны (прокурор, надзирающий за следствием или другой следователь, расследующий аналогичное дело) сможет ознакомиться с ходом расследования. Но этого понимания все равно не хватало: на неё навалилась усталость.

Когда она последний раз была в отпуске? Год назад? Или больше?

«Закончу это дело и возьму отпуск», – пообещала себе Настя.

Она зашла на свою маленькую кухню, нашла в холодильнике сосиски и поставила их в микроволновку. Такой себе ужин, но сил готовить что-то более изысканное не было.

Её мысли вернулись обратно к делу.

Мог ли Георгий Балоев заказать убийство своего сына? Вполне. Во-первых, он связан с мафией, а значит, имел выход на киллера или посредника. Это же дает и мотив – конфликт между отцом и сыном, связанный с их ведением нелегального бизнеса. Во-вторых, «почищенные» ноутбук и планшет Давида. Очень похоже на сокрытие улик, а доступ в квартиру сына был только у Балоева-старшего. Наконец, если ты сын главы мафиозного клана, то ты скорее уединишься с киллером, работающим на этот клан. Это упростит убийце задачу.

«Нет, стоп!», – возразила Снеговая сама себе. – «Если у сына с отцом был конфликт, то он точно не уединился бы с киллером, а был настороже».

И тут же придумала несколько возражений на это.

Во-первых, Давид мог считать конфликт исчерпанным и ничего не бояться. Во-вторых, он мог думать, что отец никогда бы не решился убить своего сына, даже имея с ним конфликт.

Тут Настю осенило. Он мог встретиться с киллером, работающим на клан, чтобы заказать ему убийство своего отца! Но отец сделал заказ на сына первым. Или предложил больше.

Микроволновка выключилась. Настя достала сосиски и начала жадно есть, продолжая рассуждать:

«Мы разобрались, что Георгий Витальевич имел возможность заказать убийство своего сына. Но какой у него мотив? В чём был их конфликт?».

Фактов не хватало. Но можно было сделать теоретическое предположение. «Нужно попробовать понять, как думает этот человек.», – сказала себе Снеговая.

Итак, я Георгий Балоев. Мне шестьдесят лет, в молодости я отсидел в тюрьме, вышел оттуда хитрым и осторожным. Я больше не попадался и сколотил себе огромное состояние, значительная часть которого досталась мне преступным или полулегальным путём.

У меня есть старший сын. Его я посвятил в свой бизнес и дал возможность управлять одной из двух моих крупнейших компаний. Скорее всего мне пришлось посвятить его и в нелегальные сферы.

За что я мог бы убить своего сына?

Ревность, женщин и шерше ля фам можно отбросить сразу. Нет, я ещё могу что-то в постели (Настя улыбнулась своим мыслям), но вряд ли любовницы что-то значат для меня как люди. Меня растили в консервативной семье, и я привык относиться к женщинам свысока. Убивать сына из-за бабы я бы точно не стал.

Месть тоже исключается. Вряд ли сын мог так сильно навредить, что мне захотелось ему отомстить. Я куда влиятельнее его. А если и навредил, то давно сбежал бы и не встречался с киллерами уж точно.

Корыстных выгод от смерти сына я не получу никаких. Сыну не принадлежит доля в моем бизнесе, а его московская квартира стоит примерно столько, сколько я зарабатываю за квартал (или даже за месяц).

Опасность. Вот это гораздо теплее. Если я и мог убить сына, то только из-за того, что он стал мне опасен. Возможно, он хотел отобрать мой бизнес и/или даже убить меня.

Настя задумчиво жевала последнюю сосиску.

«Завтра я поговорю с Георгием Балоевым в офисе компании его сына. Надеюсь, получится его там застать», – сказала она себе. – «Завтра я буду лучше знать, что он за человек и мог ли он рассуждать, как рассуждала сейчас я. Завтра».

***

Уже через час после встречи Артуром, Влад Наумов, постучавшись, зашёл в кабинет Матвея – своего старого приятеля, занимающего важный пост в ГИБДД. По кислому выражению лица хозяина кабинета он быстро понял, что зацепки не сработали.

– Ну как? – всё же спросил он с надеждой.

– Как в анекдоте: есть две новости, – ответил Матвей.

– Начни с хорошей тогда.

– Обе плохие.

– Блять, – Влад сел на стул.

– Машина, о которой ты говорил, в угоне. Дата угона совпадает с датой, которую назвали.

Наумов вздохнул:

– Вторая плохая новость в том, что ни машину, ни угонщика не нашли?

– Ты прав только наполовину, – сказал Матвей. – Угонщика не нашли, а машину да.

Влад почувствовал себя как приговоренный к смерти, которому отменили приговор прямо перед казнью.

– Где нашли? – полушепотом спросил он, боясь спугнуть.

– В лесу за МКАДом. Сгоревшую. На следующий день после угона.

Наумов молчал. Он реконструировал в своей голове произошедшее. Все складывалось в одну логичную последовательность.

Омар приехал на своей машине в лес. Выбрал время, когда грибников или отдыхающих мало или нет совсем. Оставил машину там, сам добрался до Москвы на электричке, автобусе или попутке. Нашел подходящую машину недалеко от места, где располагался склад с оружием. Угнал. Быстро приехал к Артуру (недалеко же). Погрузил коробки с оружием. Сел в угнанную машину, доехал до того места, где бросил свою. Дождался ночи. Ночью перетащил оружие. Поджёг угнанную машину. Поехал с оружием к себе домой.

«Наглый, но не слишком хороший план», – подумал Влад. – «Его могли задержать гаишники».

«Да нет, не так уж много рисков», – возразил он сам себе тут же.

Омар знал, что у него есть время. Пока водитель обнаружит угон, дойдёт до полиции (это если он сразу пойдёт в полицию, а не будет искать тачку сам). Его примет опер, выслушает, объявит машину в розыск. Пока информация о розыске дойдёт до постов ДПС, есть куча времени, чтобы доехать до склада, загрузиться и уехать с трассы.

Ночью вероятность, что остановят именно тебя, если ты не превышаешь скорость и не едешь как пьяный, очень мала. На крайний случай у Омара был пистолет, чтобы застрелить постовых.

– Ты о чём задумался? – вырвал его из размышлений об убийце Матвей.

– Да так, – сказал Влад. – Думаю, где теперь его искать.

У Влада зазвонил телефон. Снова играла песня Янки Дягилевой о медведе.

– Алё.

– Здорово. Как прошло с Артуром? Дал тебе какую-то зацепку? – спросил Георгий Витальевич.

– Дал, но она оборвалась, – ответил Наумов.

– Обидно. Короче, я нашёл Джамиля, – сказал Медведь. – Он готов завтра, в 16:30, встретиться с тобой в чайхане. Мы с ним тоже там встречались. Адрес я тебе скину.

– Хорошо.

Георгий Витальевич повесил трубку.

Влад Наумов рос в детдоме. Их воспитательница часто говорила им не злиться на судьбу за то, что с вами случается. Будьте благодарны Господу за каждый новый день. Тогда он будет каждый день давать вам новые возможности.

Влад не знал, есть ли Бог, но точно не был благодарен Ему за каждый новый день. В одном он был согласен – каждый день Бог (ну или судьба, как угодно) даёт нам новые возможности. Не сработала одна зацепка – завтра будет другая. Может быть, с ней повезёт больше.

Глава 3.

Вторник, 22 октября.

В зал аэропорта «Шереметьево» прошла одна из первых пассажирок рейса «Мюнхен – Москва». Это была девушка лет тридцати с небольшим, вся в чёрном: дорогое черное пальто, черная длинная юбка поверх черных колготок и черные полусапожки без каблука. Дополняли все это её длинные, вьющиеся черные волосы до середины спины и тёмно-карие глаза. Её звали Марианна Балоева.

Марианна шла спокойным, размеренным шагом, ровно держа спину и уверенно глядя вперед. В каждом её движении сквозила четкая, несомненная убежденность в собственной красоте и значимости. Она одной из первых взяла с багажной ленты свой аккуратный, небольшой темно-синий чемодан (багаж пассажиров бизнес-класса помечали специальной биркой и отправляли на ленту первым) и двинулась к выходу, где её уже ждали.

Георгий Витальевич Балоев крепко обнял свою дочь и поцеловал в щёку.

– Как долетела, всё в порядке? – спросил он.

– Да, все нормально.

– А почему вещей так мало? – удивился он, посмотрев на чемодан.

– Здесь все самое необходимое, – объяснила Марианна. – Остальное моя ассистентка отправит на неделе экспресс-доставкой. Если что-то понадобится срочно – куплю тут.

Отвечая, она смотрела не на отца, а на людей справа и слева от него. Судя по всему, Георгий Витальевич взял с собой двух охранников даже в аэропорт – то редкое место, куда сложно пронести оружие.

Отец кивнул, одобряя решение дочери.

Через несколько минут они уже ехали в Москву на заднем сиденье «Infinity». Один из охранников вел машину, второй сидел впереди. Было и две машины сопровождения, в каждой по четыре охранника. Разумная мера предосторожности для человека, у которого застрелили сына.

На МКАДе они встали в пробку (было утро буднего дня), и Марианна решила начать тяжелый разговор именно сейчас, а не ждать до офиса.

– Папа, позавчера по телефону ты попросил, чтобы я заняла место Давида, – сказала она.

– Всё так.

– Ты имел в виду только место Давида во главе «Владхимбио» или не только? – Марианна подчеркнула интонацией слово «не только».

– Не только.

Марианна вздохнула. Значит, ей придется заниматься нелегальным бизнесом отца. Это сулило куда больше денег и власти, но и больше рисков.

Георгий Балоев повернулся к дочери и посмотрел на неё очень внимательно:

– Хочешь отказаться? – спросил он разочарованно.

– Нет. Просто уточняю границы своей ответственности.

Отец кивнул.

– Молодец. Я знал, что на тебя можно рассчитывать, – сказал он.

– Вопрос в том, будут ли твои ребята подчиняться женщине, – задумчиво произнесла Марианна.

– Женщине с улицы – не будут. Но ты не она. Ты моя дочь.

Марианна ничего не ответила, подалась вперед и посмотрела на охранников на передних сиденьях. Их каменные лица ничего ей не сказали.

– А Заур? – спросила Марианна, – Ты не думал снова взять его в бизнес?

– Думал, но недолго, – ответил Георгий Витальевич. – В прошлый раз он отказался, не думаю, что в этот раз что-то изменилось. Захотел бы – позвонил сам.

– А на похоронах он был?

– А не было ещё похорон. Делали вскрытие, тело отдадут только сегодня. Алан встретит тело, отдаст гробовщику.

Аланом звали личного помощника Балоева – очень полезного, неутомимого человека, который никогда не задавал лишних вопросов.

– Гробовщик поработает с телом, – продолжал Георгий Витальевич. – Похороны вечером. Пока есть время, обсудим в офисе твою новую работу. Давай тогда твои оставшиеся вопросы отложим до офиса, ладно?

– Ладно.

Балоев проявлял невероятную выдержку, когда говорил о теле Давида. На его лице не дернулся ни один мускул, ни говоря уже о рыданиях. Возможно, он все выплакал в первые часы после убийства. Возможно, это была его стальная выдержка – он не мог терять лицо перед дочерью и охраной.

«А возможно», – вдруг подумала Марианна. – «Ему просто плевать на Давида. И на Заура. Может быть, и на меня ему тоже плевать».

***

Компания «Владхимбио» занимала целый этаж в пятиэтажном, вычурно сделанном «под старину» офисном здании на Красной Пресне. Поднявшись на лифте, Марианна и Георгий Витальевич направились в кабинет генерального директора, пустовавший после смерти Давида. Охранники остались в приемной, где сидела секретарша Оксана. Отец и дочь наконец-то остались наедине.

Они обсуждали новую работу Марианны не больше получаса, когда услышали по селектору голос Оксаны:

– Георгий Витальевич, звонили с охраны – к нам идут следователь Следственного Комитета и двое сотрудников МУРа.

– Не дают спокойно поработать, – проворчал Балоев. – Ладно, пусть идут.

– Что мне им рассказать? – спросила Марианна отца.

– Ничего. Попросят дать объяснения – говори, чтобы вызывали повесткой. Как вызовут – будем думать.

Через полминуты в кабинет уже входили Настя, Денис и Андрей.

Снеговая была в длинном сером пальто, под которым был изящный брючный костюм. В руках – черный портфель с документами.

– Здравствуйте, Георгий Витальевич, – сказала она. – Я следователь Главного Следственного Управления Следственного Комитета Анастасия Снеговая, мы говорили с вами по телефону. Это мои коллеги из Московского Уголовного Розыска – майор Денис Родин и капитан Андрей Дергачев.

Все трое вошедших показали свои удостоверения.

– А вы, простите? – обратилась Настя к Марианне.

– Я Марианна Георгиевна Балоева. – ответила та и неожиданно для себя добавила. – Новый генеральный директор «Владхимбио».

– Очень хорошо, – сказала Снеговая. – Раз уж и собственник, и генеральный директор здесь, быстро объясню, зачем мы пришли. У нас есть постановление на обыск в вашем офисе.

Она показала постановление

– Вчера перерыли квартиру моего сына, а сегодня будете у него в офисе копошиться? – произнес Георгий Витальевич возмущенно.

Взгляд Насти, казалось, мог прошить Балоева насквозь, а голос был холоднее зимнего ветра:

– Вы, должно быть, до сих пор не поняли с кем имеете дело. Я вам не девочка на побегушках, я следователь Главного Следственного Управления, которое занимается особо опасными преступлениями. Я уже говорила вам по телефону, я разыскиваю опасного убийцу и, возможно, его влиятельного соучастника.

На слове «соучастника» она сделала короткую паузу.

– Если для этого мне придется перевернуть вверх дном каждый квадратный метр этого гребаного офисного центра, – продолжала Снеговая, – я переверну, не сомневайтесь. И закон здесь будет на моей стороне.

Георгий Витальевич помолчал, подумал и сказал:

– Ладно. Что вам нужно?

– Так бы сразу. Нам нужны все значимые документы «Владхимбио» за то время, когда генеральным директором был Давид Георгиевич, то есть за последние три с небольшим года. Договоры, исполнительные документы по ним, письма контрагентам, бухгалтерская отчетность, документы для участия в государственных закупках.

– А не слишком много? – возмутился Балоев.

– Не выдадите сами – найдём в ходе обыска, – ответила Настя. – Сэкономьте ваше и наше время, пожалуйста.

– Ладно. Что ещё?

– Нам нужно осмотреть рабочий компьютер вашего сына, – Снеговая указала на стоящий на столе ноутбук. – Этим займется Денис.

– Это всё?

– Ещё я бы хотела поговорить с сотрудниками вашей компании, а точнее с секретарем Давида Георгиевича, заместителем генерального директора и финансовым директором компании. И с вами, конечно, – сказала Настя.

– Хотите поговорить – вызывайте повесткой, – отрезал Георгий Витальевич. – Я свои права знаю.

– Я тоже хочу, чтобы все было официально, по закону, – сказала Марианна.

Снеговая внимательно посмотрела на них.

– Да что с вами не так?! – спросила она. – Вашего сына и вашего брата застрелили, я из кожи вон лезу, чтобы найти его убийцу, а вы говорите со мной пренебрежительно, делая одолжение. Да я на вашем месте уже сто раз сама бы пришла к следователю и рассказала ему все что знаю!

– С нами все в порядке, – резко сказал Балоев. – Я просто знаю таких как вы. Вы используйте любой повод, чтобы нарыть как можно больше на крупного бизнесмена. А потом трясете с них деньги или вовсе отжимаете бизнес. Поэтому с вами я буду говорить только по официальной процедуре и только в присутствии адвоката.

Настя покачала головой.

– Я предполагаю, что некоторые мои коллеги действительно могут так поступать, – сказала она. – Но я не из их числа. Если передумаете и решите поговорить со мной до того, как придет повестка, то вот моя визитка.

***

Через три с половиной часа все документы были собраны и описаны, а протокол обыска – составлен. Андрей пошел загружать коробки с документами в машины, а Денис – осматривать рабочий компьютер Давида Балоева.

Насте повезло – все трое сотрудников «Владхимбио», с которыми она хотела побеседовать, согласились и без вызова повесткой. Ей даже выделили одну из переговорных комнат компании – со стеклянными дверями, доской с маркерами и длинным белым столом.

Первой в переговорку зашла бывшая секретарша Давида – Оксана. Это была высокая, худощавая девушка лет двадцати семи, с правильными чертами лица и красивыми светло-русыми волосами.

«Сегодня какой-то день красивых женщин в моем расследовании», —подумала Настя, вспомнив красотку Марианну.

– Итак, Оксана Владимировна, расскажите мне, пожалуйста, какие отношения были у вас с Давидом Георгиевичем? – начала Снеговая дружелюбным тоном.

– Хорошие отношения, он был очень хорошим… – начала отвечать девушка и всхлипнула, не закончив фразу. Достала носовой платок, вытерла лицо.

«Первый человек, которому реально жалко убитого. Забавно».

– Он был очень хорошим начальником, – наконец сказала Оксана, – Всегда отпускал, если у меня что-то случилось. Когда узнал о болезни моей мамы, помог деньгами, понимаете. Я ему не говорила, не хотела жалости. Он от коллег узнал и все равно помог.

– Простите меня за этот вопрос, но я должна его задать. Ваш ответ должен быть максимально честным, если вы хотите помочь мне найти убийцу. Ваши отношения были только профессиональными?

Оксана покраснела:

– Нет, мы не спали, если вы об этом.

– Не обязательно об этом, – сказала Настя. – Возможно, вы были друзьями. Он делился с вами своими планами или переживаниями.

– Друзьями мы не были. Он про себя ничего не рассказывал. Про меня спрашивал иногда, про здоровье мамы, но не очень часто. Говорили о работе.

– Как давно вы работаете его секретарем? – Снеговая попробовала зайти с другого конца.

– Уже шесть лет, начиная с последнего курса университета. Он ещё коммерческим директором здесь был, когда я устраивалась. А что?

– Значит, вы привыкли к его распорядку дня, привычкам и поведению. Скажите, Оксана Владимировна, поведение Давида Георгиевича в последние месяцы перед убийством было обычным или отличалось?

– Вроде было таким же. А что могло поменяться?

– Иногда люди, которых потом найдут убитыми, перед смертью получают угрозы, выглядят испуганными или потерянными, – объяснила Настя.

– Если он и получал угрозы, я об этом не знала, – ответила Оксана. – Испуганным или потерянным он не был.

– Ладно, допустим, не испуг, а может быть что-то другое. Любая странность в его поведении может оказаться полезной для моего расследования. Попробуйте вспомнить, Оксана Владимировна.

– Он стал чаще допоздна задерживаться на работе. Обычно он старался после девяти вечера, край полдевятого, отпускать меня и уходить сам. А последние пару месяцев ровно в девять меня отпускал, а сам оставался в офисе. Работал над чем-то, наверное.

– Он рассказывал над чем?

– Нет.

– А предположить можете?

– Я не очень хорошо разбираюсь в бизнес-процессах. Возможно, компания собиралась запускать какой-то новый проект, не знаю.

Снеговая внимательно посмотрела на неё:

– Вы говорили кому-то в компании об этой новой привычке?

– Нет, меня никто не спрашивал.

– Даже его отец?

– Да, даже он.

– Хорошо. Вы мне очень помогли, Оксана Владимировна.

– Какой толк только от моей помощи.

Оксана снова всхлипнула и достала платок.

Настя взяла её руки в свои.

– Я обязательно найду убийцу. Он получит заслуженное наказание, – твердо сказала Снеговая. – Да, убитого это не вернет, но справедливость будет восстановлена. Я вам это обещаю.

– Спасибо.

***

Следующим Настя допрашивала Максима Чернова, заместителя генерального директора «Владхимбио». Это был мужчина в аккуратном костюме, чуть младше сорока, среднего роста, худощавый и бритый наголо.

– Максим Львович, какие отношения у вас были с Давидом Георгиевичем? – спросила Снеговая.

– Нормальные, рабочие отношения, – спокойно ответил тот. – Друзьями или приятелями не были, но работали слаженно.

– Он вам ничего подозрительного в последнее время не рассказывал?

– Нет. Он вообще мне мало что рассказывал.

– Как давно вы работаете во «Владхимбио»?

– Почти полтора года.

– Вы расстроены, что новым генеральным директором назначили не вас?

– Нет. Я знал, что прихожу в семейную фирму, поэтому рассчитывал не на повышение, а на знания и опыт. Да и зарплата тут выше рынка.

Насте показалось, что он говорит искренне.

– Хорошо, расскажите, пожалуйста, были ли у Давида Георгиевича враги? —спросила она.

Максим усмехнулся:

– Всегда удивлялся, когда в детективах задают такой вопрос. Это у Дюма Д’Артаньян и Рошфор враги. У реальных людей бывают конкуренты, завистники, не знаю, но точно не враги.

Снеговая придвинула свой стул поближе к столу и посмотрела ему прямо в глаза.

– У реальных людей бывают враги. Особенно у таких людей, у которых находят убитыми в центре Москвы среди бела дня.

– Ладно-ладно, – быстро согласился Максим. – Может и были враги, но я про них ничего не знаю.

– Тогда расскажите про завистников и конкурентов.

– Слушайте, я не хочу звучать как рекламный буклет, но мы лидеры российского рынка химических удобрений. Мы работаем с большинством частных аграрных компаний и выигрываем тендеры на поставки в государственные. Разумеется, у нас есть конкуренты, и они нам завидуют.

– Кто, например?