Ювенотерапия

– Интересно, – как все и всегда в такой ситуации, Денис хмыкнул, что ему интересно, не отвлекаясь от сковородки, – Устно что ли переводишь?

Я прыснула со смеху: был у меня такой опыт. Да уж. Хорошо, что теперь я могу вспоминать о нем со смехом. Рассказывать байки о том, из-за чего раньше плакала… Ну, хотелось бы верить, что это путь сильных людей, переплавляющих неприятный опыт в забавные истории. Или людей глупых, уж не знаю.

Особо не стараясь, Денис нащупал тему для разговора, которой меня можно занять надолго. Обычно это проворачиваю с людьми я, когда вижу, что им совсем уж неловко молчать рядом со мной. Но сейчас сама купилась; давно не вспоминала тот провальный перевод на операциях.

Операции проводились на свиньях, и свиней мне было очень жалко. Их разрезали, пережимали им аорту и выхватывали из нее кусок, заменяя его искусственным стентом. Одна команда недостаточно сильно пережала сосуд, и, когда его надрезали, струей брызнула алая-алая кровь. Изначально я думала, что вид крови и внутренностей все испортит – испугаюсь, начну мямлить и запорю мероприятие… Пульсирующее сердце существа, размерами превосходящего моего маленького племянника, и впрямь выглядело жутковато; однако мямлить я начала, когда на второй день участники решили, что издеваться над свиньями скучно, и попросили звездного хирурга разобрать практические вопросы.

Точно так же я мямлила, когда меня позвали «просто поездить с руководством компании по аптекам и помочь в общении с провизорами», а в результате я оказалась на презентации, слайды для которой никто заранее в перевод не отдавал из соображений конфиденциальности. Почувствовать себя причастной к тайному заговору аптек было, конечно, прикольно, но по факту заказчики меня подставили. Осадочек до сих пор заставляет меня отклонять хорошие проекты…

Но как-то я увлеклась – а Денис и рад оказался развесить уши. Разложив еду по тарелкам, он с живым интересом слушает мой рассказ, все поддакивает и смеется. Глядя в эти темные глаза, я хочу верить, что ему и правда нравится.

Естественно, жалоб на заказчиков в моих байках нет – наоборот, я всегда стараюсь посмешнее подать историю, не зацикливаясь на виноватых. А вино, которое подал к позднему ужину Денис, только добавило остроты в мои рассказы о работе.

Глава третья

Нотариальное заверение – и вправду только часть моей работы. В общем и целом мне она нравится: сшивая документы, например, я позволяю глазам отдыхать. Для курьера у нас нагрузки не хватает, поэтому редкие документы возить к нотариусу приходится тоже мне. Совмещая такие поездки с обеденным перерывом, я могу позволить себе и позагорать в парке, и покушать в необычном заведении и даже прикупить какую-нибудь обновку – при этом сэкономив рабочее время. Плюс, с людьми в итоге научилась общаться. Раньше боялась звонить, даже если очень было нужно, и несколько раз проговаривала про себя, что и как скажу. Сейчас набираю номер и звоню.

Но когда дело доходит до сверки переводов с оригиналами, я начинаю страдать. Не под это мой мозг заточен, ох, не под это. Я могу найти неправильное согласование, опечатку или неудачное слово в огромном тексте, на котором быстро замылился бы глаз у любого из сотрудников «МедиТерры», но если в типовом документе поменялась цифра, я обязательно эту замену пропущу.

Мне тесновато в нотариальном переводе, и я рада, что помимо этого у меня есть возможность работать и с другими текстами. Вишенка на торте для меня – задачи, хотя бы отдаленно напоминающие художественный перевод. Люблю все, что требует творческого подхода и разбавляет мои рабочие будни. Люблю состояние потока, в которое я погружаюсь сразу, как только переключаюсь на такую задачу. Я чувствую себя в своей стихии, а это не может не воодушевлять.

И еще меня хвалят потом – кто же не любит похвалу? Очередной комплимент я получила уже с утра, за рекламный ролик для компании Этернофарм. В нем нарисованная принцесса росла и задувала свечки на праздничных тортах, с каждым годом свечек становилось все больше и больше. Потом она пошла в клинику, вышла оттуда и снова стала задувать свечки. Их опять становилось все больше, а вот принцесса внешне меняться перестала. До этого я уже редактировала брошюру по их Ювеностату, где было довольно много специфических терминов, поэтому мультик показался мне совсем простым. Единственное, нужно было уложить перевод в хронометраж, и с этим пришлось, конечно, повозиться. Но зато теперь с нетерпением буду ждать этот мульт в озвучке —самое классное.

– Таня, объясните мне, пожалуйста, вот что, – Давид дождался, пока большинство уйдет на обед и начал разговор; и не очень хорошо начал, – Как так получилось, что крупный дистрибьютор медицинской техники обращается в маленькое бюро за устным переводом и требует именно вас?

Я вздрогнула, но потом с облегчением выдохнула. Думала уже, что просмотрела ошибку в той брошюре, и заказчик высказал претензии. Уж слишком сильно я погрузилась в проект. Что за дистрибьютор?

– Некий Денис Родионов, – продолжил Давид, – Вы его знаете?

Денис? Его фамилия – Родионов? Я промыла и перевязала ему рану вчера, он угостил меня ужином, и мы очень душевно поболтали. Но последний раз я его видела и слышала, когда он посадил меня в такси; с тех пор даже не писал ничего – а подобное предложение ему стоило бы адресовать сначала мне… И как он узнал про «МедиТерру»?

– Да, – ответила я, – Мы познакомились недавно, и я рассказала, кем работаю. Что он хочет?

– Чтобы вы в качестве переводчика сопровождали его в деловой поездке. Где вы познакомились?

– На танцах. А язык какой?

– Английский и испанский, ваши пары. Вы знали, что он владеет компанией «Родио Тек»?

– Нет. Среди танцоров много айтишников, а он похож на айтишника, поэтому я даже не спрашивала. Что за тема?

– Лазерное оборудование. Будет презентация – тут потребуется нашептывание, – и переговоры. На переговорах просто последовательно можно. Справитесь?

Я двинула плечами. Я всем рассказываю байки про свой скудный опыт устного перевода; внимавший мне вчера Денис, видно, не совсем понял, что байки – это про юмор.

– А нельзя отправить другого переводчика? Яков идеально подходит, у него и опыта много.

– Требует вас, – Давид, кажется, многозначительно посмотрел мне в глаза. Вернее, это было похоже на многозначительный взгляд, но его значение я все-таки не разгадала. Не знаю, что ему говорили заказчики после моих провалов, но ему явно не хочется меня отправлять.

– Вы согласитесь? – спросила в надежде на отрицательный ответ. Мне так не хочется идти на устный!

– Я это не одобряю. Денис Родионов может оказаться непорядочным человеком.

Не то, на что я надеялась, но если согласиться, доверия к Родионову будет меньше. Хотя даже просто кивнуть не могу. Все-таки это нечестно.

– Мы с ним познакомились, когда он заступился за меня на вечеринке, – сказала я. Надо отдавать должное людям.

– Все равно подозрительно. А я за вас отвечаю, – Давид нахмурил брови.

Перед кем, интересно? Перед самим собой, разве что. Я как-то слышала на одном из собеседований – спасибо опен-спейсу, – что принимая на работу человека, Давид все равно что принимает его в семью, поэтому хочет знать о нем больше. И почему-то мне хотелось верить, что мы – своего рода семья. Я трачу на этих людей большую часть своего времени, и сильно прикипела к ним, хоть мы и мало общаемся. Отправляя меня с Ириной в Питер, Давид целую лекцию прочитал о том, что следует быть осторожнее в чужом городе. От родителей подобные наставления меня возмутили бы – ну что я, маленькая в самом деле? – но слушать их от начальства было даже приятно. Забота чувствуется во всем в нашей компании – начиная от сладостей на офисной кухне и заканчивая йогой с приходящим просветленным учителем дважды в неделю.

Я не хочу причинять лишние хлопоты руководителям. И думать об этом не хочу, странно это все.

– Как вы решите, Давид, так и будет.

– Естественно, – хмыкнул Давид, – Но, Таня, как лучше поступить, по-вашему? Формально повода отказать ему нет.

Что бы ни затеял Денис, на работе мне нужно думать о работе. Я должна оставаться профессионалом во всем, что касается «МедиТерры».

– Предлагаю запросить у него материалы. Тема сложная, без подготовки я не поеду – вы прекрасно знаете.

– А если пришлет?

– Предлагаю удвоить сумму.

– А если согласится?

Я снова двинула плечами. Если верны мои представления о Денисе, он все равно добьется своего.

– Предлагаю воспользоваться ситуацией, – мне не удалось сдержать усмешку.

Давид нахмурился и покачал головой.

– Мне это не нравится, Таня. Я еще подумаю.

А мне-то как не нравится. Пожелав, чтобы Давид надумал отказаться, я вернулась к работе – хочу до обеда досмотреть один текст для Яны. Однако не прошло и пары минут, как в дверь постучались. В офис вошел невысокого роста человек в идеально пошитом костюме, почему-то бросавшемся в глаза прежде остальных его черт.

– Добрый день, я ищу Татьяну Карам.

Давид покосился на меня и указал пальцем. Ко мне постоянно приходят курьеры с документами от заказчиков, но никто из них еще не выглядел так представительно.

– Это я, здравствуйте, —сказала я. Наш гость и меня заставил насторожиться.

– Денис Витальевич просил передать вам это, – мужчина протянул запечатанный курьерский пакет.

– Кто?

– Денис Родионов, Таня, – сказал Давид.

Денис Витальевич Родионов. Почему я по частям узнаю имя этого человека?

– Именно так. Там ваша сумка. Я запечатал ее, чтобы никто посторонний не открыл.

– А-а, – протянула я и покосилась на гостя. Интересно, а сам он открывал мою сумку? Наверняка ведь, хотя смотрит так, будто нет. Кристально-честный взгляд человека, никогда в жизни не ковырявшегося в чужих сумках. А Денис? Там ничего особенного, косметичка и прокладки. И мусор всякий. Не прямо-таки скелет в шкафу, но все же я бы предпочла, чтобы никто не подозревал о бардаке в моей сумке.

Я забрала свое добро, поблагодарила человека в костюме, и он вышел.

– Таня, как это понимать?

– Ну, после драки мы спасались бегством, что-то вроде того, и я забыла в кафе сумку. Собиралась забрать ее на выходных, да он меня опередил. Видимо, расплачиваться за разбитое поехал, вот и забрал заодно.

– Бардак какой-то, – задумчиво произнес мой руководитель, – Идите обедать.

Содержимое моей сумки – метафора моей жизни. Надо будет над этим поразмышлять на досуге.

Все это очень странно. Сделав заказ в пабе, куда обычно хожу обедать, я разыскала страницу Дениса в ВК. Ничего, что могло бы выдать в нем владельца крупного бизнеса, я не нашла. Ни экзотических пляжей, ни дорогих яхт на фотографиях не увидела. Ничего, что отличало бы его от среднестатистического айтишника. Да даже квартира его говорила о том, что он —айтишник! Ну, или кто-то наподобие.

Одно хорошо: профиль не закрыт, а значит ждать, пока он примет заявку в друзья, необходимости нет. Позвонить можно и так.

– Это что, черт возьми, за шуточки? – хотелось наброситься на него с кулаками, но говорим мы с ним, получается, по телефону, так что я постаралась в интонацию вложить все раздражение, какое у меня вызывала его затея.

– И тебе привет! – весело отозвался человек с дырой в предплечье, – Тебе уже вернули сумку?

– Да, спасибо. Я по поводу перевода звоню – ты прикалываешься?

– Нет. Подумал, что тебе интересно будет поехать, раз ты переводчик.

– Но я не смогу!

– Все ты сможешь.

– Я попрошу Давида увеличить счет.

–Да пожалуйста.

– В два раза.

– Как скажешь.

– В пять раз!

– С удовольствием оплачу, – промурлыкал в трубку Денис.

Он заигрывает? Он издевается?

– Ты что, издеваешься?

– Я серьезно, – и теперь голос его и впрямь посерьезнел, – Ты поедешь со мной, документы тебе сделают очень быстро.

– Ненормальный, – я сбросила звонок. Вчера он не был таким. Вчера были задумчивость и доброжелательность, сегодня – сбивающая с толку дерзость.

Зря он в это вмешивается. Работа – наверное, единственный оплот стабильности в моей жизни. По крайней мере тут у меня все хорошо. Дома иногда бывает не очень и в личном фронте тоже не очень, а на работе – всегда прекрасно. Даже когда аврал, даже когда заказчики тупят и требуют невозможного, я все равно в своей тарелке. Я нашла свое место, а если что-то пойдет не так, потеряю его. И дело не совсем даже в деньгах, хотя выживать без помощи родителей мне станет очень сложно; больнее всего это ударит по моему душевному равновесию. Это большой риск.

«Таня, как будете доступны – перезвоните», – написал мне через десять минут Давид.

Шикарно. Денис добрался до Давида. Сказал, что я нагрубила? Отзывает проект? Ну и к лучшему! Думаю, начальник только обрадовался тому, что не нужно принимать решение самому. Я дожевала овощи и набрала босса. Наша проблема разрешилась сама собой, как хорошо!

– Сейчас я разговаривал с Денисом Родионовым, —затараторил начальник, чтобы не дать мне вставить и слова, – Не знаю, когда вы успели поразить его переводческими талантами, но он хочет, чтобы именно вы переводили в Барселоне. Опыта наберетесь и город посмотрите, Таня – это возможность, которую не стоит упускать!

Как бы я ни уважала Давида, последние его слова мне показались не очень искренними. Не сомневаюсь, что ему самому интересен мой рост, но главный ли это аргумент для нас обоих? Вероятно, по молчанию он разгадал ход моих мыслей, потому как продолжил уже ближе к тому, что волнует его самого:

– Еще он сказал, что давно о нас слышал хорошие отзывы, и пообещал, что уже с сегодняшнего дня регистрационный отдел его компании начнет обращаться к нам за переводом. Потом подтянутся и остальные – по мере того, как у него перестанут действовать договора с другими агентствами. И все это без тендеров! Если в числе наших клиентов окажется «Родио Тек», Таня, то с большой долей вероятности к нам начнут стекаться и другие крупные игроки. Это весомый вклад в нашу репутацию…

Помнится, на «Глобалии» я страдала, мечтая сделать такой вклад, теперь же меня это пугает. Слишком многое от меня начинает зависеть. А я ведь всего лишь рассказывала байки! Не врала, конечно, но все-таки и не выражала желания снова переводить устно.

– К тому же я не услышал от вас категоричного отказа, – закончил босс.

Он явно за то, чтобы я поехала, но принуждать не хочет. Я должна сама согласиться, судя по всему. Что ж, выбора у меня нет.

– Его не будет, Давид, – я попыталась смягчить голос, чтобы успокоить начальника, – Раз вы считаете это выгодным, то поеду. Беспокоиться за меня вам не придется, Денису можно доверять.

Проблема-то не в Денисе даже, хотя и в нем тоже, что уж говорить. Мне придется сильно напрячься, чтобы пережить шушутаж и послед с наименьшими потерями для своей самооценки. Но Давид с Ириной всегда ко мне добры, отказывать неудобно.

– Поговорив с ним лично, я теперь тоже так думаю, но… Почему-то не могу избавиться от ощущения, что продаю вас в рабство, – сдавленным голосом пробормотал Давид и положил трубку.

***

Бывает же: ни с того ни с сего появляется предчувствие, что ты в шаге от чего-то невероятного. Будто вот-вот случится что-то, что изменит твою жизнь – и ты предаешься этому сладкому предвкушению перемен. Закрываешь глаза и переносишься мыслями в идеальный мир, где все либо случается точь-в-точь по твоему сценарию, либо складывается случайным, но самым благоприятным для тебя образом… Так вот, как раз этого предчувствия у меня и нет. А есть только злость – я сидела над глоссарием для Барселоны двое суток! Зубрила термины вперемешку с просмотром видео про технику, подобную той, что будут впаривать Родионову испанцы. Естественно, совсем не выспалась.

Давид настоял на том, чтобы тот забрал меня из офиса. Ну, хоть честно признался, что хочет лично познакомиться с Денисом – и то хорошо. Только из-за этой его прихоти мне пришлось с чемоданом тащиться в офис. И не то чтобы чемодан слишком тяжелым был – я постаралась взять всего по минимуму. Просто такая забота уже напоминала родительскую, а от этого мне и впрямь неловко.

Благо, что Яна попросила отредактировать до отъезда текст про фармозамиб, так что я приехала пораньше и постаралась выбросить из головы все, что мешало вдумчивому чтению.

Почему-то я думала, Родионов пришлет за мной этого своего, в красивом костюме. Два любителя попонтоваться нашли друг друга. Но нет, он приехал сам и на такси. Хоть я и наплела небылиц про горящий проект, он прекрасно понял, зачем я поперлась в офис перед поездкой. А потому поднялся к нам без предупреждения и пошел здороваться с Давидом – ошибиться и не угадать начальника в самом заметном мужчине нашего офиса невозможно.

Иногда я смотрю на Давида и диву даюсь: как в такой внешности могут сочетаться угроза и кротость? Лучистые голубые глаза, способные подкупить кого угодно, и громадные ботинки, которыми он раздавит любого позарившегося на то, что он считает своим. Всегда с иголочки, всегда при рубашке, хоть от нас подобного и не требует – вот каков Давид. А Ирина, его супруга, миниатюрна и неформальна донельзя – кеды и дреды на ней даже во время важных мероприятий. Не всегда понимаю, как могут существовать в одной реальности такие разные люди, но их тандем и есть душа «МедиТерры».

Вокруг себя они собрали и разношерстных сотрудников. Андрей, наш верстальщик, помешан на спорте; если он пришел в офис без тренировочной сумки, значит, у него что-то стряслось. Яна обожает платья-футляры и разве что в лютый мороз позволяет себе надеть брюки. Марине же, клиентскому менеджеру, по душе цветастые безразмерные футболки и шаровары всех фасонов. Есть у меня подозрение, что именно яркость ее нарядов режет глаз Яне, и поэтому та всегда с раздражением реагирует на появление Марины в нашей части офиса. Хотя в чате они общаются очень даже мило и по рабочим вопросам зачастую соглашаются друг с другом. Я же – нечто среднее между ними: мои платья не так формальны, а маечки не так аляповаты. Нику и Диму я никогда не видела за работой в чем-то кроме свитеров. Их островок находится прямо под кондиционером, что эту парочку не очень радует; однако передвинуться в другое место они отказались, и поэтому кутаются потеплее, чтобы не нервировать окружающих нытьем по поводу вечных соплей.

Это, кстати, еще одна особенность нашего коллектива – мы не нервируем друг друга. Перепалки если и возникают, то исключительно по делу и затухают сразу, как только вопрос исчерпывается. Никто не переходит на личности, никто не высказывается больше, чем требуется для разрешения спора. Скорее всего, у нас и не сплетничает никто – я, по крайней мере, такого не знаю. Из всех я бы только Марину могла заподозрить в подобном, но в офисе она ни с кем не общается. Шанс поболтать на нерабочие темы и узнать друг друга получше появляется только на каких-то совместных вылазках, и то мы его почти не используем – неловкие паузы занимаем веселыми играми да околорабочими обсуждениями. Все мы интроверты, но необходимости раскрываться друг перед другом у нас нет, а потому находиться вместе нам в принципе комфортно.

– А кто-нибудь может помочь мне расшифровать видео? – Дима проорал на весь офис оттого, что в наушниках слишком громко включил звук, – Тут индус говорит на ломаном английском. Что-то про матку.

Ника обошла их островок и первой заглянула к нему в монитор. И тут же отшатнулась:

– Фу, предупреждать же надо, что тут кровь, жестокость и насилие!

Я рассмеялась вместе со всеми, и стало чуть менее нервно.

Я изредка косилась в сторону Давида с Денисом, но слушать не хотела, так что специально надела наушники и включила музыку. Поняла, что пора выходить, только когда Денис вплотную подошел ко мне, помахал рукой и взял чемодан. Пока я выключала компьютер, они пожимали друг другу руки и договаривались встретиться, чтобы обсудить условия постоянного договора. Да я по ходу сама – чемодан. И меня передали из рук в руки с примерно такими же лицами, какие полагаются в случае, если во мне наркота или доллары. Хотя подобное обращение, естественно, лучше, чем если бы меня бросили на произвол судьбы и сказали добираться самой.

– Прости, что ждать приходится, – сказал он, когда мы спустились и поняли, что машина еще не подъехала, – Я отпустил Влада, незачем его в аэропорт гонять.

П-ф-ф-ф. Десять раз п-ф-ф-ф, подумала я. Но, ковыряя кроссовком асфальт, сказала:

– Не-не, ничего страшного.

Всю дорогу до аэропорта мы ехали чинно-молча. И в аэропорту молчали, и во время посадки. Денис был занят перепиской с кем-то, а я – интроверт, ну, правда, мне в принципе помолчать нормально. Собеседники мои, бывает, испытывают неловкость из-за паузы; смотришь такому в лицо и видишь, как в уме он перебирает темы для разговора. И все неудачные, все неудачные.

Но в этот раз злость во мне смешалась со страхом, и уже в самолете, когда мы оторвались от взлетной полосы, меня прорвало:

– Чушь это все собачья! Какого черта, Денис?

– Ты о чем?

– О том, что мне обязательно нужно ехать. Я —посредственность, и ты прекрасно это знаешь.

– Ничего я не знаю. Но да, тут ты не потому, что мне нужен переводчик.

– А почему тогда?

– Ты мне понравилась.

– А попроще способа рассказать мне об этом ты не нашел?

– Я не ищу легких путей, Таня, – усмехнулся Денис.

– Легких путей он не ищет… А другим-то почему трудности создаешь? Ты хоть понимаешь, что я эти две ночи практически не спала? Я зубрила все, что ты прислал!

– Правда?

– Естественно! Я же пытаюсь быть профессионалом!

– Прости, – впервые на его лице я увидела подобие виноватого выражения. Вдруг задумается теперь над тем, как его прихоти отражаются на людях?

– Ничего, – как можно равнодушнее бросила я, – Давид просто выставит тебе еще один счет.

О да. Я всерьез задумалась над тем, чтобы по возвращении попросить об этом Давида. Обозвать какими-нибудь дополнительными расходами. Или моральной компенсацией, если угодно. Пусть даже заберет себе эти деньги, мне совсем не важно.

– Если серьезно, ты можешь поспать. Я тебя не потревожу.

– Я не смогу уснуть – мне кажется, что все забуду. А если даже и усну, мне будут сниться кошмары про то, как я все забыла и позорюсь.

Это нервное, еще с универа. И не только это.

– В туалет когда можно будет? – свое нетерпение скрыть я даже не пытаюсь.

– Наберем высоту, разрешат отстегнуться.

Чертовы самолеты. Я же еще и летать боюсь.

– Ты постарайся расслабиться…

– Не могу я расслабиться —через несколько часов мне придется быстро обрабатывать информацию на одном языке и сразу вливать ее тебе в ухо на другом!

– Зачем?

– А как, ты думал, шушутаж устроен? Я ни разу не пробовала так переводить!

– Таня, расслабься. Я с детства говорю на трех языках. Тебе переводить не придется.

Что? Серьезно?

– Тогда какого черта весь этот цирк? Одни проблемы от тебя, ненормальный!

– Ты не забывай, я сейчас твой работодатель вроде как.

– Сейчас ты террорист, который держит меня в заложниках и надеется на стокгольмский синдром.

Денис расхохотался, а я заметила, что красный огонек погас, и отстегнула ремень.

– Но тебе не повезло: у меня другой синдром, и если прямо сейчас я не добегу до туалета, тебя ждет разочарование попрозаичнее. Дай пройти! – я прямо взвизгнула, потому что поняла, что могу и правда не успеть.

Когда я вышла из тесной кабинки, стюардесса завела меня в свой закуток и предложила аптечку. Она слышала мои вопли – да все их слышали! – и поняла, что сама я с этим не справлюсь.

Таблетка успокоительного – раз, разведенный в половине стакана белый порошок – два. Я тихо вернулась на свое место и стала думать о том, как же мне стыдно перед остальными пассажирами. С Денисом решила не разговаривать, пока не успокоюсь окончательно.

Глава четвертая

– Просыпайся, соня! – услышала я голос Родионова, разлепила глаза и обнаружила, что чуть ли не калачиком свернулась под его пиджаком. И пристегнул еще, ну какой заботливый!

– Где мы уже?

– Садиться сейчас будем. Я не смогу уснуть, я не смогу уснуть, – передразнил он меня писклявым голосом, – Как миленькая вон сопела.

Он просто невыносим. Поджав губы, я подумала о том, чтобы вернуть ему пиджак, но потом решила не торопиться. В салоне слишком прохладно – лучше он пусть простудится, чем я.

До презентации оставалось еще два часа, когда мы приехали в отель. Душ, сушка и укладка волос – за сборами эти два часа пролетели очень быстро. Минут за десять до выхода я прилегла на огромную мягкую кровать и стала мечтать о мечтах об отдыхе. Ибо даже помечтать о нем самом спокойно не получалось: мой желудок вновь начал лихо выплясывать афрохаус, заставляя меня делать выбор между входной дверью и дверью в туалет.

Сливочные коридоры отеля «Мажестик» покоряли своей нежностью. Окажись я здесь при любых других обстоятельствах, обязательно потратила бы время на то, чтобы насладиться интерьерами. Быть может, сняла бы туфли и прошлась босиком по мягкому ковру. Задержалась бы у какой-нибудь картины, поразглядывала бы узоры на мраморной отделке. Но сейчас мой мозг переключился в рабочий режим, и в этом режиме вся обстановка для него имеет лишь функциональное значение.