По ту сторону заката

– Ты думаешь, они могут общаться? – засопев, поднял бровь Владимир Николаевич.

– Думаю, этого нельзя исключать, – заключил резидент. – Они могли установить канал связи. Думаю, после того как развалился Союз, у Кима не осталось выбора. Полагаться только на одного оставшегося союзника в лице Китая Ким не привык – придется полностью подчиняться. Тактикой его выживания всегда была игра на противоречиях крупных соперников. Поэтому для нажима на Китай как на единственный оставшийся источник политической и экономической помощи, Ким мог сблизиться с США. США в этом тоже заинтересованы – более глубокая вовлеченность Китая в дела КНДР ослабляет американцев. Тактикой США всегда было обременение своего оппонента проблемами и расходами, и ожидание, пока силы того не иссякнут. Иссякнут настолько, чтобы добить можно было быстро, одним ударом. Штаты давно отошли от доктрины полномасштабной войны. Они задействуют комплекс мер – экономических, политических, гуманитарных – чтобы вымотать соперника. И только если тот не сдается – переходят к военным действиям. Но и при этом они тянут змею из норы чужими руками – вооружают и консультируют внутреннюю оппозицию. Свои вооруженные силы они не хотят допускать до непосредственного боестолкновения – за смерти американских граждан придется отвечать перед избирателями.

– Нет, мне такая версия не кажется реальной. Не думаю, что это можно сохранять в полной тайне столь долгое время, – высказал свое мнение главный по сотрудничеству.

– Ну, а если представить, что канал связи установлен между лидерами Юга и Севера, а Юг уже передает информацию США, – продолжил развивать свою версию резидент. – Например, у Юга за канал связи отвечает хозяин Самсунга, а у США информацию принимает высокопоставленный сотрудник администрации президента. Тогда круг посвященных в тему можно сократить человек до десяти с обеих сторон.

– Не думаю. Первая версия мне кажется более реальной. Если корейцы и могли бы справиться с сохранностью секрета о существовании такого канала связи, то у США с сохранностью секретов особой важности всегда были проблемы, – ответил Владимир Николаевич. – Мне кажется, что Пхеньян и Вашингтон за всё это время просто прекрасно изучили и друг друга, и правила игры на этом поле. Каждый понимает, что нужно другому – и делает это. США не нападает на Пхеньян, а Пхеньян в ответ поддерживает напряженность во всем Юго-Восточном регионе, что выгодно США. И главное – то, что Пхеньян держит в страхе Японию. Чтобы Япония оставалась в орбите влияния США.

– Ладно, – подытожил резидент, – отвлеклись мы что-то с тобой. Давай закругляться. Что еще было вчера?

– Ну, еще Ким сказал, что главе его делегации не понравился новый глава делегации США на переговорах, как его, дьявола… Кристофер Хилл! Говорит, тот слабо владеет тематикой переговоров, ведет себя заносчиво. Японцы были обескуражены его поведением, и воздержались от сколь-нибудь заметной инициативы.

– Ну, я приблизительно могу себе представить, что у корейцев называется заносчивостью. Они склонны гиперболизировать. Американец, вероятно, просто вел себя сдержанно, в силу недостаточной осведомленности. А они это восприняли, как высокомерие, – со скептической усмешкой предположил резидент. – Ну, а как он оценивает наши инициативы?

– Ему импонирует наша позиция, и в частности, наша готовность обеспечить бесперебойность поставок мазута. Ну, то есть, что мы активно ищем любую возможность поддержать процесс своими гарантиями, а не просто отстраненно наблюдаем за переговорами и вмешиваемся только тогда, когда представляется удобный случай заработать. В этом плане у Кима бывают претензии к Китаю, – оформил свой тезис Владимир Николаевич, описав пальцем в воздухе замысловатый круг.

Резидент дописал свою мысль, быстро пробежался глазами по написанному. Затем прочитал второй раз, только медленнее, очертил один из пунктов в круг, и стрелкой «перенес» его чуть выше по тексту, меняя пункты местами.

– Ну, в целом, идея ясна. Тебе показать перед отправкой? – спросил резидент.

– Да нет, не надо. Я тебе доверяю. Моего шефа в копию поставь, – ответил Владимир Николаевич. – Я пойду, почитаю прессу, а потом съезжу с Натальей в универмаг – что-то она там присмотрела себе ко дню рождения.

– Ну, лады. Давай. Привет жене! – откинулся на кресле резидент.

– Хорошо, передам, – вставая с кресла, протянул Владимир Николаевич. – Елене не надо в магазин? Можем ее захватить с собой.

– Нет, спасибо – она, вроде бы, не собиралась. Да мы позавчера там были, – поблагодарил резидент.

– Ну, ладушки. Давай, – протянул руку главный по сотрудничеству.

– Давай. Спасибо! – пожал руку резидент.

– Да пустяки, – улыбнулся Владимир Иванович и двинулся на выход.

После того, как за ним закрылась дверь, резидент взял блокнот шифр-телеграмм и стал писать набело сообщение в Центр. Через минут двадцать оформился следующий текст:

т. Баркову

т. Серову

Об оценке результатов шестисторонней встречи

В ходе встречи с №1, проведенной совместно с представителем подразделения т. Серова в неофициальной обстановке, были получены оценки прошедшей накануне встречи шестисторонней комиссии.

№1 положительно оценил готовность российской делегации обеспечить бесперебойность поставок мазута в качестве гарантии переговорного процесса. Собеседник сообщил, что отдал распоряжение главе своей делегации провести консультации с российскими дипломатами для сближения наших позиций.

Положительно оценена готовность Японии досрочно выплатить финансовую компенсацию за текущий год. На доверительной основе №1 сообщил представителю подразделения т. Серова о, якобы, поступившем от японцев неофициальном предложении выплатить дополнительные 500 млн. долларов в качестве компенсации за перебои с поставкой мазута. На вопрос о том, что именно японцы запросили взамен, №1 уклонился от ответа. В этой связи резидентура предпримет усилия по проверке данного заявления через другие источники, так как оно может оказаться попыткой №1 оказывать давление на российскую сторону.

Китайская сторона предпринимает попытки увязать любые инициативы сторон с финансовой или политической выгодой для себя. В противном случае занимает индифферентную позицию, чем создает сложности для северян в продвижении ими своих требований и вызывает раздражение №1.

Новый глава американской делегации оценен северянами как безынициативный участник встречи. №1 поддержал эту оценку в отношении американской позиции в целом, и в обозримой перспективе не ожидает от нее сколь-нибудь значительных инициатив и решений.

Считаю целесообразным сохранять выбранную линию ведения переговоров, воздерживаясь от прямой безвозмездной помощи Северу и оказывая процессу только юридическую и организационную поддержку. Китайская сторона в данных сферах располагает меньшим доверием Запада, поэтому закономерно проявляет готовность взять на себя экономический аспект поддержки Севера.

т. Быков

Илья Николаевич отложил ручку, снял очки и откинулся на кресле. Наконец-то можно было немного расслабиться. Глаза устали. Нужны были новые очки, так как он чувствовал, что за последние пару месяцев зрение ухудшилось, и нынешние линзы уже не справлялись. Да и дужки стали неприятно давить зависочную область при длительном ношении.

Он вызвал шифровальщика звонком.

– Отправь срочно, Слава, – сказал он шифрику.

– Хорошо, Николаич, – откликнулся Слава с улыбкой. – Подредактировать могу?

– На твое усмотрение, – ответил резидент. – Только не слишком усердствуй. Тем более, там и так не много текста.

– Понял, шеф, – Слава положил телеграмму в рабочую папку и покинул кабинет.

В общем, получилось достаточно громоздко со стилистической точки зрения. Прочитав «телегу», Слава в очередной раз вздохнул и чертыхнулся про себя. Далеко не все разведчики развивали в себе навык писать кратко и емко. А излишне большой текст – это и дополнительное время работы шифровальщика, и дополнительная стоимость услуг спутниковой связи. За это шеф шифровальной службы по голове не гладил. Слава, как человек, прочитавший и отправивший за свою службу не одну тысячу телеграмм, обладал поистине талантом редактировать подобные тексты. Резидент знал об этом, и доверял Славе корректировать за собой. Резиденту не очень нравилось стилистически обрабатывать свои и без того хорошие тексты. Ему вообще претила эта техническая часть процедуры. В написании телеграмм, по его мнению, рождался практически литературный продукт, квинтэссенция аналитической мысли, облеченной в изящные литературные формы. Формулирование своих мыслей доставляло ему удовольствие литератора, и всяческие попытки «обрезать» или «высушить» такой текст он считал едва ли не оскорблением своего интеллекта и литературного дара. И когда заходил между коллегами разговор на эту тему, он всегда вспоминал, как в период своей учебы в Институте имени Андропова читал архивы царской охранки и попадавшиеся в них шифрованные сообщения, в частности, между руководителями подразделений тайной полиции и курировавшими их высокопоставленными чиновниками. Эти сообщения были написаны изысканно, со всеми причитающимися реквизитами и оборотами русского языка, на который были способны просвещенные люди того времени. Увы, сейчас, в век утилитаризма, всё сводилось к необходимости выдать максимум сути в минимальном объеме текста. Однако, по мнению Ильи Николаевича, только полноразмерным литературным текстом можно было передать те мельчайшие нюансы и тонкости, которыми столь многогранна работа с агентурой. Ведь это целый пласт взаимоотношений людей различной расы, веры, воспитания, менталитета… Разного восприятия добра и зла, правильного и неверного, доблести и преступления в его уголовном толковании. Ибо эти люди ходили по краю того, что в уголовном кодексе практически любой страны называлось «изменой родине» для гражданина страны, и «шпионажем» – для иностранного резидента. Со всеми их переживаниями, попытками самоанализа и анализа своего визави. С желанием понять, добраться до сути… По одному, даже недосказанному слову. По взгляду.

Однако Слава хоть и был человеком не менее образованным, считал, что любовь к литературе и профессионализм разведчика не должны конфликтовать. И что это вообще не соприкасающиеся сферы. Поэтому всякий раз Слава с цинизмом хирурга «резал» причудливые тексты Ильи Николаевича, придавая им идеальную форму. Без всяких литературных завитушек и фразеологических отростков. В результате, получилось чуть короче и лаконичнее:

т. Баркову

т. Серову

Об оценке результатов шестисторонней встречи

В ходе встречи с т. Быковым и т. Котовым №1 положительно оценил готовность российской стороны обеспечить регулярные поставки мазута в качестве гарантии переговорного процесса.

№1 распорядился провести консультации с российскими дипломатами для сближения наших позиций в ходе нынешнего раунда.

№1 положительно оценена готовность Японии досрочно выплатить финансовую компенсацию за текущий год. №1 доверительно сообщил тов. Котову о поступившем от японцев неофициальном предложении выплатить дополнительные 500 млн. долларов в качестве компенсации за перебои с поставкой мазута. №1 уклонился от ответа на вопрос, что интересует японцев в ответ на данную инициативу. В этой связи резидентура проверит данное заявления через другие источники, так как оно может оказаться попыткой оказать давление на российскую сторону.

№1 считает, что Китай рассматривает любые инициативы сторон исключительно с точки зрения финансовой или политической выгоды. Это затрудняет Пхеньяну продвижение своих требований и вызывает раздражение №1.

Новый глава американской делегации оценен делегацией Пхеньяна как безынициативный. №1 поддержал эту оценку в отношении американской позиции в целом, и в перспективе не ожидает от нее значительных инициатив и решений.

Считаю целесообразным сохранять выбранную линию ведения переговоров, воздерживаясь от прямой безвозмездной помощи Северу и оказывая процессу только юридическую и организационную поддержку. Китайская сторона в данных сферах располагает меньшим доверием Запада, поэтому закономерно проявляет готовность взять на себя экономический аспект поддержки Севера.

т. Быков

Последний абзац телеграмм резидента Слава никогда не правил, так как он содержал резолютивную часть. Было важно сохранить ее в дословной точности.

Олег Николаевич, резидент сеульской точки, получив телеграмму с вызовом на консультации в Москву, прикинул в уме темы для обсуждения с руководством. Подходила к концу его вторая командировка в качестве руководителя точки. Наверняка в Центре зайдет разговор и о его дальнейшей работе после возвращения.

Резидентура под его руководством работала достаточно результативно при том, что ее численный состав был невелик. Отчитаться было о чем. Чрезвычайных происшествий не было, хотя в стране работал жесткий контрразведывательный режим. Да и американская резидентура имела в Южной Корее достаточно сильные позиции, на порядок лучше российской. Это тоже мешало работе, так как американцы внимательно следили за работой русских коллег и не упускали возможности установить контакт. Но наши вели себя аккуратно и не давали повода осуществить вербовочный подход.

Практически все оперативники были специалистами по Корее за исключением представителя управления научно-технической разведки, нудного Василия, который каким-то образом тоже умудрялся добиваться результата, не владея корейским языком. Про Василия шутили, что он кого угодно замучит своим обществом, и что его контакты, должно быть, готовы были предоставить ему любую информацию, лишь бы он от них отстал.

Хорошие результаты были и по линии нелегальной разведки. Андрей Степанович, матёрый оперативник и здоровенный мужик, одним своим видом вселял в своих контактов почти благоговейный ужас и безропотное подчинение кролика перед удавом. Одновременно, к этим поведенческим аспектам прибавлялась уверенность, что у Степаныча всё под контролем, и с ним можно иметь дело.

В общем, у Олега Николаевича карьера оперативника и руководителя складывалась ровно. Без звездных успехов, чему способствует только невероятная удача, но – вполне себе благополучно. Поэтому он уже помышлял о том, что пора бы поднять свой руководящий статус – либо в следующий раз возглавить более крупную резидентуру, позволяющую рассчитывать на генеральское звание, либо возглавить родное управление. Понятно, что сначала – через должность заместителя, ну, а позже – уже выйти и в руководители. Рано или поздно старшие руководители уходят на пенсию, и уступают свое место молодым. И на этом карьерном пути главное – не совершить ошибку, не допустить какого-то серьезного провала. Необязательно иметь большие достижения – стабильность имеет большее значение для карьеры. «Звёздных» и слишком успешных система выбраковывает.

Успешный разведчик иногда теряет чувство меры. Сегодня он спорит с руководителем по любому поводу, завтра – дает советы в делах, о которых его не спрашивали, далее – начинает идти по «головам», уверовав в собственную исключительность. Герой-одиночка.

А правильный руководитель – это, прежде всего, человек системы. Гибкий, неконфликтный и умеющий ждать своего звездного часа. Будь гибким. Это абсолютно негибкое и выкованное из стали правило. Как только ты перестал быть гибким – ты проиграл. Самый гибкий элемент в любой системе со временем становится контролирующим. Это правило Олег Николаевич вывел для себя давно.

Глава 4. Привет из прошлого

Время текло. Незаметно, как это всегда бывает, наступил Новый год. Затем день Защитника Отечества, 8-е марта – праздники, по которым сотрудники резидентур и работники в Центре собирались тесными коллективами в кабинетах, отмечали, пили, закусывали, травили байки. Затем разбредались по домам, где их ждало продолжение банкета уже в семейном кругу.

А наутро выслушивали нравоучения от своих жен, раздосадованных тем, что их мужья слишком много выпили, или что слишком поздно заявились домой. В общем, стандартная семейная жизнь служивых людей, к которой жены оперативников никогда не могли привыкнуть вполне.

Резиденты корейских резидентур были отозваны в Центр, оставив своим заместителям исполнение своих обязанностей. Илья Николаевич передал бразды правления резидентурой «главному по сотрудничеству» Владимиру Николаевичу. Сеульский же резидент, Олег Николаевич, оставил свое кресло заместителю Борису.

Борис, плотно работавший с агентурой и доверительными источниками, находящимися в оперативной разработке, не обрадовался свалившейся на него управленческой работе. С другой стороны, опыт руководства резидентурой представлял собой отличный задел для дальнейшей карьеры, со всеми прилагающимися возможностями и привилегиями. Тем более, это было ненадолго, и стоило поднапрячься.

Оба резидента были задействованы в Центре, возглавив работу по сбору и анализу информации о северокорейской ядерной программе. Координировали работу точек, сотрудников своего Управления в Центре и Управления Контроля Нераспространения. Вопрос об определении места их дальнейшей службы был отложен Директором, что называется, до лучших времен.

В общем, все задействованные в операции сотрудники резидентур и Центра рассчитывали на поощрение и продвижение по службе по ее завершению. Однако конечный результат, как все понимали, зависел от многих факторов. И лишь некоторые знали о том, что у этой операции есть и активная фаза.

Погожим апрельским субботним утром в московской квартире на улице Удальцова раздался телефонный звонок, потревоживший ее хозяина. С наступлением эры мобильной связи актуальность проводной телефонной связи отмирала, и хозяева аналоговых аппаратов стали забывать звук их звонков. Повторный сигнал вывел его из оцепенения, заставил убавить звук телевизора, отложить пульт на журнальный столик, и нащупать ногами домашние тапочки. Неспешным шагом он двинулся в сторону аппарата, пытаясь предположить, кто может звонить.

– Алло? – спросил хозяин квартиры.

– Добрый день! Простите, это Ваш автомобиль Хёнде номер 326? – спросил мужской голос.

– Да. А в чем дело? – спросил хозяин.

– Нет, ничего не случилось. Вы не могли бы немного сдать назад, чтобы я мог выехать? А то меня спереди прижали – боюсь кого-нибудь зацепить.

– Ааа… Ну, хорошо. Подождите, сейчас спущусь, – ответил хозяин, пытаясь дотянуться до окна, чтобы посмотреть во двор. Однако шнур аппарата оказался недостаточно длинным.

Хозяин квартиры положил трубку телефона и прошел в прихожую. Там, на столике, он нашел ключи от машины и от квартиры, переобулся в туфли, и уже было вышел к лифту, как вдруг остановился. «Откуда он знает мой номер телефона?» – мелькнуло у него в голове, – «На торпеде я номер не оставляю. Консьерж мой номер не знает…».

Ситуация всё меньше становилась похожа на обычный бытовой конфликт интересов. Хозяин авто вернулся в квартиру, прошел в спальню. Там, во внешнем корпусе, имитирующем прикроватную тумбочку, скрывался сейф. Хозяин открыл его, и вынул оттуда ПСМ – компактный самозарядный пистолет калибра 5,45. Очень удобное для скрытого ношения оружие. «Как быстро теряется чутье и осторожность, стоит лишь оказаться на кабинетной работе», – мелькнула в голове досадная мысль. Возвращаясь к двери, он подумал, не позвонить ли в дежурную службу и оповестить о необычном звонке. Но что-то удержало его от звонка. Он положил пистолет в карман плаща и снова вышел из квартиры. «Возможно, всё гораздо проще, и меня потом поднимут на смех», – подумал он. – Да и что может случиться днем в людном месте?»

Пока он ехал в лифте, в голову пришла мысль пригласить с собой консьержа. Под каким-нибудь безобидным предлогом. «Как минимум, это уже свидетель» – подумал он.

Двери лифта открылись, и хозяин авто оказался на первом этаже. Но в комнате консьержа было пусто, дверь в помещение была заперта. Через стекло был виден стол и прочая обстановка. Всё было на месте, никаких следов вмешательства, ничего подозрительного. Хозяин авто помешкал, потом сжал пистолет в кармане плаща и вышел из подъезда.

У машины его ждал улыбчивый мужчина лет шестидесяти, одетый в стильную демисезонную куртку. Не менее стильная кепи и классические джинсы несколько контрастировали с массивными ботинками. Хозяин авто выпустил пистолет из руки и вынул ее из кармана.

– Здравствуйте! – приветствовал незнакомец.

– Здравствуйте! Это Вы звонили? – поинтересовался хозяин авто в ответ. Тон его приветствия был не очень любезен.

– Да. Спасибо, что откликнулись, – ответил незнакомец.

– А Вы говорили, что сложно выехать. Кажется, здесь достаточно свободного места, – осмотрел парковочную обстановку хозяин машины.

– Ну, знаете – я уже пожилой человек. Уже не такой ловкий за рулем. Хотел просто не рисковать, чтобы не зацепить Вашу машину, – ответил носитель массивных ботинок.

– Угу… Ну, хорошо – давайте сдам чуть назад, – предложил хозяин машины.

– Постойте, не нужно… – вдруг промолвил незнакомец, когда хозяин авто открыл дверь и собрался сесть в салон. – Я лишь хотел убедиться, что это Вы.

Хозяин авто замер у открытой двери и повернулся к незнакомцу:

– Хотели убедиться? – он сощурил глаза, пытаясь разглядеть в лице пожилого человека знакомые черты. Тревога снова вернулась. – Мы разве с Вами знакомы?

– Нет, нет – не трудитесь, – ответил незнакомец. – Мы никогда не встречались с Вами. Но Вас я узнал сразу.

Хозяин авто закрыл дверь, снова запустил правую руку в карман плаща и медленно подошел к незнакомцу:

– Вы узнали меня? Простите, но это, должно быть, какая-то ошибка, – нервно усмехнулся он, пожимая плечами и стараясь не выдавать волнения. Однако от незнакомца не ускользнула тревога, мелькнувшая в его глазах.

Незнакомец смотрел с улыбкой, слегка наклонив голову.

– Я хорошо знал Вашего отца, – наконец вымолвил он. – О! – оживился незнакомец, – Вы не против, если мы немного пройдемся здесь, по парку?

– Так машина тут ни при чем? – с каменеющим лицом промолвил хозяин авто. – Спектакль разыгрываете?

– Бога ради, простите… Это вынужденная мера. Я Вам всё сейчас объясню, – незнакомец был предельно вежлив и обходителен. И спокоен. Удивительно спокоен. И говорил ровным, абсолютно нейтральным тоном.

– Хорошо, давайте пройдемся, – недовольным голосом ответил хозяин авто.

– Вот и хорошо, – незнакомец подошел и широко улыбнулся, – врачи рекомендуют больше гулять и дышать свежим воздухом. А у вас тут такой красивый парк.

Слегка щурясь, он взглянул в небо, и жестом указал своему визави на дорожку с тыльной стороны дома, которая вела в парк. И двое мужчин, обогнув дом, неспешно пошли по узкой асфальтированной дорожке вглубь московского парка, расположенного в районе Раменки. Прохладное майское утро, сдобренное ночным дождем, было сырым и неприветливым. Некоторое время мужчины шли молча, пока не отдалились от домов на приличное расстояние.

Хозяин авто молча ждал продолжения разговора. Незнакомец сказал, что знал его отца. Но что за странный прием для знакомства? И для чего он пришел? Эти вопросы роились в голове и не находили ответа. Но задать эти вопросы повторно казалось слишком суетным актом. «Что ж, – подумал наконец он, – раз он пришел, значит, сам расскажет».

– Вы, вероятно, хотите знать, кто я и зачем появился столь странным образом? – вслух прочитал его мысли незнакомец.

– Вопрос риторический. Я Вас слушаю, – ответил его визави. – Если Вы знали отца, значит, знаете наши правила.

– О, конечно, конечно! – ответил незнакомец с той же спокойной сталью в голосе, даже с некоторым привкусом иронии. – Я знаю правила. Конечно, мой визит может показаться странным. Поэтому прошу простить меня. Но, поверьте – именно этими правилами я и руководствовался.

– Ну, хорошо. Итак, кто Вы, и что Вам нужно? – сухо спросил хозяин автомобиля.

– Действительно, я слишком отвлекся на предисловия, – решил сгладить неловкую ситуацию незнакомец. – Перейдем к делу. Я уже упомянул, что знал Вашего отца. Мы долгое время дружили, пока судьба не развела нас. Я работаю в той же организации, что и Вы, но официально являюсь сотрудником другой, частной компании. Понимаете, да? – спросил незнакомец.

– Простите, – ответил визави, – но не могли бы Вы представиться? Так будет лучше.

Улыбчивый гражданин полез во внутренний карман куртки, извлек оттуда удостоверение красного цвета и развернул его перед лицом владельца автомобиля. Тот успел разглядеть знакомые реквизиты красной книжицы, и по его лицу прокатилась волна облегчения. Правда, фамилию и имя он прочитать не успел – очень уж каллиграфическим почерком они были выведены и сливались в массу вертикальных черточек с аккуратным правосторонним наклоном. А хозяин авто не захватил с собой очки…

– Уверяю Вас – Вам не о чем беспокоиться. Немного терпения, пожалуйста, – незнакомец был вежлив и спокоен.