О чем расскажут вороны

Ирина Енц

О чем расскажут вороны

Моим детям: дочери Мирославе и сыну Дмитрию посвящается …

Все – и Зло, и Добро, что людская скрывает природа,

Высшей воле подвластна, и здесь не дана нам свобода.

Ты вину своих бедствий не сваливай на небосвод.

В сто раз хуже, чем твой, подневольный удел небосвода.

Омар Хаям

Пролог

Лес был темным и жутким. Еловые корбы никогда не бывают веселыми. Длинный мох бородами древних старцев свисал зеленоватыми куделями до самой земли. Густеющий ночной туман тугими клубками шевелился меж поваленных старых высохших деревьев и коряг. Ни дуновения ветерка, ни вскрика птицы, ни шороха зверя.

Под старой елью, в глубокой норе, лежал свернувшись тугим клубком мальчик лет семи. Рядом с ним тихонько сопел волчонок -переярок, не старше полугода. Временами мальчик вздрагивал во сне, и тогда волчонок горестно поскуливал, и старался лизнуть спящего друга по щеке. Мальчик успокаивался от этого ласкового прикосновения, и продолжал спать. Ему снились страшные сны. Он никак не мог от кого-то убежать, кого-то спасти. Он не помнил, кого он должен спасти. Но старался изо всех сил. И вырваться из этих снов он тоже, не мог. Густой вязкий туман затягивал его своей липкой паутиной, не давая проснуться.

Мальчика звали Вран. При рождении родители ему дали другое имя, но он его уже забыл. И потом, после их гибели, старая ведьма, приютившая сироту, еще называла его этим, первым, именем. Но, для всей остальной деревни он был Враном. Зачем сироте другое имя. Ему и кличка сгодится.

С самого детства, он был не такой, как все его сверстники. И вскоре, его друзьями стали птицы и звери. Они понимали его так же хорошо, как и он их. Особенно, ему было интересно говорить с воронами. Он и сам, черными волосами, и глазами цвета дикой смородины, напоминал вороненка. Вот и прицепилась к нему эта кличка, Вран.

А потом, он подобрал в лесу волчонка со сломанной лапой. Оставил его у себя, хоть бабка ведьма и ворчала на него, что тащит в дом «кого ни попадя». У бабки он выучился многим полезным ухваткам. Знал травы и кое-какие заговоры. Ведьма его не учила. Говорила, что «не мужского ума это дело». Но, Вран был смышленым, и подсматривал за старухой, когда она готовила снадобья, или лечила кого. И, благодаря этому, ему удалось залечить лапку волчонка. Он назвал его Колчей, из-за колченогой ноги. У Колчи тоже не было семьи. А когда на деревню нашла Великая Злая Тьма, они с Колчей только вдвоем и спаслись. И то, только благодаря воронам. Вороны и сейчас сопровождали в его сне, не давая совсем провалиться в этот ужасный туман, который старался проглотить его. Видно, Матушка Среча1 накрепко связала их судьбы своей суровой нитью.

Глава 1

Второй день в моем доме царили переполох и суета. Все бегали, что-то собирали, что-то искали. Любаша замесила целое ведро квашни, и беспрестанно пекла пироги, готовясь к дороге. Дом превратился в хлебопекарный цех. Верислав строгал и пилил на улице, коптил мясо и рыбу. И только старая лесавка бабка Аристида, сидела тихонечко в уголке, и поедала в невероятном количестве пироги, не забывая нахваливать Любашины золотые руки.

Прошло почти два с половиной месяца, как закончилось наше приключение. Во время сильной бури наш дом перебросило в параллельное измерение. Нам с подругой пришлось преодолеть множество препятствий прежде, чем мы смогли вернуться обратно. За время наших путешествий произошло много чего странного и необычного. (начало приключений читай в первой книге трилогии «Темные воды времени»). Я стала ведьмой, а Любаша встретила своего единственного. У нас появилось много друзей. Вот, бабка Аристида, лесавка, другими словами, помощница лешего, и была одной из них.

Ее появление три дня назад на моем пороге, вызвало шок не только у нас. Но и у наших меньших братьев, Беса, моей собаки, его подруги волчицы Летящей Пурги, которую мы звали просто «Летящая», и у соколихи Обгоняющая Бурю, которую мы перекрестили в просто Ваську, или Василису. Кот Тимофей в походе не участвовал. Он оставался сторожить дом вместе с моим домовым Пафнутием.

Сейчас Тимофей сидел на печи, и ошалелыми глазами взирал на нашу суету. Дело в том, что бабка Аристида, или просто бабка Рися, появилась у нас не случайно. Ее послал за нами один из Великих Богов Подземного царства Батюшка Ящур-Веды. Беда у них какая-то стряслась. Никакими силами нам не удалось выпытать у бабки, какое такое несчастье нагрянуло на них. Она знай себе повторяла:

– Батюшка Ящур послал, он и расскажет. – При этом хитро так поглядывала на нас своими глазами-бусинами, за что мне хотелось ее прибить чем ни будь, типа сковородки.

Но, дурные склонности надо сдерживать. Так мне шепнула Любаша, видя мою свирепую физиономию. Скрипя зубами, я смирилась. В конце концов, нам все это порядком надоело, и мы оставили Аристиду в покое, чему она несказанно обрадовалась. Решено было, что Бес с Летящей с нами не пойдут. Белая волчица со дня на день должна была родить. Бес должен был присматривать за ними, да и дом требовал пригляда.

К вечеру все уже было готово. Запакованные рюкзаки стояли у двери. Мы сидели за столом, и я мысленно перебирала в голове все, что надо было взять с собой. Так, оружие, теплая одежда (на дворе все-таки ноябрь месяц, не лето, чай). Тут подруга соскочила со стула, и закружила по комнате, как собака, потерявшая след.

– Чего, ты? – Уставилась я на нее.

– Где манок, где манок? – В отчаянии повторяла она.

Сначала, я не разобрала даже, что она имеет в виду, продолжая хлопать на нее глазами.

– Какой манок?

– Какой, какой … Волчий!! – Рявкнула она.

– Господи!!! Да на шее он у тебя висит! – В сердцах бросила я. – Еще и выйти за порог не успели, уже суетишься. Еды набрали, как на дивизию. Мы что, в пустыню идем. Прошлый раз как -то обошлись. Сразу говорю, я все эти пироги на себе не потащу. – Не осталась в долгу я. – Вон, травы собрала какие надо, Верислав мясо подкоптил, воды в баклажку, и вперед!

– А, я что, зря два дня у печи стояла? – Начала наливаться гневом Любаша.

– Почему зря? Вон, Бесу с Летящей и Тимофею тоже, можно оставить. Им тут тоже кушать надо.

– Волки пироги не едят. – Обиженно забурчала подруга.

– Так потому и не едят, что никто им пирогов не печет. А, тут такое счастье привалило. Короче, выгружай половину. Мы туда не пироги есть идем. Может от погони придется уходить, а тут ты с пирогами.

Любаня надула губы, и, ворча, принялась выкладывать пироги из рюкзака.

Выступать решили рано утром. С этим и разошлись по кроватям. Я подсадила бабу Рисю на печку, и она через несколько минут заснула в обнимку с мурлыкающим Тимофеем.

Я легла в свою кровать и уставилась в потолок. Какое-то тревожное чувство не давало мне уснуть. Я попыталась заглянуть поглубже в свое сознание. Но, кроме смутного беспокойства не обнаружила ничего. В конце концов, я приписала это предстоящей дороге, и, закрыв глаза, погрузилась в сон. Виделся мне густой туман, стаи каркающих воронов и протяжный тоскливый волчий вой. Не стоило и говорить, что наутро я проснулась совершенно не отдохнувшей.

За окном было еще темно. Поздней осенью ночи долгие. Я тихонько встала, накинула шаль на плечи и вышла на крыльцо. Бес меня встретил, неуверенно мотая хвостом, в глазах застыла тоска. Как будто, чувствовал скорую разлуку. Впрочем, почему «как будто». Чуял, и сильно переживал из-за этого, разрываясь между двумя женщинами, волчицей и человеком. Я потрепала его по лохматой башке. Присела на корточки, и тихим шепотом принялась с ним беседовать.

– Ну, что, брат, такая ситуация сложилась. У тебя вон, скоро детки народятся. Кто о Летящей позаботиться? Кто на охоту ходить будет, добычу носить? Да, и за домом пригляд нужен. Тут тебе не там. Мало ли, кого чужого занесет. А из Тимофея с Пафнутием какие защитники. Так, суета одна. А за нами Васька приглядит. Не волнуйся, все будет хорошо.

Бес придвинулся ко мне ближе, и принялся облизывать мне лицо.

– Ну, хватит, хватит. А то я расплачусь. А мне нельзя. Сам знаешь.

Ночь еще не уступила свои права, и расстилалась тонким туманом по земле, подсвечивая его сверху легкими искрами звезд. Где-то на самом краю леса ухнул филин. Заклекотала, сидящая на коньке крыши, Василиса. Скинув шаль с плеч и, зябко ежась, я пошла к колодцу. Достала ведро с ледяной водой и, одним рывком, вылила себе на голову. Мысли сразу заработали спокойно и ясно. Все ночные страхи и переживания ушли. Впереди предстоял трудный путь. И я была к нему готова.

Глава 2

Вышли в дорогу, когда небо на востоке слегка посветлело. Мы переоделись в нашу одежду, которую принесли из предыдущего путешествия. Она была удобной и приспособленной для тех условий, которые нас ожидали в другом мире. Оружие тоже взяли с собой. Любаша еще пошутила, что не мешало бы парочку автоматов с собой прихватить. Да, вот беда, взять их негде. Василиса восседала на моем плече и тихонько курлыкала. Надо полагать, от предвкушения новых сражений. Бес с Летящей стояли на крыльце и с тоской смотрели нам вслед. Когда мы уже почти достигли самой кромки леса, пес вдруг сорвался и наметом, стелясь над пожухлой травой, устремился к нам. Подскочив, поставил мне лапы на плечи, принялся вылизывать мне лицо.

– Ну, будет, будет … Мы же уже все обсудили с тобой. Ты же умный пес, все понимаешь. – Принялась уговаривать я собаку, с трудом сдерживая слезы. – Ну, все, ступай. Дом стереги! – попыталась быть строгой я.

Тут баба Рися, видя такое наше прощание, проговорила:

– За дом то не волнуйся. Я обережный круг наложила. Теперь сюда никто не сунется.

Любаша с любопытством спросила:

– А, что? Не увидят дом, коли сунутся?

– Коли сунутся, увидят топкое болото. А кто ж в здравом уме в болото полезет? – Довольная своей хитростью, ответила Аристида.

А я про себя подумала, что плохо бабулька знает современные нравы. В здравом уме уже мало кого осталось. Судя по всему, Люба подумала о том же. После слов лесавки она только хмыкнула.

Мы углубились в лес, а Бес остался сидеть на опушке, глядя нам с тоской вслед. И вдруг, ночную тишину прорвал протяжный волчий вой. Летящая присоединилась к своему другу, своим звериным чутьем, почуяв его страдание. В общем, на сердце было, не скажу, что очень радостно. Кругом, под покровом леса, еще стояла темень, хоть глаз выколи. Только белели кое-где стволы берез. Но, баба Рися семенила впереди вполне уверенно, что позволило нам не расшибить в темноте лбы.

Мы шли довольно долго, пока не вышли к нашей речушке. Рассвет уже окрасил небо в розовый цвет. Вокруг стоял унылый лес, сбросивший свою листву в преддверии холодов. В нашем мире речка была неглубокой. Мы не стали искать мост, просто перешли вброд. Верислав посадил Аристиду себе на плечи. Для бабки эта глубина была достаточной, чтобы захлебнуться. Холодная вода сквозь одежду и обувь обожгла ноги. Но, это только прибавило нам бодрости.

На другой стороне, взобравшись на крутой берег, мы остановились.

– Спусти-ка меня на землю, сынок. – Обратилась лесавка к Вериславу.

Он молча повиновался, и аккуратно поставил бабульку на траву, покрытую предутренней осенней изморозью. Баба Рися покопавшись в многочисленных складках своей юбки, достала мешочек. Развязав его, вытащила несколько щепотей какой-то травки. Вокруг запахло щедрым солнечным летом. Бабуля пошептала что-то над своей ладошкой и дунула на сухие листочки. Они разлетелись, образуя чуть зеленоватое облако. Оно начало густеть, как будто вбирая в себя весь туман, который плотной кисеей лежал над поляной. Вскоре, это облако приобрело овальные очертания. Внутри него клубились молочно-зеленые волны, в самой глубине превращаясь почти в черный цвет.

– Ну, все, соколики, пошли. – С этими словами, Аристида сделала несколько мелких шажков и, пропала из вида.

Следом за ней, сделав глубокий вдох, шагнула подруга. Потом Верислав. Я осталась одна стоять на поляне, почему-то медля. Может быть, тогда, предчувствия подсказывали мне что-то, а может быть, просто жаль было расставаться со спокойной жизнью. Помотав головой и отбросив все сомнения, я шагнула вслед за своими друзьями. Василиса только крепче вцепилась мне в плечо.

Другой мир встретил нас ласковым теплом восходящего солнца. Здесь тоже была осень. Но, деревья все еще не сбросили свою нарядную листву. В желтых косах берез еще мелькали кое-где зеленые прядки. Мы стояли на росном лугу напротив домика лесавки, таким памятным с нашей последней встречи.

– Ну, вот. Отсюда все началось в прошлый раз. И сейчас мы снова здесь. Только тогда, мы искали путь домой. А что нас ждет теперь? – С тяжелым вздохом сказала Любаша.

Я усмехнулась.

– Ну, что нас ждет на ближайшие сутки я могу тебе сказать. Нас ждет дорога к Батюшке Ящуру. А уж он нам объяснит, что нас ждет дальше. Васена, разведала бы ты дорогу. Что-то не хочется мне на сегодня сюрпризов.

Соколиха расправила крылья и стремительно взлетела в небесную синь. Скоро мы потеряли ее из вида.

– Чего же вы стоите, деточки. Пойдемте почаевничаем перед дорожкой, по старой памяти. – Прищурила один глаз Баба Рися.

И лесавка засеменила к своей избушке, делая приглашающие жесты следовать за ней. На крыльце она обернулась и обратилась к Вериславу.

– А ты, соколик, водички с колодца принеси. Для чаечку.

Верислав только хмыкнул, взял пустое ведро с крыльца и пошел к колодцу.

Мы устроились за столом, а бабка принялась греметь чугунками у печи. Врислав принес воды, вылил ведро в самовар и потащил его на улицу, раздувать угли.

– Бабуль, как там Шишига поживает? – спросила Любаша.

Аристида застыла у печи спиной к нам. Потом медленно повернулась и скорбно проговорила:

– Так, нету больше Шишиги, сгинул.

– Как нету?! Куда сгинул?!! – воскликнули мы в голос с подругой.

Бабулька медленно подошла к столу, вытерла о фартук руки и присела на краешек скамьи.

– А, вот, как эта напасть на нас навалилась, стало у нас твориться не пойми чего. Вода в реке поднялась. Шибко высоко. И снесла домик Шишиги. А он на ту пору в домике то и спал. Ранним утром то случилось. И, теперь, не знаю, что и думать, и где его искать. Уж много дней прошло с тех пор, а от него никаких известий.

– Да в конце-то концов!!! Что тут у вас за напасть приключилась???!!! – Рявкнула я так, что миски на столе подпрыгнули, а Аристида с лавки на пол свалилась.

Кряхтя и охая, она медленно поднялась с пола. Любаша кинулась помогать ей подняться. Обе смотрели на меня с укоризной.

– Ты, голуба моя, не ори. – Спокойно произнесла бабка. – В громком голосе правды то нет. Батюшка Ящур не велел мне говорить, вот я и не говорю. А, у него, у Батюшки-то, видать свой резон для того имеется.

Мне стало стыдно, и я принялась оправдываться.

– Прости меня, баба Рися. Но сил же больше никаких нету терпеть эту неизвестность. Не на чай же с пирогами нас сюда позвали. Должны же мы понимать, куда и для чего пришли сюда опять.

– Вот, в свой срок все и узнаете. А терпение, это залог успеха. – Подняла она вверх указательный палец с умным видом.

Я в сердцах аж плюнула с досады, правда, уже только мысленно.

Тут, с улицы зашел Верислав, неся в руках огромный самовар, от которого исходил слабый аромат дыма. Водрузив его на стол, он сел рядом с Любашей, и вопросительно уставился на нас. В глазах немой вопрос: «Чего шумим?». Любаня тихонько ответила ему:

– Да, Ирка немного погорячилась. – И успокаивающе положила свою руку поверх его пудового кулака. Верислав понимающе кивнул

Более разговорчивым с первой нашей встречи, он не стал. Бабка Рися быстренько начала метать на стол. Вскоре там появилась гречневая каша в чугунке, стопка румяных блинов, и миска густой сметаны. Коров я поблизости не видела, да и во время всего нашего путешествии не встречала ни одной буренки. И озадачилась вопросом, откуда сметана берется. Но, спрашивать нашу гостеприимную хозяйку не стала.

Вдруг, я почувствовала легкое головокружение. Комната со всеми присутствующими поплыла перед глазами. Мне уже было знакомо это состояние. Мгновение, и я увидела далеко внизу землю, освещенную солнцем. Тени от облаков плыли по ней. Вот блеснула лента реки. Только, это не была уже та река, которую мы знали. Грязный бурный поток смел зеленые луга, которые раньше были его берегами. И сейчас, там повсюду торчали старые искореженные деревья и корни. Далеко на западе чернел полосой выжженный лес. В воздухе пахло гарью и смертью.

Глава 3

В себя я пришла так же быстро, как и отключилась. Вот что значит, опыт. Верислав с Любашей тревожно смотрели на меня. Подруга придерживала меня за плечо, по-видимому, боясь, как бы я не свалилась с лавки. Только бабка Аристида с пониманием и сочувствием смотрела на меня и качала головой. Я попробовала заговорить, но, во рту все пересохло. Получился только какой-то неясный хрип. Люба кинулась подать мне кружку с каким-то настоем, который подсунула ей баба Рися. От горьковатого терпкого вкуса, в голове немного прояснилось и перестало кружиться. Сделав еще пару глотков, я, наконец, смогла внятно проговорить.

– Василиса показала, что нас ждет впереди.

– Ну, судя по твоему выражению лица, ничего хорошего нас не ждет. – Хмыкнула подруга.

Я усмехнулась.

– А, ты что, ждала, что нас сюда пригласили провести ваш медовый месяц?

Подруга немного смутилась, но не ответила мне на выпад.

– Ладно, прости, дорогая. Впереди нас ждет черте чего. Непонятно, где теперь перебираться на ту сторону реки. И лес, похоже весь сгорел. А что стало с Моховым, и всеми теми, кто там жил? – Обратилась я к бабке.

Та в ответ только плечами пожала.

– Понятно, что ничего не понятно. – Глубокомысленно выдала Любаня. – А у меня вопрос. К Батюшке – Ящуру мы как доберемся? Опять через его гвардию ящеро-людей проходить? И опять через реку Времени? – Она зябко передернула плечами.

– Ну, на это я ответ знаю. – Прошмакала Аристида, откусывая очередной кусок блина. И реку не придется проходить, и охранники Батюшки вас не потревожат. Посему как, Батюшка сам за вами послал. У входа в подземелье вас его Кладовик встретит, и проводит тайными путями. – Закончила довольно она.

– Ну, хоть так, и на том спасибо. – Пробурчала подруга.

Я встала с лавки. Меня еще слегка покачивало. Верислав кинулся меня поддержать. Я кивком его поблагодарила, но от помощи отказалась.

– Спасибо, бабушка. Но, думаю, нам пора выдвигаться. Еще надо как-то через реку перебраться. А дни осенью короткие. Хотелось бы засветло.

Мы вышли на улицу. Солнце подбиралось к зениту. Воздух был наполнен легкой горечью увядающих трав и прелых листьев.

– Ну, что, други мои, в путь? – Пытаясь быть оптимистом, бодро произнесла я.

Бабулька следом за нами выкатилась на крыльцо, держа в своих ручонках тряпичный узелок.

– На, вот, возьми. – Сунула она мне узел в руки. – Трав я там вам собрала разных. В дороге пригодятся. – И, уже обратилась ко всем нам. – Ну, соколики мои, храни вас Тара2. Дорога вам зеркалом, и ветер в спину.

Мы дружно поклонились лесавке в пояс, повернулись, и зашагали на запад. А, баба Рися еще долго стояла на крыльце, глядя нам вслед.

Первый переход, он всегда самый сложный. А тут еще, с нами не было моего верного Беса. Тот врагов чуял издали. А теперь, оставалось полагаться только на собственные чувства. Да, еще на Василису. А она, как назло, куда-то запропала. Вскоре, впереди стала видна коричневая полоса взбесившейся реки. Я шла, а мысли в голове скакали, как бурундуки весной после спячки. Один вопрос крутился в голове чаще других. Что я тут делаю, черт возьми?! Но, только на этот вопрос я и знала ответ. Остальные вопросы висли в воздухе, дожидаясь своей очереди.

Мы подошли к самому берегу и остановились в нерешительности, не зная, что предпринять. Кусты во многих местах были обломаны, а местами и вовсе сметены бурным потоком. Там, где раньше была избушка Шишиги, сейчас плескались бурые омуты.

– Ну, и куда дальше, Сусанин? – Обратилась ко мне подруга.

– Да, леший его знает! Хотя, я думаю, и он не знает. – В сердцах пробурчала я. – Эх, сейчас бы Бродницу3 встретить. Очень бы она нам дорогу облегчила.

Тут с неба раздался призывный крик, и Василиса тяжело опустилась мне на плечо. Я пошатнулась под ее весом, но, на ногах устояла. Потрепав соколиху по перьям, спросила:

– Ну, расскажи Васька, что выведала, что увидела? Куда сейчас идти -то?

Птица негромко заклекотала, передавая мне образы увиденного. Ничего нового я не узнала. Все, как раньше. Выжженный лес, да разливы реки. Тут Верислав негромко сказал:

– Смотрите …

Мы повернули головы в ту сторону, куда он указывал. Сквозь поломанный кустарник и сухие камыши, по воде к нам брела девушка. Я сразу узнала ту самую Бродницу, что встречалась нам в прошлый раз. Только сейчас в ней не чувствовалось той легкости и беззаботности, что при последней нашей встрече. Волосы спутаны колтунами, платьишко кое где разорванное, заляпано бурой глиной. Взгляд потускневший. Я кинулась к ней.

– Что с тобой, милая? – Обнимая ее за плечи, пытаясь поддержать, спросила я.

Тусклым голоском она чуть слышно прозвенела.

– Вас дожидаюсь, чтобы через поток перевести. Ступайте за мной.

– Да, погоди ты! Сядь отдохни. Чистой воды попей.

Она с испугом посмотрела на меня.

– Нельзя мне. Каждая минуточка на счету. Батюшка-Ящур разгневается.

– С Батюшкой мы договоримся. – Подключилась ко мне Любаша.

Мы усадили ее на сухом бугорке на зеленую травку. Я протянула ей фляжку с отваром, которую так заботливо наполнила бабка Аристида. Сделав несколько глотков, Бродница немного ожила, глаза заблестели, и голосок зазвенел, почти, как прежде. Вот, только радости в голосе том не было.

– Брод отсюда недалеко. Мы с сестрами деревья старые положили, чтобы перейти на ту сторону можно было. Только, боюсь, как бы их не смыло течением. Потому и говорю, что поторопиться надобно.

Она встала, и поманила нас ругой за собой. Любаша подошла, и шепотом спросила:

– Может, она нам расскажет, что здесь приключилось? Спроси.

– Думаю, что не стоит. Подведем девчонку под монастырь. С Батюшкой шутки плохи, сама знаешь. Раз Аристида не рассказала, то и ей, – я мотнула головой в сторону Бродницы, – наверняка не велено. Чего ее мучить. Придем к Ящуру, там все и узнаем.

Мы отправились вдоль бурлящего коричневого потока, который так мало напоминал ту звенящую речку, на которой мы познакомились с Шишигой, и где нашли Василису.

Глава 4

Идти пришлось довольно долго. Берега стали круто подниматься вверх. И нам пришлось карабкаться на кручу. Любаша шла позади меня и ворчала себе под нос.

– Чего ты там бубнишь? – Спросила я подругу.

– Премся незнамо куда, незнамо зачем …, – проворчала она. – А дома то сейчас красота. Сидели бы у горящего огня в печи, да пироги лопали. Куда как с добром. Нет, нам спокойной жизни не надо. Нам трудности подавай!

– Перестань тоску нагонять. Ты же знаешь, друзьям помочь – это святое. Да, и потом, от спокойной жизни через месяц с ума сойдешь. Ты первая, и сойдешь. Так что, не бурчи. Зато, будет, что внукам рассказать. – С усмешкой закончила я.

– Ага … Будет. С такой жизнью и до детей не дотянем, не то, что, до внуков. – Не хотела успокаиваться она.

– Ну … – Протянула я, – У тебя вполне неплохие перспективы на этот счет. – И покосилась на Верислава.

Любаша прыснула тихонечко от смеха. Хорошее настроение быстро вернулось к ней.

Тем временем, берега становились все более пологими, а река все более широкой и успокоенной. На самом мелком месте мы увидели нагромождение мокрых деревьев, с торчащими корнями.

– Вот, и пришли. – Прозвенела колокольчиками своего голоса Бродница. – Здесь мы расстанемся. Спасибо вам за заботу. – И она поклонилась нам в пояс.

Чувствовалось, что ей хотелось нам еще что-то сказать. Я приобняла ее за плечи.

– Что ты, милая. Какая там забота. Но, вижу, еще что-то сказать хочешь. Ты говори, не бойся. – Ласково обратилась я к ней.

Она, опустив глаза, тихо проговорила:

– Помогите нам, коли сможете.

Любаня, забыв про все свои страдания о печах и пирогах, а также о спокойной жизни, принялась с жаром ее уверять, что мы сделаем все, что в наших силах. Глаза подруги подозрительно блестели. Я про себя хмыкнула. Знать бы еще, что делать надо. Ладно, разберемся. Только бы до пещеры добраться поскорей. Сил уже никаких нет эти загадки разгадывать. Еще больше настораживало, что все молчат, как каменные сфинксы и на Батюшку-Ящура кивают.

Мы простились с Бродницей, и стали осторожно заходить на импровизированный мост. Бревна были скользкими от налипшей мокрой глины. Приходилось очень осторожно выбирать место, куда поставить ногу.