Новый мир

– …повторяю, у нас безопасно. У нас нет Имитационных. Здоровые люди. Выжившие. Мы готовы дать вам еду и кров, безопасность и защиту. Если нас кто-нибудь слышит, повторяю, у нас нет Имитационных. Наши координаты…

Дейв удивленно вскинул брови. Не убирая пушку за пояс, он все же опустил ее и подошел к радио. Почему его бросили здесь вот так? Куда подевались жильцы, что даже не вырубили радио?

Очевидно, они не планировали уходить. Может, были менее ловкими, чем Дейв, или их застигли одним днем прямо здесь.

Никто не был защищен от Них.

Просто кому-то, как Дейву, везло больше. А кому-то меньше.

– …мы готовы дать вам еду и кров, безопасность и защиту. Если нас кто-нибудь слышит, повторяю, у нас нет Имитационных. Наши координаты…

Дейв принялся быстро искать любой листок с ручкой в доме. Долго искать не пришлось – нашел блокнотик с какими-то детскими рисунками. Очевидно, когда-то здесь жил ребенок. Чувствуя себя сам ребенком, Дейв начертил цветным маркером на чистой стороне листа координаты. Дома он достанет старую материнскую карту из подвала и постарается выяснить, куда они ведут.

Группа людей, у которых есть защита.

Убежище.

Наверняка, в таком месте должны быть медики. Военные. Кто-то, гораздо сообщеннее их, кто нашел способ не просто выжить, но и выявлять Имитационных. Наверное, там гораздо больше запасов, чем в брошенных городах. Вероятно, там точно будет инсулин, необходимый его матери. Надлежащий медицинский уход. Защита.

Дейв подумал взять радио с собой, но решил не делать этого. Он мог случайно дернуть не ту антенну и сигнал бы пропал. А мог наоборот не так повернуть в дороге, и оно бы заголосило на всю округу. Да и к тому же, оно слишком большое. Нет.

Все необходимое он записал и сунул лист себе в карман джинс.

Само радио ему ни к чему. Он подождал еще пару повторений, но убедился, что говорится одно и то же.

Интересно, а это вообще запись? Может, она была сделана давным-давно, это убежище давно разорено и настигнуто Ими? И нет никакого смысла надеяться на «чудесное безопасное место»?

Проверив все шкафчики и аптечки этого дома, Дейв так и не нашел инсулина. Дело дрянь. Он уже пятый день ни находит ни единой штуки. Без инсулина его мать умрет.

Он должен узнать о каком таком безопасном месте говорилось по радио.

* * * * *

Дома Дейв врет матери, что принес ей еще две капсулы, так что дела их отличны. Он не хочет ее огорчать. Как и она в детстве, когда у них не было денег на сладости, всегда говорила, что у нее в тайничке осталось для ее «маленького Дейви» пара конфет. И откуда-то она в нужный момент их правда доставала.

Но Дейв подозревал, что когда она об этом говорила, утешая своего сына, на деле их не было. Просто она потом что-то придумывала. Так намеревался сделать и Дейв. Понятное дело, он найдет инсулин. Найдет чертову дюжину, сотню или тысячу капсул. Сколько понадобится. И вовремя протянет их матери, когда кончатся остальные.

Придумает что-нибудь.

Незачем говорить ей о том, что пока что они почти на мели.

Его мать опять читает какую-то драматичную книгу, как будто ей не хватает драмы на улицы. Дейв все еще помнит, как это начиналось. В начале они с матерью даже не верили в это. До последнего не верили – считали это идиотскими проделками «белых», которым жрать не дай, так повеселиться на весь мир.

Власти, заговоры, его мать приплетала к этому даже Билла Гейтса и 5G, но в основном они были единогласны. Это пустозвонная паника, как с Эболой или НЛО. Сделав деньги, все утихнут, и выяснится, что это была ошибка, или просто какие-то старые счеты, застигнувшие всех в один момент.

Впервые их упертость пошатнулась, когда мамина подругу убил ее собственный муж. Это случилось, кажется, день на третий. Тогда копы еще работали, и задержали его. Он будто рехнулся – мать рассказывала ему, что глаза у того были стеклянные. Он будто даже не узнал лучшую подругу своей жены, которую убил. Кажется, он никого не узнавал и не замечал. Сними с него наручники – и он убьет еще кого-нибудь.

– Это все пойло – заявила Дейву вечером мать не очень-то убедительно – он пил, как слепая лошадь. Вот и пропил все извилины. Съехал с катушек, я слышала, такое часто случается с алкоголиками. Сколько ток-шоу про это снимают..

Дейву было плевать, по большому счету, за что одну жирную шлюху грохнул ее муженек. Дейву никогда не нравились подружки матери, но он никогда не говорил ей этого в лицо. Потому что его мама никогда не говорила вслух своего мнения о друзьях Дейва, каждый второй из которых если не сидел, то был на верном пути к этому.

У них с матерью всегда была идиллия.

Но повторно его упертость пошатнулась уже на следующий день. Его лучший друг – Стив, перерезал половину их компании прежде, чем его застрелил из общий друг Тобито.

– Он рехнулся – заявлял Дейву потом Тобито – он просто словно спятил. Он не слышал меня, шманал их, как спагетти. Я никогда не видел у него такого бесстрастного взгляда. Он совершенно ничего не боялся. Такое чувство, что он даже нихрена не думал в тот момент.

– Старые счеты? – предположил Дейв.

– О чем ты, чувак? – фыркнул Тобито – мы с ним были корешами, но он кинулся и на меня. Если бы он был псиной, я бы решил, что у него чертово бешенство.

Дейв дружил со Стивом с самой школы. Он был безбашенный, но никогда бы не принялся нападать без причины. Тем более на Тобито – у них и правда не было никаких счетов, он это знал. Что на него нашло?

С каждом днем становилось все понятнее, что вряд ли колокола звонят просто так. Даже мать Дейва, словно бы невзначай, старалась реже выходить из дома. Когда обстановка стала накаляться все сильнее, распустили всех рабочих. Тогда отправили с вахты и отчима Дейва.

Люк Спенсер работал шахтером. Они с матерью Дейва не были женаты официально, но уже три года жили вместе в их доме. Дейву Люк нравился. Он был славный мужик. Зарабатывал, постоянно баловал его мать, а главное – заставлял ее смеяться и чувствовать себя самой счастливой. Иначе говоря, Люк выполнял ту же работу, что Дейв, только с другого ракурса.

У матери было много ухажеров, но только с Люком Дейв сошелся и потому тот переехал к ним. Вначале они просто ладили как отчим с пасынком (хотя вряд ли это актуально, ведь Дейву на тот момент уже было 23 года), но потом сошлись уже более дружески. Они болели за одну баскетбольную команду и любили одно пиво.

В день, когда Люк должен был приехать, он позвонил Дейву.

– Дейв, дружище – попросил он – можешь встретить меня в аэропорту? А то тут такой бедлам, я такси в жизни не дождусь.

– Конечно, старик – ответил Дейв.

Он взял ключи от тачки матери, завел ее и поехал в указанный аэропорт. Припарковался, как всегда, чуть подальше – чтобы не платить за чертову стоянку аэропорта, на которой драли столько, словно оставляешь тачку на попечение самому Иисусу.

Трижды созвонившись, Дейв все-таки смог отыскать Люка. Они встретились в главном зале возле третьей стойки. Тут и правда был бедлам.

– Рад тебя видеть – Дейв протянул Люку кулак.

Это был их приветственный жест. Ударяются кулаками, распахивают их, после пальцами, пять, сжимают и теперь уже касательными стенками, после чего обнимаются. Люк увидел такое в одном фильме, попытался показать Дейву. Тот сказал, что он от старости совсем поехал.

Но как то часто бывает – самая идиотская вещь в итоге прижилась у них теснее всего.

Люк мгновение озадаченно смотрит на кулак Дейва, после чего с улыбкой делает так же. Дейв распахивает ладонь для продолжения, и тогда Люк совсем теряется. Он хмурится и просто отбивает Дейву сверху пять.

Совсем не так, как надо.

Люк будто забыл, как надо. Такое чувство, что он вообще не понимает, что от него Дейв сейчас хочет.

Дейв, как сторожевая собака, всегда быстрее прочих чувствовал когда пахнет жаренным. Он с готовностью улыбается и кивает, будто Люк сделал все верно. Люк заметно расслабляется, и Дейв, хлопнув его по плечу, говорит:

– Пока ехал в такую пробку встрял, чуть не обоссался. Я быстро отолью, жди здесь, не потеряйся.

– Так точно – смеется Люк – давай быстро только, уже все ноги отнялись к чертовой матери.

– Окей.

Дейв быстро бежит в сторону туалетов, но смешавшись с толпой, быстро заворачивает за угол. Пару коридорчиков, и он выходит другим выходом из аэропорта. Быстро, нацепив капюшон на голову, стремится к своей машине. Хорошо, что он припарковал ее не на парковке, где Люк мог увидеть его.

Заводит мотор. Уезжает.

Матери он говорит, что Люка убила на его глазах какая-та женщина в аэропорту. Мать рыдает, но подробностей не просит – к тому моменту уже никого не удивляло, что люди без причин убивают друг друга.

Больше Дейв Люка никогда не видел.

По одной простой причине – по которой Люк и набрал его контакт, подписанный «Дейв дом», и попросил встретить его с аэропорта.

Он не помнил адреса дома, в который ему надо попасть.

* * * * *

К вечеру Дейв при помощи матери разбирается со старой картой. Он рассказывает ей, что значат эти координаты, которые они выискивают, и что он слышал по радио. Для матери не новость, где и как он ищет ее долбанные капсулы.

В итоге выясняется, что место, о котором говорилось по радио, находится в Филадельфии.

– Воу – свистит Дейв – далека птичка, да мам?

Его мать как-то скептично глядит на то, как палец сына скользит от Мемфиса, в котором они сейчас находятся и где прожили всю свою жизнь, до Филадельфии на другом краю страны.

– ..но в целом.. – Дейв глядит на города, которые лежат между ними – думаю, добраться можно. Что скажешь, мам? Уверен, там тебе дадут все, что нужно. Я уверен, там есть медики. Есть лекарства..

– Ты же не предлагаешь в самом деле туда ехать, Дейви? – уточняет его мать.

Дейв хмурится:

– А почему нет? Это наш шанс – его мать поджимает губы и тогда Дейву приходится сказать все, как есть.

Он выкладывает матери, что на самом деле уже почти неделю не находит новых ампул инсулина, а тех что есть осталось не так много. И что если они ничего не предпримут, дела их довольно дерьмовые. И в целом припасы в городе начинают кончатся.

Пришло время что-то решать – и по мнению Дейва путь в убежище, о котором толкуют по радио, самое рациональное решение.

– Нет, Дейви – заметно осунувшись (когда услышала правду об инсулине), отвечает мать – это не для меня. Ехать к черту на рога, через всю Америку, только потому что ты по радио услышал, что где-то есть место, где все живут мирно и счастливо, как прежде?

– Это единственный шанс.

– Я никуда не поеду. Это не для меня.

– Ты меня не слышала, мам? – начинает злится Дейв – в Мемфисе больше нет инсулина. А если я что и найду – оно не вечно. Нам все равно придется отсюда уехать. Так лучше хотя бы попытать удачу, чем просто бродить от города к городу, пока бензин не кончится.

– Я не в том возрасте, чтобы встревать в такое, Дейв.

Дейву не нравится, каким серьезным голосом говорить это мать. Обычно, когда она боится – то упрямится. Это тон, граничащий с недовольством, но который, если дать нужную аргументацию, можно переубедить.

Серьезный же тон говорил о том, что мать прекрасно все обдумала и черта с два что-то заставит поменять ее свое решение.

– Что значит «в такое», мам? Весь мир, мать твою так, уже встрял в самое «такое», и мы вместе с ним. О чем ты вообще говоришь?

– Оглянись, сынок. Мир сошел с ума. В доме небезопасно, но за его пределами выжить точно смогут только молодые или сообразительные. Или чертовски везучие. Но точно не дряхлые старушки, носящиеся со своими ампулами. Если что произойдет в дороге – у тебя будет шанс дать деру, как я тебя учила. Или что-то придумать. Я же стану просто мертвым грузом. Не хочу умереть от Этих тварей. Хочу остаться в своем доме, в котором я прожила без малого 30 лет. На своей кровати, мягкой простыни. Со своим любимым романом.

– Рано ты собралась помирать, ма – злится Дейв и вскакивает с дивана – знаешь что, ты можешь думать об этом что угодно. Но завтра я запасусь продуктами и мы поедем в Филадельфию, хочешь ты или нет. Я усажу тебя в чертову тачку и мы поедем в гребанную Филадельфию, вот что я тебе скажу. И можешь думать об этом, что хочешь.

Дейв был уверен, что даже если его мать в самом деле решит сопротивляться, у него хватит сил усадить ее в машину. А у нее хватит мозгов не голосить, когда они все-таки выедут на дорогу. Мать считает, что станет ему грузом – и если он не может убедить ее словами, то просто запихает в тачку.

В убежище ей помогут. Может, по пути в городах он найдет еще пару капсул. Он обязан довести ее до Филадельфии.

Довести ее до безопасного места, если оно хотя бы в теории осталось где-то в мире.

Должен попытаться.

У него обязано это получится.

Однако, на следующее утро Дейв обнаруживает свою мать с вскрытыми венами. Нет, не в ванной, заполненной душистой водой. А на диване. Когда он ушел спать она, очевидно, притащила тот самый кухонный нож, который валяется подле нее, и вскрыла себе вены.

Дейв не знает, сделала она это ради него или ради себя. Ради того, чтобы ему, как она считала, было проще в поездке – или ради того, чтобы она, как и хотела, умерла в своем доме. Видимо, она совсем не верила в то, что сможем пережить эту поездку.

Вначале и Дейв не верит, что его мать действительно могла так с ним поступить и запросто покончить с собой. Когда в доме еще столько долбанных капсул, которые он ей доставал, каждый раз рискуя своей жизнью.

Он пытался сделать все, чтобы она жила – а в итоге она САМА взяла и вынесла себе смертный приговор.

Этим днем Дейв не выходил из дома, но уже на следующий решил, что не откажется от своего плана. Его мать сделала так, как считала нужным для себя. Что ж ладно. Теперь он остался один и вправе сам решать, что считает нужным делать уже для себя.

Даже без матери в Мемфисе скоро кончатся продукты – он не врал ей. Отсюда пора делать ноги.

Он заберет столько, сколько сможет – и рванет в Филадельфию. Доедет или нет, найдет там что-то или нет – но он хотя бы попытается. Дейв не привык сдаваться без боя, даже если толком не знает, с Кем именно борется.

На следующее утро он забредает в ближайшую автомастерскую, добывает хороший глушитель (а не то дерьмо, которое на тачке сейчас), и – хвала богу, он дал ему нормальные руки – заменяет его, уменьшая шум. После ставит заглушку на выхлопную трубу. Теперь тачка почти не шумит при той же работе. Забивает ее продуктам и едой, какими может, и заправившись на заправке у выезда из города, навсегда покидает Мемфис.

* * * * *

Первую четверть пути все идет просто отлично.

Даже слишком отлично, как сказала бы мать Дейва, предупреждая о том, что за любой белой полосой неизбежна следует черная. Хочешь ты ее игнорировать или нет – она все равно придет и поставит тебя перед фактом.

Первые несколько заправок оказываются достаточно неплохи, Дейв находит там бензин, и даже умудряется ни во что не вляпаться. Он парень не промах и знает, что надо делать, что не попасться кому бы то ни было. Раньше он бегал от копов, теперь от Них.

Ставки стали выше, но принцип тот же. Быть тише воды, ниже травы.

Он набирает достаточную скорость, чтобы не ехать до Филадельфии 333 дня, но недостаточную, чтобы на поворотах визжали шины. Глушители не дают машине грохотать, но жженая резина привлечет внимание. Его скорость не гонщика. Но и не 60-летней старушки.

Дейв уверен, что раньше так ездил каждый второй по городу – а у него такая скорость на пустой трассе. Днем он едет, но едва начинает смеркаться – старается припарковать машину где-нибудь подальше от трассы, выключает все фонари, блокирует двери и ложится спать. Заводит будильник и встает чуть позже первых рассветных лучей. Едва солнце вновь освещает путь – он опять отправляется в этот путь.

Но черная полоса не заставляет себя долго ждать. Наступает она сразу же, едва он въезжает в Орегон. Бензина остается мало, а все заправки, куда он суется – пусты и высушены, как пасть после большой попойки. Словно бензин тут пили вместо воды. Дейв решает, что дело в том, что это маленькие городишки, в которых, должно быть, и в хорошие времена ни черта не было.

Он решает, что точно найдет бензин в Портленде (первый крупный город Орегона, который лежит на его пути – миллионников он старается избегать), но когда ему остается до него каких-то пару миль – красный значок бензина перестает гореть. Тачка просто глохнет.

– Проклятье, сука! – в сердцах ругается Дейв – вот дерьмо!

Без бензина летает только ковер-самолет, Дейви – он буквально слышит голос матери над ухом.

Пару минут он сидит молча, думая, что с этим делать. Потом понимает, что вариантов немного. Что еще здесь можно делать? Он оставит здесь тачку (вряд ли на трассе на нее кто-то покусится – он за всю дорогу никого не встретил). Пешком дойдет до Портленда (с его формой быстро управится), наберет бензина у первой заправки и притащит его обратно. Заправит тачку, и уже на ней доедет до любой другой заправки города и добьет бак до полного.

Да, так он и сделает.

Конечно, шагать по трассе, как чертов красный флаг – не лучшая идея, но другой нет. Вряд ли бензин создастся конденсатом из воздуха и его ярости. Проверив пистолет за поясом, Дейв выходит из машины.

Но черная полоса не покидает его и в чертовом Портленде. Он обошел все ближайшие заправки, на какие смог наткнуться – и все они так же пусты. Дейв не может бродить по городу чертову неделю, ему необходимо управится до заката, потому он принимается за привычное дело. Он шныряет по домам, прежде убеждаясь, что они пусты, вскрывает гаражи и ищет бензин прямо в тачках.

Ни черта.

Они его реально, что ли, тут пьют? Или все ставили тачки в гараже, только измотав до нуля?

В одном из гаражей Дейв берет канистру. Обойдя около семи гаражей – он едва ли наполняет ее хотя бы на треть. По пути он обшаривает все встречающиеся ему машины.

Когда солнце перестает напекать – а значит через пару часов начнет темнеть – канистра Дейва полна лишь наполовину. Разным бензином, большую часть из которого он проглотил, пока пытался вытянуть.

Дейв подходит к очередной кучи машин. Вскрывает бак одной, другой – ни черта. Совершенно ни черта.

Третья..

– Мать твою.. – шепчет он, довольно оскалившись.

Бензина в баке столько, что заполняет остаток канистры и еще остается. Дейв решает открыть багажник – может там будет какая емкость, куда можно вылить остатки бензина. И тогда он сможет вернуться к тачке.

Наконец-то, опять началась белая полоса!

Багажник оказывается закрыт, но Дейв не без труда, вспомнив былые навыки, взламывает замок. То, что он видит, ввергает его в настоящее буйство. Целых три полных канистры!

Мать твою, да этого хватит, чтобы выехать из чертова засушенного Орегона!

Вот только четыре канистры (учитывая и ту, что у него в руках) он никогда не утащит до своей тачки вручную.

Дейв решает, что куда проще будет довести этот бензин на этой же тачке, если она на ходу. Он бросает свою канистру к тем трем, закрывает багажник и дергает водительскую дверцу.

Черт, и эта закрыта.

Дейв начинает возится с замком, все еще не веря, как ему повезло. Да, он чертов везучий сукин сын и он доберется до долбанной Филадельфии.

Замок щелкает, но не успевает Дейв разогнуться, как слышит выстрел. Черт, где-то стреляют, надо сматываться. Наверняка, это кто-то из Них.

Но когда боль ноющей волной отходит от спины ко всему его телу Дейв понимает – сматываться поздно.

Стреляли в него.

ИТАН

На мгновение парень застывает, после чего молча падает на колени, словно в каком-то дешевом фильме из тех, кто крутили в кинотеатрах в старом мире.

Лили испуганно сжимает нож в руке. На этот раз она его раскрыла, встав чуть позади меня. Держу руку на спуске, но парень больше не пытается подняться. Я ничего взять не могу из-за того, что держу винтовку, потому киваю Лили на пачки с водой. Теперь все это до тачки придется тащить ей.

Она с готовностью хватает одну пачку и мы идем вперед. Подойдя к машине, упираю ствол в лоб черного парня. Он держится рукой за грудь – пуля прошла на вылет. Челюсти крепко сжаты, чтобы не кричать.

Лили в это время открывает машину, сует воду на заднее сиденье и возвращается за остальными продуктами. Увидев меня, парень вскидывает руки вверх, убирая их от своей раны:

– Чувак, я не из Этих! Клянусь господом, я не из Них. Я..

Но тут до него словно доходит и он опасливо щурится:

– Кто был 9-м президентом США?

Я пинаю его в грудь, заставляя упасть и наставляю винтовку вновь ему в голову:

– Какого черта тебе надо было от моей тачки, кретин?

– Твоей? – он тут же косится – черт, мужик, прости. Я думал, она ничейная. Мне просто надо было чуток бензина, а у тебя смотрю дофига. Я просто хотел подзаправиться.

Лили опять сует что-то на заднее сиденье и возвращается за остатками.

– Это твоя дочь, да? – заискивающе спрашивает парень – красавица! Ну, в смысле, милая, и ты сам вроде мужик ничего, может поможешь мне? Чувак, только не стреляй, я тебе нужен!

Хмыкаю и взвожу курок.

– Подожди! – молит он – я слышал про убежище по радио. Там, в Филадельфии, есть убежище. Я из Мемфиса еду туда. Там нет Имитационных, там есть все что надо. У меня тачка тут, в паре миль от Портленда заглохла. Она на ходу и тихая, как божья матерь, нужен только бензин. Чувак, дай мне своего бензина, и я возьму вас обоих с собой, богом клянусь!

Не спускаю с него дула, когда Лили осторожно трогает меня за руку:

– Все готово, можно ехать. Он из Них?

– Понятия не имею.

Черный не понял жестов Лили, но слышит меня, потому тут же вскидывается:

– О чем понятия не имеешь?

Гляжу на него. Не хочется тратить на него еще пули, да и делать еще больше шума. И так первым выстрелом привлек всех, если кто был рядом – пора уносить ноги. А если не убью его – то может они отвлекутся на него и мы выиграем себе немного времени.

Но и оставить просто так его не могу – вдруг он все-таки умудрится как-то нас выследить. Все вероятности должны быть по нулям. Никак нельзя, чтобы кто-то узнал, где мы живем.

– Чувак, клянусь! – заливается он – я еду в убежище, я возьму вас с собой! Только дай мне бензина! – его голос срывается – сука, отдай хотя бы мою канистру, я ее закинул в багажник с твоими!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.