Обратная сторона Земли

Крик застрял у Марины в горле, пережатом сильными тонкими пальцами. Она посмотрела вниз, увидела свои болтающиеся в воздухе ноги и жёлтую отвратительную лужу на полу. Перевела взгляд на лицо парня. Глаза у парня были разные: один зелёный, другой светло-серый. «Разноглазый» – отрешëнно отметил Маринкин мозг и затих.

В следующий момент лицо парня исказилось странной гримасой и он начал всасывать в себя Маринкино дыхание. Вы когда-нибудь пробовали вдох наоборот? Нет, это не выдох. Это, когда ты пытаешься вдохнуть, а из тебя в это время высасывают твой вдох, словно пылесосом. Марина уже почти не чувствовала своего тела, удивляясь, почему никто не замечает происходящего?! И тут она поняла, что ей никто не поможет. Она видела, как кассирши пробивают товар, как расплачиваются покупатели, как они выходят из магазина, а другие заходят, берут корзинки. А Марину никто не видел. Никто не замечал её и разноглазого, никто не спешил на помощь! Словно их не было… Не было…

Внезапно панику и страх сменило спокойствие.

"Нет!" – вдруг произнесла она мысленно спокойно и твёрдо. «Меня нет! Тебя нет!»

Это прозвучало, как заклинание.

Только она это произнесла, разноглазый парень растворился в воздухе, словно его и не было, а сама Марина приземлилась на четвереньки и закашлялась, судорожно набирая в измученные лёгкие воздух.

– Девушка, вам помочь? – раздался сзади мужской голос.

Обернуться не было сил. Но чьи-то руки подхватили её и поставили на ноги. Мужчина в светлой спортивной куртке нагнулся, чтобы подобрать её сумочку.

– Что случилось? – озабоченно спросил он.

– А вы разве не видели? – хватая ртом воздух, шёпотом произнесла Марина.

– Нет, я только что вас заметил. Надеюсь, вы не ушиблись?

Он распрямился и протянул ей сумочку.

Марина с трудом пыталась взять себя в руки.

– Я поскользнулась! Тут лужа какая-то. Я не заметила. Ой! Я такая неуклюжая! Мне ужасно неловко! Там салфетки в сумочке, – глупо лепетала Марина, поднимая взгляд на лицо мужчины. На неё смотрели внимательные, тёплые, ореховые глаза. «Не тот, глаза одинаковые», – машинально подумала Марина, чувствуя облегчение.

Это был совершенно обыкновенный мужчина с внешностью испанца. И он не внушал Маринке страха или отвращения, наоборот вызывал симпатию и интерес, несмотря на чудовищность только что случившегося происшествия. Интерес, судя по всему, был взаимный, так как «спаситель» стоял напротив, смотрел прямо в глаза и глупо улыбался, не произнося больше ни слова.

– Разрешите пройти! – задребезжал сбоку старушечий голос. Интеллигентного вида пенсионерка толкала прямо на них свою продуктовую тележку. «Спаситель» вышел из оцепенения и, неожиданно галантно поддержав Марину под локоток, подвинулся и дал пройти даме с тележкой.

«Хоспаде, да что происходит?!» – подумала Марина, а сама улыбнулась и зачем-то сказала: – Я зашла купить что-нибудь на ужин, но ещё не решила, что именно, может быть, курицу?»

Незнакомец оживлённо огляделся вокруг и воскликнул:

– Тогда нам туда!

Он указал правой рукой куда-то в дальний угол зала, а левой бережно взял Марину под локоток и мягко, но уверенно, увлёк её за собой в указанном направлении. Ноги у Марины подкашивались, но она изо всех сил старалась не подавать виду и быть милой.

Так они и познакомились, выбирая курицу и овощи к ней. Незнакомца звали Егор. Он сказал, что заехал купить кофе.

– Мне нравится вот этот, – Марина указала на чëрный пакет с серебристой надписью.

– Мне тоже, – глупо улыбаясь, сказал Егор, взял этот пакет с полки, а потом ещё один для Марины и положил в тележку, дополнив компанию курицы и овощей.

Егор по-джентльменски расплатился на кассе за все покупки и любезно предложил подвезти Марину домой на своей машине.

«Домой??? – Маринкин мозг очнулся и снова заметался, кусая кулаки. – А Макс? Ужин ведь обещала…»

Марина привыкла выполнять свои обещания, даже если уже не очень хотелось. Такое не слишком женское качество иногда весьма осложняло ей жизнь.

– Спасибо, Егор, ты так любезен! – лучезарно улыбаясь, проворковала она. – Но ты, наверное, уже торопишься, а мне тут два шага буквально, я хочу прогуляться, погода хорошая. А завтра мне на работу. Давай созвонимся через пару дней, если ты хочешь, конечно…

– Конечно, хочу! – радостно отозвался обалдевший от её улыбки Егор. И Марина честно продиктовала ему свой номер мобильного.

– Пока-пока! – помахала она рукой и, не оглядываясь, зашагала по тротуару в сторону дома Макса. Ей было совсем невесело, горло саднило внутри, как при ангине, колени все ещё предательски дрожали, а в голове бродила жуткая мысль: а не сошла ли я с ума???

По улице она шла не спеша, а оказавшись в подъезде, на пятый этаж взлетела, словно за ней гнались. Отперла дверь ключом, быстро захлопнула её и, прижавшись к двери спиной, какое-то время стояла неподвижно, стараясь успокоить дыхание, внимательно прислушиваясь. Было тихо.

Когда сердце перестало пытаться выпрыгнуть из груди, Марина разулась и прошла на кухню. Положила продукты в холодильник, поставила чайник и зачем-то отправилась в комнату. Руки сами потянулись к створкам шкафа-купе. Она распахнула одну. Там висела кожаная куртка Макса, какие-то толстовки, рубашки. Сама не понимая, что ищет, Марина открыла другую створку. Да. Это было оно. То самое платье винного цвета, в котором она была в своем сне. Не совсем понимая, зачем она это делает, Марина переоделась в него. Платье купил ей Макс прошлым летом. Это было классическое платье-футляр без рукавов. Она успела выйти в нём лишь однажды, потом резко похолодало, потом они с Максом поссорились, а платье так и осталось висеть в шкафу.

Платье было удобным, приятно льнуло к телу, не только подчеркивая все достоинства фигуры, но и волшебным образом скрадывая некоторые недостатки.

Чайник возвестил о готовности. Марина налила себе чаю, посмотрела на часы, и решила, что пора заняться ужином. Прикрыв платье фартуком, она увлеклась готовкой.

Через час на кухне вкусно пахло, Марина сидела на высоком табурете, растерянно потягивая очередную чашку чая. Мозг пытался поймать за хвост ускользающий рассудок. Горло понемногу успокаивалось от тёплого питья. А нервам, казалось, было уже всё равно. «Помирать, так с музыкой!» – видимо, решили нервы, и Маринкина рука безотчëтно отстукивала по столу какой-то странный ритм, а нога иногда подëргивалась в такт.

Её одинокое чаепитие прервал звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь открылась и последовала пауза. Потом Макс выглянул из коридора и обнаружил фигуру Маринки в красном платье. Обычно невозмутимое выражение лица сменилось удивлением, а следом смущённой радостью. Маринка давно его таким не видела. Она слезла с табурета и пошла к нему, слыша, как он снимает ботинки и засовывает ноги в тапочки.

В этот момент он повернулся, всё ещё смущённо улыбаясь, засунул руку в карман и пробормотал:

– Я не ожидал, что ты будешь в этом платье, но вот, мне кажется, они подойдут к нему!

Он протянул Марине свою огромную ладонь, с которой свисали длинные жемчужные бусы!

Глава 4

Марина не осталась ночевать у Макса. После ужина она убрала со стола и заявила, что ей надо домой.

Сказать, что он был удивлён, это ничего не сказать. Привыкший не показывать свои эмоции, Макс невольно выдал целую гамму чувств, которую Марина ощутила, как волну, качнувшую и без того хлипкую лодочку их отношений. Предупредив его назревающее возмущение, она наклонилась к нему, сидящему в кресле, нежно поцеловала в губы и мягко произнесла:

– Не надо меня отвозить, время детское, сама доберусь. Отдыхай.

Она была уверена, что он и не собирался её отвозить. Но сказала нарочно именно так, чтобы перехватить контроль над ситуацией. Макс виртуозно владел искусством манипулирования другими людьми. За время тесного общения с ним, Марина освоила несколько обезоруживающих приемов, позволяющих ей балансировать в их странных отношениях, не превращаясь в жертву абьюза. Это были очень странные отношения. Марина прекрасно это понимала. Она понимала, что ходит с Максом по грани. Но ей это нравилось. Несмотря на периодические паузы, она снова и снова шла с ним на сближение. Это было похоже на то, как дрессировщик входит в клетку к тиграм. Приходилось постоянно быть начеку. Отношения с Максом были для неё источником адреналина, Марина вполне отдавала себе в этом отчёт. Это осознание делало адреналиновую иглу, на которую Макс пытался её подсадить, не такой болезненной, но не менее волнующей. И не менее опасной.

Взяв сумочку, в прихожей немного замешкалась, обуваясь. Вспомнила про пакет с кофе, разулась, вернулась за ним на кухню. Снова прошла в коридор, бросив взгляд через открытую дверь в комнату. Макс даже не повернулся, так и остался сидеть в кресле, не вышел её проводить, не поднялся, чтобы закрыть за ней дверь.

– Пока, милый! – громко сказала Марина, чтобы обозначить, что уходит. Накинула, не застëгивая, пальто, и не дожидаясь ответа, вышла за дверь. По лестнице она спускалась со смешанными чувствами. С одной стороны она понимала, что в очередной раз не оправдала ожиданий Макса. Он хотел, чтобы она осталась, но сказать об этом ему мешала ложная гордость или что-то ещё. С другой стороны, Марина была рада, что он не попросил её остаться, иначе ей было бы трудно ему отказать. Но он и не попросил бы, это было предсказуемо. Она уже достаточно хорошо его знала.

Нет, Марина поступила так не для того, чтобы позлить Макса. Ей действительно очень хотелось домой, чтобы принять ванну. У Макса был только душ, тут они сильно расходились во вкусах. Нужно было приготовить чистый рабочий костюм, волосы подкрасить, может быть, и просто побыть одной, чтобы осмыслить происходящее. А происходило что-то не укладывающееся в голове.

Пропиликал домофон и Марина, толкнув тяжёлую дверь, снова вывалилась из сумрака подъезда на улицу, освящённую мягким светом низко висящего над горизонтом закатного солнца. Повернув налево в сторону остановки маршруток, Марина легким шагом вышла на тот самый перекресток, на который смотрел тот, кто курил ночью на балконе. Она вспомнила о том, что видела ночью, уже шагнув одной ногой с тротуара. Внезапно странный шум пронесся у неё в голове. То ли стоны, то ли шорохи, то ли завывание ветра. Но ветра не было. Вечерний воздух был неподвижен и тих. Марина невольно остановилась, поворачиваясь и медленно оглядываясь по сторонам. У неё возникло странное чувство, словно за ней кто-то пристально наблюдает. Улица была довольно пустынна, вдалеке у соседнего дома на скамейке сидели две женщины пенсионного возраста, но они были поглощены беседой друг с другом. Голоса беседующих пенсионерок перекрывал детский гомон, так как на детской площадке с криками играли в мяч несколько мальчишек. Поблизости не было ни пешеходов, ни машин. Марина стояла на перекрёстке совершенно одна и растерянно озиралась. Машинально она оглянулась назад и посмотрела вверх на балкон Макса. Балкон был пуст. Марине внезапно стало холодно. Поëживаясь, она застегнула пальто и торопливо зашагала в сторону остановки. На удивление быстро подъехавшая маршрутка моментально домчала её до дома.

Войдя к себе в квартиру, Марина с облегчением вдохнула привычный запах собственного жилища! Дома.

Это был, можно сказать, её родительский дом, квартира, в которой она жила с мамой до замужества. И после развода снова вернулась в неё, хоть и не сразу. Муж великодушно оставил ей ту квартиру, в которой они прожили вместе свой единственный год брака. Продавать совместно купленную в ипотеку однушку, находящуюся в престижном районе, им обоим показалось крайне нелогичным. Ему было, куда уйти. А Марина на тот момент совсем не хотела возвращаться к матери, из-под давящего, назойливого контроля которой вырвалась именно ценой своего скоропалительного замужества. Муж, будучи по сути своей неплохим человеком, повёл себя очень великодушно, уступив Маринке жилплощадь, и все эти годы исправно выплачивал свою долю ипотеки. А эта квартира досталась Марине, как единственной дочери, по праву наследства, когда четыре года назад мама внезапно умерла.

Почему то первым делом захотелось полить цветы. «Соскучились, мои хорошие!» – приговаривала Марина, поливая каждый горшок, с умилением оглядывая нежные листики и бутоны. У матери не было цветов. Если и заводились, то жили недолго. А Маринка развела себе целую оранжерею.

Переезд сюда поначалу дался ей тяжело. Морально тяжело. Всё в квартире напоминало о матери и её тяжелом характере. Первым желанием было продать эту квартиру и забыть о ней навсегда. Но процесс продажи мог занять неопределенное время. Немного поколебавшись, Марина приняла решение. Она вывезла большую часть мебели в однушку. Переклеила обои, перекрасила двери и плинтуса, попросила бывшего мужа помочь частично заменить сантехнику, и квартира заметно преобразилась. С удовлетворением взглянув на результат, Марина перевезла из однокомнатной квартиры двуспальную кровать с ортопедическим матрасом, к которому привыкла. А однушку они с бывшим подготовили к сдаче, решив, таким образом, вопрос выплаты ипотечных взносов.

Осмотрев и полив все горшки, Марина переоделась в тë

плый и мягкий любимый халат, подаренный ей когда-то бывшим мужем. Наверное, подарок был сделан действительно от души, потому что оставался уже несколько лет любимой вещью, грел не только тело, но и душу, несмотря на то, что с подарившим его человеком она давно рассталась.

Пока наливалась ванна, Марина включила компьютер, проверила электронную почту, открыла свою страничку в соцсети, ответила на несколько сообщений от друзей. Некоторые из них беспокоились, почему она уже два дня не выходит на связь.

Ох уж, этот век коммуникаций и связи! А как же раньше люди жили без интернета и мобильных телефонов?! Писали друг другу бумажные письма, если были далеко друг от друга, проверяли каждый день почтовый ящик, не электронный, а обыкновенный, металлический или деревянный. Как сильно изменилась наша жизнь всего за пару десятилетий. И продолжает стремительно меняться дальше.

Неспешно переместившись в ванную комнату, Марина зажгла ароматическую свечу, поставила её на край ванны, бросила горсть соли и, перешагнув через борт, с наслаждением погрузилась в ароматную розовую пену. Теплая вода успокаивала нервы и дарила телу покой и защищëнность.

***

Ночью ей снился сон. Она стояла на том самом перекрестке рядом с домом Макса. Свежесть весенней ночи ощущалась настолько остро, что щекотало в носу от запаха клейких тополиных почек. Лёгкий ветерок игриво поглаживал её лицо и одновременно облизывал асфальт. Она не помнила, как попала туда. Сознание словно включилось только что, но было ощущение раздвоенности или чужеродности, словно она находилась в чужом теле.

Посмотрев на свои руки, Марина увидела лëгкий голубоватый блеск чешуи, который казался привычным. Она повела лопатками и почувствовала странное движение, словно расправила за спиной крылья. Крылья?

Повернув голову вправо и вверх, она увидела на балконе фигуру Макса. Он курил. Марина по-птичьи наклонила голову и пристально не него уставилась. Их взгляды встретились. Макс бросил непотушенную сигарету в пепельницу и, взмахнув огромными чёрными крыльями, легко спикировал ей навстречу. Последнее, что запомнила Марина, прежде чем проснуться, был мощный взмах её собственных крыльев и поток воздуха, оторвавший её ноги от земли.

Она резко села в постели, и задышала так, словно только что вынырнула из ледяной воды. От реальности сна её бросало то в дрожь, то в жар, сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди через горло!

Стараясь выровнять дыхание, Марина заново ощутила по частям свое тело, руки, ноги, потом медленно встала и побрела на кухню. Было пять утра. Вечером после ванны она уснула легко и безмятежно, но пробуждение оказалось, как бы это сказать, не слишком комфортным.

Поставив кофе, она отправилась в ванну, чтобы успеть умыться, пока он закипает в турке на медленном огне. Несмотря на резкое пробуждение, лицо в зеркале выглядело свежим и отдохнувшим, спать уже совсем не хотелось, хотя был ещё очень ранний час.

За чашкой кофе, глядя, как разгорается за окном рассвет, Марина подумала, что мир вокруг неё неумолимо меняется. Это пугало и завораживало одновременно. Она, помимо своей воли, оказалась вовлеченной в какую-то зловещую игру, правил которой не понимала. Ей было страшно. Ведь она не знала, кто и зачем эту игру затеял, и какая роль в этой игре отведена ей самой.

И в то же время Марина вдруг ощутила, что происходит нечто, способное изменить её жизнь, и не только жизнь, но и её саму изнутри. Или уже изменило, не спрашивая на то её согласия.

Глава 5

Весь день на работе Марину мучило ощущение нереальности и полной бессмысленности происходящего. Она чувствовала себя не только не в своей тарелке, но и не на своем месте. Хотелось снять белый медицинский халат и просто уйти. Куда? Она не знала, потому и не шла. Тянулась рабочая рутина, бесконечные звонки и визиты пациентов, талоны, карты, анализы…

«Макс, конечно, обиделся» – думала она. «Нет, не так, он не обиделся, он зол, он в ярости. Поэтому к нему лучше некоторое время не соваться, пусть остынет. Потом будет демонстрировать безразличие и превосходство. Ну и чëрт с ним!»

Отношениям с Максом Марина не придавала слишком большого значения. Он просто был в её жизни. Вот такой нелюдимый, порой грубый, вспыльчивый, непредсказуемый, брутальный. Отношения были странные, вроде бы ни к чему не обязывающие, готовые прерваться в любой момент. Но в который раз прервавшись, через некоторое время возобновлялись. Инициатором возобновления чаще была Марина. Её тянуло к Максу. Может быть, он всё же подсадил её на адреналиновую иглу эмоциональных качелей?! У неё не было однозначного ответа на этот вопрос. Но она и сама порой раскачивала качели их отношений. Вот как вчера. Марина словно училась у Макса, зеркалила его же поступки. Она не знала, хорошо это или плохо. Так получалось. Она уже заметила, если уделяет Максу больше внимания, он не отвечает тем же, а наоборот, становится холоден и отстраняется. Вчерашний подарок был скорее исключением из правил. Иногда про мужчину говорят: он боится серьёзных отношений. Дурацкое какое-то выражение! А у них не серьёзные отношения, а юмористические что ли!? Да они с Максом просто трахаются! Серьёзно так трахаются, прям по-взрослому. Хотелось ли Марине бОльшего? Пожалуй, нет. С Максом точно нет. И это не было ни хорошо и ни плохо.

Жить вместе у них не получалось, да никто из них и не стремился. Макс был слишком эксцентричен, много курил. Марина не могла долго находиться в его прокуренном жилище, а у себя она ему курить не разрешала. К тому же он был подвержен резкой смене настроения. Внезапно и без видимых причин становился угрюмым и даже грубым. И в таком настроении любил придираться к Маринке по мелочам. Его могло взбесить, что электрический чайник у него на кухне смотрит носиком не в том направлении, которое он считает правильным. Он не терпел спонтанных изменений, которые могло внести присутствие Марины в его квартире. И вообще, жить с Максом означало стать его собственностью, вещью, у которой, как и у других вещей, будет своё место в его квартире.

Растить детей с Максом? Иногда Маринка задумывалась, а вдруг Макс сможет преобразиться и стать нежным, заботливым отцом? О, нет, только не это! Не надо таких фантазий! За себя Маринка вполне могла постоять, школа воспитания её матери каким-то чудом не сломала её в детстве. А работа с психологом во взрослом возрасте научила её не только выстраивать свои границы и распознавать людей, на них покушающихся, но и сохранять при этом эмоциональное равновесие. Но делать заложником отношений ребёнка…

Нет. Слишком болезненны до сих пор были воспоминания детства. Такого врагу не пожелаешь.

А в качестве любовника Макс её вполне устраивал. В постели он был силён и изобретателен, как чëрт!

«И не только в постели» – подумала Марина, вспоминая крылатую фигуру Макса на балконе.

Что же это было ночью? Сон? Она отчётливо вспомнила ощущение отрыва от земли и по спине пробежали мурашки!

***

Напротив Марины стоял пациент и нетерпеливо о чём-то спрашивал. Марина смотрела на него, не мигая, и молчала. Она с трудом вернулась в реальность и проводила пациента в нужный ему кабинет.

Проходя по коридору, она заметила, как за окнами стремительно надвигается чернота. Моментально стемнело, усилился ветер, послышались раскаты грома. Пришлось закрыть окна, отчего сразу стало невыносимо душно, и входную дверь на магнитный замок, чтобы её не распахивало ветром, включить домофон. Следующая пациентка невролога испуганно сообщила по телефону, что не придёт на приём из-за грозы. На ресепшен медсестра Олеся заваривала чай. Внезапно она уставилась на Марину и произнесла:

– У меня такое чувство, что мне кто-то смотрит прямо в спину!

– Не я одна схожу с ума, – пробормотала Марина себе под нос.

За спиной Олеси был угол, в котором стоял стул и шкаф для одежды. Марина шагнула вперёд, встала рядом с Олесей и поводила рукой за её спиной, словно разгоняя туман. Разумеется, никакого тумана не было, она никого не видела, но ей тоже передалось странное ощущение, что тут действительно есть кто-то, кроме них! Опять вспомнились слова Макса, произнесëнные сонным голосом: «Не бойся, тебя не тронут!»

Марина не боялась и опасности в данный момент не чувствовала, поэтому мысленно попросила этого кого-то не пугать Олесю. Та взяла свою чашку, присела и перевела разговор на другую тему, словно моментально позабыв о том, что только что говорила. Девушки пили чай, а за стеклопакетами неистово бушевала гроза, потоки воды рекой текли по тротуарам, машины вздымали колесами уже не брызги, а волны, ветки деревьев трепал ветер.

Поскольку пациентов не было, а телефоны молчали, Марина решила перекусить. Немного постояв у окна, глядя на разбушевавшуюся стихию, она пошла по коридору в сторону кухни, дверь в которую была чуть приоткрыта. Краем глаза она заметила, что Олеси нет на ресепшен. Уже протянув руку, чтобы взяться за ручку двери, Марина невольно вздрогнула, оттого, что дверь внезапно захлопнулась перед её носом!

– Олеся, ты здесь? – удивлённо позвала Марина.

– А? – раздалось с противоположного конца коридора, где Олеся задумчиво стояла у окна.

Сквозняка не было, все окна плотно закрыты.

Марина медленно отворила дверь и щелкнула выключателем. Кухня была пуста. На вид. Чувствуя себя полной идиоткой, Марина придурковато улыбнулась невидимой пустоте. Присутствие чего-то незримого ощущалось всеми волосками на теле. «Это из-за грозы» – подумала Марина, поставив в микроволновку тарелку с двумя сосисками.

Задумчиво доедая сосиски, Марина вспоминала, как в детстве бабушка рассказывала ей, что во время грозы границы между мирами будто истончаются и позволяют увидеть, почувствовать странные и пугающие вещи. Большинство людей боятся грозы. Но Марина не боялась. Наоборот! Ей нравилась неудержимая страсть стихии, которой была наполнена музыка летней грозы! И если все прятались подальше от окон, то она наоборот садилась у окна и с замиранием сердца во все глаза любовалась вспышками молний!

Вскоре гроза закончилась. Пациентов больше не было. Олеся ушла домой вместе с неврологом, а Марина осталась спокойно завершать свой рабочий день. Лишь закончив свои дела и переодевшись, она заметила, что погода за окном опять стремительно портится. Марина замерла с ключами в руках, наблюдая за внезапными порывами ветра, снова бессовестно треплющего кусты и деревья. Гроза возвращалась!

Марина вдруг вспомнила, как прошлым летом во время грозы они с Максом занимались любовью. В тот раз казалось, что именно любовью, а не сексом, как ни банально это звучит! Раскаты грома сменялись оргазмами, блеск глаз соперничал со вспышками молний за окном, воздух был наполнен озоном и страстью, а шум дождя заглушал их стоны и крики!

От воспоминаний её отвлек оживший телефон. Это был не рабочий, а её мобильный. Вытащив смартфон из сумочки, Марина сначала удивлённо уставилась на незнакомый номер, потом провела по экрану и поднесла его к уху.

– Марина, добрый вечер! Это Егор. Такая гроза на улице! Я надеюсь, ты уже дома?

– Нет, Егор! Я застряла на работе! Не успела выйти. А может и лучше, что не успела, а то б сейчас под дождëм была.

– Так. Ты ведь на Юбилейной в медцентре, я же правильно понимаю? Да?

– Да…

– Я сейчас приеду и отвезу тебя домой, не волнуйся! – почти прокричал Егор, и в трубке раздались гудки.

«Какая приятная неожиданность. И забота» – подумала Марина, сохраняя номер Егора в списке контактов. Она положила смартфон в сумочку. Рука скользнула в боковой кармашек и нащупала там жемчужные бусы, подаренные Максом. Марина вытянула их из сумочки и надела. Жемчуг приглушëнно брякнул, метнулся по ткани платья вниз между грудей и торжественно замер. Она вернулась к зеркалу, аккуратно подкрасила губы помадой винного цвета, в тон к платью. Сейчас она выглядела точь-в-точь, как в том своём сне, когда шла по брусчатке на шпильках.