Собака Баскервилей. Перевод Алексея Козлова

– Ну и где тут связь между письмом и тарифами?

– Ну уж, не надо так выкипать, господа, связь тут прямая, и такая тесная, что и зазора между ними не найдёшь даже под микроскопом! Суть в том, что одно состряпано из другого! Смотрите… «Коль», «Вам», «Разум», «Жизнь» и прочее… Задумайтесь, откуда вырезаны эти слова для нашего письма?

– О, чёрт побери! Холмс! Вы правы! Какая недюжинная догадка! – всплеснул руками сэр Генри.

– Сомневающих прошу сосредоточить внимание на словосочетании «держитесь подальше» – это единая вырезка из этой газеты.

– Дайте-ка! В самом деле! Вы правы!

Сильнее всего был потрясён доктор Мортимер.

– Знаете, мистер Холмс… – взволнованно сказал он, – Я себе и представить не мог, что такие чудеса возможны! – всплеснул руками доктор Мортимер, восхищённо глядя на друга, – Угадать, что слова вырезаны из газеты, это, конечно, чудо, но ещё не такое уж, но тут же назвать газету, из которой они вырезаны – вот что выше всякой фантазии! Как вам это удалось?

– Не сомневаюсь, доктор, что вам не составит труда отличить череп эскимоса от черепа негра?

– Вы правы, не составит!

– И как вам это удаётся?

– Ну, это ведь моя профессиональная фишка! Для меня эта разница – на поверхности! Отличие строения надбровных дуг, угол лица, особенности челюсти…

– Вот, верно! У каждого своя фишка! Я полагаю, что для человека, хоть раз заглянувшего в типографию, сразу становится ясно, сколь наборный боргес на шпонах – то, чем веками набирается «Таймс», отличается от набора дешёвых жёлтых вечерних листков, разница здесь ещё более зрима, чем отличие между неграми и эскимосами. Любой сыщик просто обязан разбираться в шрифтах и способах набора, так же, как и в иных тонкостях работы любой типографии. Хотя, признаюсь, както раз я спутал «Утренние Известия» с «Лидским Меркурием». Но передовица «Таймса» – дело особенное, уж её точно ни с чем не спутать, и мне сразу було понятно, что слова вырезаны из «Таймс». Письмо, судя по штемпелю, отправлено вчера, ну и лочичным было бы резать вчерашнюю газету!

– Таким образом, мистер Холмс, – предположил сэр Генри Баскервиль, – некто склеил это письмо, вырезая ножницами…

– Маникюрными, прошу заметить! – поднял палец Холмс, – Обратите внимание на очень короткие концы. Смотрите, в словах «держитесь подальше от» – два надреза.

– Именно так. Некто вырезал из газеты «Таймс» дамскими короткими ножницами несколько слов и наклеил их…

– Гуммиарибиком! – завершил чужую мысль Холмс.

– И приклеил их гуммиарабиком на бумагу! А «торфяные болота» с какой стати написаны от руки?

– Автор человек не рабочий с мануфактуры, много работать он не привык, и не найдя целых слов «торфяные» и «болота», решил, что вырезать и клеить по одной букве – это уже слишком, и просто написал последние слова пером. Довольно странно ведь, чтобы в передовице «Таймс» присутствовали торф и болота, там место для более важных тем!

– Что ж, весьма правдоподобно! Мистер Холмс, что ещё можно выдоить из этого письма?

– Автор сделал всё, чтобы мы не могли выдоить из этого письма ни капли, но это ему удалось не вполне! Смотрите, адрес набран крупными прописными литерами. Уверяю вас, «Таймс» простолюдины не читают! Из этого можно сделать вывод, что письмо написано образованным человеком, все силы которого были направлены на то, чтобы скрыть свою образованность, и это лишь подтверждает тот факт, что адрес написан изменённым почерком – автор очень опасается, что его могут сейчас или позднее вычислить по почерку, и тщательно старается избегнуть этого. Попутно накм следует обратить внимание, сколь неровно наклены буквы, они то и дело скачут, вот, к примеру «Жизнь» вообще вылезла куда-то в сторону. О чём это говорит? Возможно, о неаккуратности автора, может быть – о его волнении или сильной спешке. Я склоняюсь ко второму, видно, что это дело – очень серьёзно для автора, и он просто не может позволить себе ни малейшей неаккуратности. Вопрос в том, что его подгоняло, почему он так торопился. В самом деле, почему? – на минуту Холмс замолк, а потом продолжил, – Письмо, отправленное вчера, поневоле должно было застать сэра Генри в отеле… Не боялся ли автор некой помехи? Кто ему мог помешать?

– Кажется, мы плавно перемещаемся в область домыслов! – печально заключил доктор Мортимер.

– Точнее говоря, в область взвешивания разных вариантов, один из которых верный! Не так ли? Сила человеческого воображения имеет материальный, я бы сказал, научный аспект, и этой его особенностью поневоле пользуются все сыщики на Земле. Вы, конечно, сочтёте всё это чистой мистикой, но я делаю вывод, что почти наверняка адрес письма был написан в какой-то местной гостинице.

– С чего это вы взяли? -Внимательно посмотрите на конверт! Во всех этих местах письменные принадлежности очень редко содержатся в идеальном порядке. Перо скверное, вы видите сами. Оно дважды споткнулось на одном слове, пишущий вынужден был дважды окунать его в чернильницу. С хорошим пером таких казусов не происходит. Чернил было мало, на самом дне чернильницы. Пустая чернильница и скверное перо – слишком невообразимое совпадение для хорошего аристократического кабинета. Я хорошо знаю наши гостиницы – хорошо ещё, что там вообще оказалось перо и чернильница. Даю руку на отсечение, что потрать время на исследование всех корзин для мусора в гостиницах вблизи Чарингкросс, мы легко могли бы обнаружить куски порезанной передовицы «Таймс», и моментально вычислить автора этого неординарного послания. О! Постойте-ка! Стойте! А это что?

Поднеся страницу на расстоянии дюйма от глаз, Холмс стал внимательно разглядывать буквы.

– Что вы там увидели?

Холмс разочарованно отвёл глаза.

– Нет, увы, совсем ничего! – сэтими словами Холмс бросил письмо на стол, – Бумага хорошего качества, очень гладкая, водяных знаков нет! Из этого письма мы выдоили всё, что возможно! Мистер Генри, прошу вас, поведайте нам, во время вашего приезда в Лондон не случилось ли с вами чего-то экстародинарного, врезавшегося вам в память?

– Да, в общем-то, пожалуй, нет… Нет, ничего особенно не было!

– Например, вы заметили слежку… Вас кто-то караулил, подстерегал?

– Ух ты! М не кажется повезло угодить в провинциальный детектив, – эасмеялся сэр Генри, – Подумайте сами, ну кому придёт в голову устраивать за мной слежку?

– Дайте время, я их вам покажу! – нахмурилсяХолмс, – А вы всё-таки раскиньте мозгами, неужто вам нечего нам поведать?

– Я не уверен, что знаком с вашими вкусами и тем, что входит в ареал вашего внимания.

– Расскажите мельчайшите вещи, выходившие за рамки рядовых жизненный проявлений!

Сэр Генри улыбнулся снова.

– Я ведь стопроцентный американец! Ну откуда я могу знать извращённые тонкости английского жизненного уклада? Здесь мне всё в новинку! Но, не знаю, является ли классическим английским укладом воровать у американца один башмак. Или это проявление несравненного английского юмора?

– У вас исчез один башмак?

Теперь смеялся один доктор Мортимер:

– Дражайший! Башмак просто куда-то засунули, вот и всё! Англичане только производят впечатление аккуратистов, а так это по большей части люди очень рассеянные! Найдётся ваш башмак где-нибудь под кроватью! Стоит ли травмировать мистера Холмса такими пустяками?

– Он сам меня спросил, не было ли чего странного?

– Именно так! – кивнул головой Холмс, – Интересная информация! Меня интересуют прежде всего именно такие мелочи, и чем они нелепее – тем лучше! Итак, у вас пропал башмак?

– Да, но коллега прав, его могли куда-нибудь засунуть. Собака могла схватить, как игрушку… Что ещё? Вчера вечером я выставил башмаки в коридор, и утром обнаружит только один башмак. Я вызвал коридорного, но ничего вразумительного добиться от него не смог. Это обидно, башмаки я купил накануне поездки, в Стрэнде, даже толком не успел налюбоваться на них!

– Во отдали совершенно новые башмаки в чистку? К чему это?

– Они были слишком светлые! Мне хотелось, чтобы их начистили ваксой потемнее!

– Итак, вы приезжаете в Лондон и тут же отправляетесь выбирать и покупать башмаки?

– Мне вообще было любопытно пройтись по Лондонским магазинам! В качестве компаньона я взял с собой доктора Мортимера. Что греха таить, человеку, которому предстоит стать владельцем огромного имения, не подобает ходить как оборванцу, нужно всё-таки, и этикет какой-никакой блюсти, а у себя в Америке я об этом не думал совсем – одевался, как все. Там все пренебрегают туалетом, и не видят в этом ничего особенного. Я купил кое-что, в том числе и эти ботинки – стоили они, если не изменяет память, долларов шесть. Да, сюрприз – мне так и не удалось их поносить!

– Трудно назвать это кражей! – сказа Шерлок Холмс, – Вор украл бы оба башмака! Бессмыслица какая-то! Думаю, ваш башмак скоро найдётся, и вы вздохнёте с облегчением!

– Джентльмены! Прошу вас, хватит ходить вокруг да около! – решительно заговорил немного уже раздражённый баронет, – Что мне рассуждать о том, в чём я совершенно ничего не понимаю! Давайте вы сдержите своё слово и поясните мне, к чему вы клоните всеми этими экивоками?

– Вполне своевременное замечание! Доктор Мортимер, не кажется ли вам, что сейчас самое время встрясть в наш разговор! Прошу вас рассказать сэру Генри всё то, что вы незадолго до этого поведали нам! Можете даже сделать это в тех же словах!

Приободрённый этим прошением, доктор Мортимер, как и в прошлый раз, полез в карман за свёрнутой газетой, развернул её и слово в слово повторил свой вчерашний рассказ. По мере развёртывания этой истории брови сэра Генри всё сильнее лезли на лоб, а взгляды, брошенные на доктора Мортимера, становились всё более удивлёнными.

– Да уж! – наконец процедил он, выслушав бесконечно-мрачное повествование доктора Мортимера, – Хорошенькое же мне досталось гнёздышко! Впрочем, о собаке я слышал ещё в младенческие годы! Эта легенда была излюбленным чтивом в нашей семье, но я всегда воспринимал это, как страшную готическую сказку, и никогда не придавал ей никакого значения! Но смерть дяди – совсем другое дело! И теперь всё это перемешалось у меня в голове так, что я, видит бог, уже ничего не могу понять! Дело обстоит так, что в данном случае трудно понять, кого нужно скорее звать – сыщика или святого духа!

– Так точно!

– А это письмо, полученное мной? Оно, по вашему мнению, имеет какое-то отношение к этой истории?

– Из всего этого можно сделать только один вывод: кто-то неизвестный слишком хорошо осведомлён обо всём происходящем на торфяных болотах! – сказал доктор Мортимер.

– И этот неизвестный просто влюблён в вас, если предупреждает о грозящей вам опасности! – засмеялся Холмс.

– Есть второй вариант: кому-то очень хочется запугать меня и отвратить от вступления в законное владение Баскервиль-Холлом законным владельцем!

– Не исключено! В любом случае, любезнейший доктор Мортимер, я вам чрезвычайно благодарен за то, что вы подкинули мне такую запутанную, сложную головоломку! Посему вопрос придётся решать по существу – нам надо обмозговать, стоит ли вам отправляться в Баскервиль-Холл?

– Мне туда нельзя ехать? Почему?

– Возможно, из соображений безопасности!

– И откуда же эта опасность подкрадывается ко мне – от древних россказней или людей?

– Вот это и следует выяснить!

– Ну, знаете ли, даже громы небесные не остановят меня и не закставят торчать здесь! Я еду в свой дом, дом, которым владели целые поколения моих предков! Моё решение окончательное! – тёмные брови баронета сошлись в одну линию, щёки его слегка заалели от возбуждения. Знаменитый баскервильский норов явно сквозил в последнем представителе древнего рода, – У меня ещё будет масса времени тщательно обдумать всё то, что мне пришлось услышать здесь. Надо время, чтобы всё уложилось в моём мозгу, и я мог что-то предпринять осмысленное! А теперь мне хотелось бы побыть в одиночестве хотя бы часок, с тем, чтобы хорошенько подумать обо всём. Мистер Холмс, знаете… Уже пол-двенадцатого, мне надо ехать в готиницу! Неплохо было бы, если бы вы вместе с мистером Ватсоном приняли моё приглашение и часа в два пришли ко мне на завтрак? Будьте уверены, к тому времени я уже приду к какому-нибудь решению!

– Вы не против, Ватсон?

– Ничуть!

– Мы будем у вас в два! Может, позвать кэб?

– Нет, я хочу немного прогуляться и проветрить голову! После таких разговоров нужно некоторое время на то, чтобы прийти в себя!

– Я бы не отказал себе в удовольствии составить вам компанию! – сказал его спутник.

– Хорошо! Прощаемся до двух часов! До скорого, мистер… Всего доброго!

Шаги наших гостей быстро стихли на лестнице, и был слышен глухой хлопок двери. Он как будто служил стартом для мгновенной трансформации Холмса – вялый, томный сибарит вдруг преобразился в сгусток бешеной энергии.

– Ватсон! Одевайтесь! Быстро! Нельзя терять ни секунды!

По пути в спально с него уже слетел халат, и через три минуты из двери выскочил полностью экипированный человек в деловом сюртуке.

Лестница загремела под нашими шагами. Мы почти бежали. Сэр Генри и доктор Мортимер ещё маячили впереди. До них было шагов двети, не более. Они явно держали путь на Оксфорд-Стрит.

– Будем догонять?

– Ни в коем разе, Ватсон! Не знаю, не скучно ли вам со мной, но мне с вами никогда не бывает скучно! А наши друзья понимают толк в жизни – как чудесно прогуляться в такое утро!

Мы ускорили шиги и быстро сократили расстояние между нами и сэром Генри со спутником вполовину. Придерживаясь выбранной дистанции, мы свернули следом за сэром Генри на Оуксфорд-Стрит, и пройдя по ней, свернули на Реджент-Стрит. Наконец сэр Генри остановился у витрины какого-то магалина и стал её внимательно рассматривать, и Мортимер скучающе стоял рядом. Холмс тоже остановился. Спустя полминуты Холмс довольно хмыкнул, и поймав направление его взгляда, я узрел на другой стороны улицы кэб, в окне которого маячил смутный ездок. Постояв на месте, кэб медленно покатил дальше.

– Вот этот кэб и его содержимое и есть цель нашего исследования! Идёмьте, Ватсон! Нам надо успеть разглядеть этого человека!

В это мгновение в окне каэба мелькнула большая чёрная борода и чьи-то пронзительные глаза скользнули по нам. Тотчас же после этого, верхнее окошечко кэба приоткрылось и сидевший внутри что-то повелительно крикнул кэбмену. Кэб сорвался с места и стремительно помчался по Реджент-Стрит. Холмс выскочил на проезжую часть, пытаясь отыскать свободный экипаж, но увы, на улице свободных кэбов не нашлось.

Мой друг мгновенно бросился на проезжую часть и лавируя между экипажами, бросился в сторону отъезжавшего кэба, который быстро удалялся от нас, готовясь скоро вообще исчезнуть из виду.

– О, чёрт! – запыхавшись, крикнул он, снова появляясь из гущи экипажей, – Вот невезуха! Чёрт, я сам виноват! Ватсон! Ах, Ватсон, Ватсон! Вам, как летописцу моих подвигов, придётся внести в анналы мировой истории не только мои несравненные подвиги, но и смехотворные проколы!

– Кто это был?

– Не имею понятия!

– Шпион?

– Да, похоже за Баскервилем осуществляется слежка, и её осуществляют с самого первого шага Баскервился по английской земле! Откуда, иначе им было знать, что он остановился в отеле «Нортемберленд»? Я вам не сказал, но сразу понял – те, кто вёл его в первый день, не для того следили за ним, чтобы оставить его в покое в дальнейшем. Вы обратили внимаение, что во время беседы с сэром Генри, когда Мортимер повторял свою древнюю басню, я неоднокрано подходил к окну?

– Да, припоминаю!

– Это был лёгкий интерес, мне надо было выяснить, не слоняется ли кто-то около нашего дома. Никаких подозрительных личностей я, впрочем, не заметил! Утсон, перед нами выдающийся криминальный талант! Это очень умный представитель породы двуногих! Всё много серьёзнее, чем я полагал раньше, мне лишь неясно, какие тут задействованы силы, силы добра или зла, но с определённого момента меня стала накрывать уверенность, что появляется какое-то постороннее влияние, и мы имеем дело с тонким и точным расчётом. Я захотел понаблюдать за нашими новыми друзьями, и мы отправились за ними следом. Тот неуловимый Джо, кто следил за Баскервилем, на сей раз решил воспользоваться кэбом, наверняка, чтобы не быть замеченным, и то обгонял их, останавливаясь у тротуара, то отставал и остаивался чуть позади. Он явно ждал, что прогулявшись и устав, они тоже возьмут кэб, и ему будет ничего не стоить проследовать следом за ними незамеченным, куда бы то ни было! Но в этой методе содержится только один прокол…

– Кэбмен?

– Гениально!

– Какая жалось, что вы упустили возможность заметить его номер! По счастью мы живём в цивилизованном государстве, где всё под номерами! Это очень облегчило бы нам дальнейшие поиски!

– Милый Ватсон! Мне в самом деле почти нечем похвастаться перед вами, но если вы полагаете, что я в первую очередь ссмотрел в глаза этому типу, а не на номер Кэба, вы жестоко ошибаетесь! Вот вам ваш номер: «2704»! Но это нам уже не очень-то поможет!

– И что вы могли ещё сделать?

– Раскрыв его, я по логике должен был повернуть в обратную сторону, без всякой спешки взять кэб и на приличном расстоянии следовать за ним. Ещё логичнее было бы сразу отправиться к отелю и караулить там, ожидая, что будет! Этот таинственный шпик наверняка бы довёл Баскервиля до его дверей, и, поймав его за хвост, мы могли бы проследить, что он потом будет делать и куда отправиться. Мы спугнули его, позволили воспользоваться нашей промашкой, оцените-ка, сколь ловко он вскрыл нас с нашей поспешностью, как он сбил нас со своего следа!

Продолжая разговор, мы медленно проследовали по Реджент – Стрит. Доктора Мортимера и его спутника мы уже перед собой не видели.

– Жаль, конечно, чтосмысла наблюдать за Баскервилем больше нет! – понурился Холмс, – Его тень теперь будет держаться в отдалении от него! Скорее всего она больше не попадётся нам на пути! Он слишком осторожен! Если на руках у нас есть козыри, придётся сразу ходить с них! Вы смогли разглядеть лицо этого неизвестного?

– Меня отвлекла его борода! Бороду я разглядел хорошо, лицо – нет!

– У меня та же история! Он и хотел, чтобы в глаза бросалась эта борода, из чего можно заключить, что она -фальшивая! Этот умник с самого начала понимал, что для того, чтобы его никто не узнал и не запомнил, его лицо должно быть надёжно замаскировано, ну, хотя бы бородой или накладными бровями. Идите сюда, Ватсон!

За углом оказалась мелкая рассыльная контора, и едва Холмс зашёл в неё, он был сразу же заключён в крепкие объятия хозяином этого заведения:

– Ха, Уилсон, кажется вы до гробовой доски и со слезами на глазах будете вспоминать крохотную услугу, которую я вам оказал, когда помог в том дельце! – хохотнул Холмс.

– Сэр! Я не забуду этого и после гробовой доски! Своей честной репутацией, чистотой своего имени, и даже своей жизнью я целиком обязан вам!

– О как приятны такие преувеличения! Кстати, Уилсон, если мне не изменяет память, у вас в конторе был малец, кажется, по имени Картрайт, такой глазастый и очень сообразительный мальчуган, он очень посодействовал быстрейшему раскрытию вашего дела!

Да, сэр, хороший мальчик! Он и сейчас у меня работает!

– Не будете ли вы так любезны позвать его? И ещё, у вас можно разменять пять фунтов?

Уилсон крикнул и тут же на его зов явился четырнадцатилетний подросток с правильным лицом и умными глазами. Он предстал перед Холмсом и замер, благоговейно пожирая знаменитого сыщика восхищённым взором.

– У вас есть «Путеводитель по гостиницам»? – спросил Холмс, – Ага! Благодарю вас! Картрайт, вот посмотрите! Здесь названия двадцати трёх гостиниц, расположенных в районе Чаринг-Кросс… Вам видно?

– Так точно, сэр!

– Обойдите их все по порядку!

– Слушаюсь, сэр!

– Надо будет давать швейцарам по шилингу! Получите двадцать три шилинга звонкой монетой!

– Так точно, сэр!

– Задача такая! Вам нужно потребовать для осмотра весь мусор, который вчера был выброшен из корзин! Объянение давайте такое: чрезвычайно важную телеграмму доставили не по тому адресу и тебе велено отыскать её первоначальный текст! Ясно?

– Так точно, сэр!

– А искать ты должен главную страницу газеты «Таймс» за вчерашнее число. Она должна быть изрезана вдоль и поперёк ножницами! Вот это целая страница! Тебе надо найти изрезанную, точно такую же! Сможешь запомнить? Нам нужна именно эта страница!

– Есть, сэр!

Швейцары наверняка отфутболят тебя к коридорным, дашь им тоже по шилитнгу! Вот ещё двадцать три шиллинга! Двадцать шансов против двадцати трёх, что мусор уже выгребли и сожгли, но в трёх случаях надо будет разобрать кучу бумаг! Шансов почти нет, но чем чёрт не шутит! Вот ещё десять шиллингов на всякий случай! Вечером по телеграфу доложи мне, в мой офис на Бейкер-Стрит, чем закончатся твои поиски. Сэкономленные шиллинги – все твои!

Ватсон, вам надо запросить по телеграфу фамилию и координаты кэбмена «2704», сегодня днём разъезжавшим по Оксфорд-Стрит, а после этого нам предстоит завалиться в какую-нибудь местную картинную галлерею, к примеру ту, что на Бонд-Стрит. Там можно прекрасно провести время до нашего завтрака!

Глава V. Три оборванных шнурка

Самой удивительной и ценной особенностью характера Холмса был талант мгновенно отрешаться от своих дел и размышлений о них. В музее была выстака совренменной бельгийской живописи, и он прото канул в разглядывании картин, казалось, совершенно позабыв об обстоятельствах странного и непонятного дела, в которое мы постепенно вовлекались. Всё время нашей прогулки от картиннной галлереи до отеля «Нортемберленд» он цветисто трепался об одной только живописи, так, что услышь его в этот момент человек, не осведомлённый о его основной профессии, он остался бы уверен, что пред ним или самодеятельный художник или рецензент из какой-то провинциальной газетёнки.

– Сэр Баскервилль уже давно ожидает вас наверху! – дололжил нам дворецкий, – Он просил передать, что просит вас сразу же проследовать к нему!

– Сэр, можно посмотреть списки ваших постояльцев? – вежливо попросил Холмс.

– Легче лёгкого, сэр!

После Баскервиля, который стоял в самом начале списка, оказались ещё Теофилус Джонсон с семейством из Нью-Касла и миссис Олдмор с горничной из Элтона.

– Не тот ли это Джонсон, которого я некогда знавал? – спросил Холмс у дежурного, – тот был адвокатом, отливал сединой, и слегка прихрамывал на левую ногу.

– Нет, не тот! Сэр! Этот Джонсон – хозяин угольных копей! Это довольно молодой человек, ваших, примерно, лет!

– Не адвокат? Вы в этом уверены?

– Абсолютно! Сэр! Мистер Джонсон – наш постоянный клиент. Он у нас останавливается по несколько раз в году.

– Вот как? Ну, тогда не спорю! А миссис Олдмор? Я откуда-то знаю эту фамилию! Вы уж извините меня за неумеренное любопытство, иной раз ищешь одного человека, которого хорошо знаешь, а натыкаешься на другого!

– Сэр! Миссис Олдмор – жена бывшего мэра Глостера! Женщина очень слабого здоровья. Когда она отправляется зачем-то в город, она проездом, сэр, останавливается у нас.

– Всё-то я сегодня путаю! Мне показалось, что я её знаю, но не сошлось! Но всё равно, огромное спасибо!.. Эти разговоры, Ватсон, позволили мне подтвердить один безусловный факт, а именно уверенно выяснить, что те, кого мы ищем, – твердил вполголоса Холмс, переступая по лестнице, – совершенно определённо остановились не здесь. Надо было обладать большой наглостью, чтобы это сделать. Но, похоже, от них можно ждать всего, чего угодно! Таким образом интересно не только то упорство, с которым они стремятся надзирать за нашим клиентом, но и то, насколь они стремятся скрыть свои планы. Это о многом говорит!

– И о чём это говорит, по-вашему?

– Прежде всего о масштабе их намерений! Серьёзные люди, видать! И, кстати… Постойте! Что там творится?

На верхней площадке мы столкнулись с сэром Баскервилем. Выбежав на средину лестницы, красный от возмущения, он размахивал старым запылённым башмаком. Его злость была так велика, что он стал заикаться, и долго не мог выразить в словах свои мысли и чувства. Наконец немного придя в себя, он стал говорить более разборчиво, но с явным американским акцентом, чего ещё утром за ним не водилось.

– Что в этой чёртовой гостинице происходит? Играют со мной, как с маленьким дурачком! – заорал сэр Генри, – Я не позволю так собой вертеть! Не позволю! Пусть этот болван ищет лучше! Если эти идиоты не найдут моего башмака, я вам скандал устрою! Вы у меня попляшете! У меня, мистер Холмс, на всех хватит чувства юмора, но всё имеет свой предел!

– Вы так и не можете отыскать свою пропажу и простить шутника?

– Не могу! И не собираюсь успокаиваться, пока не найду!

– Вы всё о своём светло-коричневом туфле?

– Нет! Теперь речь идёт о чёрном ботинке!

– Что? Ещё один башмак запропастился куда-то?