Шахматист

Нила Кинд

Шахматист

Примечание: гамбит – (от итал. dare il gambetto – поставить подножку – в шахматах и шашках: общее название дебютов, в которых одна из сторон (в большинстве случаев белые) в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал (обычно пешку или шашку, но иногда и лёгкую фигуру). Различают принятый гамбит (жертва принята), отказанный гамбит (жертва отклонена) и контргамбит (вместо принятия жертвы противник, в свою очередь, сам жертвует материал).

Глава 1

Звук был резкий, пронзительный, вибрировал на высоких нотах, больно ударял в барабанные перепонки, отскакивал от них и снова бил в одну точку, доставляя ушам невыносимые страдания. Вадим то закрывал их ладонями, то руками обхватывал голову целиком, прижимая её к коленям. Но звук всё равно проникал, издевательски настойчиво, не оставляя шансов на спасение. «Ну когда же ты замолчишь?! Когда же ты замолчишь?!» – в отчаянии шептал Вадим. Длительность родительских скандалов зависела исключительно от маминого настроя: она могла уложиться и в пять минут, а могла растянуть «удовольствие» на час, а то и дольше… Её голос становился визгливым, кричала она с надрывом и определённым налётом театральности, подкрепляя крик швырянием всего, что попадалось под руку, и не забывая украдкой бросать взгляд в зеркало. Она относилась к редкому типу женщин, которым гнев и ярость были к лицу. Прекрасная фурия. Однако наступал момент, когда разбушевавшаяся стихия вырывалась за невидимую грань – черты маминого лица искажались настолько, что пугали её саму, и наступал благословенный момент – она замолкала. Так же внезапно, как и начинала истерику. Отец чаще всего отмалчивался, хотя иногда пытался утихомирить супругу ласково-терпеливым: «Ты всё преувеличиваешь, Сашенька».

Родителей звали одинаково: Александр и Александра. И родились они в один день и в один год. Но при такой, казалось бы, кармической предназначенности друг другу, они были совершенно разными: отец – большой, спокойный, напоминал Вадиму доброго медведя Балу; мама – миниатюрная, порывистая, вся словно бы состояла из острых углов, и каждый угол больно ранил, разрушал их мир, тот мир, в котором Вадим появился на свет и счастливо прожил первые семь лет своей жизни. Возможно, он просто не помнил вспышек маминого гнева; может быть, они происходили реже… Но потом маму словно заколдовала злая колдунья. Её крик стал заканчиваться всегда одинаково: «Твой сын такой же никчёмный, как и ты!» Вадим не понимал смысла слова «никчёмный», но догадывался, что это не очень хорошее качество и мама сердится, что оно, это качество, у Вадима есть. Ему хотелось спросить разъяснений у отца, но, пока он ждал, когда с папиного лица уйдёт угрюмость, желание проходило, почему-то Вадим был уверен, что своим вопросом огорчит папу ещё больше, чем это уже сделала мама… Но самые неприятные детские воспоминания были связаны даже не с приступами маминой ярости, а с их последствиями – её раскаянием и стремлением исправить то, что только что уничтожала с таким упорством и страстью. Она прибегала в детскую и принималась тискать и зацеловывать его, обильно поливая слезами, причиняя физическую боль излишне крепкими объятиями, на теле потом оставались синяки и долго не проходили… Когда Вадим подрос, он научился мягко отстранять её, бормоча неловкие слова утешения и чувствуя себя предателем по отношению к отцу…

Вадим уже давно не стеснялся признаваться себе, что не любит эту женщину, почему-то «назначенную» ему в матери. И уже давно втайне ждал решительного шага от отца – что тот соберёт вещи, возьмёт сына за руку и скажет твёрдым тоном: «Прощай!» И это прозвучит так непреклонно, что мама поймёт – она над ними больше не властна.

И такой день наступил. Вот только папа не взял его за руку, а ушёл один. С единственным чемоданом. Молча. Навсегда.

Накануне он долго сидел у кровати сына, задумчиво гладил его по густому, жёсткому светлому ёжику на голове (Вадим унаследовал мамины голубые глаза и мамин же цвет волос), сказал непонятное: «Вырасти настоящим мужчиной и люби маму, всегда помни, что она любит тебя, даже если иногда тебе так не кажется». Вадим размышлял над его словами всю ночь. А утром за папой закрылась дверь, и точно такая дверь закрылась в душе Вадима…

У него и раньше было мало друзей. Общению с ровесниками он предпочитал шахматную доску. Расставляя фигуры на квадратиках поля, он уже представлял себе, как погрузится в волшебный мир логики и абсолютного хладнокровия. Настоящее сражение можно выиграть только так – логикой и хладнокровием. Чтобы всё было по-честному, Вадим одинаково старательно играл и за белых, и за чёрных, перевоплощаясь одновременно с поворотом шахматной доски. До последнего пытаясь изменить исход «битвы», хотя исход был ему виден уже после первых ходов. Это была его странность, которая удивляла и его самого…

Ему было три года, когда, оставшись дома один и увлёкшись исследованием запертых шкафов (ключи торчали в замочных скважинах, родители не учли, что малыш уже достаточно сообразительный и ловкий, чтобы воспользоваться ими), он обнаружил плоскую коробку, обитую тёмно-красным бархатом, с двумя блестящими замочками-петельками. Коробка была очень тяжёлой, Вадим едва не уронил её. Хорошо, что лежала она на самой нижней полке серванта, под стопкой папиных книг. Что книги были именно папины, мальчик определил по картинкам: в папиных текст прерывался схемами и чертежами, он работал ведущим инженером на крупном заводе, Вадиму представлялось, что папа ведёт за собой целую толпу других инженеров. Он осторожно стащил коробку на пол и, дрожа от волнения и предвкушения чего-то необычного, подцепил кончиками пальцев изящные петельки и приоткрыл крышку. На красивой, в бело-зелёную крупную клетку доске из какого-то камня лежали два мешочка, тоже из тёмно-красного бархата, перевязанные золотистыми шнурками. Узелки были одинарными, простенькими, Вадим смог их развязать и вытряхнуть содержимое. Его детское ожидание чуда вдруг обрело черты – великолепные каменные фигурки, белые и нежно-зелёные, самыми узнаваемыми были кони с роскошными гривами, остальные были непонятными, отличались формой и размером, завораживали своим таинственным предназначением. Вадим подолгу разглядывал каждую и неохотно откладывал, чтобы взять следующую. За этим занятием его и застал отец. С тех пор шахматы стали неотъемлемой частью его жизни. Лучшей частью…

Когда Вадиму исполнилось пять, он, играя с папой ежевечернюю партию, неожиданно сказал:

– Через шесть ходов тебе будет мат.

Отец недоверчиво посмотрел на доску, у него была выгодная позиция, ничто не наводило на мысль о проигрыше, наоборот, он рассчитывал «одолеть» сына-пятилетку (с каждым разом это становилось всё более серьёзной задачей, то ли он был таким превосходным учителем, то ли у сынишки был природный талант).

– Ты не слишком самоуверен?

Вадим пожал плечами. Объяснить он всё равно бы не смог – он «видел», а уж как это получалось, для него самого было загадкой.

Через шесть ходов отец с уважительным удивлением взирал на своего отпрыска.

– Так, играем вторую партию.

Это было «нарушением» режима, за которым строго следила мама, но в тот вечер её не оказалось дома, она задержалась на дне рождения своей подруги…

Его отвели в шахматную школу, но Вадиму там не понравилось: общения ему «хватало» и в детском саду, новые знакомства давались тяжело, а достойных соперников он не обнаружил, разве что сам тренер… Однако уровень тренерской игры в первое посещение школы проверить не удалось, а второго посещения уже не случилось… Куда увлекательнее было анализировать партии знаменитых шахматистов, решать сложные шахматные задачи и готовиться к сражению с искусственным интеллектом – так папа называл компьютер. Мама сердилась на отца из-за того, что он «превращает нормального ребёнка в рака-отшельника» и при этом даже не ставит амбициозных целей – побед на турнирах, желательно международных, и вообще – каких-нибудь «дивидендов» от звания родителей вундеркинда…

Щёлкнул замок… Десятилетний Вадим несколько минут в растерянности прислушивался к наступившей тишине, потом, не глядя на мать, прошёл в свою комнату, достал обитую бархатом коробку с шахматами из оникса (он уже давно выучил название красивого беловато-зеленоватого камня) и распахнул створку окна – в комнату тут же ворвался морозный воздух и влетело несколько снежинок. В отличие от матери, застывшей посреди прихожей с изумлённым и возмущённым видом и готовившей «речь» к возвращению взбунтовавшегося супруга, Вадим знал, «видел», что она проиграла свою партию… А вместе с ней и он…

Дверь приоткрылась. Не поворачивая головы и опережая вопрос матери, Вадим произнёс:

– Он ушёл насовсем.

Собственный голос показался ему незнакомым, тусклым.

– Может быть, у него кто-то есть? – робко спросила мама. – Ты не знаешь?

Вадиму подобная мысль не приходила в голову. Почему-то он всегда считал, что после разрыва с матерью они с отцом будут жить вдвоём. Неужели папа променял его на женщину и поэтому ушёл без него?..

Обида помогла справиться с болью. Вадим молча позавтракал и отправился в школу. Выходя из подъезда, бросил взгляд на заснеженный газон – коробки не было. Возможно, яркое пятно привлекло кого-то из прохожих и у шахмат появился новый хозяин…

Глава 2

– Здравствуйте, Вадим, – голос звучал вкрадчиво, небольшие, близко посаженные, тёмно-карие, почти чёрные глаза смотрели доброжелательно и в то же время цепко, подмечая любое движение на лице собеседника.

– Здравствуйте, – Вадим постарался, чтобы приветствие прозвучало вежливо.

– Сколько вам лет?

– Недавно исполнилось тридцать, – ответил он, чувствуя, что ему трудно концентрироваться на разговоре, мысли упорно возвращались к недавнему матчу между норвежцем Карлсеном и иранцем Фируджей, в которой был разыгран отказанный ферзевый гамбит. Фируджа играл чёрными, допустил несколько серьёзных ошибок и потерпел поражение…

– Вадим! Мне кажется, вы меня не слушаете, – недовольство женщина спрятала за спокойностью тона. – Кто та дама, что привела вас ко мне и ожидает сейчас в приёмной?

– Простите… Это моя мать.

– Вам тридцать, ваша мать считает, что вам нужна помощь психолога, а как считаете вы?

– Мне всё равно, – Вадим равнодушно пожал плечами. На 35-м ходу Фирудже следовало пойти ферзём… – Она хочет того, чего хотят все матери от своих сыновей, чтобы я обзавёлся семьёй, хочет внуков, – добавил он, осознав, что в разговоре снова возникла пауза по его вине.

– А у вас есть такое желание? Возможно, вам нравятся другие отношения? Не гетеросексуальные?

…За стенкой слышался шёпот, приглушённые смешки, потом – ритмичное поскрипывание. Вадиму уже исполнилось тринадцать, и он знал, что означают эти звуки, о сексе в их классе не говорил только ленивый. Мальчишки листали в туалете журналы с весьма пикантными фотографиями и подкалывали одноклассниц, у которых блузки выразительно оттопыривались двумя холмиками. Ехидные смешки и замечания вызывали и периодические пропуски девчонками уроков физкультуры. Однажды физрук, не выдержав, собрал всех мальчишек в раздевалке и, не особенно подбирая выражения, прочёл им целую лекцию о строении женского и мужского организмов и предупредил, какие «прелести» поджидают тех, кто сейчас хихикает, в недалёком будущем. И прыщи по всему лицу станут самым меньшим из зол. После «лекции» Вадим долгое время избегал смотреть на девчонок. Разве что украдкой. Они стали казаться ему такими же таинственными и всемогущими, как шахматные королевы. Обладающими загадочной властью над ними, мальчишками. Взгляды, которые он всё чаще ловил на себе, волновали воображение и тело, одновременно вызывая чувство протеста, стыда и гадливости. Возможно, из-за тех самых стонов, что доносились ночами из-за стенки…

Когда он достаточно подрос, чтобы не засыпать сразу после «Спокойной ночи, малыши», звуки из родительской спальни хотя и вызывали любопытство, но представлялись ему естественными. К тому же обдумывать по ночам шахматные ходы и сочинять для отца ловушки – было куда интереснее, чем прислушиваться к происходящему в соседней комнате. Возможно, он был просто слишком мал… Однажды, проанализировав их незаконченную вечернюю партию, Вадим понял, что папа допустил ошибку, которая обернётся для него проигрышем через два хода, и ворвался в их спальню – предупредить, дать возможность исправить оплошность. Было жаркое начало лета, светлые и душные ночи, родители не успели отпрянуть друг от друга и прикрыться одеялом. Но вид их голых, блестящих от пота тел не вызвал неприятия. Всё, что делали мама и папа, показалось ему тогда не более чем удивительным… В то счастливое время родители ещё были для него одним целым и он никогда не знал ответа на вопрос, кого он любит больше. Разве такое возможно?! Они оба составляли его мир…

Теперь же Вадим непроизвольно – или произвольно? – даже не ПРИслушивался, а ВСЛУШИВАЛСЯ в происходящее за стенкой между матерью и её новым мужем. Каждым скрипом кровати, каждым стоном она снова предавала их – его и отца… Что она делает?! Утром он не сможет на неё смотреть, не сможет отделаться от вызывающей брезгливость картинки, на которой она, обнажённая, лежит под таким же обнажённым чужим (чужим!) мужчиной, в точности, как тогда с папой, как будто и нет никакой разницы! И в точности – как на лощёных страницах «запретных» журналов или в фильмах, где сцены погони и стрельбы соревновались по количеству лишь с постельными…

Отца он, впрочем, тоже не простил, и тот давно оставил попытки наладить общение с сыном. По телефону Вадим разговаривал сухо, не скрывая, что расспросы ему в тягость, от встреч отказывался, сначала выдумывал предлоги, потом просто стал говорить нет. Возможно, их отношения возобновились бы постепенно, но… буквально через год после развода с матерью у отца родился сын от второй жены. И для Вадима это стало очередным предательством. Семья? Бессмысленный набор букв…

Жизнь оказалась похожа на шахматную партию. Он не заметил ловушки, и ему поставили мат. Время на часах обнулилось, соперник давно ушёл, а Вадим словно бы всё сидел за шахматной доской, с недоверием и удивлением разглядывая фигуры, загнавшие его в безвыходную позицию…

– Вадим?..

– Вы спрашиваете, не голубой ли я? – Вадим едва не рассмеялся. – Чушь.

…Ему было шестнадцать, он закончил школу с медалью и, как победитель престижных математических олимпиад, без особых усилий поступил в университет. Рослый, крепко сбитый (в отца) голубоглазый блондин не производил впечатления самого юного на курсе. А его настороженное отношение к девушкам лишь подогревало к нему интерес противоположного пола. Его зазывали на студенческие вечеринки, но Вадим, как и прежде, чурался общества, предпочитая одиночество своей комнаты и разбор шахматных турниров.

Это случилось зимой, он как раз возвращался домой после очередного экзамена. Торопился к чашке обжигающего чая, замёрз как цуцик, пока ждал на ледяном ветру маршрутку. Соседка, бездетная разведёнка тридцати пяти лет, перехватила его у двери в квартиру, попросила помочь с компьютером, мол, что-то он стал часто зависать. Тот вечер оставил в памяти сумбур – бесстыдно смелые горячие руки, влажные губы… взрыв мозга от неведомых ранее ощущений… Он долго приходил в себя, по привычке анализировал произошедшее. Пришёл к выводу, что отношения с женщиной тоже напоминают шахматную партию, с соседкой они «сыграли» блиц. Он бывал у неё ещё пару раз, пользовался её жадной покорностью, набирался опыта, вёл себя агрессивно-напористо, даже жёстко, представляя рядом с собой то мать, то новую жену отца, стремясь причинить боль, отомстить за свой разрушенный когда-то счастливый мир… Потом были ещё девушки. Он с первого взгляда определял, сколько «ходов» нужно сделать с той или иной «пассией», чтобы заполучить её для секса. «Выиграв партию», хладнокровно расставался, ни к кому не привязываясь сердцем. Оно билось ровно и мощно, ускоряясь лишь в моменты экстаза.

Правда, иногда ему снилась какая-то незнакомка… С ней он расслаблялся, напряжение и желание причинять боль уходили, с ней он был нежен и заботлив…

– Как она выглядит? Цвет глаз, волос, фигура, рост?

Вадим смутился: он что, случайно произнёс свои мысли вслух?

– Вадим?..

– У неё тёплые ладони…

*

Отчёт-анализ по методике «Приват-критика»

Заказчик: Вадим «Шахматист».

Исполнитель: …

Дата и время работы: …

Место встречи: Кабинет психолога.

Цели в жизни:

Спокойствие.

Цели нашей встречи:

Разобраться с причинами, почему не получается выстроить долгосрочные отношения с какой-либо девушкой.

Вадиму «Шахматисту» тридцать лет. Он привлекательный молодой человек. Единственный ребёнок. Родители развелись, когда ему было 10 лет, у отца другая семья, со сводными братьями-сёстрами Вадим незнаком, контакты с отцом не поддерживает по своей инициативе, не может простить ему «предательства», что отец оставил его с матерью. Мать деспотична и истерична, после развода ещё дважды выходила замуж, но в новых браках жизнь не сложилась. Отношения с матерью у Вадима натянуто-спокойные, он выполняет «сыновьи обязанности», поддерживает её финансово (Вадим работает программистом), исполняет «прихоти» – например, её желание, чтобы он поговорил с психологом, сам бы он никогда не обратился, так как не считает, что у него есть проблемы…

……..

Задания, которые нужно выполнить к следующей встрече:

Познакомиться с девушкой (ни в коем случае не выбирать «материнский» тип внешности).

Поддерживать отношения в течение одного месяца.

Вести дневник-отчёт.

*

Вадим несколько раз перечитал полученное по электронной почте письмо, посмотрел на время, которое провёл на приёме, – три с половиной часа… Они что, действительно разговаривали три с половиной часа?! Ровно столько длится классическая шахматная партия. Он даже с матерью не общается дольше десяти минут подряд, хотя они и живут под одной крышей и регулярно встречаются за ужином. Как этой психологине удалось заставить его выслушивать вопросы и давать на них ответы, да ещё и не заметить пробежавшего времени? Вадим вспомнил тонкие губы на суховатом лице, количество ручек и карандашей в красивом стакане «под бронзу» и разноцветных корешков на книжных полках… «Не выбирать материнский тип внешности…» Все его «знакомые» были миниатюрными худышками со светлыми волосами… Неужели он действительно подсознательно стремился наказать мать, причиняя страдания похожим на неё девушкам?.. Возможно, выбор был бы более разнообразен, если бы он хотя бы раз увидел вторую жену отца… Странно, что сам он не задумывался над фактом, который казался теперь совершенно бесспорным.

Зачем он сказал про тёплые ладони?.. Случайно вырвалось. Это единственное ощущение, с которым он просыпался… Вадим никогда не мог воссоздать в памяти облик «своей» незнакомки, что-то неуловимое, нежное… Она гладила его, скользила ладонью по лицу, плечам, груди, животу… стремилась ниже… Когда он перехватывал её руку, их ладони встречались…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.