Вкус нашей ненависти

Наши взгляды встречаются.

Он подмигивает и ухмыляется. Перебирает пальцами вдоль позвоночника девушки и прижимает ближе, получая весьма очевидную реакцию. Она льнёт к нему. В ответ закатываю глаза. Я не так низко пала, чтобы тереться о чей-то член на глазах других. Достаточно того, что принц Чарминг сейчас занимается со мной петтингом.

Я переключаюсь на собеседника, который до сих пор не проронил ни слова.

– Чем занимаешься?

– Чем пожелаешь, принцесса.

Принцесса.

Господи, пора убираться отсюда к чёртовой матери.

– И чем хочу? – цежу свозь сжатые зубы и натянутую улыбку, проявляя железное терпение. Не хочу упасть в грязь лицом и облажаться, подсластив самоуверенность Джейка.

Я помогаю руке принца Чарминга вернуться на спину и перевести тему в безобидную. Открываю рот, но не успеваю что-либо сказать, между нами вклинивается чужак.

– Тайлер, – гремит знакомый голос, и танец автоматически завершается. – Почему Джесс пропустила свадьбу? Помнится, она отлично ладила с Оливией.

Чувствую, как слабеет хватка на талии.

– Мы расстались, – натянуто произносит принц Чарминг, имя которого так и остаётся загадкой. Я не потрудилась узнать.

– Охренеть, а неделю назад вы ворковали и облизывались на каждом углу. Как быстро всё меняется, а?

– Твоя правда, теперь могу дотанцевать с девушкой?

Нет, спасибо, – готова вступить я, чувствуя отвращение к себе. У кретина есть девушка или была не так давно.

Я мечтаю свалить подальше и провалиться свозь землю, перед этим принять душ. Мерзость. Вот уж действительно принц Чарминг: такой же мудак.

– Лари хотел что-то сказать, – слова Джейка внушают надежду избавиться от спутника безопасным способом.

Небесные глаза парня обращаются ко мне с неким разочарованием.

– Потанцуем, когда вернусь?

Я сахарно улыбаюсь.

– Конечно.

Ни за что на свете.

Джейк весело поблёскивает глазами, провожая взглядом моего спутника.

– Смотри, как легко я лишил тебя секса.

– А кто сказал, что секс входил в планы? Я уже говорила, что не связываюсь с гостями. Кроме того, он слишком смазливый, предпочитаю харизму.

– Когда вернусь, ты потанцуешь со мной, Ребекка, чего бы это ни стоило. Я не солгал, когда сказал о Лари. Он и правда хотел поговорить с друзьями жениха.

Прежде чем последовать за принцем Чармингом, Джейк добавляет:

– И кстати, я не собираюсь тереться о тебя членом. Так… прими к сведению.

– Мы не потанцуем.

– Продолжай так думать. Мне нравится эта прелюдия.

Не провожаю его взглядом, это было бы слишком даже для меня. Наоборот, отклоняюсь в параллельном направлении, чтобы предупредить Дженнифер об уходе.

Да, я сбегаю и мне ничуть не стыдно.

Я понимаю, что часть меня боится привязанности, а с Джейком это непременно случится. Тогда будет больно, очень больно. Увернуться от пули – вот, что входит в планы. Держать его на расстоянии – вот, что на повестке нескольких месяцев.

Торопливо перебираю ногами к парковке и увеличиваю шаг по тропинке, освящённой фонарями. К счастью, на горизонте ни одной живой души, а на улице не душно и отсутствуют порывы холодного ветра, погода сегодня на руку влюблённым. Но у меня почему-то выступает испарина на затылке.

И не зря.

Я останавливаюсь, ещё не дойдя до машины, когда замечаю знакомую фигуру и делаю судорожный глоток воздуха.

Джейк прибился к дверце со стороны водителя и скрестил руки под грудью.

– Слишком наивно с твоей стороны, – замечает он. – Я похож на идиота?

– Горькая правда или сладкая ложь? – я щёлкаю по брелку и отпираю замки, приближаясь к машине.

– Да брось, Ребекка, глупо сбегать от меня, зная, что не получится.

Он выглядит угрожающе в тусклом свете, из-за чего сердце бьётся где-то в горле.

Я останавливаюсь, так и не поравнявшись с машиной.

– Удача не на твоей стороне, Джейки, мне придётся вернуться, потому что забыла мобильник.

– Блефовать ты так и не научилась. Хотя признаю, был разочарован, что позволила первому встречному лапать твою задницу. Я оценил спектакль.

А я – нет.

Разворачиваюсь и направляюсь в обратном направлении, ведь мой телефон действительно мирно покоится в кармане Дженнифер. В следующий раз буду предусмотрительней к выбору одежды.

– Я уже говорил, как нравятся твои духи? – Джейк нагоняет, тепло его тела заставляет съёжиться. – И как искусно ты выворачиваешься тоже.

– Приму к сведению.

– Не предложишь подвезти?

– Я похожа на личного водителя?

– Ты всегда всё переворачиваешь?

Я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему с одним желанием: завершить диалог.

– Джейк, что дальше?

– Зависит от твоих желаний.

– О, Господи, серьёзно? – я начинаю дёргаться, чувствуя подступающее раздражение. – Ты думаешь, что это может быть больше одного раза?

– Но ты уже рассматриваешь вариант постоянства, следовательно, не отрицаешь.

– В теории, я могу рассмотреть всё, что угодно.

– Но?

– Но это не означает, что теория перетечет в практику.

– Могу поспорить.

Я пикнуть не успеваю, как оказываюсь прижатой к багажнику машины.

Джейк загоняет в капкан, расставив ладони по обе стороны головы и нависает сверху. От приятного парфюма сворачивается желудок, я задерживаю дыхание, стараюсь обуздать себя и взять под контроль эмоции. По спине пробегает холодок, а сердце выпрыгивает из груди, когда тёплые губы оставляю поцелуй на кончике носа.

Парень переносит ладони с железа на мою талию, из-за чего вздрагиваю.

Холод оживляет парализованный мозг, и я отталкиваю Джейка в сторону.

– Идиот, я могла поцарапать чужую машину. Счёт переслала бы тебе.

– Если бы я подал на возмещение ущерба.

Я оглядываюсь, оценив чёрный блестящий внедорожник.

– Это твоя машина?

– Представим, что да, – Джейк щёлкает языком.

– Тогда не буду скрывать, что именно я могу стать той, кто проткнет шины и разобьёт стекло. Моё терпение не вечно.

– Могу позволить сделать это прямо у меня на глазах, но при одном условии.

– До сих пор думаешь, что буду выполнять твои условия?

Он вытаскивает ключ и жмёт на брелок. Дверца багажника подталкивает меня прямиком в его лапы. Успеваю дёрнуться в сторону и наблюдаю, как она плавно поднимается вверх.

– Ставлю сотню, на тебе нет трусиков.

Я многозначительно поднимаю бровь и подставляю ладонь.

– С тебя сотня. Надеюсь, с сегодняшнего дня ты будешь в курсе о существовании бесшовного нижнего белья или все временные подружки предпочитают ходить голыми?

– Деньги в бардачке, справишься самостоятельно?

– Ты не заманишь меня в свою машину даже под предлогом смерти, Джейк. Я лучше приму пулю в лоб.

– У меня другой предлог.

– И он тоже не рабочий.

– Разве? Ты только что была готова. Учащённое сердцебиение, тяжелое дыхание, расширенные зрачки, дрожь, мне продолжать?

– Это не возбуждение, а испуг.

– Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Зачем всё усложнять?

– Согласна.

Брови Джейка подпрыгивают от удивления, когда без помощи усаживаюсь в багажник и неприлично раздвигаю ноги, куда устремляется его похотливый взгляд. В глазах вспыхивает дьявольский огонёк, как будто в глубине пляшет Люцифер, а следом он подозрительно прищуривается.

Я запускаю руки под платье и подцепляю трусики, спуская по бёдрам.

– Нет! – Неожиданно выпаливает Джейк.

– Тогда какого чёрта ты привязался?

– Это уже не твоя задача.

Доли секунды хватает, чтобы он оказался между моих ног багажник. Одно ловкое движение, и трусики оказываются в его руках, а следом летят внутрь салона, из-за чего подаю недовольный возглас.

– Эй!

– Говорил же, что однажды заполучу их.

– Нет, ты вернёшь их обратно, – последние слова звучат не слишком убедительно, потому что ладонь ползёт по внутренней стороне бедра.

Я сглатываю и смотрю на него из-под ресниц.

Пальцы достигают чувственной плоти, приходится до боли закусить губу, чтобы подавить стон.

– Так и знал, – хрипотца в его голосе отзывается в животе.

– Ч-что? – запинаюсь, сосредотачиваясь на ласках.

– Что ты мокрая.

Он накрывает губами изгиб шеи и нежно посасывает, оставляя влажную дорожку от мочки уха до ключицы и, не прибегая к помощи второй руки, зубами стягивает бретельку платья с плеча. По телу пробегает рой мурашек, когда щетина щекочет кожу. Падаю на локти и закидываю голову назад, наслаждаясь сладкой пыткой и зарождающимся оргазмом. Он близко. Не требуется много времени, я забыла, когда последний раз была с мужчиной, вот настолько погрузилась в работу. Он вводит один палец и рычит, двигаясь внутри меня.

– Если продолжишь, то я получу своё и уйду со спокойной душой, – растягиваю, одновременно наслаждаясь и сходя с ума от нетерпения.

– Ты не уйдёшь, – отзывается Джейк, продолжая чередовать ласки.

– Тогда сделай что-нибудь.

– Какой вкус от секса, если он длится пять минут?

– Чертовски шикарный, если ты сделаешь всё правильно.

Опалив дыханием лицо, он почти касается губ, но моя реакция быстрее.

Я уворачиваюсь.

– Не хочешь целовать меня? – замерев в нелепом положении, спрашивает он.

– Я не целую тех, кто трахнет и свалит в закат.

– Ты гребаная красотка?

– Нет, но это не значит, что должна целовать.

– Ты поцелуешь меня, Ребекка. Либо так, либо ничего.

Джейк выпрямляется и больше не касается интимных участков.

– Думаешь, это что-то изменит? Я вполне могу справиться самостоятельно.

– Дерзай.

Я принимаю сидячее положение. Кладу ладонь на его грудь, обвожу пальцем пуговицы на рубашке и отталкиваю.

Джейк сверлит меня недобрым взглядом из-подо лба, вероятно, ожидая, что начну ублажать себя прямо на парковке, и я могла бы, если бы сейчас это не было делом принципа. Одёргиваю подол платья и возвращаю бретельки на плечи, после чего сползаю на ноги. Колени дрожат, а тело желает разрядки. Желает его прикосновений. Не обращаю внимание на разочарование, гордо подняв подбородок.

– Ты же не рассчитывал на шоу в моём исполнении?

– Делал ставки, – он разминает шею наклонами, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Руки, которой могу схватить его за рубашку и вернуть обратно. Но момент упущен.

– Воспользуйся запасным вариантом.

– Зачем соглашаться на меньшее, если получил большее?

– Ну… я бы не делала громкие заявления. Не совсем получил.

– Могу получить.

– Уже вряд ли. Меня ждёт муж и дети, придётся сойти с выбранного курса.

– У тебя нет ни того, ни другого. Ты не для этого.

В горле пересыхает, но остаюсь сильной снаружи. Я прошла и прохожу огонь и воду, такой, как Джейк, меня не сломит.

– И для чего я?

– Ты для секса.

Тот присутствующий осадок на душе, который давно не ощущала, стремительно поднимается на поверхность. За прошедшее время он стал намного ядовитей. Собственная слюна, которой смачиваю горло, становится едкой.

Я не создана для любви. Я была причиной краха. Я сбежала от Йена. Сбежала от Райна. Сбегаю ото всех. Отношения словно огонь, от которого бегу сломя голову. В них теряю себя. Теряю цель. Размываются границы. Я чувствую ответственность, обязанность уделять кому-то время, которого нет даже для себя. Я просто к этому не готова.

Так или иначе, расправляю плечи и прогоняю страх, смотря в глаза Джейка.

– Какое совпадение, ведь ты тоже.

Обхожу его и направляюсь к машине. Плевать на мобильник, Дженнифер позаботится о нём.

– Тебя цепляют мои слова? – бросает в спину Джейк.

Я не слышу его шаги. Он не догоняет. И правильно делает, иначе почешу кулак об его нос.

– Вряд ли ты тот, кто способен зацепить меня, – не глядя, отвечаю я. – Ты – озеро среди океанов.

Глава 5. Джейк

Мама в кремовом кардигане и бежевом платье смотрится моложе положенного. Неприлично моложе. Клянусь, её могли бы сжечь на костре за нежелание стареть, отец же контрастирует. Он выглядит лет так на десять старше. Изматывающая работа на кухне старит сильнее, чем кажется. Это моральная и физическая выносливость.

– Милый, – радушно улыбается мама, поднимаясь со стула, как только ровняюсь со столиком.

Она целует в щёку и изучает меня с ног до головы, прищурив карие глаза.

– Ты вчера так быстро исчез.

Я киваю и принимаю рукопожатие отца, занимая свободное кресло.

– Была необходимость, – скребу подбородок, прогуливаясь взглядом по меню.

Я предпочёл Ребекку и сделал бы это снова. К тому же, Оливия не входит в число любимых родственниц, с кем есть что-то общее, кроме кровного родства. Присутствие там – формальность, хотя вполне удачная, ведь встретил Ребекку.

– Хотя бы извинись перед Оливией и Лари.

– Безусловно, мам.

Безусловная ложь, но плевать хотел.

– Как дела на работе? – отец меняет тему, клянусь, чувствую подвох. Точней, без подвоха никак. Он не верит, что могу задержаться долго на одном месте. А я люблю идти наперекор устоявшегося мнения.

– Я – главный шеф.

– Удивительно, – покачав головой, он даёт понять, что сомневается.

– Нечему удивляться, Филип, Джейк ничем не уступает тебе, – в глазах мамы светится гордость, похожего блеска и близко нет в отцовской зелени. Заслужить его расположение практически невозможно, да и я не сильно рвал задницу. Комично, что он придерживается мнения, будто миновав четверть века я что-то поменяю и вдруг начну ублажать его прихоти. Между нами одна общая тема, и она сводится к кулинарии.

– Кроме одного. Он безответственный, и это полностью наша вина.

Отлично.

Я расставляю ладони по краю стола и поддаюсь вперёд, чтобы уточнить детали, которые и так знаю. Я знаю всё с точностью до интонации и пауз.

– И ответственность по-твоему мнению – это…

– Ты знаешь.

– Мало ли, вдруг что-то изменилось, – сдержанно парирую в ответ, отодвинув меню. Завтрак с семьёй больше не входит в планы. Я мысленно уношу ноги.

– Дочка Реддексов выросла невероятной красавицей, – говорит мама, словно я ждал благословления. Её желание свести меня с девушкой утомляет и в последнее время раздражает.

– Обязательно найду и напишу ей, – делать я этого явно не собираюсь.

Дочка Реддексов уже пройденный этап, у нас разница в два года, и в свои шестнадцать девчонка, кажется, знала о сексе больше меня. Да я собственноручно полосну горло, нежели заведу с ней роман.

– Тебе двадцать пять, – излишне вежливо напоминает мама, поправляя золотистые локоны, собранные в аккуратный пучок.

– Если скажу, что я – гей, есть хотя бы шанс, что вопросы исчезнут?

– Ты не гей, Джейк, – констатирует отец. – Прекрати язвить матери.

Я брезгливо отмахиваюсь.

– Каждый раз одно и то же.

Мама выдыхает и пытается ободрить присутствующих, натянув улыбку.

– Мы хотим, чтобы ты был счастлив, милый.

– Забавно, что по вашему мнению счастье обуславливается детьми и женой.

– Семья – это главное счастье и богатство.

– Я счастлив без стандартного набора, по мне не заметно? Почему моя жизнь должна вращаться вокруг другого человека?

– У тебя никогда не было девушки, – мама приводит последний весомый аргумент, который не слишком убедителен со времен школы.

Я поднимаю бровь.

– Ты это серьёзно?

– Я имею в виду девушку, которую ты мог бы привести домой и познакомить с нами.

– В школе меня отвергли и разбили сердце, теперь не могу полюбить. Она бросила меня перед выпускным балом. Трагедия, подорвавшая доверие к женскому полу.

А что, история достаточно впечатляющая и звучит весьма реально.

– Ты снова ёрничаешь, Джейк, – отец рушит выстроенную теорию.

Ну что за дерьмо, я так старался.

Мама вздыхает и устало трёт виски. Ладно, возможно, перегнул палку, но однотипность надоела. Их предсказуемость промеж горла.

– Я пришёл позавтракать с семьей, почему нельзя сделать это без нравоучений? – ровным голосом спрашиваю я, подавляя подступающее раздражение. – Любая встреча завершается тем, что остаюсь должен. Вы на что-то надеетесь, я не оправдываю надежды. Примите как данность, что я не хочу и не нуждаюсь. У каждого своя зона комфорта. Хватит, чёрт возьми, капать на мозги.

Отодвигаю кресло и поднимаюсь на ноги, потому что начинаю закипать. Ещё немного – и взорвусь. Необходимо остыть, желательно, подальше от родителей.

Я вспыльчивый, и когда кто-то решает дать совет или сказать, как лучше для меня, данная черта характера вылезает наружу. Напрочь не переношу мнение, которое не спрашивали. И родители чаще всего являются раздражителями. Это первая причина редких встреч и разладов. Обычно всё идёт по одному сценарию: мы не желаем принять позиции друг друга. Я ухожу, они, вероятно, злятся или перемывают мои кости. Порочный круг, в котором мы живём всю сознательную жизнь. Я не нуждаюсь в чьём-то обществе и внимании, чтобы чувствовать себя лучше. Счастье не зависит от постороннего человека. Все почему-то думают, что навязывать свою точку зрения и мировоззрение – это правильно. К всеобщему сожалению, как правильно для меня – выбираю я. То, что правильно для меня, может быть неправильно для других.

Сегодня смена, и я не планирую ничего менять кроме того, что прихожу задолго до открытия ресторана.

На кухне пусто, тишину разбавляет жужжание холодильника. Отсутствует суматоха, болтовня, вопросы, нет любопытных, подставляющих длинный нос под нож. Я неторопливо подготавливаю рабочее место и испытываю наслаждение, находясь одиночестве. На работе от привычного Джейка не остаётся следа, но есть тот, кто, не раздумывая, метнёт нож чётко между глаз. Фигурально, конечно, нож представляет собой словесную форму. Тут не терплю разгильдяйство. Не припоминаю, чтобы шутил на рабочем месте и дурачился с подчинёнными. Обычно они приходят к пониманию благодаря одному взгляду. Кое-что всё же не собираюсь менять.

Глава 6. Бекка

Чувствую себя прежней. Только возвращаясь в Нью-Йорк, ощущаю дежавю. Это всё та же я, но уже не я. За год удалось поменяться, как в отрицательную, так и в положительную сторону. Прилёт в Нью-Йорк представляет собой что-то вроде перезагрузки, которая стала необходимостью. Я настолько заведена предстоящей встречей, что подпрыгиваю, когда натягиваю платье и дрожащими пальцами застёгиваю ремешки на туфлях.

Свобода.

Бескрайняя свобода от всего.

Дом Картера виднеется вдали, когда таксист сворачивает на нужную улицу, и по коже пробегают мурашки. Подобную радость и предвкушение испытываю только когда возвращаюсь к друзьям. Только видя их, понимаю, как сильно скучаю, как сильно закрылась, не позволяя новым лицам войти в жизнь.

– Ваша заключительная алкоголичка прибыла, – громко сообщает Джаред, как только открывает входную дверь.

Я бросаюсь на его шею и сжимаю так крепко, что парень закашливается, но не отталкивает.

– Ты просто душка, Картер.

– Я женат, у меня детей, так что отвали, – язвит он, обнажая ямочки на щеках.

Отпускаю парня и замечаю девочек на заднем дворе, куда бросаюсь сломя голову. Я, оказывается, великолепно бегаю на каблуках. В ответ получаю взаимность.

Лизи и Алекс бегут навстречу. Мы похожи на боулинговые шары, которые летят лоб в лоб и сталкиваются. Тройные объятия похожи на женскую групповуху, из-за чего фыркает Джаред.

– Мерзость.

– Если бы тут были близняшки, ты бы уже снимал трусишки, – подшучиваю я.

– Я женатый человек, – наигранно оскорбляется Джаред. – У меня двое детей.

– Забери свои камушки из моего огорода, Картер, – Лизи прогоняет его рукой, как назойливую муху.

– Я люблю тебя, малышка, даже если тут соберутся самые отпадные близняшки мира, никто не будет лучше тебя.

– Фу, – в унисон выпаливаю я и Алекс, после чего спрашиваю: – А где Мэйс и Мэди?

Джаред лукаво улыбается.

– Они уже второй день у родителей.

– Сегодня твоя участь смотреть телек и лечь спать в одиночестве, – сообщаю я. – Можешь порадовать себя порнушкой перед сладким сном.

– В двенадцать карета превратится в тыкву, – он поворачивается спиной и заходит в дом. – С ней исчезнет одна принцесса.

– Сомневаюсь, – Алекс хлебом не корми, найдёт повод поиздеваться.

– Вы вернёте мою жену в первоначальном виде.

– В этом тоже сомневаюсь.

Джаред смотрит на нас через плечо и скользит ладонью по лицу.

– Хотя бы вернись целой, – завершает он. – Не устраивай квест по городу.

Мы провожаем его взглядом до тех пор, пока парень не скрывается на втором этаже.

– Это будут лучшие выходные за прошедший год, – широко улыбается Алекс, обращая озорные зелёные глаза к нам.

Правда на её стороне.

К двум часам ночи забываю собственное имя, а голосовые связки держатся на тонком волоске. Итого: два клуба и бар за спиной. Три заведения, которые выбирали, ткнув пальцем в карту.

Музыка долбит по барабанным перепонкам, Алекс и Лизи продолжают безумные танцы, над чем хохочу, растекаясь по диванчику, словно шоколад. Представить страшно, как выглядим со стороны, но это явно последнее, о чём думаем. Под конец отрыва-на-полную-катушку, Том забирает Алекс из такси и несёт на руках, пока она кричит, что вечер удался и размахивает руками, заливисто хохоча. Следом черёд Лизи. Она чудом держится на ногах и даже больше: может бегать. Подруга несётся в объятия мужа, повисает на его шее, в ответ Джаред закатывает глаза и поднимает руку на прощанье. Моя участь выползать из такси самостоятельно. Надеюсь, после пробуждения ничего не вспомню.

Чудо не происходит.

Я всё помню.

Вибрация вырывает из мертвецкого сна. Я рыскаю по постели рукой, не в состоянии разомкнуть веки и мучаясь от адской головной боли.

– Ты совсем заработалась, – с толикой хрипотцы звучит мягкий голос мамы, когда, не глядя, принимаю вызов.

– Я совсем заотдыхалась, мам, – вымученно улыбаюсь и зарываюсь под одеялом. – Я в Нью-Йорке.

– Ого!

– Да, – продолжаю, чтобы она не разговаривала много, хотя чем дальше, тем дольше хочется слышать её мелодичный голос. – Решила оставить всё и вырваться.

– Не трать молодость на работу, Ри, ты можешь…

– Знаю, мам, не надо. Всё хорошо. Ты же говорила, что любимое дело должно приносить удовольствие, а не только прибыль. Мне нравится, столько всего происходит.

– У других… – печально завершает она. – Ты не хочешь возвращаться домой, где ждут?

– Я хочу знать, что у тебя всё хорошо. Это всё, что хочу знать. Как проходит терапия?

– Ри, ты слишком много думаешь об этом. Я не хочу…

– Чтобы ты волновалась, да, знаю. Ты всегда это говоришь.

– Мне отведено столько, сколько потребуется, нет необходимости держать меня.

– Ты говоришь глупости. Я хочу, могу и буду стараться для того, чтобы ты не сдавалась!

– Но это же не конец.

– Я хочу набирать твой номер и знать, что услышу твой голос.

– Рано или поздно кто-то не возьмёт трубку.

Настроение мрачнеет, а в горле саднит, словно засыпали битое стекло. Я изо всех сил стараюсь не терять силу духа

– Не говори так.

– Это жизнь, рано или поздно все уходят.

– В моих возможностях сделать всё, чтобы было поздно. Ты нужна мне. Я не могу тебя потерять. Это… это не честно!

– У тебя есть папа, ты не останешься одна.

– Но это не то, мам! Ты же знаешь, что это не то, он не понимает. Никогда не поймёт.

– Он понимает, просто по-своему.

– И считает меня маленькой девочкой, которой ещё нужно сделать хвостики, повесить на плечи рюкзак и отправить в школу.

– Каким бы возрастом не была дочь, отцы всегда будут считать её своей маленькой девочкой.

– А наш ещё может посадить меня под домашний арест.

– Только ради благих целей, – с улыбкой в голосе, доносит мама.

– Мам, мне двадцать пять. Я не маленькая девочка, у меня… Господи, у меня было четверо мужчин, а он всё ещё думает, что на меня можно надеть нимб и ангельские крылышки с пыльцой, как было в третьем классе.

– Пусть думает, что было только два.

– Ты говорила, что врать не хорошо, – хихикаю я, испытав слабый прилив радости.

– Ради благих целей можно.

– И как тебе не стыдно? Папа, наверное, думает, что я заклятая девственница, а с Йеном и Райном не было ничего, кроме поцелуев в щёчку.

– С твоим папой шутки плохи.

– Мне ли об этом не знать. Он направит пушку на любого, кто приблизится к моей детской комнате. Подумать только: я не могу привести парня домой.

– Ты уже приводила, Ри.

– Да, Йена он едва не пристрелил, Райн спал на другом конце коридора от меня. Это невыносимо. Папа не изменится, я не выйду замуж, потому что ему заранее не нравится мой выбор. Я даже не смогу родить, потому что, Боже упаси, он может подумать, что я занимаюсь сексом. Сексом, мам! Я должна верить, что меня принёс аист.