5 правил счастливой жизни

И хотя Дэму очень хотелось ей верить, горький опыт злобно нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Вот как, – только и смог пробормотать в ответ Дэмиен, прежде чем снова погрузиться в свои мысли.

В кабинете медсестры он пробыл достаточно долгое время и прошел практически все процедуры, что были возможны в пределах школы.

К вечеру, уже изрядно измотанному, Дэму сообщили абсолютно фантастическую для него новость – его мама, мисс Максвелл, сама договорилась о недельном отпускном для своего сына, то есть, для него. И уже завтра, в районе полудня, она собиралась забрать его домой.

Голова Дэмиена затрещала от такого наплыва информации. Мысли путались и противоречили друг другу.

Его мама волнуется о нем настолько, что сама приедет к нему?

Ведь даже перед началом учебного года она была настолько занята, что не смогла отвезти его в школу и вызвала такси. Неужели все действительно настолько с ним плохо? Быть может, эта неделя – последняя в его жизни?

Дэму казалось, что лишь при таких обстоятельствах возможен приезд его мамы.

Он лежал на своей кровати, так и не притронувшись к принесенному ужину. Волнение перед ожиданием встречи было настолько сильным, что заглушало все рецепторы чувств и физические потребности.

Дэмиен был уже сыт. Давно сыт по горло обещаниями и вечными оправданиями. И если и на этот раз все окажется ложью…

Он старался не думать о таком исходе.

Сразу же представлялись жуткие образы, где его душа просто уходит из тела от такой несправедливости, не желая все это больше терпеть.

И сейчас, в свете тусклых ламп и относительной тишины, что разрушалась лишь от голосов за дверью, ему оставалось только томиться в ожидании и надеяться, что дальнейшая его жизнь не превратится в череду неудач и кошмаров.

II

Утро поприветствовало нескончаемым потоком воды – дождём это было называть оскорбительно – и серым стянутым небом. Меланхоличный и точный, словно тонометр, стук стекаемых струй воды, что бились о крышу и стекло, намекал на непроходимую слякоть вместо тропинок и дорог, что сейчас, наверняка, больше походили на размытые берега.

У метеозависимых людей раскалывалась от боли голова; многих клонило в сон. Даже Лори, что, как правило, довольно бодро вставал со звоном будильника, в это утро вяло передвигался из комнаты в ванную и обратно.

Разбитыми и лишёнными сил себя чувствовали практически все.

Только лишь открыв глаза, Лори тут же стал искать взглядом Дэмиена. Тот уже сидел на подоконнике, завороженно, словно гипнотизируя погоду, смотрел в окно, так и не переодевшись со вчерашнего утра, когда он пролил на себя липкий напиток.

Ненадолго, но в груди Лори появилось ноющее чувство жалости. Правда, почти сразу исчезнувшее, но от этого не менее удивительное для него.

Твердо решив сделать вид, что даже не заметил Дэмиена, Лори, не без усилий, поплелся умываться.

Уже закончив со всеми приготовлениями, но, обнаружив, что Дэм все еще сидит в той же позе и на том же месте, не сумел сдержать раздражения:

– Не думаю, что с такой погодой можно надеяться на чей-то приезд.

– Меньше думай, – хмуро и нехотя ответил ему Дэмиен.

Лори оторопел. Раньше Дэм никогда не говорил с ним настолько саркастично и грубо. Решив ничего не говорить и, вообще, сделать вид, что он не слышал ответа, Лори вышел на завтрак.

***

Дэмиен и сегодня не вышел на учебу. Есть он также отказался и лишь продолжал неподвижно смотреть на уже немного затихающий ливень.

В этот день он поставил на кон свою жизнь. Все зависело от того, придет ли сегодня к нему мать. Погода усугубляла ситуацию и давала множество поводов не приехать, но Дэм уже не мог отказаться от своих слов.

Что за обещание он себе дал? Дэм и сам толком еще не понимал. Важным был лишь исход данной ситуации, дальнейшие последствия при проигрыше его не волновали. В любом случае, будет нечто страшное.

Наступил полдень.

Машины все еще не было, хотя и дождь уже накрапывал совсем чуть-чуть. Правда, три часа назад все еще был страшный ливень, так что неизвестно, совсем ли его мать отказалась от сегодняшней затеи приехать, или же все еще есть шанс.

На ланче к нему пришел Лори. Он поставил на прикроватный столик Дэма банку с колой и доложил, что его попросили позвать Дэмиена поесть.

– Я не голоден, – отмахнулся тот, стараясь не смотреть соседу в глаза. Все остальные люди сегодня его слишком раздражали.

– Сирена беспокоится о тебе, – тихим голосом сказал Лори, присев на свою кровать, – мне стоило усилий заверить ее, что все хорошо и приходить к тебе не нужно.

– Я что, так плохо выгляжу? – с усмешкой спросил Дэмиен.

– Да от тебя воняет, – разозлился Лори, – воняет твоим эгоизмом.

Дэм рассмеялся на это заявление. Смех его был сухой и неискренний.

– И это говоришь мне ты? Просто иди на занятия.

Лори мгновенно взял себя в руки. На душе стало немного легче от того, что он высказался:

– Да, ты прав. Ведь я же могу стать таким, как ты.

– Таким, как я? – Дэмиен с удивлением повернулся в его сторону, но сосед уже захлопнул за собой дверь.

Дэм запустил руки в волосы, аккуратно массажируя пальцами пульсирующую голову.

Кто он такой? Какой у него характер? Взгляды на жизнь? Увлечения? Принципы?

Кто есть вообще Дэмиен Максвелл?

Дэма напугало то, что он не смог ответить ни на один вопрос. Он мог быть добрым и отзывчивым, а на следующий день мерзким и отрешенным. Его эмоции были смешаны внутри него, словно цвета радуги, если их размешать вместе.

Его желания… конечно, у него они есть. Но вот если задаться вопросом, действительно ли именно этого он хочет, то Дэм не смог бы ответить.

Дождь прекратился. Редкие капли постукивали по стеклу, стекая с крыши общежития.

Сколько он себя помнил, то всегда был самостоятельным. Пришлось забыть о беззаботном детстве и учиться ответственности хотя бы за самого себя. Да, о его безопасности Дэмиен мог не беспокоиться, огороженный забором и смотрительницами. Но и выйти было никуда нельзя, что сильно ограничивало свободу и желания. Он воспитал себя сам, стараясь анализировать окружающий его мир и делать выводы. Дэм старался учиться на чужих ошибках, но выходило это далеко не всегда. Его практически не наказывали за провинности, так как знали, что пугать Дэмиена звонком матери – бесполезно. Он давно прекрасно понял, что мама – нечто мифическое, практически неосязаемое и недосягаемое. И пока она платит деньги за его обучение, то ему ничего не будет.

Конечно, его могли исключить, соверши он нечто ужасное, но толку от этого не было бы. Лишь очередной новый пансион, скрытый от бурлящей жизни города.

Звук хлюпающих по грязи колес и гудение двигателя, заставил Дэма подпрыгнуть от неожиданности. Звуки были приглушенными и еле слышимыми, но Дэмиену казалось, что его барабанные перепонки могут лопнуть.

Вместо того, чтобы рвануть с места, он застыл и практически перестал дышать.

Дэм понял, что даже не пытался собрать вещи в поездку.

Прежде чем за ним зашли, чтобы сообщить о приезде мисс Максвелл, Дэмиен сам вышел по направлению в Главное Здание к кабинету директрисы. На улице было сыро и прохладно, но Дэм вышел прямо в шлепанцах и без ветровки. Ветер неприятно обдувал лицо, попадая редкими брызгами.

Он долго не решался заходить даже в само здание и несколько минут топтался у входа. Дэмиен хотел обдумать слова, что он скажет, увидевшись с матерью, но мысли в голову совсем не шли, перекрываясь сильным волнением. Толкнув, наконец, ледяными пальцами дверь, он не спеша пошел к кабинету.

– Могу войти? – постучавшись, тихо поинтересовался Дэм, смотря куда-то в пол, не в силах поднять взгляда.

– Конечно, Дэмиен, проходи, – ласковый тон директрисы не успокоил его, но на дрожащих ногах он все-таки вошел. Правда, все так же не смотря наверх.

Некоторое время продолжалось неловкое молчание, которое никто не решался нарушить. Но, все же, первая не выдержала директриса:

– Ну и погода на улице. Я удивлена, что вы смогли доехать сюда, мисс Максвелл.

– Я подождала, пока дождь немного стихнет. Так что проблем не было.

Приятный, хорошо поставленный голос. Дэмиен столько раз слышал его по телевизору, но так редко вживую, что сейчас звук заполнил все его тело и отдавал вибрацией. Не сдержавшись, он все-таки поднял глаза, и его пробила крупная дрожь. Его мама также смотрела на него. Пронзительно, словно стараясь что-то узнать или понять.

Он был не слишком похож на свою мать внешне. Но все равно ему часто говорили, что они похожи. Из-за взгляда. Он словно заглядывал в самую душу своего собеседника, что нравилось не многим.

Мисс Максвелл была всегда одета скромно, но все смотрелось очень аккуратно и со вкусом. Даже если она надевала обычные джинсы и футболку, то на ней это выглядело свежо и интересно. Яркая внешность, что на экране смотрелась очень притягательно, харизма, что далась ей годами усиленных тренировок и прекрасные манеры – Джерри Максвелл создавала наиприятнейшее впечатление.

«Если только она – не ваша мать»

Дэмиен все также молчал. Он словно проглотил свой язык, не мог построить и самой простой фразы, чтобы она не звучала нелепо. Все казалось абсурдным.

– Дэмиен, – из раздумий его снова вернул в реальность голос директрисы, – твои вещи все еще в комнате?

«Да, в шкафу», – чуть было не ответил ей Дэм, но вовремя прикусил язык. Они уже должны были быть давно собраны в поездку.

– Я сейчас принесу их, – еле слышно пробормотал Дэмиен, развернулся и еле пересилил себя, чтобы не выбежать из кабинета, а спокойным шагом выйти.

Дэм не видел смысла ни с кем прощаться. Даже, наоборот, он старался избегать знакомых лиц, иначе пришлось бы объясняться, просить прощения за то, что придется искать замену на его роль в постановке. Все это сейчас было выше его сил. Дэмиен был жутко измотан морально, ему было даже немного тяжело дышать от волнения. Он прекрасно понимал, что поступает ужасно и очень гадко по отношению ко всем. Но его немного успокаивало, что Лори в курсе всего, так что, наверняка, он уже ищет другого актера. Да и, наверное, так будет даже лучше. Что, если бы он не справился и испортил праздник? Он ведь почти всегда все портит. Совершенно точно, что и в этот раз все пошло бы наперекосяк.

В машине было тепло и сухо. Мерное гудение звучало в такт ненавязчивой мелодии, что шла из динамиков. Дэмиен смотрел в окно, где расстилались густые посадки вечнозеленых деревьев. На стеклах распластывались дождевые капли и, дрожа, съезжали вниз. Небо было затянуто серыми тучами, что создавало гнетущую, даже мистическую атмосферу. В такую погоду хорошо сидеть дома у камина с чашкой горячего шоколада и рассказывать друзьям страшные истории. Или читать новости об очередном серийном маньяке, что пытается повторить «славу» Зодиака. Но эта погода совсем не подходит для семейных поездок.

Они так и не заговорили толком, как увиделись. Лишь мисс Максвелл приобняла его и сказала, что рада видеть. Дэмиен же лишь кивнул ей на это в ответ.

Дорога предстояла длинная и долгая. Дэм надеялся разглядеть в зарослях мелких животных, вроде бурундука или белки, но ему все никак этого не удавалось. Скорее всего, они не такие любопытные здесь, в отличие от тех, кто обитают в городских парках и заповедниках.

– Если захочешь, мы можем как-нибудь поехать в Мьюирский лес. Ты ведь там еще не был?

– Нет, не был.

И снова тишина.

– И Тихий океан ты с того берега не видел.

– Не видел.

Дэм начал раздражаться. Почему она так настойчиво хочет завести разговор? Разве не она была всегда вечно занята настолько, что даже позвонить составляло большого труда?! А теперь наверняка думает, что может вот так просто взять и начать спокойно общаться, как настоящие мать и сын. Ну уж нет.

Всю неделю, что он жил у матери до приезда в пансион, он клещами вытягивал из нее каждое слово. Тогда мисс Максвелл была слишком занята, слишком уставшей или слишком измотанной. Теперь же, словно ни в чем ни бывало, через два месяца полнейшего отсутствия в его жизни, она ведет себя так, словно ничего и не было. Не было семнадцати лет игнорирования его, не то, что как сына, как человека. Она даже не попросила прощения…

У Дэмиена начала болеть голова. Мысли в который раз спутались в клубок сомнений. Что он хочет от нее? Почему, когда мама сама идет на контакт, он так огорчен? Почему бы просто не сделать вид, что ничего не было? Почему бы не начать с чистого листа?

Нет.

Чистый лист может начаться лишь после осознания всего. Остальное – останется невысказанной болью и в любой момент может стать эмоциональной катастрофой.

– Дэмиен…

Его передернуло. Кто бы мог подумать, что имя может приобретать различную значимость, в зависимости от того, кто тебя позвал. Сейчас Дэм ненавидел свое имя, оно резало наждаком по перепонкам, оставляя на них пульсирующие царапины. Он и раньше не особо любил свое имя.

Дэмиен.

Так можно назвать лишь нелюбимого ребенка.

Впрочем, это уже давно не новость для него.

– … как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке,– он специально прикрыл глаза, чтобы создать видимость сна.

Более он с матерью разговаривать не желал.

***

Его комната. Дэмиен не особо понимал значения этого слова. Своей комнаты у него не было никогда. Не было даже уголка, что он мог назвать своим. Живя у родственников, он спал в гостевой, в пансионах делил комнату с другими учениками, а, приехав к матери, вновь попал в комнату для гостей.

Светлое помещение не казалось ни капельки уютным. Кинув сумку с вещами на чужую кровать, он стал осматриваться, но не заметил ничего притягивающего взгляд. Все было до абсурда обычным и простым. Мисс Максвелл часто снимала часть дома или квартиру, так как нигде надолго не задерживалась. Не было даже смысла покупать дом, чтобы не жить в нем. Поэтому никаких признаков «обжитости» дом не создавал. Все холодное, оно казалось Дэмиену мертвым.

«Подходит для меня»

От своей пессимистичности он невесело усмехнулся. Неужели он все время был таким? Дэм не мог дать на это ответ. Он не помнил.

Его память состояла из выборочных воспоминаний, а все остальное безжалостно забивалось в самые дальние уголки и никогда не ворошилось. Ну, возможно, лишь последнее время невольно вспоминалось что-то, что могло бы пролить свет на нынешнее состояние Дэмиена.

В комнату постучались.

– Дэмиен, я хочу заказать ужин. Что ты хочешь?

Мисс Максвелл старалась говорить дружелюбно, но он прекрасно чувствовал всю ее неловкость и скованность. Она до сих пор казалась недоступной и чужой. Словно он приехал гостить к другу и сейчас общается с его матерью. Такая же неловкость. Разница лишь в том, что сейчас не хотелось проявлять дружелюбия или же показывать себя с хорошей стороны. Он смотрел на мать, а видел глянцевую обложку. Дэм никогда и не знал, какая она на самом деле. Никогда не мог узнать ее поближе. И сейчас сильно сомневался, что мать будет с ним настоящей.

– Мне все равно, – делано равнодушно пожимает плечами Дэмиен.

– Может, закажем китайскую еду?

Дэм лишь кивает, стуча пальцами по экрану телефона.

Ужин прошел холодно. В плане того, что им было не о чем говорить. И, к тому же, Дэмиен не горел желанием разговаривать вовсе. Лишь сдержанно кивал на разговоры матери о том, что ему нужно будет пройти полное обследование и записаться к психологу. Он не особо вдумывался, как можно будет успеть все это сделать за неделю. Дэм привык к вечным обещаниям матери. Как правило, ни одно из них не реализовывалось, поэтому он даже не видел смысла спрашивать о чем-либо.

– Как тебе Сан-Франциско? Ты уже нашел здесь друзей?

– Он… очень неровный, – выдавливая из себя слова, отвечал Дэмиен.

– А что насчет друзей?

– Да. Все хорошо.

Ему даже не стыдно было врать. Аппетита практически не было, поэтому Дэм неторопливо ковырял вилкой плохо сваренную лапшу в коробке. Она противно хлюпала в луже острого соуса и давно была еле теплой.

Четыре дня прошли, словно в тумане. Внезапно, у вечно занятой матери нашлись свободные часы, в которые она водила Дэмиена по врачам, чтобы он сдавал всевозможные анализы. Его разрывало от неоднозначности и неопределенности своих собственных мыслей. Он держал в себе всю боль, о которой так давно хотел рассказать маме. С другой стороны, понимал, что это ни к чему не приведет. С третьей, он все также не хотел раскрываться перед ней хоть на чуть-чуть. И пока что нежелание перевешивало все.

Дэм обычно отсиживался в своей комнате, не делая абсолютно ничего. Его любимым занятием стало смотреть в стену, сидя на кровати. Иногда он ложился и тогда разглядывал потолок. Мыслей было так много, что они сливались в монотонное гудение, зачастую становясь въедливым звоном.

Он боялся спать, дремал лишь урывками, но снов не видел. Просто закрывал глаза и через несколько часов их открывал. Иногда он просыпался от страха. И часто не понимал, где находится. Один раз, Дэмиен забыл, кто он есть. В плане, вообще забыл, не мог вспомнить даже собственного имени. Это было всего на несколько секунд, но было настолько страшно, что отходил Дэм от этого долго. Он и представить себе не мог, насколько жутким может быть осознание абсолютного неведения. Когда ты даже не можешь понять, человек ли ты. Животный страх, на уровне инстинктов. Не хотел бы он ощутить это вновь.

Тридцать первое октября наступило быстро. Дэмиен даже толком и не помнил даты со дня приезда в дом матери. Прошло четыре дня, но для Дэма это был один длинный и серый день. Он практически не разговаривал, мало ел и спал. Был, скорее, похож на куклу, чем на живого человека. И продолжал бы себя вести так и дальше, не случись с ним то, что случилось.

В этот день он проснулся поздно, около полудня, к тому же до четырех часов просто лежал в постели, не в силах подняться на ноги. Мать его не тревожила, а к врачам сегодня было не нужно. Голова была тяжелой, а ноги ватными. Дэмиен впервые так поздно встал с кровати. Даже во время болезней он просыпался рано, не позднее девяти утра. Но сегодня было сложно делать все. Еле продвигая ноги вперед, Дэм прошел в ванную комнату умываться. Подойдя к раковине, он взглянул в зеркало.

И не увидел себя.

Пару секунд он смотрел в глаза чужому лицу из отражения.

Внутри все похолодело, но мозг еще не осознавал происходящего. Есть он, Дэмиен. Он же помнит, как он выглядит. Но сейчас он видит…

– Что за черт! – наконец-то подал голос Дэм, трогая свое лицо.

Отражение в точности повторяло его мимику и движения.

– О нет, нет, нет! – уже кричал Дэмиен, закрываясь от зеркала руками и оседая на пол.

Он видел парня. Видел молодого парня, но это был совсем не он. Он был

мертвый

такой жуткий. Видел его серое лицо и впалые щеки. Но глаза: глаза-то были Дэмиена.

– Нет, нет, нет, – продолжал кричать в исступлении Дэм, закрывая лицо руками, – убирайся!

В комнату вбежала абсолютно потерянная и взволнованная мисс Максвелл. Повторяя слова, вроде, «что случилось?», она опустилась рядом с Дэмиеном на колени. Было видно, что она не знает, как поступать в такой ситуации. В ее речах то и дело мелькали вопросы о том, нужно ли вызывать врача. Мисс Максвелл неловко дотрагивалась до его плеч, пытаясь хоть как-то успокоить своего сына.

Они сидели за обеденным столом. В воздухе витал запах лекарств. Дэмиен крепко сжимал свои дрожащие руки. Перед глазами все так же стояло то лицо из зеркала.

Через пару часов начнут стучать в дверь за конфетами загримированные и облаченные в чудовищ дети. А их дом даже не был никак украшен. В сравнении с другими яркими домами, что переливались разноцветными лампами и страшными фигурками ведьм, их дом был действительно жутким. Жутким в своей безликости. Дэмиена душил холод, исходящий от этого дома. Или это был не он? Дэм заглушал мысли о том, что холод исходил от его матери. Безразличие к происходящему. Волнение от того, что это все затянулось. Его ли это эмоции? Или же он чувствовал сейчас чужие, впитывал их, словно губка?

– Мне нужно на воздух, – Дэмиен резко встал, направляясь к выходу.

– Хорошо, давай выйдем, – тут же спохватилась и миссис Максвелл, но застыла от ледяного взгляда сына.

– Я хочу пройтись один.

– Но ты не в том состоянии, чтобы оставлять тебя одного…

– Мне будет лучше одному.

– Дэмиен, я не отпускаю тебя.

Дэм полностью развернулся к матери, с растерянностью смотря на нее. Она не пускает его? Она? Да кто она такая?!

– Ты мне никто, – уже после он поймет, что сказал эти слова вслух, – мне не нужны твои разрешения.

Когда Дэмиен выходил из дома, его уже никто не останавливал. Он не увидит того, как мисс Максвелл еще некоторое время будет стоять, осознавая услышанные слова. И как после не сможет сдержать слезы стыда. Стыда за то, что она уже больше никогда не вернет себе доверие сына.

***

Дэмиен шел по тротуарам, обходя разномастных, но всех, как один, веселых детей. Его голова была тяжелой и сильно кружилась. Где та отправная точка, что надорвала тонкую грань между спокойствием и тем, что происходит с ним сейчас?

Сан-Франциско.

Эта мысль пробежала током в голове. Все началось с этого чертового города, все его изменения и боли. Тогда в его жизнь вошел и Он. Тот, о ком он ничего не знал, но в то же время, чувствовал каждую Его эмоцию и переживание. Тот, кто скрывался в тени и никто не мог дать ответа, кто Он и откуда Он появился. Тот, кто представлял собой клубок скатанной боли, что наслаивалась месяцами и годами.

Это… он сам?

– Это не я, – тихо прошептал Дэм, уже стирая ладонями лицо от непрекращающихся слез.

В его душе зарождалось еще одно чувство – обида. Обида на весь мир за то, что он так одинок. Обида за то, что он больше не мог самостоятельно с этим справиться. Обида за свою слабость и безразличие окружающих.

Дэмиен остановился, глядя на знакомый высокий силуэт. Он стоял не близко, но возможно было разглядеть его длинные огненно-рыжие волосы, худощавое тело в сильно облегающей одежде и яркие, пронзительные глаза.

Откуда он знал его? Дэм даже не испугался мысли о том, что наконец-то увидел источник своих страхов. Ведь это Он и есть. Абсолютно точно.

«Я схожу с ума»

Дэмиен сделал пару шагов навстречу, но силуэт не двигался. Лишь беззастенчиво смотрел Дэму прямо в глаза. Его взгляд был очень грустный. Дэмиену казалось, что он просто видит отражение собственных глаз.

Время, казалось, остановилось. Теперь и мысли не было о том, что этот человек не живой. Вот же Он, стоит и смотрит прямо на Дэма и не думает исчезать.

Он сильно выделялся. Выделялся своей яркостью даже в сравнении с загримированными людьми, разукрашенными домами и вывесками магазинов. Он светился изнутри. Его энергия имела ярко-желтый оттенок, словно одинокий ночной фонарь на пустынной дороге. Это сложно объяснить, но Дэм именно так Его и видел: как нечто цельное и однородное. Словно один большой свет.

В этот раз не было никаких мыслей или сомнений. Дэм уверенно шел навстречу Ему.

Остановился Дэмиен, лишь подойдя совсем вплотную к Нему. Дэм был гораздо ниже Его, и поэтому ему пришлось поднять голову, чтобы смотреть в ярко-зеленые глаза.

Все тело сводило судорогой волнения. Дэмиен не слышал ни шума машин, ни голосов оживленного города. Слезы давно высохли, но сердце продолжало биться чересчур быстро.

Они ничего друг другу не говорили, но в этом не было необходимости. Дэму казалось, что он видит себя со стороны. По-другому выглядящего, но внутренняя составляющая была одинаковой. Словно зеркало, что отражает не тело, а душу.

Дэмиен почувствовал холодные пальцы на своих плечах. Он обнимал Дэма, словно старался загородить того от проблем и невзгод, что так внезапно появились в его жизни.

Объятия не казались нежными, от них не шло никакого тепла человеческого тела. Словно прозрачная дымка, они обволакивали Дэмиена, и он чувствовал себя необъяснимо странно. Еще немного, и Дэм уже никогда не сможет вырваться из Его рук. Он будто поглощал всю боль в себя, оставляя в душе Дэмиена неприятную пустоту.

Страх стал наступать, схватывая горло.

«У меня больше ничего не осталось. Ничего хорошего внутри. Совсем ничего».

– Отпусти меня, – прошептал Дэмиен, стараясь оттолкнуть Его.

Но как возможно дотронуться до того, кого просто нет?

– Мне больше не нужна жалость, – Дэм хватал руками воздух, стараясь разодрать его на кусочки.

«Я не выберусь сам»

– Прошу…

– Дэмиен?

Словно очнувшись от кошмара, Дэм растерянно смотрел на Каспер, что стояла на выходе продуктового магазина, держа в руках небольшой бумажный пакет.

Она была абсолютно реальной, как бы Дэмиен не разглядывал ее. Он больше не хотел верить собственным глазам и ощущениям, ведь они больше не были способны отличить реальность от выдумки.