Две встречи с господином Са

Екатерина Демакова

Две встречи с господином Са

Предисловие

Истории эти были записаны со слов господина Са, встреченного мною во время поездок по Китаю. Как утверждает господин Са, здесь нет ни одного выдуманного случая и все герои действительно жили или живут на белом свете. Остается верить ему, ибо моя задача была только аккуратно записать их и напечатать. Пока мы общались, должна сказать, что было выпито немало зеленого чая из больших стаканов.

Встреча первая

Однажды, гуляя по одному из живописных парков в городе Чэнду, я заметила в чайной, которых здесь очень много, одного совершенно необычного мужчину. Для китайца, посещающего чайную, он был изыскано одет, в руках у него была черная шляпа-котелок. На руке огромный перстень с зеленым камнем. Хотя сидел он в обычной чайной и пил чай из больших стаканов, как и все сидящие рядом. Правда столик его был начищен до блеска, и плетеные стулья, на котором сидел он и рядом с его столиком, были новые, добротно сплетенные, без единого волоска, торчащего не в ту сторону. И кроме того, асфальт рядом со столиком явно был свеже вымыт.

Все это привлекло моё внимание к мужчине. Лицо у него было явно азиатское, хотя разрез глаз больше, чем у китайцев, что, в принципе, не редкость на улицах Чэнду. На взгляд сложно определить, сколько ему лет. Лицо ухожено, очень ровное, с торчащими в разные стороны короткими, ершистыми усами. Улыбка приятная, зубы ровные, а руки и ногти – тут уж и говорить не стоит о том, что они были ухожены. В этом общественном парке он явно был фигурой не местной. Уж сильно отличался от всех его обывателей.

Заметив мой интерес к нему, он дружелюбно помахал рукой и пригласил присоединиться к нему попить чай.

На тот момент я плохо знала китайский, и думала, что моих знаний хватит ровно на фразу «Привет! Как дела», а дальше я буду просто со всем соглашаться. Но и тут он меня удивил. Его речь была мне понятна, хоть и была на китайском, говорил он приятным негромким голосом, что тоже выдало в нем человека не местного. И я уже начала задумываться, что может он и не китаец. Но, разговорившись, он поведал мне свои истории, которые я слушала, затаив дыхание.

Мы с ним встречались еще несколько раз, в том же парке в разные годы. И каждый раз его истории все глубже и шире раскрывали передо мной этого уникального мужчину. В одну из последних встреч, я решилась спросить его, можно ли опубликовать его истории, на что он радостно согласился и хитро так улыбнулся, сказав, что ему было бы интересно посмотреть, что из этого выйдет.

Так что это книга непродуманных историй, которую я публикую с разрешения господина Са. В ней собраны истории его жизни, которую сложно себе представить, можно только прочитать.

О жизни господина Са

Мда. Я когда-то родился. Уже и не помню когда, как говорили родители, было лето, но уже к концу. Где-то в провинции Сычуань, должно быть. Но уже никто и не помнит, где именно. Наши много передвигаются, постоянные переезды и новые места обитания – это о нас. Наша семья никогда не имела своего дома, поэтому я привык считать весь мир своим домом и всех людей воспринимаю, как гостей у себя.

Так вот после моего рождения, родители, как и обычно, поехали куда-то на новое место. Я видел весь Китай и горный, и равнинный, и побережье. Очень люблю острова, там всегда тепло, много отдыхающих, настроение повышается сразу, как только видишь эту праздную толпу. Еще люблю горы, мы там бываем не часто. Все-таки не очень там много чего съестного можно достать и для этого приходится много трудиться, бегать, искать. Это не совсем мой вариант. Я от природы ленив и себялюбив. Люблю, знаете ли, красиво выглядеть, вкусно пахнуть, и чтобы мной восхищались. В горах такого удовольствия мало где получишь. Разве что здесь, в Сычуани. Много здесь, знаете ли, ценителей.

Воспитанием моим занимался больше дед. Он самый главный в нашем семействе. Я его уважаю. Таких гигантов еще поискать надо. Он никогда никуда не торопиться. Всегда ходит медленно, а действует быстро. Мы с ним тренировались часто. Он, знаете ли, идет не торопясь, расслабленно, а потом хвать и уже денежка-то у него в руке, и никто не знает откуда. Вот он-таки хорошо в горах приспособился жить. Он там знает все тропки, все закоулки и находит себе все, что нужно, для жизни быстро и легко. У него там знакомых много. Он то в монастырях живет, то в домах у его друзей. Так вот и меня всегда с собой брал. Правда из всей его науки я только и усвоил, что надо хорошо выглядеть и никуда не торопиться. Поэтому и считаю некоторую свою леность великой заслугой моего воспитания.

Дед меня научил многому. Привил вкус к красивым вещам и людям. Я вот терпеть не могу, когда неряшливо одет кто-нибудь или от человека пахнет плохо. В Китае такого много. Особенно в городах. Поэтому я люблю ездить на острова, где много отдыхающих. Там они за собой следят. Все-таки отпуск. И север Китая я тоже не люблю. Снег там выпадает, холодно и люди не добрые, точнее суровые. Правильно, холодно им там, что ж тут веселиться.

Так вот, дед меня воспитывал до моего совершенного взросления. То есть это, когда я уже сам знал, как себя содержать, как мне лучше жить, и как с женщинами общаться. Хотя и после этого я к нему часто обращался. Он другими моими братьями был занят, которые помладше.

А я отправился в большой путь. Меня по-началу образование очень привлекало. Так почитать книги, каллиграфия, картины, женщины. Осел я, в общем, в Чэнду. Тут мастеров по живописи и каллиграфии на каждом углу встретить можно. Библиотека есть.

По началу, я думал, что женщины здесь самые красивые. Красивые – это еще может быть. Но вот на характер ядреные, как сычуаньская кухня. Поэтому привили они мне стойкую неприязнь к семейной жизни.

Зато я освоил-таки профессию художника. Знаете, пионы, птички, иероглифы, горы и реки, тушью там, красками. Но вот портреты не выходили. Все как-то не живо получалось. Поспрашивал деда, где портретисты хорошие живут. Недалеко оказалось, тоже в Сычуани. Какие-то наши родственники даже оказались. В общем, поселился я у них. Жил. Учился, рисовал. И научился-таки рисовать. Да вот только с изъяном с одним.

Портрет нарисую, а он на следующий день же встает и уходит. Стали бегать у нас в округе мои нарисованные творения. Должен сказать, что рисовал я не с натуры, а исключительно по своим представлениям, и только женщин. И не то чтобы портрет, а так, как я привык их … наблюдать. И рисовал-то я совершенных созданий, таких, как я считал должна быть женщина. Они были абсолютно совершенны. Во всем.

Стали они ходить, семейные мужики на них заглядываться начали. Так жены их, и тетя моя среди них, начали недолюбливать и меня, и мои совершенства. Что, мол, наших мужей своими писанными красавицами соблазняешь, работать им не даешь, все они о чем-то грезят, домой возвращаться не хотят, а вернуться, все в облаках витают – ни денег с них, ни секса.

Да тут еще и дядька мой сказал, что портретист из меня неважный и никогда не получится, таланта, говорит, нет. А что не дано, то и не разовьешь.

Тетка наверное ему на уши насела. В общем, выгнали меня взашей из округи вместе с моими совершенствами. Я их тогда восемь штук нарисовал. Что мне с ними делать, ума не приложу. Они ходят за мной, ждут, что скажу, с почитанием смотрят, как на отца. А сами-то совершенство! Глаз не отвести. В общем, нарисовал я передвижной дом для них. Расселил их по комнатам и поехали мы в большой путь вместе.

Дом передвижной тоже по своему вкусу нарисовал – красивый, комнат много. Красоты вокруг тоже постарался нарисовать, чтобы развивали мои совершенства свои эстетические наклонности.

Создания мои совершенны на глаз, да еще и говорить не умели, и воли своей у них не было. В общем, то, что надо. Решил я их всех как своих дочерей выгодно замуж повыдавать.

И тут опять к деду. Так, мол, и так, совершенств восемь, мужей им надо. Показал деду, он оценил. Подумали-помозговали. Нашли им подходящих мужей. Да еще каких! Начали свадьбы готовить. Дело это хлопотное и затратное получилось. Тут если про каждую свадьбу рассказывать, жизни не хватит.

Через эти свадьбы я и стал уважаемым человеком. В зятьях у меня такие люди, что по именам в суе лучше не называть. Коротко только скажу, что ни в чем я не нуждаюсь и еще долго нуждаться не буду. А совершенства мои живут себе не тужат, мужей слушаются и глаз их радуют, и не только.

На все свадебные мероприятия у меня ушло порядочно времени. Замучился я несколько с этими совершенствами, и, как с последней управился, решил отдохнуть! Поехать туда, где и самому было бы приятно, то есть кругом красиво, людей много, и чтобы тоже красивые были.

На острова, конечно же! Но тут я понял, что после моих совершенств, другие люди мне как-то стали некрасивыми казаться, какие-то кривенькие. Вот взять бы всех и перерисовать. Да где уж.

Затужил я малость, загрустил и опять к деду подался. Так мол и так. Нет в людях красоты, нет совершенства. А он и тут знает, что делать. Отправил меня в горы. Дорогу рассказал, кого найти сказал, но сам со мной не пошел.

Эх, и злой я был на него за это. Горы терпеть тогда не мог. А тут еще один. По каким-то черточкам ориентироваться, где-то птицей кричать, где-то тигром бегать. В общем, шел я до этого друга деда год. Заблудился по дороге не раз, чуть было не забыл, куда я пошел и зачем. Голодный ужасно был. Ел, что придется и когда придется. Одежда поизносилась уже. Ванну не принимал ни разу за все это время! Ароматы, которые дорожные у меня с собой были, все закончились. В общем, представляете, какой я потрепанный пришел туда, еле помытый, полуголодный. А там, что я вижу: стоит на горе среди деревьев особняк такой, чуть ли не драгоценными камнями отделанный. Ворота, охрана, сигнализация, вертолетная площадка – все, как положено. Оказывается, они туда на вертолетах добираются!

Благо, друг деда там жил, иначе бы меня такого туда не пустили. Захожу я, а там дед сидит, смеется. Его привезли накануне, когда меня у подножия горы на камерах заметили, так за ним вертолет послали, чтобы дед ноги не топтал. В общем, познакомил он меня со своим другом и отправился к себе…

Друг меня первым делом отправил в парные. Вот кто знает толк в хороших парных, да красивых женщинах! Цветочные ванны чего стоят! Там меня помыли, побрили, причесали, массаж сделали, маникюр, педикюр. Я еще подстригся, маслами свое тело сдобрил, с женщинами пообщался… Другим словами – пришел в себя после долгого пути и был готов к познанию истин.

Друг деда оказался одаренным в вопросах совершенства. Оказывается женщины в его доме – все его рук творения. То-то они мне совершенными показались! А я по-началу думал, что с голодухи. Нет, они и потом мне совершенными виделись. Без изъянов.

В общем, стал я с ним свои проблемы обсуждать, что красоты в людях не вижу. Он и говорит, ты может портретист неважный, да вот совершенство руками создавать можешь. И предлагает мне создать свой мир, как и он, где-нибудь в отдаленном месте, так, чтобы только на вертолете попасть можно было. И предложил пожить у него, поучиться.

Я-то после года скитаний, оказавшись в такой красоте, предложение принял с радостью. Он мне сразу комнату нарисовал с интерьером, все что нужно, и совершенство от себя добавил.

Жил я там долго. Ни в чем не нуждался. Глаз радовался, тело тоже. Благоуханиями полнился не только я, но и все вокруг. Оказывается у него было еще множество шелковых отрезов. Вот где было раздолье для меня. Носить шелка я и сейчас люблю.

Общались мы с другом деда каждый день. Он мне все рассказывал, как не только совершенства создавать, но и как прочие нужные для жизни предметы – дом, чтобы не рухнул, вертолет, чтобы летал, ну и всякую-такую ерунду, которую и так каждый мужик знает. Единственно, что он мне сказал, чтобы я все это делал уже на своем месте, не у него, чтобы не теснить его с горы. Да и ясное дело, его же она.

В общем, мужик оказался классный. Мы с ним неплохо так попили, поели, пожил я у него душевно. Гостеприимства его в век не забуду и знания его мне во многом пригодились.

Еще бы пожил, да меру знать надо. Распрощался я с ним. Дорогу себе хорошую нарисовал и дальше пошел.

Теперь уже не пыхтел я по этим засечкам на деревьях, шел по своей дороге, решил место найти, где свое совершенство создам. Иду, значит себе, иду. Моя ж дорога, ничего там быть не может незапланированного и вдруг обрыв. Я аж присвистнул. И в этот обрыв летит мой рюкзак с шелковой одеждой, ароматами и перекусами. И, хоба, закрылся. И дальше дорога идет, как я себе нарисовал. Ну, думаю, что-то я не то нарисовал. Сел, сижу. И дорога исчезла. В лесу я опять в этом или в другом уже. Так и не понял. Кругом деревья уже без засечек. Куда мои шелка и ароматы делись, ума не приложу. Решил здесь и заснуть, так как вечер уже.

Заснул прям под деревом на земле. И так хорошо выспался, как не высыпался уже давно в доме друга деда. Хотя и совершенств рядом не было и постели моей с шелками. А ароматы были – лесом пахло, листвой, нагретой солнцем, ветром, кора дерева тоже пахла. Я ночью проснулся. Новолуние, темно в лесу. Звезд полно на небе. Оказывается я под сандалом спал.

Сижу я и не знаю, что дальше делать. От этой растерянности разозлился, дерево сандаловое помолотил хорошенько, кулаки себе набил как следует. И решил в податься куда-нибудь, где можно поучиться, как грамотно в морду бить, ибо изнежился я у первого друга деда и, видимо, что-то не додумал, когда дорогу рисовал.

Конечно же сначала к деду обратился, вдруг там у него кто есть. Нашелся человек. Опять дед меня к своему другу направил. Опять сказал, как его найти, какие засечки на деревьях искать, но правда, сказал, что давно он у него не был, ибо все его приемы и так сам знает, да и меня кое-чему из них учил. Я, конечно, зубами поскрипел, попыхтел, свежо еще было воспоминание о походе к его первому другу. Но делать нечего, сам напросился. Отправился в путь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.