S-T-I-K-S. Стекловата

В эту пятницу по графику был его день дежурства. Побывав у психолога и расписавшись во всех журналах, Евгений Иваныч облачился в положенный для подземелья костюм, и вместе со всем составом боевого расчёта спустился в бункер.

В 16.02 начались проблемы; в 16.15 стало ясно, что они необратимы. Приборы просто сошли с ума. Бункер автоматически перешёл на автономное, резервное питание. Мониторы наружного наблюдения, окружавшие подполковника, показали начало задымления, это же выдали и сверхчуткие химические и оптические датчики: сначала небольшую концентрацию примесей у верхушек мачт антенного поля, затем ЭТО начало стремительно густеть и ложиться на поверхность земли. Инстинкт и интуиция, не раз выручавшие Старикова, сработали раньше аналитической зоны сознания. В 16.02 по всей части была отдана команда «Газы!». Команда не отменялась и в 16.15, когда странный туман рассеялся. От силы двадцать процентов личного состава имели и надели противогазы так стремительно, как того требовала ситуация. Но ребята из охраны не подкачали; не надевшие же средства защиты стали демонстрировать явные аберрации в поведении. Хорошо, что оружие было лишь у охраны из спецназа и у некоторых из заступавших на боевое дежурство на поверхности – иначе пролилось бы много спецназовской крови. Хотя её и так пролилось немало от лопат, кирпичей и даже зубов свихнувшихся от этой заразы солдат. В городе также творилось нечто подобное. В довершение ко всему с небосвода исчезли абсолютно все спутники и самолёты. Пропали все виды внешней связи. Локаторы говорили об изменении рельефа поверхности земли в некоторых районах. Всё по линии забора складов слева исчезло с камер видеонаблюдения: плац и здания вокруг него, учебка, автобат, артсклад, столовая. Не просматривалось три четверти техзоны с антеннами. В 16.22 Старикову пришлось взять командование на себя, так как всё вышестоящее начальство самоустранилось от несения службы.

Коллегиально предположили, что над воинской частью распылены некие споры, вирусы или бациллы, молниеносно поражающие нервную систему и проникающие в жертв через дыхательные пути – ведь солдаты в противогазах признаков неадекватности не демонстрировали. Правда, были и исключения: пара солдат без противогазов сохранила разум. Но они погибли в этой кутерьме, проявив нерешительность в борьбе со своими свихнувшимися сослуживцами. Вскоре пришлось отдать приказ на уничтожение всех подвергшихся заражению, не смотря на чины и воинские звания. Болезнь развивалась крайне быстро. Поражённые, если добирались до плоти жертв, рвали её прямо зубами и голыми руками. По всей видимости, именно так стимулировались в мозгу определённые зоны, а другие отключались или угнетались.

В 18.00 с неразберихой на территории части было покончено. Был отдан приказ сменить патроны в противогазах. Народ хотел пить, но повезло лишь тем, кто имел модель ПГ-7В с приспособлением для питья воды из фляжки – по сути, простая трубочка с наконечником, как пробка от фляжки, которая и накручивалась вместо родной пробки. Там кассета фильтра воздуха прикручивалась сбоку. Народ с противогазами модели ПГ-5, где кассета фильтра смотрела вниз, вынужден был страдать от жажды. Подполковник Стариков, вынужденно ставший командиром, дать разрешение снять противогазы пока не мог. Сто пятьдесят шесть человек были у него на поверхности, и семь – под землёй. Пока были… А город вокруг части бесновался. Там что-то взрывалось, дымили пожары, кто-то кого-то жрал.

В бункере паники не было. Народ на дежурство подбирался стрессоустойчивый, с высокими морально-психологическими качествами, а главное, профессионалы своего дела. Из них был заново сформирован чрезвычайный штаб, распределены обязанности. Началось первое заседание.

Встал подполковник Стариков:

– Предлагаю взглянуть правде в глаза. Мы продолжаем терять людей уже и через два часа после инцидента – назовём это пока так. На поверхности уже не сто пятьдесят шесть бойцов. Восемь помещены в карантин в помещение бывшей оружейки казармы лётчиков. А всё это значит, что поражающий фактор не ослабевает. Восемьдесят два человека из личного состава имеют средствами защиты ПГ-5. Вскоре у них начнётся обезвоживание, и они станут бесполезны. Предлагаю использовать их с пользой в эти оставшиеся для них часы. Наши первоочередные задачи – это связь с центром, определение диспозиции и помощь гражданским.

Встал майор Короткий.

– По поводу связи, как с центром, так и со спутниками, а также эфирной и проводной со средствами видеонаблюдения – у меня основная версия такая. Спутники есть, но наши средства контроля не работают должным образом. То же самое с камерами и датчиками на большей части контролируемой территории. Могут быть перебиты провода. Может не сработать резервное питание. В любом случае, это можно проверить, а заодно подтвердить витающие в воздухе слухи об изменении рельефа. Предлагаю провести полную рекогносцировку местности, где исчез видеоконтроль, силами спецназа батальона охраны. Это наиболее боеспособная часть наших сил, к тому же оснащена противогазами ПГ-7В. Это позволит им пробыть на поверхности более длительное время. Ночью при помощи средств визуального контроля мы сможем рассмотреть на небе наши спутники; карта секторов звёздного неба с ориентирами у меня имеется. Остальных военнослужащих, выживших при заражении и имеющих противогазы ПГ-5, собрать в сводный батальон и использовать за пределами части для зачистки городского массива и спасения людей, обладающих иммунитетом, в том числе для дальнейшего изучения. И, чем чёрт не шутит, в дальнейшем отправим образцы их крови или самих спасённых в центр для выработки вакцины или антидота.

Стариков кивнул, и Короткий сел. Связист передал на поверхность первые распоряжения штаба.

Слово взял Березин, ответственный за сбор и изучение всей информации об инциденте. Его доклад пока ставил больше вопросов, чем ответов, и лишь доказывал всю невероятность происходящего.

Тем временем с поверхности начали поступать первые доклады. Была закончена ревизия транспорта и вооружений, сформированы патрульные группы, составлены и розданы карты и графики патрулирования.

С территории части спецназ уже вернулся ни с чем. На месте остались лишь четыре складских ангара и территория над бункером на техзоне с тремя параболическими антенными установками, а также вся территория между первым и вторым КПП, с двухэтажками кадрированных частей. Всё остальное как обрезало. Вокруг расстилались какие-то кукурузные поля, берёзовые перелески и заболоченная местность. Забор со стороны города стоял на месте, но шестнадцатиэтажек на горизонте не было видно. Примыкающие к военной части гражданские дома стояли на месте, но следовало дождаться доклада сводного батальона.

Взяв слово, поднялся капитан Кошарный.

– Судя по журналу замены фильтрующих элементов вентиляции бункера – завтра, в самом крайнем случае послезавтра их необходимо заменить на новые. Первый склад, как я понял, на месте. Так что необходимо отдать распоряжения насчёт этого.

– Да, хорошо. Майор Короткий, распорядитесь наверх.

Заседание продолжалось.

К 20.00 в экстренный штаб поступили доклады от возвращавшегося с прочёсывания города сводного отряда. По сути, от города остался лишь один Ленинский район, застроенный пяти- и двухэтажными домами. А дальше – те же поля, рощи и болотины. Заражение затронуло почти всех жителей. Лишь считанные единицы выживших с иммунитетом были доставлены в созданный пункт временного размещения, в здание прямо над бункером. Передаваемое по радио сообщение вообще не оказало никакого воздействия. Наблюдалась тенденция к росту силы и скорости некоторых особей заражённых. На улицах их было уничтожено около тысячи. В квартирах, по данным статистики, должно быть ещё пятнадцать тысяч, если они, конечно, не пожрали друг друга. Встал вопрос с пополнением боеприпасов. Также в карантин пришлось поместить ещё двенадцать солдат. Все симптомы прогресса их заражения тщательно фиксировались группой Березина.

Встал замполит, заслуженный человек и душа любой компании в обычной жизни, имевший негласное право носить шикарные рыжие усы подполковник Седковский.

– Мне докладывают о росте негативных настроений у оставшихся наверху. И хотя мы тут приняли решение относительно бессмысленности зачисток города, людей без дела оставлять нельзя. Рекомендую начать тотальную зачистку или отправить колонну из города подальше. Иначе они начнут штурмовать наш бункер.

Стариков встал и прошёлся, заложив руки за спину, смотря при этом себе под ноги.

– Я ожидал такого. Без воды и еды они уже несколько часов, но это терпимо. Главное, у людей нет никакой надежды. Прояснившаяся ситуация лишь показала нашу обречённость. Сначала погибнет сводный батальон и спецназ, а потом и мы, когда закончится ресурс фильтров нашего бункера. Не получив указаний сверху, мы действовали по своему усмотрению. Инструкции же предписывают оставаться на месте. Но мы выпали из структуры армии. И действительно, нам нужно наладить связь с центром. Ближайшая к нам воинская часть находится в шестидесяти километрах к северу от нас в Североармейске. Мы разделимся. Сводный батальон и вторая рота спецназа со всей бронёй отправятся на север. Они также транспортируют туда спасённых гражданских. Командование колонной поручаю капитану Хасанову. Оставшаяся первая рота занимает оборону в здании командного центра над нами. Периметр части охранять некем, так что оставим его.

Стариков остановился, выпрямился и с азартом профессионального игрока, попавшего на значимый турнир, посмотрел на сидящих за столом офицеров.

Было тихо; стало слышно, как жужжат дроссели в люминесцентных лампах на потолке. Мир вокруг казался слегка мутным и полупрозрачным.

– Приступить к исполнению!

Подполковник прервал тишину и отправился в мониторную.

Наверху началась движуха. Первая рота стаскивала в здание командного центра всё оставшееся вооружение и боеприпасы, баррикадировала окна первого этажа мешками с песком, обустраивала огневые точки на втором этаже и на плоской крыше.

Сводный батальон и вторая рота дозаправили остатками топлива свои три БТРа и четыре «шишиги», разместили пятерых гражданских в «буханке» Хасанова. Не задерживаясь, они выехали выполнять задание.

Глава 3

Колонна

Бесконечные поля налитых чернью семян подсолнухов склонились к заходящему солнышку – своему кумиру, чтобы завтра повернуть свои обрамлённые золотыми коронами угольные лики к рассветной стороне. Но скоро этот праздник жизни преждевременно закончится. Над полем летал дельтаплан и распылял над беззащитными растениями ДДТ. Это вещество вскоре превращало цветущее поле в мёртвый лес из коричневых изваяний, в «терракотовую армию» растительного мира. А дело было в том, что комбайн по сбору семян подсолнечника у этого фермера был слишком тяжёл и проваливался в мягкий грунт. Поэтому нужно было выгонять его на поле, когда почва от морозов замёрзнет и сможет выдерживать вес тяжелой машины. А подсолнечник в таком стоячем состоянии мог ждать этого довольно долго, хоть до Нового года.

Когда дельтапланерист подумал, что его двухфильтровый противогаз не безупречен и не избавил всё же от этого дерьма – то был не прав. Туман и последовавшая за ним смена линии горизонта не были связаны с его работой. Также и другие галлюцинации с исчезновением деревни вовсе таковыми не являлись. Просто теперь он оказался в Улье. Ему очень не повезло. Пролети он этот кусок поля на пятнадцать минут раньше или позже, и ничего бы не было. Но у Стикса были свои планы на его роль в этой истории.

– Это что за чучело там над полем летает? – спросил Мося, бывалый, по меркам Улья, иммунный. Здесь он был уже полгода. Бывший завсегдатай бандитских малин, притонов и тюрем; человек, который никогда и нигде не работал – здесь начал это делать. Его бизнес был очень прибылен. Он торговал живым товаром.

Мося поглядывал то в бинокль, то на часы.

– С минуты на минуту колонна должна пойти.

Нервно сплюнув, бандит запрыгнул в кузов сто тридцать первого «ЗИЛа», где на лафете был установлен крупнокалиберный пулемёт «Корд», и стал наводиться на объект в небе.

Раньше, по первости, Мося иногда ходил со Слоном и его отрядом в Рынск. Там кластер грузился очень часто, раз в неделю, часа в четыре вечера. Изменения происходили быстро. Ждали, когда изменённые пожрут вояк, потом брали боеприпасы и грузовики; иногда даже БТР прилетал. Надо было успеть до утра.

Утром приходила орда заражённых с юга, водил её могучий элитник Гаррош. Она доедала город в ноль и пополнялась уже наиболее отожравшимися местными. Гаррош чуял всех, и доставал их, где бы они ни спрятались. Потом орда сворачивала на восток, к черноте. Там на следующий день грузилась свиноферма, а дальше Мося и сам не знал. Но через неделю, с утра, орда стабильно была в почти свежем Рынске.

Не все кластеры перегружались. Некоторые стояли десятилетиями. Такие звались стабами. Ещё до Слона один такой стаб заселили иммунные. Километров двести отсюда – но игра стоила свеч, путь стократно окупался.

Самый ценный товар в Улье – это органы и кровь иммунных, на него есть спрос. А при определённом умении и везении с местом его довольно легко достать или вырастить. Ведь иммунные обладают колоссальной силой регенерации. Отращивают глаза и руки за пару месяцев, а кровь – так хоть через день качай. Вот покупатели и выделили Слону местечко под «ферму», а также и место показали, где «скотину» брать. А взамен – жизнь и приятные бонусы. И Слон, и Мося, и другие сами в своё время должны были оказаться в таких клетках на другой «ферме», но их по каким-то критериям отобрали, собрали в отряд и дали «тему», на которой Слон просидел два года! Действительно, сколько сотен иммунных покупатели получили только от Моси взамен его паршивой жизни. А уж сколько им дал Слон…

Мося поймал упреждение и нажал на гашетку. Нейлоновая птица разлетелась в клочья на фоне перистых облаков, подсвеченных розовым. Её ошмётки с различной скоростью приближались к земле. Самые лёгкие стало сносить в сторону проблескивающей зеркалом среди полей речки.

…Однажды Слон немного завозился с недобитыми вояками в городе, а Гаррош пришёл немного раньше. В общем, Слона с его группой больше никто не видел.

Мося же был трусоват, но хитёр. Он заметил, что где-то через раз из города выходит колонна на север. В ней всегда везут иммунных. Так зачем лезть в опасный город, когда можно наверняка взять добычу здесь, из засады, а потом переждать орду, и в пустой город сходить за оружием и техникой. Пятьдесят километров Мося считал достаточной защитой от сенсорного элитника. …А потом домой. Как раз успевали ещё «поиграть» в стабе со «свежачком». Натешившись, Мося снова шёл в рейд. Бывало, что колонна не выходила. Тогда тут пережидали пару дней и ехали в город смотреть, что ценного уцелело после орды, и домой. Тогда уж очень сильно не везло иммунным с фермы. Были у Моси свои «любимцы» и «любимицы». Только вот отсутствие нового товара очень сильно раздражало «крышу», и если бы подряд прошло провалов пять, то не сносить бы бандиту головы. Заменили бы его на более изворотливого, а самого на органы бы разобрали. Раз в месяц в стаб прибывала колонна из крутой бронетехники с солдатами в спецкостюмах и противогазах, с дронами и ракетами. Они забирали «товар», взамен привозили элитную жратву, выпивку, разную наркоту, в том числе и спек. Спек с недавнего времени стал для Моси основным стимулом. Ну и, конечно кое-что из снаряги – типа приборов ночного видения, хороших раций и прочего барахла под заказ для нужд стаба.

Ребят этих называли просто – внешники. Обитали они далеко на северо-западе, и были не из этого мира. В Стикс они попадали как-то иначе. Изучали его. Делали из органов иммунных свои супер-лекарства от старости и всех болезней для богачей и власть имущих своего мира. Очень боялись заразиться и ходили всегда в защите. Воевали в основном дронами и беспилотниками.

…Засмотревшись на последние обломки, упавшие всё же в речку, Мося пропустил столб пыли в начале дороги.

– Ты чё творишь! Шмаляешь, когда колонна на подходе! – заорал на него свесившийся из развилки могучего дуба Чебур.

– Не боись! Они далеко ещё, не поймут ничего, – парировал Мося.

Но Чебур не успокаивался.

– Если колонну сформировали, значит, матёрые. Могли в бинокль глядеть.

– Да не суетись, работаем по плану.

Мося оставил за собой последнее слово, и был не прав. Ведя колонну по незнакомой местности, Хасанов тщательно рассматривал всё на пути, и следы расстрела в почти ясном небе – заметил.

На закате растрещались кузнечики. Казалось, от их хора можно оглохнуть. Он накатывал волнами, как и жара, особенно это чувствовалось под камуфляжем, бронежилетом и разгрузкой. Запахи разнотравья были столь густы, что от них пьянели истекающие потом бандиты.

В Улье иммунные выживали благодаря его дарам. Каждый, кто не стал «зомби», получал дар Стикса, или, как это ещё называли – умение, способность. Дары у всех были разные, иногда совсем бесполезные, а бывали, наоборот, суперполезные. В отряд к Мосе были собраны исключительно сильные иммунные, приспособленные к слаженному участию в боях.

Был тут сенс – ходячий инфракрасный радар. Был инвизер-невидимка и снайпер-глазастик – видевший вдали лучше любого бинокля и прекрасно стреляющий из снайперской винтовки. Мося был псиоником, он мог брать под контроль на некоторое время любого человека, нужно было только встретиться с ним взглядом.

Прекрасно вооружённая группа из двадцати человек засела в укрытиях с двух сторон от дороги, спускавшейся здесь в небольшую лощину.

Мося нервно поглаживал кнопку детонации первого фугаса, заложенного в конце лощины. Программа была отлажена за десятки раз. Когда колонна полностью входила в низину, подрывались фугасы под первой и последней машиной, остальные расстреливались снайперами и пулемётчиками. Людей без противогазов не трогали – это цели для псиона. Мося по очереди подчинял их и заставлял подходить к своим бойцам, где жертв связывали и оглушали глотком отравы или уколом наркоты.

Шлейф жёлтой пыли полз по дороге к засаде. Слышался нарастающий гул. Возле самой лощины всё пошло не так. Два БТРа резко набрали скорость и пошли прямо в кусты, где затаился десяток Чебура, третий БТР и «ГАЗ-66» пошли по самому возвышению второго склона. На всякий случай, или специально. Из башенки открыли огонь прямо по хорошо замаскированному в капонире сто тридцать первому «ЗИЛу». Лафет и пулемёт в его кузове жалобно зазвенели, разрываемые крупнокалиберными патронами из БТРа. Водила, сидевший за рулём, среагировать не успел, и сейчас в виде кровавой каши вытекал из кабины. Мося запаниковал и нажал сразу все кнопки на пульте. Из лощины пришла взрывная волна, оглушительный удар; потом всё засыпало падающими кусками грунта и песком. Остальные три грузовика и «буханка» в засаду не лезли. Разъехались по полю; с них попрыгали на землю и залегли солдаты в противогазах. Мося, как и все, немного оглушённый, в туче поднятой взрывом пыли ничего не видел. В суматохе потеряв направление, он побежал подальше от проваленной засады. Постепенно слух возвращался. Стала слышна беспорядочная стрельба, выстрелы из подствольников и взрывы гранат. Отбежав достаточно далеко, бандит пока решил не валить отсюда, а посмотреть, чья возьмёт.

Подсолнухи росли пышные, и Мося понял, что забежал слишком далеко. Отсюда уже не разобрать, что твориться вокруг лощины. Стараясь не задевать стеблей, не торопясь, главарь приблизился к краю поля. Когда стало просвечивать, лёг на землю и осторожно подполз к кромке. Над головой слегка покачивались головки подсолнухов, а впереди – высокая луговая трава. Пятернёй Мося её немного раздвинул, и перед ним открылась диспозиция. Туча пыли, поднятая фугасами, отползла и почти осела. Три горящих БТРа отбрасывали длинные закатные тени, уже на противоположном конце лощины. «Шишига» влетела в поле подсолнечника, оставив за собой стометровый коридор из примятых и сломанных растений. От кабины петлял проход поменьше – это от человека. Он и сейчас продолжал удлиняться, удаляясь в сторону от оставшихся трёх грузовиков.

Техника в капонирах была подавлена и расстреляна. Что-то горело.

Бой отсюда переместился южнее, к залёгшим солдатам. Те, прижатые огнём к земле, вяло отстреливались вслепую. Там был заросший кочками луг возле реки. Оставшиеся люди Моси разумно не били по грузовикам. До города пятьдесят, до стаба двести километров. Никто не хотел топать в город за техникой или к себе в стаб обратно пешком.

Бинокль позволил разглядеть оставшихся бандитов. Два пулемёта РПК у Зямы и Рябого. Мажор ползёт от разбитых грузовиков к Зяме и волочёт цинк с патронами. Малыш в закрытом от обстрела секторе за толстым стволом; подсаживает на дерево невидимку. Того не видно, но вот сама собой поплыла наверх снайперка СВД и исчезла. Единственный инвизер у них – Француз. Седой, Пиндос и Прапор постреливают по кочкам, не давая даже высунуться вжавшимся за ними в землю солдатам. Больше никого не видно, наверное, остались лежать вокруг бывшей засады. Судя по всему, воякам крышка, как только Француз возьмётся за дело со своей господствующей высоты; остальные дожмут.

Но не успел Француз начать, как вдруг совсем неожиданно перед позицией Зямы с доползшим к нему Мажором вырос, как из-под земли, спецназовец без противогаза. В сторону Рябого полетели «лимонки». И сразу же боец опорожнил свой магазин в опешивших бандитов. Спецназовец не знал, что его противники рассчитывали на способность Моси и поэтому промедлили с выстрелами по ценной «скотинке». А они просчитались дважды: и псион сбежал из боя, и солдат был не иммунным. Он просто верно оценил ситуацию: конец был в любом раскладе. Нужно было дать возможность своим ребятам хотя бы поднять голову и перехватить инициативу. И он подарил им этот шанс.

Французу пришлось резко сменить цель, водителю «буханки» повезло, а вот в жизни героя-спецназовца была поставлена точка.

Мося, оказывается, лежал на муравейнике, и твари уже начали грызть грудь и шею. Чертыхаясь, бандит убрал бинокль и немного сместился на борозду без муравейников.

Тем временем все вояки воспользовались получившейся паузой в обстреле и высунулись: две группы по четыре человека открыли огонь по остаткам банды и заставили теперь уже муров залечь и не высовываться. Ещё две группы начали под прикрытием менять позиции – по трое побежали к большим кочкам метрах в двадцати перед собой и залегли там. Открыли шквальный огонь из РПК по вскрывшим свои позиции автоматчикам бандитов. Под этим огневым прикрытием предыдущие две четвёрки перестали стрелять и начали обходить противника с флангов. Как только они залегли на новых позициях, тройки из-за кочек вновь сорвались с места и приблизились практически вплотную к Седому, Пиндосу и Прапору. Открыв взаимный кинжальный огонь, разменялись три в три. Рябой и Зяма не подавали признаков жизни, а вот Мажор, успевший прикрыться трупом Зямы, очухался и, взяв в руки пулемёт, встал в полный рост, врубил свою способность отвода глаз, начал поливать смотрящих на него и не видящих его спецназовцев. Бездарно полегла и вторая тройка. Француз тоже времени не терял, превратив прикрывающие солдат четвёрки – в тройки. Но солдаты его срисовали и вжались за кочки, уйдя из-под обстрела, не забывая вслепую постреливать по дубу. Дар со снайпера теперь спал. Чтобы не быть лёгкой целью, он сменил дерево на ближайшие кустики. Малыша не было видно. Сенс был самым ценным кадром любого отряда, и их всегда берегли больше всего.

Брошенные солдатами дымы закрыли их от снайпера и пулемётчика. Вот бы Малыш сейчас помог, подсказал… Но «подсказал» он Мосе. В затылок упёрся ствол.

– Гнида! Ты чего свалил, я тебя спалил с самого начала. Крыса!

Мощный удар пяткой тяжёлого берца в почку заставил Мосю скрючиться от боли и перевернуться на бок.

– Братва полегла, вся связь на тебя завязана, а ты молчишь, рацию бросил, ничего не делаешь!

Долго он говорил. Покуражится хотел, наверное. Мося поймал взгляд Малыша. Тот заткнулся и выпрямился, перенаправил пистолет, приставил его к своему виску. Из голубых глаз жертвы потекли слёзы, рука задрожала от страшного напряжения, другая беспомощно сжимала и разжимала веснушчатый кулак. Грянул выстрел. Начинка головы сенса конусом вылетела на большие зелёные листья ближних подсолнухов.

Жаль, но своя шкура дороже. Хочешь убить – сначала стреляй, потом говори. Стикс таких глупых ошибок не прощает.

Та-ак… А ведь сенсу пора было принимать жемчуг для очередного усиления дара. Краем уха Мося слышал, что в свой последний визит внешники привезли для раскачки основных бойцов немного жемчуга. Ага! Вот и она, родимая, на шее Малыша в обереге лежит. Красненькая – хотелось бы чёрную, с красненькой есть малый шанс очень сильного, уникального дара или большой шанс какой-нибудь бесполезной ерунды. А вот чёрная – гарантированный добротный дар, и практически без риска. Сейчас её выпить или потом? Опасно вот так просто принимать жемчуг – велик риск стать квазом. Кваз по виду – как развитый заражённый, но при этом человек. А под опекой знахаря приём будет безопасен. Знахарка в Муравейнике есть, но задаст ненужные вопросы… Нет, светить жемчужину в стабе нельзя – спалят. Пусть пока просто полежит. Красный шарик отправился в декоративный стаканчик зажигалки «Зиппо» к другим менее ценным припасам – гороху и споранам.