Чёрный сектор. Джунгли

Неважно, ответила Жанна. Просто спасибо, что не стал ничего фиксировать.

Да и что хорошего в том, что тебя хотят порвать на клочки?

Жанна с Генри переглянулись и рассмеялись. У них обоих было нечто общее, какая-то вера в тихое счастье, в чистую совесть, в желание делать своё дело и оставаться в тени – в общем, в то, что нынче немодно.

На чём только эта вера держалась?

Короче говоря, Генри сделал, как просила Жанна.

Первый разбор полётов Лука организовал сразу же по окончании стресс-теста, как только получил подтверждение прохождения от начальства. Сигнал оповестил корабль, что всё закончено, и команда корабля снова высыпала в коридоры. Была ночь, студенты АМКи отсыпались в своих каютах. Только поэтому взбудораженная происходящим Жанна удержалась и не отправилась стучать в каюту номер 7-А.

Лука в общем командном чате сухо перечислил ключевые моменты прохождения стресс-теста и обещал позже озвучить замечания. Немного теплей поздравил всех с победой. И объявил отбой.

Жанна вернулась в каюту и свалилась на свою койку как подкошенная. Сразу же заснула. Вначале ей ещё немного мешали разговоры и смешки, потому что остальные члены команды укладываться не спешили, обсуждая самые интересные моменты последних часов, но вскоре всё заволокло туманом.

Тишина длилась недолго.

Жанна продрала глаза, не понимая, сон это или нет. Должно быть, всё же сон. Она стояла в густом лесу. Видимо, тайга. Высоченные сосны и кедры, густой подлесок, влажный туман.

В этой непролазной чаще отчего-то была проложена тропинка. Не звериная, а вполне себе человечья, хорошо утоптанная. Жанна пошла по ней, гадая, что впереди. Время суток – вроде бы, рассвет. По крайней мере, она так думала вначале. А потом вдруг на сером небе появились и зазмеились зелёные полосы. Северное сияние.

Ночь?

Вместе с сиянием раздался шум барабанов. Бом. Бом. Жанна пошла быстрей, барабаны словно подгоняли. Бом, бом.

Звук не как от металлических поверхностей. Наоборот, глухой, пронзающий, как от соприкосновения деревянной колотушки с натянутой кожей.

Откуда? Откуда Жанне знать, как звучит удар по натянутой коже?

Брр…

Она шла вперёд, и её встречал этот стук. Привет, привет. Бом! С приходом! Бом, бом. Впереди образовалась небольшая полянка, вернее, проплешина в густом лесу, словно залысина в густых волосах. Разве что травой покрытая.

Бом! Сзади метнулась чья-то стремительная тень. Жанна краем глаза заметила клок плаща из серой звериной шкуры и чью-то ногу, обмотанную шкурой, как портянкой. Бом!

Человек метнулся обратно. Он был очень быстр, да и Жанна не собиралась его ловить. Страха не было. Даже наоборот. Звук завораживал, так и хотелось что-нибудь замурлыкать в ответ. При этом разум оставался чистым как стекло – значит, на него не воздействовали.

Бом! Бом – бом – бом.

Вдруг тучи разошлись, и вниз упал луч яркого света. Жанна подняла глаза и застыла от восторга. С неба светило яркое живое солнце.

* * *

Сон вроде ни о чём, но Жанна проснулась с улыбкой на губах и чувствовала себя так, будто провела пару часов в помещении релакса. В такие иногда отправляли курсантов с признаками сильного переутомления. Там делали массаж и включали максимально приближенные к реальности проекции самых живописных мест природы. Это было любимое занятие в Космодемии после увольнительных.

Жанна бывала на реабилитации дважды, после истощения в капсулах полного погружения и прекрасно знала, о чём говорит.

Странно, что простой недолгий сон возымел куда лучший эффект.

Все ещё спали, кроме Луки. Он сидел в кресле, красными от недосыпа глазами просматривая какой-то текст на экране.

Жанна слезла с кровати и подошла к нему.

– Ты что, не спал?

Он поднял взгляд, сразу же расплывшийся по сторонам, и не сразу ответил.

– Нет.

– Почему?

– Не могу.

Жанна села рядом. Бедный Лука! Недостатков у него, конечно, вагон и маленькая тележка, и такого друга, а тем более мужа врагу не пожелаешь, однако за команду Лука горой. И за остальных курсантов, которых ему доверили, тоже.

– Что не так?

Он вдруг подозрительно прищурился. Взглянул на Жанну, но та спокойно пережидала. Она хорошо знала все фишки Луки и знала, что сейчас пройдёт.

И верно. После краткой демонстрации угрозы он расслабился, сцепил пальцы, медленно разминая руки.

– Не могу понять, кому нужен был наш провал.

Жанна молча слушала. Это её тоже очень сильно интересовало.

– Гамма-излучатели часто применяются в стресс-тестах. Из-за них почти завалились Крекеры три года назад. Но дело не в них. Кто-то использовал новейшую военно-научную разработку – невидимость. И можно было бы сказать: вы – курсанты команды элитного подразделения, люди, которые должны быть готовы противостоять новому, неизведанному, и вы должны всегда помнить, что можете столкнуться с чем-то, к чему окажетесь не готовы. Должны столкнуться и всё равно найти выход, суметь победить. Что-то такое нам скажут, верно? И не поспоришь – в этих словах есть правда. Только вот, – Лука впился в лицо Жанны горящим взглядом. – Только вот в нашем оснащении не было ничего… Ничего, способного уловить и устранить подобную ловушку. Фантом не входит в состав техники, которую нам выдали для прохождения стресс-теста. Но даже с ним… Если бы не ты, мы бы проиграли. Сама понимаешь, какая судьба нас тогда ждала бы.

Жанна понимала. Выпуск без полной квалификации. На работу взяли бы разве что киоск охранять. Ну или, скорее, на роль пушечного мяса.

– Спасибо.

Глаза у Луки заслезились.

– Не за что.

– Ты нас спасла.

– Правда, не за что.

Лука покачал головой, поджимая губы.

– Ответа нет, Жанна, его нет. А значит, мы всё ещё участвуем в какой-то гадкой игре, правил которой не знаем. И думаю, это ещё не конец.

– Как не конец? – разволновалась Жанна. – Но стресс-тест закончен! Уже есть подтверждение от полковника Геройченко, мы все его прошли! Осталось только дождаться баллов, но они уже не имеют особого значения. Мы прошли, Лука, всё позади!

– Я не об этом. Боюсь, эта плохая игра будет преследовать нас ещё долго.

Тон у Луки был отвратительно серьёзным, но самое страшное – тоскливым. Так волк жаждет избежать охоты, но его загоняют туда, откуда не будет выхода. Загоняют, пока он ещё ничего не понял, а когда поймёт – будет слишком поздно.

Сейчас загоняли курсантов.

Глава 2. Домик фей

Завтрак курсанты проспали, но им в виде исключения приготовили новый.

Столовая впервые была такой пустой. Оказывается, помещение тут довольно большое, а прежде Жанне казалось: все на головах друг у друга сидят. Обычно лучшие столы занимали студенты АМКи, трепались и проводили за едой часы. От вида этих напыщенных бездельников кусок в горло не лез. Было приятно для разнообразия позавтракать в одиночестве. Да и еда сегодня словно праздничная – даже бекона целую гору нажарили. И свежие сырники с малиновым вареньем, которые Жанна обожала.

Хотя, может, на корабле каждый день так готовили, только студенты всё сжирали.

Также сегодняшний день был объявлен для курсантов выходным. Большая часть всё равно была не способна чем-нибудь заниматься. Все поголовно обсуждали ловушку, которую им устроили на стресс-тесте. Подробностей о том, как именно эту ловушку нейтрализовали, никто, кроме команды Луки, не знал, поэтому именно Лука превратился в ангела-хранителя, который не дал никому обидеть курсантов, вступился за них и победил нехороших тайных недоброжелателей.

Лука, однако, был такому отношению вовсе не рад. Кроме того, он признался своей команде, что задавал вопрос полковнику Геройченко, напрямую курирующему стресс-тест, зачем была использована невидимость, но тот посоветовал ему заткнуться и молчать. Раз командование решило, значит так надо. Кушайте, не подавитесь.

Остальные кураторы также обходили данный вопрос стороной.

От злости и невозможности что-то сделать Лука орал больше обычного, но курсанты не обижались и вместо недовольства в ответ на крик выказывали ему ещё больше обожания. Это был замкнутый круг. Стресс-тест вроде закончился, но происходящее настолько тяготило, будто испытание продолжалось, витками накручивая напряжение.

В общем, Жанна засиделась за завтраком до тех пор, пока все не разошлись, но не вернулась в каюту, а отправилась на палубу, где располагались каюты студентов АМКи.

Она не была уверена в том, что собиралась сделать. Ещё меньше – в том, что это правильное решение. Но всё равно шла. Был, правда, ещё шанс, что ей встретится кто-то из студентов, спугнёт – и тогда она уйдёт оттуда, то есть просто сбежит, да и всё, но в коридорах было пусто.

Жанна остановилась у двери 7-А и постучала. Очень быстро. Через пару секунд готова была уже снова стучать, чтобы как-то ускорить процесс, но дверь открылась почти мгновенно. Жанна практически влетела в комнату, где царил полумрак, и захлопнула за собой дверь.

Подняла голову, вглядываясь в темноту. Свет шёл только от огромного экрана в гостевой зоне.

Вот! Ахлейн стоял так близко, что она невольно попыталась отпрянуть, но упёрлась спиной и затылком в дверной косяк. А он словно специально придвинулся почти вплотную – между ними осталось расстояние всего в несколько сантиметров. И эти несколько сантиметров воздушной прослойки словно стремительно повышали свою температуру, грозясь вспыхнуть жарким пламенем.

Жанна моргнула и подумала – а чего я боюсь? Не набросится же он на меня. А если даже набросится, я ему врежу.

Но сердце всё равно колотилось как сумасшедшее. Сладкий и острый аромат какого-то восточного благовония кружил голову.

Ахлейн смотрел на Жанну, медленно скользя по её лицу глазами, жадно и даже с какой-то нездоровой требовательностью изучая каждую чёрточку, а после усмехнулся. Так, будто их связывала общая тайна. Ровные белоснежные зубы почти засветились, как и белки глаз. И темнота загадочной пеленой накрыла обоих. Как сообщников.

Но ведь так и было? Произошло нечто, столкнувшее их лбами, и теперь это нечто затягивалось у обоих удавкой на шее, не позволяя увеличить дистанцию.

Зачем Ахлейн её предупредил? Может, хочет шантажировать? Мало ли для чего ему пригодится курсантка с такой редкой и полезной специализацией, как дронадовод.

Только чем он надеялся шантажировать? Нечем. Ну правда, не рассчитывал же он шантажировать курсанта Космодемии какой-то там сделанной подсказкой, больше похожей на шутку? Вообще не вариант.

Или он надеялся, что Жанну почтут за спасительницу, за героиню стресс-теста, а она не захочет открывать секрет, каким образом на самом деле узнала про ловушку?

Глупо. Ей не нужна была подобная известность. Чуть возникнут какие сомнения – она сразу откроет правду, хотя бы своей команде. Просто пока нет причин этого делать.

Так что тоже не вариант.

Поскольку он молчал, Жанна сказала:

– Я хочу кое-что спросить.

Получилось так тихо, будто мышь пищит. Нет, шепчет.

– Спрашивай, – прошептал он в ответ.

Обстановка снова накалилась. В интимном плане. Жанна почувствовала, как кровь прилила к щекам, как запульсировало тело во всех стратегических местах. Как закружилась голова.

Это было странно. Неужели то, что напротив не просто красивый парень, а студент АМКи, у которого таких Жанн – хоть лопатой греби, никак не остужает голову?

Хорош, чего уж там. Очень.

Но ведь она здесь не поэтому? Не для того, чтобы поддаться ароматной темноте и позволить ему то, о чём спрашивает его голодный взгляд.

Нет. Жанна хотела знать. Каждую секунду после тех его слов «я вижу тебя» она вспоминала собственные видения. Его силуэт, охваченный золотым сиянием. И некое душевное родство казалось ей куда более важным, чем любое физическое влечение. Влечение – что? Его можно игнорировать. Его можно просто не замечать, и тогда оно проходит. Рано или поздно, быстро или медленно, но проходит.

А найти союзника в чём-то настолько личном, глубоко скрытом, жизненно важном – найти союзника своего мироощущения – бесценно.

– Ты сказал кое-что. Там, в коридоре. Когда мы виделись во время нашего стресс-теста.

– Что?

Они продолжали шептать и неотрывно смотреть друг на друга. Но теперь Жанна смогла придержать коней и не бросилась ему на шею, что казалось ей практически неизбежным исходом всей этой маловразумительной встречи.

– Ты что-то видишь? Когда смотришь на людей?

– В смысле?

– Ты назвал меня лисичкой. Сказал про мой… хвост. Ты, и правда, видишь вокруг людей… что-то такое? Ну, знаешь, вроде видений, ауры или их внутренней сущности. Это по-разному называют. В общем, ты… видишь?

Он на секунду прикрыл глаза. Задержал дыхание.

– А ты?

Жанна занервничала. Подавила первый порыв рассказать, как на духу, что она всю жизнь видит… видит эти необычные радужные разводы вокруг людей. Видит, даже когда мечтает о них забыть.

– Так что, лисичка? Открой мне свой секрет.

Ах, эта кривоватая ухмылочка и негромкий доверительный тон! Ах, этот жаркий собственнический взгляд! Где-то она это уже видела… уже попадалась на эту удочку. А ты сам? Сколько Жанн ты уже погубил?

Примерно представив количество этих несчастных, Жанна с напускным равнодушием пожала плечами.

– Какой? Секрета нет.

– Что?

Он словно ослышался. Пару мгновений выглядел таким удивлённым, будто напрочь забыл все слова. Зато улыбка спала.

А потом Ахлейн отступил. Звук шагов окончательно разбил атмосферу ожидания какого-то великого откровения. Чуда, которого не случилось.

– Как ты узнал про ловушку? – громко крикнула Жанна. Поспешно, будто поняла, что сейчас он совсем уйдёт. – Как ты узнал?

– Да никак. Обычно, – почему-то голос звучал слабо и даже устало. – Это имеет значение?

– Да! Это важно.

– Ок. Я её купил.

– Что?

– Купил информацию.

Он развернулся и пошёл к дивану. Его широкая рубашка развевалась, словно дул ветер, который отгонял Ахлейна прочь от двери и от Жанны.

– Купил? Но как же так? – Жанна захлопнула рот, потому что больше ничего не смогла сказать.

– Очень просто. За деньги всё можно купить, даже такие забавные тайны. Непроходимая ловушка на стресс-тесте курсантов. Кто бы подумал? Она мне недёшево обошлась, между прочим. Но что деньги? Пух… Пройдёшь?

Он уселся на диван и жестом, которым факир гипнотизирует змею, указал на комнату. На кровать.

Купил. Он купил информацию. Просто купил. Заплатил кому-то и узнал. И не было никакого чуда. Он не видел её иной – это враньё, не существует ни радуги вокруг людей, ни звериных обличий. Враньё! Просто у него такая манера соблазнять женщин. Оказаать услугу, а то и две. Вовремя быть полезным, облегчить существование. Наговорить побольше красивых таинственных слов. И – вуаля! Жанна здесь, стоит, пялится на него, глотая слюну, и плавится от желания. Пускай и не совсем физиологического – скорее, от желания найти единомышленника, понять, что второе видение существует… но одно другого не исключало.

А он просто играл.

Действенно, надо признать. Ведь почти вышло?

И нет никаких тайн, никаких чудес. Жанна просто толком так и не выросла. Вернее, не смирилась с необходимостью жить в этом мире, где столько всего несправедливого и непоправимого. А нужно не искать себе подобных, а просто привести, наконец, в порядок свои мысли да и распрощаться с детством.

Чудес нет и не бывает. Просто у некоторых бывает слишком много денег и слишком изощренные развлечения от скуки.

– Тогда последний вопрос, – хрипло спросила она. – Кто? Кто нас подставил?

Он насмешливо зацокал языком, но раньше, чем Жанна успела вспылить, сказал:

– Ну что ты, лисичка? Я не знаю. Мой продавец был гораздо ниже уровнем.

И это чистая правда. За информацию, кто это сделал, могли и убить. Ахлейн, может, и не простой смертный, но пока не шейх – ох, не шейх.

Делать тут было больше нечего.

Жанна опустила глаза, развернулась и вышла. Или выскочила. Или унеслась как ветер, даже не прикрыв за собой дверь. Оставив позади последние детские иллюзии. А может, и взрослые заодно.

* * *

Всё, что случилось позже, во время бессмысленного и беспощадного «бунта» студентов АМКи, отпечаталось в памяти Жанны как сюрреалистический фильм, в который она почему-то попала. Жанна присутствовала там, смотрела, слушала, но ничего не могла поделать. Действие происходило само собой, без её прямого участия.

Курсанты на самом деле не сразу поняли, что происходящая на корабле эвакуация – дело рук студентов. Первое предположение было следующим: кто-то супервлиятельный не получил желаемого, а именно – проигрыша курсантов на стресс-тесте, и решил расправиться с ними кардинально. Для этого объявлена эвакуация, и вся команда, естественно, эвакуируется, а курсанты – нет. Их ведь заперли в каютах. А после эвакуации убить всё живое, оставшееся на борту, не составит труда. После на Земле обсудят ужасную, нелепую, невозможную трагедию – смерть практически всего выпускного состава Космодемии. Горе, немыслимое горе! Но оно уже случилось, ничего не поделать.

Примут какие-нибудь меры, чтобы подобного не повторялось. Кого-нибудь накажут – возможно, сильно.

И всё.

Конечно, почти сразу курсанты поняли, что это нелепое предположение, но первые минуты… Жанна помнит панику, которая её охватила, стоило услышать вой сирены и наткнуться на заблокированную дверь.

Как ни странно, всё, что произошло дальше, даже само падение, напугало Жанну значительно меньше. Она, как и прочие курсанты, чувствовала неприязнь и брезгливость по отношению к безмозглым выходкам студентов АМКи, которые совершенно невероятным образом умудрились так нелепо всех подставить. Неприязнь, но не страх.

Хоть не угробили никого, и то хорошо.

А ещё зрение Жанны её подвело. От начала сирены и до момента, когда она вышла из упавшего спасательного катера на открытое пространство и взглянула вокруг, на незнакомый пейзаж, люди превратились для неё в сияющие коконы. Иногда в них прорезались лица, иногда коконы вспыхивали или меняли цвет. Но не исчезали.

Пока Жанна не услышала голос Луки, который приказывал курсантам собраться вокруг него.

Тогда коконы, к счастью, пропали.

Жанна надеялась, что хотя бы в этот раз отвяжется от них навсегда.

* * *

С тех пор прошло две недели.

Правда, всего две? Жанна никак не могла поверить.

Всё изменилось. Настолько кардинально, что прежняя жизнь казалась какой-то блеклой и ненастоящей. Не важным стало и прохождение стресс-теста, и даже несколько лет обучения в Космодемии. Не важным стало, сколько у кого денег и власти. Кто чем помог и как пытался обмануть.

Всё это осталось в прошлом.

Теперь многое стало иначе. Но самое смешное, что при глобальных изменениях всё же оставались вещи, которые не изменились совершенно.

Первое – Лука, как и раньше, орал. Даже, вероятно, ещё больше орал, потому что вокруг даже в теории не осталось никого, способного его контролировать. Где там тот командный состав Космодемии или хотя бы один действующий военный? Ха! Теперь Лука был бог и царь, и каждое его слово мгновенно исполнялось.

Второе – иногда всё так же хотелось побыть в одиночестве. Вроде ситуация иная, чем была на корабле – вокруг не замкнутое пространство, где каждый метр поверхности задействован, а бескрайние безлюдные джунгли. Иди, куда хочешь, но при этом ты всё так же привязана к команде.

– Завались и руби это клятый хворост, пока я не скажу «стоп»!

Жанна, которая сидела у огня и проверяла карту, поморщилась. Над ней колыхались длинные нити мха, похожие на буйно разросшиеся мохнатые водоросли. И хотя они колыхались от ветра, ей казалось, что от его крика. До чего же голос у Луки противный. И почему он не может, как все нормальные люди, разговаривать не на повышенных тонах? Почему уверен, что приказы нужно орать во всю глотку, иначе никто не станет их выполнять? Тот же Геройченко, бывало, коротко скажет – еле расслышишь, а взглянет так, что руки сами собой по швам вытягиваются, и бежишь исполнять, даже мозги не включая. Но Лука так не умел.

К сожалению, полковник Геройченко остался далеко в космосе. Вне всякого сомнения, его, как и прочих людей, уже давно подобрали спасательные корабли и увезли на Землю, где он станет командовать кем-то другим.

А у курсантов остался лишь один вариант руководства – Лука.

– Жанна, чего расселась? Что с картой? – раздался вопль над ухом. Она даже подскочила, когда он вырвал её из глубокой задумчивости.

– Всё в порядке. Я проверила очередные два квадрата. Пусто.

– Покажи.

Она открыла проекцию карты, которую курсанты снимали с местности. Карта брала своё начало от холма, где остался лежать катер, и широко раскрывалась в сторону запада, где они обследовали уже более четырёхсот, а осмотрели дронадами не менее двух тысяч квадратных километров поверхности. Каждые местные сутки во время стоянки Лука принимал решение о том, куда двигаться дальше. Их путь на карте фиксировался линией, которая теперь напоминала биение пульса на мониторе в реанимации. Судя по пульсу, пациент был скорее жив, чем мёртв, что не могло не радовать. Однако, так же судя по карте, они тратили впустую уйму времени.

Главная проблема всего их похода заключалась в том, что курсантов занесло в джунгли.

Лес, который возле катера был вполне обычным и даже редким по земным меркам, неожиданно обернулся буйством растений, разросшихся, как в книге про Незнайку. Курсанты чувствовали себя муравьями, бегающими по огромному клубку спутанной проволоки. Только роль проволоки в этих джунглях играли деревья. Толстые стволы, доходящие до двух метров в ширину и неизвестно, сколько в длину. Эти деревья росли не всегда вверх. А если росли, то обычно образовывали арку, опускались на почву, где укоренялись, потом змеились дальше – может, влево, может, вправо, может под непонятным углом и вовсе в никуда. Они сплетались и уходили на высоту в десятки метров. С них свисали многочисленные мохнатые лианы, вокруг которых вились тучи мошек, а стволы этих деревьев были покрыты странными фиолетовыми наростами, в которых плескалась густая жидкость. Вполне возможно, все эти джунгли были одним-единственным безмерно расплодившимся деревом.

Наросты были похожи на вытянутые мячи из фиолетового стекла. Когда курсанты только попали в джунгли, они вскрыли такой нарост, чтобы оценить опасность – столкновения с ними в походе были неизбежны. После исследования ботаники пришли к выводу, что фиолетовая оболочка – это, скорее всего, местная смола, а сама ёмкость – запас дерева на случай голода. Жидкость оказалась не ядовитой. Её можно было употреблять вместо воды, правда, на вкус она была противной.

Так выяснилось, что от жажды в джунглях курсанты не пропадут. Как и от голода. Не меньше, чем «фонарей», как сразу же окрестили фиолетовые наросты, вокруг было грибов. Разных размеров. Некоторые такие огромные, что доставали Луке до плеча. Одним таким можно было питаться не меньше недели.

И, как водится, в джунглях было душно, влажно и ничего не видно дальше собственного носа. Над головой постоянно кружили местные насекомые, не менее неприятные и навязчивые, чем земные, выше летали и шумели птицы, за шиворот без конца сыпался мелкий сор, а солнце, когда ему удавалось проникнуть сквозь густую крону, било точно в глаз.

Хорошо, что курсанты умели ориентироваться и не в таких замороченных местах. Чего уж там… о Гиблых болотах, практику ориентирования в которых Жанна проходила на третьем курсе, она вспоминала с содроганием до сих пор. После этой практики станешь с удовольствием жрать сырые грибы и пить невкусный древесный сок. И радоваться, что тебе так повезло: тут нет вонючей зелёной слизи, которую приходилось употреблять, чтобы не сдохнуть, там.

В общем, к джунглям курсанты легко приспособились.

Теперь Жанна уже и не помнила, что ощутила, когда прошла по первому бревну на высоте метров пяти. Точно не страх – скорее, интерес да лёгкое возбуждение. А вот на десяти уже пришлось идти осторожно. В первый раз. Вскоре они привыкли и шли, даже не смотря вниз.

Стоянки курсанты делали на более-менее пустых местах, свободных от стволов джунгабасов, как прозвали эти деревья. Обычно такие места выглядели, словно дно глубокого колодца со стенами из сплетённых растений. По-своему красиво, но психологически некомфортно.

В этот раз повезло: они вышли на край джунглей – туда, где джунгабасы становились редкими и можно было довольно легко передвигаться по земле. И стоянка получилась почти под открытым небом – невероятная красота.

– Жанна?

Чёрт! Опять отвлеклась.

– А? Да. На, – она развернула карту к Луке.

Лука встал рядом и задумался. Стало так тихо, что слышно было, как шебуршатся в кустах зверьки, а поверху носятся худосочные птицы. Вторая команда занималась приготовлением обеда, первая и четвёртая прочёсывали джунгли на северо-западе от лагеря. Вернее, уже возвращались с разведки, как всегда, ничего интересного не обнаружив. Третья команда, команда Жанны, отдыхала.