Азербайджанские тюрки. Основные этапы становления нации в XIX-XX веках

В этот период страна переживала эпоху феодальной раздробленности и к началу ХIХ века на территории Азербайджана существовали многочисленные независимые и полунезависимые ханства: Шекинское, Карабахское, Ширванское, Бакинское, Губинское, Нахчыванское, Иреванское, Гянджинское, Тебризское, Сарабское, Ардебильское, Хойское, Урмийское, Карадагское, Талышское, Марагинское. Имелись и более мелкие государственные образования: Газахское, Шамшадильское, Илисуйское султанства. К северу-западу от последнего были расположены Джаро-Балакенское общества.

Как уже было отмечено, будучи неизбежными спутниками политической раздробленности, частые и бессмысленные с общенациональной точки зрения войны между ханствами, а также перманентная борьба за власть внутри каждого из них, оказывали весьма негативное влияние на этнополитическое развитие и консолидацию азербайджанского этноса, способствуя экономической разрухе и истощению военно-политических сил страны.

Еще больше усугубило ситуацию тот факт, что в начале XIX века азербайджанские земли стали полем ожесточенного противостояния трех государств – Ирана, Османской империи и России за господство над Южным Кавказом, проявлением которого стали продолжительные и кровопролитные русско-османские (1806-1812 гг. и 1828-1829 гг.) и русско-иранские (1804-1813 гг. и 1826-1828 гг.) войны. Как и следовало ожидать, находившиеся в глубоком системном кризисе Османская империя и Иран оказались не в состоянии воспрепятствовать захвату восточной части Южного Кавказа русскими войсками. И эти войны, в конечном итоге, завершились включением данного региона в состав Российской империи.

Факты отчаянного, хотя и локального сопротивления российской экспансии со стороны некоторых азербайджанских ханов также не оказали существенного влияния на окончательный исход русско-османских и русско-иранских войн в первой трети ХIХ века. Наиболее серьезный отпор русским войскам был дан в Гянджинском и Иреванском ханствах. В частности, во время первой русско-иранской войны 1804-1813 гг. Иреванская крепость так и осталась неприступной для русских войск. Хотя они дважды – в 1804 и 1808 гг. – и пытались ею овладеть, но в обоих случаях длительная осада города русскими войсками не дала желаемого результата, и они вынуждены были отступить. 78 Лишь с третьей попытки, предпринятой уже в ходе второй русско-иранской войны (1826-1828 гг.), 1 октября 1827 года царским войскам после семидневного штурма удалось установить свой контроль над городом. 79

С не менее упорным сопротивлением местного населения русские войска столкнулись при взятии Гянджи. С 3 декабря 1803 г. по 3 января 1804 г. русские войска держали город в плотном кольце окружения, подвергая его систематическому и массированному артобстрелу. В этой связи командующий русскими войсками генерал П. Цицианов в донесении Александру I отмечал, что «целый месяц держали мы крепость в самой крепкой осаде. У осажденных не было ни воды, ни дров. Пять раз требовал сдачу города; угрожал, убеждал, обещал Высочайшим именем премилосердного моего Государя оставить хана владельцем и данником России, но ничто не могло превозмочь упорства и буйства Джавад хана Гянджинского. Кроме штурма, мне ничего не оставалось делать». 80

Штурм города начался в ночь со 2 на 3 января 1804 г. Защитники Гянджи смогли отбить первые две попытки русских солдат взобраться на крепостные стены, но в конечном итоге, им все же удалось овладеть городом. В бою героически погиб Джавад хан. Русский офицер, участник этой битвы, так описывает последние минуты жизни Джавад хана: «…видя повсеместный успех русских и неизбежность падения крепости, Джавад хан бросился к одной из башен, атакованный майором Лисаневичем, и, сев на пушку, оборонялся отчаянно, пока не был изрублен». 81

Безусловно, эти отдельные факты самоотверженности азербайджанских ханов и местного населения не изменили, да и не могли изменить, общий ход событий и предотвратить завоевание страны Российской империей. Ведь не следует забывать, что в тот период Российская империя находилась на вершине своего могущества. Было бы верхом наивности предполагать, что разрозненные силы мелких азербайджанских ханств могли выдержать натиск одной из самых сильных армий мира начала XIX в.

Тем не менее, было бы несправедливо считать эти жертвы, принесенные азербайджанским народом в борьбе с русскими войсками бессмысленными, поскольку они были проявлением решимости народа по мере своих возможностей сопротивляться чужеземному господству.

Наиболее же трагическим последствием для азербайджанцев установления российского господства на Южном Кавказе стало то, что подписанный в 1828 г. между Россией и Ираном Туркменчайский мирный договор привел к разделению азербайджанских земель между этими двумя государствами. Так, северо-азербайджанские земли оказались под властью России, а южные области Азербайджана вошли в состав Ирана. Адрианопольский договор, заключенный по итогам русско-османской войны 1828-1829 гг., еще больше укрепил позиции России в регионе, поскольку по его условиям Османская империя отказалась от любых притязаний на южно-кавказские, в том числе азербайджанские земли.

Таким образом, политическая раздробленность привела к настоящей национальной катастрофе: страна не только попала в колониальную зависимость, но и вдобавок этническая территория азербайджанцев была расчленена между двумя соседними государствами. Это событие имело весьма негативные последствия, поскольку с этого момента этнополитическое развитие двух частей азербайджанского этноса пошло обособленными путями.

К сожалению, негативные последствия захвата северо-азербайджанских земель в Российской империи этим не ограничились, поскольку русско-османские и русско-иранские войны в первой трети ХIХ века привели к перемещению огромных людских масс между этими тремя государствами. И в этом случае наиболее пострадавшей стороной оказались именно азербайджанцы, поскольку все эти перемещения привели к существенному сужению их этнической территории на Южном Кавказе.

Так, сразу же после завоевания северо-азербайджанских земель русскими войсками начался массовый исход мусульманского населения из Южного Кавказа в более близкие в этническом и конфессиональном плане соседние государства – Иран и Османскую империю. Только в первые годы нахождения северо-азербайджанских земель в составе Российской империи, в конце 20-х – начале 30-х гг. XIX века, в основном из Иревани, Нахчывана, Карабаха, Шурагеля, Памбака и Лори в соседние страны добровольно или вынужденно переселилось около 100 тыс. мусульман, подавляющее большинство которых составляли азербайджанцы. 82

Немаловажное значение имеет и тот факт, что значительную часть эмигрировавших в соседние страны азербайджанцев составляли представители знатных родов. Дело в том, что по условиям Туркменчайского договора на территориях Карабахского, Нахчыванского и Иреванского ханств запрещалось селиться или проживать азербайджанцам, «носившим публичные звания или имеющим некоторое достоинство, каковы суть: ханы, беки и духовные начальники или моллы, кои личным примером, внушениями и тайными связями могут иметь вредное влияние на прежних своих сородичей, бывших в их управлении, или им подвластных». 83

Безусловно, подобная тактика русских властей преследовала цель лишить азербайджанцев политических и духовных руководителей, что, значительно снизив их сопротивляемость колониальной экспансии России, облегчала задачу интеграцию северо-азербайджанских земель в правовое и социокультурное пространство империи.

Характерно, что подобные настроения среди части азербайджанского населения Южного Кавказа сохранялись вплоть до конца XIX века. Как докладывал царю главноначальствующий на Кавказе С. А. Шереметев, «среди суннитов Тифлисской, Бакинской и Елисаветопольской губерний с 1893 года растет движение за переселение в Турцию». 84

Массовый отток азербайджанцев в соседние мусульманские государства в немалой степени был обусловлен тем, что боевые действия во время русско-иранских и русско-турецких войн, в основном, происходили на азербайджанских землях. И это приводило к немалым жертвам среди мирного населения. В этих условиях многие азербайджанцы вынуждены были мигрировать в соседние страны для обеспечения безопасности своих семей.

Но думается, что главной причиной массового исхода азербайджанцев за пределы Российской империи все же являлась политика царской администрации, которая исходила из того, что «магометанское население не может считаться преданным правительству и политически неблагонадежно». 85 В этом отношении переселение мусульманского, в том числе и азербайджанского населения Южного Кавказа на территорию Османской империи и Ирана рассматривалось царскими властями как способ избавиться от той части населения, которая могла бы существенно затормозить процесс «установления российской юрисдикции» в регионе. 86

С другой стороны, массовый исход азербайджанцев способствовал решению проблемы расселения в регионе переселенцев из числа представителей христианских народов. В этой связи следует подчеркнуть, что заселение недавно завоеванных земель, особенно приграничных областей, представителями христианских народов традиционно рассматривалось одним из основных способов упрочения и закрепления в них русской власти. В этом отношении не составляло исключение и Южный Кавказ. Правящие круги империи не без основания считали, что «умножение водворенного христианского соплеменного народа может поставить на рубеж России надежный оплот к отражению неприязненных действий сопредельных жителей оной, особенно Турок, Персиян и Горцев». 87

Таким образом, с одной стороны, переселение представителей христианских народов в пределы Южного Кавказа было обусловлено стремлением обезопасить внешние границы империи. А с другой стороны, переселенцы должны были служить опорой царской администрации в вопросе «умиротворения» местного населения. Кроме того, согласно доминирующему в то время в правящих кругах России мнению, включение в состав империи тех или иных территорий лишь тогда считалось завершенным, «когда в землю завоеванных стран падало первое зерно завоевателя». 88

Другое дело, что практическое отсутствие на Южном Кавказе свободных, и тем более обводненных и плодородных земель, значительно затрудняло реализацию переселенческой политики России в регионе. Для расселения христианских колонистов в регионе необходимо было сначала освободить эти земли от их прежних хозяев, в данном конкретном случае, от азербайджанцев. В силу этих причин вполне объяснимо, что царские власти всемерно поощряли отток мусульманского населения из Южного Кавказа.

Однако процесс колонизации Южного Кавказа Российской империей имел и свои особенности. В отличие от других завоеванных территорий, в колонизации данного региона ведущую роль сыграли не русские, а армянские переселенцы. По крайней мере, реализацию плана колонизации северо-азербайджанских земель российские власти начали с водворения не русских, а армян. И земли, заселяемые армянскими колонистами на Южном Кавказе, по большей части принадлежали тем азербайджанским родам, которые предпочли перебраться в соседние государства – Османскую империю и Иран. Вплоть до середины 80-х гг. XIX века ключевая роль в переселенческой политике царского правительства на Южном Кавказе принадлежала турецким и персидским армянам.

Возможно, такое особое расположение к армянам со стороны правящих кругов империи было обусловлено тем, что для осуществления колониальных целей России на Кавказе они по многим параметрам подходили лучше других. Во-первых, с экономической точки зрения переселение армян из Ирана и Османской империи на Южный Кавказ требовало намного меньше средств, чем переселение в регион аналогичного количества русских крестьян из центральных губерний Российской империи. Во-вторых, в отличие от русских, армяне хорошо были знакомы с ситуацией в регионе и знали все слабые и сильные стороны мусульманских народов Кавказа. В этом отношении они могли стать полезным инструментом в реализации военно-стратегических, политических и экономических целей России в регионе. И, наконец, в-третьих, по сравнению с русскими переселенцами из европейской части Российской империи, армяне намного лучше были приспособлены к климатическим условиям региона.

Как бы то ни было, переселение армян на северо-азербайджанские земли имело катастрофические последствия для этнополитического развития азербайджанцев. Дело в том, что массовое переселение армян создало реальную опасность для сохранения единства той части этнической территории азербайджанцев, которая оказалась в составе Российской империи.

Ведь только по официальным данным в течение трех лет – с 1828 по 1830 гг. – на территорию Южного Кавказа было переселено свыше 40 тыс. иранских 89 и 84 тыс. турецких армян. 90 С учетом же неофициально переселившихся армян их численность превышала 200 тыс. чел.91, подавляющая часть которых разместилась на северо-азербайджанских землях.

О масштабах и быстроте происходящих этнодемографических изменений свидетельствует тот факт, что в момент создания по «Высочайшему указу» от 21 марта 1828 года на территории упраздненных Иреванского и Нахчыванского ханств т.н. «Армянской области», в ней проживало 107,2 тыс. чел., из них 74,2 тыс. азербайджанцев (69,9% от общей численности), 25,1 тыс. армян (23,4%), 7,5 тыс. курдов (7,0%) и др. Но уже к концу 1832 года удельный вес армян в общей численности населения этого административного образования вырос до 50,1%, а доля азербайджанцев, наоборот, снизилась до 45,2%. 92

В конечном итоге, переселенческая политика царизма привела к кардинальным изменениям в западной части ареала расселения азербайджанцев, который охватывал, в основном, территорию бывшего Иреванского ханства. Так, фактически была полностью утеряна этническая территория азербайджанцев в Памбак-Шурагеле, в северной и центральной частях Иреванского ханства. По тем же причинам значительно сократился ареал расселения азербайджанцев в Даралагезе, Зангезуре и нагорной части Карабаха. 93

Следует признать, что действуя по заранее отработанному сценарию и пользуясь покровительством царской администрации, армяне добились немалых успехов в колонизации исконно азербайджанских земель. Причем, вряд ли можно считать случайностью и тот факт, что армянские переселенцы расселялись преимущественно на территории Иреванского, Нахчыванского и Карабахского ханств, имевших важное военно-стратегическое значение. Тем самым, царские власти пытались, с одной стороны, создать христианский оплот на границе с Ираном и Османской империей, а с другой, способствовать образованию армянского этнического клина между территориями Турции и Азербайджана, что могло стать серьезным препятствием на пути возможным интеграционным процессам между этими тюркскими народами в будущем. Кроме того, расчленение однородной в языково-этническом отношении территории путем расселения армян привело к географическому разрыву между отдельными территориальными группами азербайджанцев.

Хотя территория и не несет такого ярко выраженного этнического содержания, как, например, язык и культура, она является обязательным условием возникновения, а также важнейшим фактором дальнейшего функционирования и развития этноса. В этом отношении попытки расчленения целостности этнической территории, создающей естественную базу для этнополитической, культурной и экономической консолидации, несомненно, значительно затрудняли процесс создания первичных условий для формирования азербайджанской нации.

Впрочем, ради справедливости следует признать, что несмотря на все эти негативные моменты и тяжесть национально-колониального гнета, именно нахождение Азербайджана в составе Российской империи объективно способствовало развитию модернизационных процессов в азербайджанском обществе, которые, в свою очередь, создали социально-экономические предпосылки для развертывания процессов формирования азербайджанской нации.

В этом отношении вторая половина XIX века стала переломным этапом в азербайджанской истории, поскольку именно в этот период начался постепенный переход Азербайджана от аграрного к индустриальному обществу. Возникновение в Азербайджане крупного машинного производства, складывание единого национального рынка, интенсивная урбанизация, коренные изменения в социальной структуре населения, развитие транспортной системы, приведшей к повышению плотности и интенсивности внутриэтнических коммуникационных связей и т.д. способствовали созданию социально-экономической почвы для формирования азербайджанской нации. Наблюдаемый в этот период в Азербайджане социально-экономический прогресс был обусловлен общими тенденциями развития Российской империи в пореформенный период, и в первую очередь, мерами царского правительства по развитию капиталистических отношений, в том числе на колониальных окраинах империи.

Безусловно, при реализации проектов по развитию промышленности и путей сообщения на Кавказе, царские чиновники руководствовались не заботой об экономическом развитии края, а преследовали чисто прагматические цели по усилению и расширению экономического присутствия России в регионе. Как подчеркивалось в записке, отправленной в начале 1891 года главноначальствующим на Кавказе князем Дондуковым-Корсаковым царю Александру III, «конечной целью» правительства является «постепенное объединение и слияние Кавказа с коренным организмом нашего обширного Отечества». 94

Однако, независимо от субъективных устремлений царского правительства, этот курс объективно способствовал развертыванию процессов индустриализации в Азербайджане, и в первую очередь, развитию нефтяной промышленности Баку. Началом эпохи индустриального развития нефтяной отрасли считается упразднение откупной системы в нефтедобыче, которая являлась пережитком феодализма. Несмотря на то, что первые попытки в этом направлении предпринимались еще в 60-х гг. XIX века, окончательное решение об отмене откупной системы было принято лишь 17 февраля 1872 года, которое привело к невиданному росту нефтедобычи на Абшероне.

В течение 30 лет после отмены откупной системы – в 1873-1903 гг. – добыча нефти на Абшероне увеличилась более чем в 170 раз. К концу XIX в. Баку превратился в промышленный центр не только общероссийского, но и мирового значения. По уровню нефтедобычи Бакинский промышленный район в 1897 г. сравнялся с США, а в 1898 г. обогнав их, занял первое место в мире. В 1901 г., когда производство нефти достигло своего наивысшего показателя – 671,3 млн. пудов, Баку обеспечивал 51% мировой и 95% общероссийской добычи нефти. 95 Правда, революционные события 1905-1907 гг. и последовавший за этим серьезный экономический кризис привели к утрате лидирующих позиций Баку в мировой нефтедобыче. Однако в течение еще долгого периода нефтяная промышленность Азербайджана продолжала сохранять свою мировую значимость.

Именно нефтяная промышленность Баку стала локомотивом индустриализации других отраслей экономики Азербайджана. Так, интенсивный рост нефтедобычи в Баку стимулировал возникновение в городе металлургических и машиностроительных заводов, химических и нефтеперерабатывающих предприятий, судостроения и судоремонтного производства, электроэнергетики и т.д.

Процессы индустриализации постепенно охватывали и регионы Азербайджана. Например, медеплавильные предприятия немецких предпринимателей братьев Сименс, построенные в 1860-1880-х годах в Кедабекско-Галакендском промышленном районе Елисаветпольской губернии, к началу ХХ в. давали примерно 30% общероссийского производства меди. По данному показателю Азербайджан уступал лишь Уральскому региону – общепризнанному центру медеплавильной промышленности Российской империи. 96 Причем, заводы братьев Сименс были оснащены самым современным оборудованием того времени, в них для рафинирования меди использовались электролитические ванны.

Наряду с развитием новых отраслей промышленности, начиная с 80-х гг. XIX века шел процесс технического перевооружения и перевода на индустриальные рельсы предприятий традиционных отраслей азербайджанской экономики – пищевой, легкой и строительной промышленности. На рубеже XIX-XX веков в уездах Азербайджана уже действовали десятки паровых мельниц, кирпичные, кожевенные, лесопильные и винные заводы, табачные и шелкомотальные фабрики. Все эти факты являлись подтверждением постепенного перевода азербайджанской экономики на индустриальные рельсы.

Не вызывает сомнений, что царский режим лишь в ограниченных масштабах, в меру своих потребностей способствовал индустриализации Азербайджана. В частности, кавказский регион рассматривался царской администрацией лишь в качестве источника дешевого сырья для обрабатывающей промышленности центральных губерний России, а также рынка сбыта ее готовых изделий. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с помощью многочисленных искусственных препятствий царское правительство стремилось не допустить развития в Азербайджане отраслей обрабатывающей промышленности.

По этой причине, несмотря на наличие сырьевой базы, в Азербайджане так и не возникла шелкоткацкая промышленность. Азербайджанские предприятия данной отрасли занимались лишь производством полуфабрикатов для шелкоткацких фабрик внутренних губерний Российской империи. Кроме того, единственную фабрику по производству хлопчатобумажных тканей на Кавказе известному азербайджанскому предпринимателю Гаджи Зейналабдину Тагиеву удалось открыть только после многолетних усилий, поскольку русские фабриканты во главе с «королем русского текстиля» Саввой Морозовым упорно сопротивлялись реализации этого плана.

Г.З. Тагиеву пришлось задействовать все свои многочисленные связи в Москве и Петербурге, потратить немалые средства на подарки и взятки царским чиновникам, чтобы получить соответствующее разрешение. Причем, тагиевской фабрике разрешили выпускать только бязь, т.к. фабриканты центра России воспрепятствовали выпуску в Азербайджане ситца и других тканей. Очевидно, что это было сделано с целью помешать тагиевской фабрике на равных конкурировать с продукцией аналогичных предприятий центральных губерний России.

Вопреки этим ограничениям, в рассматриваемый период Азербайджан по темпам индустриализации значительно опережал соответствующие общеимперские показатели. Например, в 1897 году 13,7% самодеятельного населения Азербайджана было занято в промышленности, тогда как в целом по Российской империи даже в 1913 году этот показатель не превышал 9%. К исходу первого десятилетия ХХ в., составляя всего 0,4% территории и 1,4% населения страны, Азербайджан производил до 5% промышленной продукции Российской империи. 97

По уровню индустриализации Азербайджан оставил далеко позади соседние регионы. Достаточно отметить, что по общему объему промышленной продукции на душу населения Бакинская губерния почти в 30 раз превосходила Тифлисскую и в 217 раз – Эриванскую губернию. О высоком уровне индустриализации свидетельствует также тот факт, что из каждых ста жителей Бакинской губернии – 5,3 чел. был занят в промышленности, в то время как в Тифлисской губернии этот показатель составлял – 0,6 чел., а в Эриванской и того меньше – всего 0,05 чел. 98

Безусловно, в территориальном отношении промышленность Азербайджана развивалась неравномерно. В частности, по темпам индустриализации регионы Азербайджана значительно уступали Бакинскому промышленному району. Однако это вряд ли дает основание для утверждений о, якобы, полном доминировании за пределами Баку патриархально-феодальных отношений на рубеже XIX-XX вв.

Считая подобные утверждения в корне ошибочными, азербайджанский исследователь А.С. Сумбатзаде конкретными фактами доказал, что даже без учета промышленного потенциала Баку, регионы Азербайджана по уровню индустриального развития превосходили Грузию и Армению. По подсчетам А.С. Сумбатзаде, без учета промышленности Баку, Азербайджан «обладал 3 183 фабрично-заводскими предприятиями против 2 866 – в Грузии и 2 067 в – Армении, а численность рабочих в них составляла соответственно 13 450 – в Азербайджане, 12 319 – в Грузии и лишь 4 738 – в Армении. Лишь по суммарному объему производства фабрично-заводские предприятия Азербайджана (без учета Бакинского промышленного района) несколько уступали аналогичным предприятиям Грузии – 13 213 тыс. руб. против 14 988 тыс. руб. 99

Составной частью процесса индустриализации и дополнительным катализатором формирования в Азербайджане внутреннего национального рынка являлось развитие транспортной системы, и в первую очередь, железнодорожной сети. Большое значение для национальной экономики имело завершение в 1883 году строительства железной дороги Баку-Тифлис, пересекающей с востока на запад всю территорию Азербайджана. Учитывая, что до этого были введены в эксплуатацию железные дороги, связывающие Тифлис с Поти и Батуми, то появилась возможность вывоза азербайджанских товаров, и в первую очередь нефти, через эти черноморские порты Грузии на мировые рынки. Не случайно, великий азербайджанский просветитель Г. Зардаби считал Баку-Тифлисскую железную дорогу вторым по своей значимости фактором для развития экономики Азербайджана после нефтяной промышленности Баку. 100