М-2 Тула-Москва

– Что это за блузка? – Олеся достала с полки бежевую шёлковую блузку, подаренную Алине на день рождения тетей Лизой. – Я никогда раньше её не видела. Примерь.

– Я о ней забыла. Как-то не было повода надеть.

Алина сменила футболку с Микки Маусом на скромную блузку и посмотрела на себя в зеркало, наклеенное на дверцу гардероба.

– Гм… Даже не знаю, – сказала она, повертевшись перед Олесей.

– Клёво! Алинка, тебе очень идет! И с джинсовой юбкой сочетается, – Олеся смотрела на подругу с плохо скрытой завистью. – Все ребята западут на тебя… Только давай договоримся, что с Саней Дроновым ты не будешь заигрывать, как в прошлый раз.

– Я с ним и не заигрывала, просто разговаривала, – Алина смутилась, вспоминая чаепитие в классе, посвященное Дню учителя, а после него танцы, где Саша ходил за ней по пятам, пригласил на медляк, но она не давала ни малейшего повода для надежды на более близкие отношения.

– Да, как же, помню, – милое лицо Олеси исказил хищный оскал, она действительно ревновала подругу к однокласснику, хотя Алина не понимала, что такая девушка, как Олеся, могла найти в ни чём не примечательном балагуре и хулигане Саше Дронове. – Я ещё не забыла, как все медляки вы танцевали вместе и о чём-то шушукались.

– Олеся, здесь с нами в комнате находится маленький ребёнок. Давай не будем обсуждать школьные танцы при моей сестре.

– Я не маленькая! – Света обиженно надула губки.

– Конечно же, ты взрослая, Светлана. Помнишь, что мама велела нам сделать? Она сказала, чтобы к её приходу было сварено картофельное пюре. Иди на кухню чистить картошку. Ты у нас взрослая, всё умеешь. А как наберётся целая кастрюля, я приду и поставлю её на плиту. Договорились?

– Договорились! – и Света вприпрыжку выбежала из комнаты, довольная, что ей поручили такое важное, взрослое задание.

Как только девочка скрылась на кухне, Алина подмигнула подруге и молча, чтобы сестра не слышала, повела на балкон. Выход на балкон находился в зале, и девушки на цыпочках, боясь разоблачения от Светланы, прошмыгнули через проходную комнату. Балкон был таким же маленьким, как и всё в хрущевской квартире Завадских. Алина присела на корточки и потянула за собой Олесю.

– У тебя с собой сигареты? – спросила Алина.

Олеся достала из кармана пачку «Dunhill» с ментолом и протянула Алине.

– Thank you very much, – поблагодарила подругу Алина и вытащила тонкую сигарету из пачки.

Из другого кармана Олеся достала ярко-сиреневую дешёвую зажигалку. Обе девушки закурили. Их было не видно с балкона пятого этажа, только клубы дыма могли выдать прохожим действо, происходящее в квартире Завадских.

– Олеся, неужели тебе Саня и вправду нравится? – спросила Алина, выпуская вверх тонкую струйку дыма.

– Да, нравится, – Олеся тоже впускала дым в лёгкие и выпускала обратно в морозный воздух.

– Он тебя не достоин.

– Почему это?

– Ты лучше его! Намного умнее, интереснее, и ты – такая красотка! А он – школьный хулиган. Саня ничего из себя не представляет. Вечно бегает за Егором, потому что у того есть деньги. Понятно, если бы не богатенькие родители Егора, то ни о какой дружбе не было бы и речи. И семья у него – не очень, отец пьёт.

– Твой отец тоже пьёт и что? Мне не общаться с тобой?

– Тебе не нужно за меня замуж выходить, а на счёт Сани, как я поняла, у тебя серьёзные планы.

– О замужестве я пока не думаю. Нужно в институт поступить, потом я не против карьеру сделать, но встречаться с Саней я очень даже хотела бы. Он забавный и симпатичный.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем Саня… Хоть я и не понимаю тебя, но обещаю, мешать не буду, а, наоборот, сделаю всё, чтобы помочь.

– Спасибо, подруга! – Олеся, не выпуская сигарету из руки, прижала к себе Алину.

– Я палец обрезала! – из зала послышался крик Светланы.

Девушки сразу же побросали окурки сквозь балконную решетку и побежали в комнату. Света стояла вся в слезах и показывала на указательный палец. Из него на старый коричневый палас капали тёмные капли крови.

– Пошли в ванную! Нужно обработать рану, – Алина схватила сестру за здоровую руку и потянула за собой.

В ванной Алина нашла аптечку, смыла кровь с руки сестры, помазала палец зелёнкой и обвязала бинтом.

– Горюшко ты мое! – повторила Алина слова матери. – Как ты умудрилась порезаться?

– Я нечаянно, – всхлипывала Света. – Просто картошка такая большая, а кожура у неё очень толстая, и нож острый. Наверно, папа вчера заточил…

– Не тараторь так, – Алина перебила сестру. – Лучше иди в зал, посмотри с Олесей мультики по видаку. Я вам сейчас включу «Чип и Дейл». Вы с Олесей обожаете этот мультик. А я пойду картошку дочищу.

Олеся со Светой пошли смотреть мультфильмы по видеомагнитофону. Им обеим нравилась вся продукция кинокомпании Disney, а Чип, Дейл, Гаечка и Рокки были любимыми мультгероями.

Света с Олесей прилипли к экрану телевизора, и Алина, готовя картофельное пюре на кухне, слышала звонкие голоса девочек, в разнобой распевающих песню к заставке мультфильма. Помимо пюре Алина разогрела котлеты, пожаренные матерью ещё вчера вечером, затем позвала сестру и подругу к столу. Света наворачивала ужин с таким удовольствием, как будто не ела несколько дней подряд, что даже Олеся, глядя на девочку, с невероятным аппетитом уплетающую картошку с котлетой, не смогла удержаться и составила компанию сёстрам Завадским.

– А что это вы на балконе делали? – вдруг спросила Светлана.

Алина с Олесей переглянулись и молчали, не зная, как лучше ответить прозорливой девчонке.

– Я видела, что вы сидели на корточках, а вверху был дым!

– Света, это был не дым, а пар, – Алина нашла нужные слова. – На улице холодно, и изо рта идёт пар.

– Ты меня обманываешь! – Света обиженно нахмурилась, – Я знаю, как выглядит пар, и как выглядит дым! Это был дым!

– Света, только не говори маме, что ты видела дым на балконе! – взмолилась Алина.

Она с ужасом представила, какая истерика начнётся у матери, если та узнает, что старшая дочь курит. Тамара Николаевна и так начала подозревать её, но доказать ничего не могла.

– Ладно, я не скажу, – хитро сощурила глаза Света. – Только за моё молчание ты завтра сходишь со мной в кино!

– Хорошо, схожу. Только знай, ты меня шантажируешь! А это незаконно.

Алина нахмурилась. Она совсем не хотела идти в кино с сестрой, но боялась разоблачения, поэтому была согласна на все условия маленькой шантажистки.

– Незаконно курить на балконе! Незаконно врать маме! И ещё я хочу после кино в кафе-мороженое! – выдвигала всё новые и новые требования Светлана.

– Ладно, ладно! Будет тебе завтра и кино, и кафе-мороженое. Мы с тобой договорились! А ты знаешь, что договор дороже денег?

– Знаю-знаю, – Света пренебрежительно, как взрослая, махнула рукой.

– И взамен на то, что я иду с тобой в кино, ты сегодня моешь посуду, – Алина показала язык сестре.

– Хорошо, помою. Идите уже на свою дискотеку. Вот я вырасту и всех мальчишек у вас отобью! Я буду красивее вас в сто раз! И Саня, и Кирилл в меня влюбятся! – и Света в ответ Алине высунула язык.

– А Кирилл тут причем? – спросила удивленная Олеся.

– В Кирилла Алинка влюбилась! – сказала довольная Света и рассмеялась.

– Это что-то новенькое! – удивилась Олеся. – А ты мне не рассказывала, Алина!

– Я вообще не понимаю, о чем Света говорит, – Алина неожиданно для себя залилась краской. – Кирилл просто мой друг. И у него есть девушка. Всем об этом известно.

– Ты знаешь такое выражение: «Уста младенца глаголют истину»? – Олеся подмигнула подруге.

– Пошли уже на дискотеку, а то я чувствую, мы сейчас с тобой поругаемся! – Алина пыталась скрыть за маской грубости сильное смущение.

Девушки надели пуховики, обули зимние сапоги и, оставив Свету одну дома до прихода родителей, пошли на школьную дискотеку, предварительно дав массу наставлений, чтобы никому дверь не открывала – даже милиции, пожарным и врачам, к плите ни в коем случае не подходила и на балкон не смела высовываться.

Кирилл

Кирилл сидел перед телевизором с джойстиком от приставки Dendy в руках. Dendy подарили родители на прошлый день рождения, и уже полгода он практически не расставался с любимыми играми: «Принц Персии», «Марио», «Танки». Отвлечь от игр его могли разве что школьные занятия и свидания с девушками, доставляющие даже большее удовольствие, чем «Танки» и «Марио». Кирилл никак не мог пройти 12 уровень «Принца Персии», из-за этого нервничал, с силой давил на кнопки и постоянно теребил жесткие, чёрные волосы.

– Кири-и-илл!

Голос матери отвлек его от битвы с Джаффаром.

– Что? – нехотя ответил Кирилл.

– Иди ужинать! – отозвался голос матери с кухни, а ноздри Кирилла защекотал запах свежих, только пожаренных беляшей.

– Кирюша, сколько можно тебя звать! – Татьяна Ивановна, упираясь руками в бока, что означало крайнее недовольство сыном, стояла в дверях комнаты. – Ты же сейчас на дискотеку в школу побежишь, надо перед этим покушать хорошо, а то вернёшься, как всегда, со своих танцулек поздно, поэтому выключай приставку и иди есть.

– Мам, я не хочу есть. Можно я только чай попью? – Кирилл умоляющим взглядом посмотрел на мать.

– Нет, нет, и ещё раз нет! Пока нормально не поужинаешь, никуда тебя не отпущу!

– Ладно, иду, – и Кирилл поплелся за матерью на кухню.

Татьяна Ивановна Семёнова была моложавой тридцатичетырехлетней женщиной с яркой внешностью. Семнадцать лет назад у нее были шикарные чёрные волосы, отличная фигура и раскосые зелёные глаза, приковывающие к себе внимание всех окружающих. Сразу после окончания школы она вышла замуж за своего одноклассника Сергея Семёнова, и уже в марте следующего года у них родился сын. Молодым родителям нелегко приходилось после рождения ребёнка. Им было всего восемнадцать лет, и они не могли гулять, веселиться, ходить на танцы, как делали их сверстники. Сергей сразу после школы устроился работать на Тульский патронный завод, сначала грузчиком, потом помощником наладчика в третий цех. Третий цех был самым престижным на патронном заводе. Здесь хранился порох, и собирались патроны. Работа считалась вредной и хорошо оплачивалась по сравнению с другими цехами. Когда через год отец Кирилла стал наладчиком, он зарабатывал хорошие деньги – 300 рублей, что считалось выше среднего дохода населения по стране.

Татьяна Ивановна не работала, пока Кириллу не исполнилось полтора года, потом отдала сына в ясли. В тех яслях воспитывались дети работников патронного завода, а Татьяна окончила курсы парикмахеров и устроилась на работу рядом с домом. После восьмичасовой смены ездила к клиентам, если кто-то предлагал дополнительный заработок, дома появлялась поздно вечером, жаловалась мужу на жуткую боль в ногах. Сергей жалел жену, но облегчить ей жизнь не мог, как бы сильно ни любил. Иногда свою помощь предлагала мать Сергея – Валентина или баба Валя, как называл её Кирилл. Баба Валя не любила невестку, но обожала сына и внука, поэтому охотно принимала участие в его воспитании. Первое время после свадьбы молодожёны жили с родителями мужа в той же двухкомнатной хрущёвке, что и сейчас.

Когда Кириллу было десять лет, на его глазах погиб дедушка Саша. Странная и нелепая смерть деда надолго осталась в памяти Кирилла. Дед хорошо разбирался в машинах и помогал знакомым с ремонтом. В тот летний день он пошёл во двор помочь соседу с починкой старого москвича. Машину подняли на домкрате, дед лег под неё и ковырялся внизу, отвинчивая какие-то детали, непонятные для маленького мальчика. Кирилл восхищался дедом, видел уважение на лицах взрослых мужчин: они все обращались за помощью и советом к дедушке Саше, когда у кого-то из них ломалась машина. Но в тот день что-то пошло не так, машина начала двигаться и опускаться. Дед не успел вылезти из-под злополучного москвича, так и остался лежать раздавленный под тяжелой грудой железа. Кирилл сначала не понял, что произошло, но когда увидел панику на лицах соседей, стоящих рядом с ним, закричал громко на весь двор:

– Деда-а-а-а!!!

Ему никто не ответил. Один из мужчин пытался отвести Кирилла домой, но он сказал, что без дедушки никуда не пойдет. А потом во двор выбежала баба Валя в домашних тапочках и начала плакать навзрыд. Она никак не могла остановиться. Кирилл даже боялся подходить к ней. Приехала милиция и скорая помощь. Из-под машины извлекли тело деда. Кирилл не смог заставить себя на него посмотреть. Тогда он побежал со всех ног к лучшему другу, Алине Завадской. Она училась с Кириллом в одном классе и жила в десяти минутах ходьбы от его дома. В день смерти деда Кирилл добежал до квартиры Завадских за пару минут, так ему показалось. Он хотел как можно быстрее скрыться от воспоминаний об искорежённом, раздавленном теле родного для него человека. Когда прибежал к двери квартиры, где жила Алина, долго не мог отдышаться, потом надавил на кнопку звонка и не отпускал палец, пока дверь не распахнулась. На пороге стояла разъярённая Алина. Она сразу начала ругать Кирилла за то, что он так долго трезвонит, а она предупреждала, в это время спит младшая сестра, поэтому Алине попадет от мамы, когда та узнает, кто так долго трезвонил в квартиру. Затем Алина замолчала и внимательно посмотрела Кириллу в глаза:

– Киря, что случилось?

Кирилл молчал, он не мог говорить, в горле будто застыл ком, а язык прилип к нёбу. Алина тогда взяла его за руку и провела на кухню. Налила ему чая и предложила печенье, но Кирилл замотал головой. Он не мог ни есть, ни пить. Алина подошла, прижала к себе, как мать прижимает любимого сына, и Кирилл расплакался. Он плакал долго, иногда рыдания его прерывались бессвязными словами. Кирилл пытался объяснить Алине, что случилось с дедом, но казалось, она и без слов всё понимала. Алина обнимала Кирилла, вытирала ему слезы, слушала понятную только ей речь и не разомкнула объятий, пока он не успокоился, слёзы не высохли, а слова снова не стали разборчивыми. В день смерти деда эта маленькая десятилетняя девчонка сказала:

– Кирилл, что бы у тебя в жизни ни случилось, знай, я твой друг. Ты можешь прийти ко мне в любую минуту и рассказать обо всех бедах. Я тебя выслушаю и помогу.

Он смотрел в огромные карие глаза и понимал, что такого друга в его жизни больше не будет и нужно дорожить этой маленькой хрупкой девочкой.

Прошли годы, и та девочка стала высокой длинноногой красоткой с такими же огромными карими глазищами, как в детстве. Перемены произошли лет в четырнадцать. В то время кровь Кирилла бурлила от переполняющих её гормонов, он превращался из мальчишки в мужчину. Тогда Кирилл познакомился с Наташей. Она была старше его на три года и училась в выпускном классе другой школы. Наташа стала его первой женщиной. Кирилл почувствовал себя настоящим мужчиной, а не мелкой «салагой», какими было большинство его друзей. С Наташей он расстался уже через несколько недель, когда познакомился на улице с другой, более симпатичной девушкой. Кирилл просто улыбнулся ей, а она сама подошла и попросила закурить. Её звали Юля, и ей было шестнадцать лет.

С тех пор девушки у Кирилла менялись одна за другой, он не прилагал никаких усилий, чтобы как-то привлечь их, достаточно было улыбнуться или просто подмигнуть, и они сами шли на контакт, попадая под обаяние Кирилла Семёнова. Он никогда не говорил девушкам, где живет, не оставлял свой номер телефона. Свидания всегда проходили на территории подружек, когда родителей не было дома. Секс стал для Кирилла чем-то наподобие хобби, как спорт, только ощущения сильнее. Единственный минус – все девушки быстро надоедали. Не было ни одной, с кем бы он хотел общаться более месяца. Все они – скучные и неинтересные. Только одной девушке было разрешено приходить к нему домой, звонить в любое время, шутить над ним и даже жалеть его. Это была Алина, но она – просто друг и ничего более.

Да, Алина ему нравилась ещё с первого класса. Тогда Кирилл не знал, как привлечь к себе внимание соседки по парте и частенько бил её линейкой по голове, дёргал за косички, подставлял подножки, а она отвечала тем же. Только в конце первого класса они подружились. Тогда Кирилл превратился в рыцаря, носил портфель Алины до дома, защищал, если её обижали одноклассники, нередко подвергался насмешкам. Часто за спиной слышал: «Тили-тили тесто, жених и невеста!» Или другие обидные слова: «Смотри, Киря, как бы твоя невеста не забеременела!» Кирилл иногда не обращал внимания на насмешников, а иногда дрался с ними. Ближе к третьему классу все привыкли к дружбе Кирилла и Алины, уже не издевались, принимали их отношения как нечто само собой разумеющееся. Алина после школы часто приходила в гости к Кириллу, и до прихода родителей они делали домашнюю работу, пили чай с вареньем, приготовленным бабой Валей, играли в карты или в хорошую погоду гуляли во дворе, жгли костры в берёзовой роще, находящейся недалеко от дома, жарили на огне хлеб.

В тринадцать лет они решили съездить вдвоём в Санкт-Петербург. Кирилл прочитал в одной книге, что Петербург на самом деле Петр I не построил, а откопал ранее существовавший древний город. Кирилл дал почитать книгу Алине, и она также загорелась желанием посетить город на Неве. Они копили карманные деньги, чтобы купить билеты на поезд. Когда набралась достаточная сумма, поехали на Московский вокзал, но там их ждало разочарование. Билеты на поезд продавались только по паспортам, а паспорта они должны были получить только через три года, в шестнадцать лет. Тогда они решили ехать до Санкт-Петербурга на автобусе. Узнали, с какого места на Московском вокзале отъезжает автобус до Питера, в какое время, и в назначенный день хотели уже занять места, а деньги заплатить водителю, но их мечте не суждено было сбыться. Водитель не пустил детей в автобус, спросил, сколько им лет, на что Алина ответила – шестнадцать. Они, действительно, с Кириллом выглядели старше. Но водитель не унимался, начал спрашивать, знают ли родители о том, что их дети едут одни в Петербург. Кирилл соврал, что родители в курсе их поездки, но опытного пожилого шофера не так просто было провести. Он пригрозил, что сейчас же позвонит в милицию, а уж там разберутся, что делать с двумя несовершеннолетними путешественниками. Кирилл с Алиной после таких слов развернулись и поехали домой. Вот так закончилось, даже не успев начаться, их маленькое приключение.

Ещё долго они мечтали, что когда вырастут, обязательно съездят в Санкт-Петербург, но потом и Кирилл, и Алина повзрослели, детские мечты остались в прошлом. У Кирилла началась бурная личная жизнь, но он никогда не забывал об Алине. Она так и осталась его лучшим другом, хотя ему все сложнее и сложнее было видеть в красивой девушке с тонкой талией, высокой грудью и лицом, от которого не возможно оторвать глаз, только друга детства, с которым можно смотреть комедии по видеомагнитофону, играть в Dendy, смеяться и дурачиться. Кирилл всё реже стал приходить в гости к Алине.

Два года назад он пил чай у нее на кухне. Родители как всегда работали, а Света, на тот момент ей было шесть лет, была в детском саду. Алина наклонилась над ним, чтобы налить молоко в чай, как любил Кирилл. Верхняя пуговица на её блузке расстегнулась, и обзору Кирилла предстала грудь Алины. Она была белой, гладкой, на вид достаточно крупной для четырнадцатилетней девчонки. Кирилл даже смог рассмотреть верхнюю часть черного, без какого-либо рисунка и кружева, бюстгальтера. В тот момент перед глазами Кирилла промчалось видение, как он расстегивает блузку Алины, сажает её к себе на колени и целует в губы, в шею, спускается ниже… Тогда испытав огромное возбуждение, он вскочил со стула и, сказав, что ему срочно нужно домой, выбежал из квартиры Завадских, а потом долгое время не приходил к ним в гости. Алина так и не поняла, что произошло, а Кирилл каждую ночь представлял, как он раздевает её, целует, занимается с ней сексом.

Видения стали постоянными и навязчивыми, иногда Алина ему снилась. Кирилл никак не мог выбросить её из головы. Что это было? Страсть, подростковое желание или любовь? Кирилл не мог однозначно ответить на вопрос. Навязчивое влечение временами исчезало, когда у него появлялась новая девушка, но все они не дотягивали до уровня Алины, воздвигнутой на пьедестал, хотя она даже не догадывалась о своём значении в жизни друга. Каждый раз Кирилл подвергался насмешкам со стороны Алины, когда она узнавала о его романах, если так можно было назвать кратковременные отношения с девушками. А когда два месяца назад она увидела Кирилла, целующегося с Лерой Горшковой в школе, такое началось! Сколько пришлось выслушать! Какой он не разборчивый в выборе партнёрш, что Лера – школьная «шлюшка», с кем она только не спала, и неужели ему всё равно, как будут к нему относиться одноклассники. Кириллу хотелось на все нотации и насмешки Алины ответить, что на самом деле он хочет только её одну и уже давно, но боится признаться в своих чувствах.

Да, он боялся потерять Алину. Кирилл знал, если осмелится рассказать ей о своих желаниях или предпримет попытку хотя бы поцеловать её, то в ответ получит, как минимум, пощёчину, как максимум, она не захочет больше его видеть, и тогда их дружбе придёт конец. Поэтому Кирилл решил занять выжидательную позицию. Может быть, наступит такой день, когда Алина повзрослеет и посмотрит на него не как на маленького мальчика, товарища по детским играм и шалостям, а как на настоящего мужчину. Но также Кирилл боялся, что ожидание подходящего момента затянется, и найдется кто-то другой, более смелый. Вдруг тот другой не побоится подойти к ней и займет его место.

Кирилл знал, что про Алину говорят другие ребята в школе. Многим она нравилась, но, как и Кирилл, они боялись гордячки с дерзким языком, не стесняющейся говорить правду в лицо. Каждому парню было бы, мягко говоря, неприятно, если над ним посмеется понравившаяся девушка. В последнее время к Алине проявлял интерес друг Кирилла – Саша Дронов. Вчера он поведал Кириллу по секрету, что собирается после новогодней дискотеки проводить Алину до дома, а потом как пойдет, или предложит ей встречаться, или даже поцелует, более смелые шаги Саня боялся предпринимать, чтобы не спугнуть Алину или не получить от неё хорошую затрещину. После таких откровений Кирилл хотел сразу ударить Сашу, но решил, тогда друг сочтёт его сумасшедшим. Саня, как и другие ребята в школе, знал, что Кирилл спит с Лерой Горшковой, и уже никто не вспоминал о его давней дружбе с Алиной. За Кириллом в школе закрепилась репутация Казановы, частенько меняющего девушек…

Кирилл ковырялся вилкой в тарелке со свежим, ароматным пловом. Татьяна Ивановна ни за что не отпустит сына из дома, пока тот не впихнет в себя огромную порцию еды, как будто он собирался на войну.

– Мам, я больше не хочу есть. Ты мне наложила столько, что не съест и рота солдат.

– Танюш, отстань ты от Кирилла, пусть уже бежит на свои танцульки. Он даже ни о чём думать не может кроме танцев и девочек, – своеобразным образом отец заступился за Кирилла.

Сергей Васильевич поставил пустую тарелку в мойку и нежно поцеловал жену в щёчку.

– Спасибо, дорогая! Очень вкусный плов, как и все, что ты готовишь! – сказал он Татьяне Ивановне, глядя на неё влюблёнными глазами.

Татьяна Ивановна убрала обесцвеченные пряди волос со лба, вытерла руки о неизменный фартук с ромашками и обняла мужа. Кирилл всегда испытывал неловкость от того, что родители никогда не скрывали чувств от сына или кого-то другого, казалось, школьная любовь продолжается до сих пор. С другой стороны, он восхищался отношениями родителей и думал, как прекрасно восемнадцать лет любить так сильно одного и того же человека, сохранять к нему те же чувства, что и в юности.

Кирилл мечтал о своей собственной семье, похожей на родительскую. Он сейчас уже понимал, как тяжело пришлось восемнадцатилетним родителям, когда он родился, сколько проблем им нужно было преодолеть. Одно то, что в 1991 году отец потерял работу на патронном заводе и сидел несколько месяцев без дела, без денег, существовал на средства жены, а она ни разу его не упрекнула, всегда только поддерживала, заслуживало огромного уважения. Татьяна внушала мужу, что беды, происходящие в стране и в их семье, временные, скоро им придёт конец. Действительно, через полгода знакомый позвал отца работать мастером на тот же завод. Пускай не в третий цех, а в первый, где зарплата гораздо меньше, чем раньше, а иногда её и не платили вообще, надолго задерживали, но всё равно Сергей Васильевич воспрял духом и всегда благодарил жену за веру в него.

– Кирюш, попей чай с беляшами. Я их специально для тебя пожарила. Ты же любишь беляшики! И я тогда от тебя отстану, отпущу на танцы с лёгким сердцем, – Татьяна Ивановна потрепала сына по непослушным волосам, торчащим всегда в разные стороны, которые она почти каждую неделю грозилась отстричь.

– Хорошо, мам. Один беляш съем. Они, действительно, у тебя – просто объедение!

– Вот и славно! Доешь и можешь идти в школу… А Лера на ваших танцах тоже будет? – издалека начала прощупывать почву Татьяна Ивановна.