Средь звёзд и миров

Ричард Борн

Средь звёзд и миров

Чтобы написать историю

своей жизни, надо сначала

прожить эту жизнь…

Альфред де Мюссе

Одиночество…

Он сам сделал подобный выбор, сознательно и решительно, отстранившись от всех. Ведь с самого детства уединённость стала его лучшим другом, и потому полностью овладела его судьбой. Совершенно не понимая истинной цены этому чувству он без всяких подозрений, с лихостью, ставил знак равенства между ним и действительной независимостью. Именно его он лелеял, стремился к нему, пытаясь быть совершенно свободным от любых притязаний и требований. Давно, ещё тогда, в юности, всё казалось иным, новым, захватывающим. Страстное желание стать абсолютно самостоятельным толкало его на свершение многих поступков, которые были романтически наивными и совершенно глупыми. Многозначительные речи взрослых людей казались фальшивыми и лицемерными, которые подталкивали лишь к тому, чтобы он с лёгкостью мог приспособиться к настоящей жизни. Его чувства яро не желали принимать подобного, как единственные инструменты, творящие судьбу каждого человека. Ведь должно же было существовать что-то ещё, то что приносило радость победы и волнение свершения. Жизнь есть ощущение счастья, пусть и кратковременного, но поддающегося закону частой периодичности.

Так думалось. И так хотелось…

Начав свои поиски, он откровенно полагал отыскать что-то новое. Да, ему по-настоящему хотелось стать свободным!

Вспоминая прошлое он только теперь с сожалением понимал, что многое, предпринятое им на извилистом пути проб и ошибок было лишь одним из способов избежать обязательств, стремлением отвергнуть их слишком тяжкое бремя. Ответственность за самого себя, за тот мир, который открывается перед тобой, и самое главное – за результаты содеянного, вот то, что так претило его характеру, заставляя отказываться от многих побед и проигрышей. Со временем он перестал жалеть о содеянном и всех последствиях, которые могли скомпрометировать его, смерившись с повседневностью, и превратив поступки в случайности.

Он вырос, но детство всё же иногда напоминать о себе ностальгической тоской о прежнем: что-то продолжало происходить в его жизни, в которой не было ясного понимания, где исчезла точка опоры и многое стало иным. А его отличие от других лишь приобретало более чёткий характер. Вот только одно – одиночество, незаметно превратившееся из блага в тяжкую ношу теперь довлело и угнетало, заставляя смириться с тем, что мучило. И совесть здесь была совершенно ни при чём. Всё когда-то совершённое оставалось навсегда с ним – его опытом, его наработкой, его судьбой. Но то, что было ещё не сделанным, не воплощённым, не доведённым до конца требовало к себе более пристального внимания.

Холодный ветер накинулся на него, взъерошил пышную шевелюру, растрепал полы плаща и овеяв тут же сорвался проч. Приподняв воротник человек оглянулся вокруг. Улица была почти пустынна, лишь несколько прохожих неспешной поступью направлялись куда-то, болтая по пустякам и сдержанно посмеиваясь меж собой. Пока ещё блёклыми звёздными огоньками ночь начинала вступать в свои права. Холод ранней весны напомнил о себе мелкой моросью.

Он не любил такую пору: ни промозглость дождя, ни порывистость погоды, ни здешней слякоти. Эта Земля и эти люди ему оказывались чуждыми. Всё здесь было непонятным, совсем не таким как там, в бескрайних широтах космоса…

Детство его выпало на то время, когда Система только покорялась людям, и дальними считались уже лишь те посёлки, которые базировались вблизи внешних планет–гигантов. Многие тогда говорили о массовом исследовании облака Оорта, а о Поясе Койпера лишь с надеждой и удрученностью помалкивали. И чуть ли не каждый житель и работник освоенного Экстерра Солнечной системы надеялся на что-то особенное, когда произойдёт тот самый исключительный случай, некое чудо, которое должно всколыхнуть разросшийся человеческий рой. Это обязательная необходимость, вызов, особым событием, своей сутью могло изменить всю последующую историю человечества. И конечно же оно не заставило себя ждать… Первые Звёздные экспедиции предвосхитили и наполнили энергией энтузиазма и воодушевлением, топчущеюся на пороге своего дома, Цивилизацию. Но лишь на время…

Проходили годы за которыми потянулись десятилетия, а первые мастодонты звёздных далей тихоходно торопившиеся к намеченным целям, переставали давать о себе знать совершенно затерявшись в галактических просторах.

Он помнил из того времени только одни названия легендарных судов, уносящих свои экипажи в неведомые миры далёких созвездий. И всего несколько имён капитанов, бывших ещё некоторое время героями–легендами для подрастающих мальчишек. Да, именно тогда, всё казалось незыблемым, волшебным и истинным. На самом же деле многое постепенно становилось совершенно иным.

Что-то дернулось внутри, где-то рядом с сердцем. Странным волнующим теплом охватило душу растревоженное воспоминание. «Почему именно сейчас? Зачем именно здесь, посреди засыпающего города и заливающегося слезами неба?». Ведь он не любил Землю…

Всё то была ложь и глупая надуманность предков, веривших, что каждый покидающий отчий дом стремиться вернуться назад, обожествляя его, восхваляя святость родной Земли. С ним всё было не так, без ностальгии и пафоса. Его влекли звёзды, с самого детства. Его окружало пространство и безграничность, глубина и тьма космоса. Так о какой Земле тогда стоило мечтать лично ему, о каких голубых просторах океанов и зелёных далях лесов и полей? Вся эта планетарная живописность претила и навевала ограниченность. Для него настоящая жизнь всегда оставалась там, в освещённой бесконечной россыпью звёзд тьме.

Он уже не был первым, и далеко не последующим, а лишь очередным – одним из тех, кого так привычно и обыденно именовали соляриями. Дети внеЗемли, рождавшиеся и возраставшие в безграничье, не ведавшие понимания чёткости границ планетарного горизонта. Для них поверхность родного планетойда становилась нерукотворной сценой волшебного театра под названием Космос, где шла потрясающая постановка с действием светил, комет, астероидов и неповторимой сменой небесного свода. А далее судьба их заносила на стационары, базы и поселковые модули Дальнего Экстерра носящиеся по глубоким орбитам и предоставляющие им совершенно иные, красочные и сумасшедшие, просторы, которые стоило бы назвать родным пристанищем. Там, именно там они проводили своё детство и юность. Там, именно там они впитывали понимание дома, точно так, как все дети, обычно живущие на дне атмосферного океана главной планеты. Вот в этом была истина, настоящая истина для тех, кто кичился незыблемостью колыбели Цивилизации. Для них же, соляриев Земля превращалась из карикатурной иконы в что-то совершенно мифическое, далёкое и отстранённое.

В наступающей тьме тротуар начинал сверкать отблесками огней покрываясь тонкой пеленой небесной влаги. И в этом зеркале человек видел лишь звёзды, то, что всегда любил и чему был рад.

Одиночество…

Может быть оно было необходимо? Раньше, – и скорее всего без сомнения –положительно да. Но вот теперь?.. Неизвестно. Он не знал, как стоило бы ответить на такой вопрос сейчас. Не пытался даже и предположить.

Ему припомнился самый первый прилёт на Землю. Странный запах вокруг, крайне резкий и густой, ограниченность небосвода и этот жутко рассеянный и режущий глаза солнечный свет, казалось заполнявший собой всё вокруг. А самое главное – постоянное притяжение сковывающее обычные движения. Он тогда упал, попытавшись бежать и свалившись носом в зелёные заросли этого приторного запаха. Трава кололась, песок попадал в глаза, а почва пачкала руки. Это пугало, становилось страшно и обидно. Он не любил Планету. Как странно, но родителей совсем не напугал его плачь, а только обрадовал. Они смеялись над младенческой неуклюжестью своего ребёнка и нежно старались унять его боль и обиду. Откровенно восхищались и рассказывали о неповторимой красоте и величии местной природы. А он лишь сопел и никак не желал разжимать сцепленные ладошки на крепкие шеи отца или держась на нежных руках матери. Так и провёл почти всю неделю стараясь капризами и плачем не покидать родительских объятий.

Всё его детство и юность проходили в вылазках на совершенно диких астероидах. Они имели в астрономических каталогах и лоциях лишь безликие номера, но в его жизни всё подлежало названию. И цифры превращались в звучные и эпические имена, мёртвые космические горы в невообразимые земли. Тогда одиночество не казалось ему ненавистным бременем, а рисовалось прекрасным другом сопутствующим безобидным играм. Он покорял миры, исследовал и обживал целые планеты, выслеживал и наказывал злодеев и сам становился злодеем, захватывая чужие корабли и базы. И рядом всегда был кто-то, воображаемый, верный и преданный. Одиночество радовало и делало его чувства лёгкими и открытыми. Воспоминания же о далёкой Планете быстро затерялись в незрелой памяти, оставив размытые блики её жестокого мира.

Возвращаясь через несколько дней, голодный и уставший, он выслушивал надрывный голос матери, с плачем и угрозами, что поступать так не стоит, это опасно и весьма опрометчиво. А по отношению к ней – самонадеянно и эгоистично. Он откровенно жалел её, обещал не повторять подобного, а потом – убегал опять. Может быть это был особый протест, способ стать таким, как и ушедший в дальнюю экспедицию к ближайшей звездной системе, отец. Но помнилось лишь то, что жажда быть искателем других миров была в нём огромной и жила, наверное, всегда.

Свет вечерних фонарей незаметно приобретал яркую отчётливость из-за того, как небесное покрывало всё более погружало город в ночь. Жёлтые глаза окон огромных пилар-высоток сливались в сплошные абстрактные мозаичные рисунки. Их сияние было чуждо холодным и совершенно равнодушным к нему, впрочем, как и он к ним. И ничем этот искусственный отблеск не напоминал свет самой доброй звезды в Галактике, такого близкого и родного Солнце. Всё на этой планете было чужим: ветер с запахом влажной земли, ограниченный горизонт, угрожающе низко нависающее небо с загадочными образованиями в виде облаков и туч. А главное – люди, спешащие, бредущие, вышагивающие нестройным бесконечным потоком из ниоткуда в никуда. Его подобное всегда утомляло, а вот родителей более утешало, проявляясь в их настроении сожалеющими нотками по оставленному когда-то родному миру. Точно так, как и чувства отца, умчавшегося на старфлае к звёздам и присылавшим всё реже и реже свои видеописьма оставленной семье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.