Выход зубной феи

– Ну, раз к тебе цепляются бездомные коты, бабки, переходящие дорогу, все детские болезни и охранник в магазине, значит, такая ерунда, как бредовая записка, нашла бы тебя запросто.

Муж протянул руку к подоконнику и достал оттуда листочек с птичкой. Супруги склонились над прыгающими по бумаге каракулями

– Ни бельмеса не понятно! – Костик в который раз посмотрел записку на свет, потер пальцем и даже послюнявил уголок. – Похоже на иллюстрацию к механизму броуновского движения или теории большого взрыва. Но я и так это знаю, а тебе…– физик глянул на жену и воздержался от комментариев, ибо знакомиться со взрывами он предпочитал лабораторно. – Может, это тайный шифр? – наконец, додумался аспирант.

– Это какой-то тайный грибок, который поражает слишком много думающий мозг! – фыркнула Настя и отняла записку у мужа. – Ты с ней полегче, возможно, это улика! Надо позвонить этому следователю, рассказать, заодно и спрошу, не нужен ли им добровольный помощник в твоем лице. А то ты такой стал плодовитый на идеи, что даже посуду помыть времени нет.

– Да чем я им помогу, Настюшкин? Я уже не помню, при каких обстоятельствах мы с запиской впервые увиделись. Но я ею тогда чашку снизу промокал, отпечатки пальцев, видимо, расплавились или того, вообще стерлись. – Костик еще раз просмотрел записку, приложил ее к оконному стеклу. Кроме масляных пятен, других изменений в ней не обнаружилось. Настя покачала головой и зашуршала бумагами у телефона в поисках номера Катанина.

– Милый, не надо отчаиваться. Там найдут, как тебя применить, может, ловля на живца или внедрение в опасную среду подпольных физиков. Мало ли, в милиции так все запутанно, похлеще, чем на нашей записке. – Девушка, наконец, отыскала телефон опера и отобрала у Костика записку, чтобы цитировать с листа. Немного повертев ее в руках, она прищурила глаза и вдруг подскочила на стуле:

– Костик, я вижу! – визг жены заставил молодого человека заглотить всю кружку чая в один присест. Он метнулся к ее стулу и склонился над бумажкой. – Смотри! – Настя ткнула в какую-то загогулину. – Здесь написано: "мультимудроокий директор Поленко". Просто в завитушках все и безграмотно, это точно наш Квазимодыш писал. Смотри, я еще сомневалась, из его ли тетрадки или нет, потому как почерк вроде бы его, но и на электрокардиограмму тоже похоже. А теперь как-то повернула и видно:

"в кабинете стук", "кто-то внутри", "послание на столе"…Да здесь много!

Настя задумчиво расправила листочек в вытянутых руках и решительно заявила:

– Да, Костик, это улика. Определенно. Видимо, вопль о помощи. Наверное, наш безумец Гаврилыч пришил директора или даже нечаянно уморил его в скафандре собственного изготовления. Я что-то слышала, он из обретал композитный материал из горбыля с плиточным клеем и черноземом, для космических технологий.

– А чернозем-то зачем? – удивился Костик.

Настя усмехнулась:

– Темный ты. Это же уникальная питательная среда, мать жизни, как Тихон говорит. А скафандр должен представлять собой самодостаточную систему, все для космонавта производить, а отходы пускать в дело, поэтому чернозем необходим. Короче, Поленко мог пасть от изобретатель ной руки Тихона, а это, – девушка ткнула в записку, – чистосердечное признание. Мне подбросил, чтобы успеть скрыться.

– Тогда и признаваться незачем, – сразу подметил толковый Костик. Все-таки российское высшее образование учит людей думать, а не апельсины на конвейере сортировать, как толерантные университеты за океаном.

– Вот тут не скажи. Он же хочет прославиться! А сбежать решил, потому что не собирается останавливаться на достигнутом. Надо срочно звонить этому милиционеру, трудовик – серийный убийца и очень опасен. Я всегда это знала, недаром он такой убогий. Вот подобные и оказываются на поверку безжалостными преступниками со стальной волей и ветвистой фантазией! – пришла к финальному заключению Настя и в подтверждение своему слову с присвистом чихнула. Потом глубокомысленно погрозила пальцем воображаемому злодею, собрала посуду со стола и бросила мужу: – Ладно, дорогой, иди вниз, там под лестницей в подъезде должна лежать мамулина деталька. Как выглядит, не знаю. Ищи, что почище, – учительница включила кран и задумалась, – хотя нет, Нина Васильевна чистит протезы какой-то жижей из знахарского пепла с добрым напутствием от Заратустры, так что ищи что-то подозрительное. Там люк есть, на нем. Или в нем. А я пока приберусь.

Костик ретировался, а Настя присела на пару секунд передохнуть в тишине и покое.

В эту минуту пронзительно-тревожной трелью зазвонил телефон. Взволнованная девушка уставилась на аппарат, боясь пошевелиться, ведь в свете последних открытий выходило, что страшный и трудолюбивый к тому же маньяк имеет на нее виды. Она, не дыша, подошла к столику, сняла трубку и молча поднесла ее к уху. Тот конец линии отозвался скрипучим голосом Костиной мамули:

– Настасьюшка, – девушка поежилась. Кажется, плохие предчувствия ее не обманули. Как известно, если рядом шепелявит старуха в черном и ласково зовет тебя не пойми, куда – это не к добру. – Настюшулечка моя, – продолжала заливаться Нина Васильевна, – поздравляю тебя, голубушка!

"И как она всегда разнюхивает про премию?" –подумала Настя, а вслух сказала:

– И вам того же. А в чем, собственно, дело?

– Горлица моя златокудрая, – слышно было, что старушка никак не может нарадоваться. – Поздравляю тебя! В твоих жилах течет директорская кровь! Сейчас милиция установила. Немедленно приезжай, в милицию, здесь наше наследство оттяпать хочут. Да прибудет с тобой Кострубонька! Отсоединяюсь. Пока!

Настя удивленно подула в зудящую отбоем трубку и положила ее на место. В этот момент в квартиру ворвался страшно возбужденный физик. Не обращая внимания на экзальтированное состояние всегда спокойного мужа, молодая женщина сразу накинулась на него с шокирующим известием.

– Костик, маманя с ума сошла. Бредит царством теней и проблемами доноров. Ты нашел эту зубную скобку, а то санитары могут не взять ее в некомплекте?

Ученый уже несколько раз открывал рот, пытаясь вставить что-то важное в бесконечный монолог Настиной тревоги, и, наконец, смог улучить момент и озадачить жену еще более странной задачей:

– Да нету там мелких деталей! Самая маленькая обеспечит мамуле бивень, как у мамонта, она им будет пол царапать. Ты у нас по зубам спец, пойдем смотреть вместе. Я нашел только что-то большое и лакированное, с цифрами. Это, наверное, номер детали, как в мебельных конструкторах Икея, но вот инструкцию забыли подложить.

Пара по-быстрому сбежала вниз, и заинтригованная Настя нырнула под лестницу в парадном. Зубных шпунтиков там не наблюдалось.

Зато крышку люка она нашла надежно закрытой и основательно закрепленной на своем месте. Правда, отворить ее казалось невозможным только изнутри.

Потому что снаружи за ручку была заправлена новенькая, гладкая, блестящая бита с вырезанными цифрами "55".

Глава 22

Катанин чувствовал себя героем голливудского фильма, бьющего рекорды по кассе, и прежде всего из-за декораций. В связи с делом о школьном убийстве ему ежедневно приходилось бывать в местах, о которых он не смел мечтать в прошлой скучной жизни, и знакомиться с людьми, коих он к простым смертным вообще не относил. Там были, кроме пропавшего директора-мегахама, еще небожители, настоящие миллиардеры, хозяева жизни; ослепительные красавицы, сияющие бриллиантами и глазами; похожие на трухлявый гриб и Смерть одновременно старухи; физики-ядерщики с лицом деревенского простачка; и вот, наконец, настоящий маг и чародей, ясновидящий в седьмом поколении с функциями хироманта и заклинателя змей, Господин Рафаэль. Рыжий вчера просто лег костьми, чтобы пойти к гадателю самому, уж очень его тетка просила лично пообщаться с непростым человеком. У тетки на этот счет имелся шкурный интерес: она уже тридцать два года перебирала знахарей да сельских бабок на предмет заговора ее соседа от водки и на деньги. Пока результаты были стойкие, но прямо противоположные: мужика тянуло на водку все сильнее, зато денег он чурался и давно не видел. В общем, Рафаэль являлся для женщины последней надеждой, но попасть к нему хотелось с гарантией, по знакомству.

Рыжему, однако, пришлось остаться и подключиться к чрезвычайным обстоятельствам, открывшимся в доме Анастасии Борисовны Поповой. А вот Виталий, слегка утомленный ежедневными потрясениями, предпочел общение с новым, но вроде бы тихим свидетелем в естественной для последнего среде обитания. Аккуратно записав вчера его координаты, опер с уважением посмотрел на адрес в одном из исторических домов в центре и спросил Клавдию Энгельгартовну:

– Значит, святой человек, говорите? Правильно я вас понял: в обмен на двадцать тысяч сто тридцать рублей этот гражданин обещал вам депортировать вашего супруга? Расценки у него, как у генерала в Москве.

Мадам Поленко только закатила глаза:

– Нет же, телепортировать! Повторяю еще раз: те-ле-пор-ти-ровать к астральному двойнику за духовным перерождением, – женщина страдальчески всхлипнула и в который раз принялась разъяснять бестолковому юноше тонкости высоких материй. – Вы же знаете, Леонид Серафимович был сложный человек и не хотел просветляться добровольно.

Катанин понимающе закивал, а Рыжий в углу как-то подозрительно хрюкнул. Он уже закончил опрашивать Нину Васильевну по ее племянникам с капота и вовсю наслаждался сводками из мира непознанного в исполнении Клавдии. Старший оперуполномоченный сурово посмотрел на коллегу и жестом попросил гранд-даму продолжать.

– Так вот, Господин Рафаэль собирался перенести Леню в параллельную реальность, чтобы ему там показали верные идеалы. А здесь бы осталась только его оболочка, в смысле, бренный организм, в который заселился бы после чистки чакр и замены ложных понятий новый Эго, – мадам Поленко с торжеством оглядела присутствующих, кои по ее мнению должны были просто рты пораскрывать от такого могущества чародея. Заметив, что милиционеры не до конца оценили масштабы чуда, женщина нетерпеливо причмокнула и пояснила: – Ну, это как в шестерку поставить двигатель от Мерседеса и стеклоподъемник на электричестве. Будет разница?

– Будет, конечно! – оживился Виталий. – Вот только смысл? Там проще целиком все поменять, кузов гнить будет.

– И здесь не без этого, – флегматично отметила Клавдия Энгельгартовна, – кузов износился, естественно, но и водитель предпочитает классику. Ему хотелось бы обойтись текущим ремонтом. И, заметьте, всего за двадцать одну тысячу сто тридцать рублей господин Рафаэль давал такой сервис! Леня должен был измениться до неузнаваемости.

– А вы ему деньги уже дали? – встрял Рыжий. – Я к тому, что этот ваш Фуфеэль получается исполнитель по договору. Товарищ Катанин, так и пиши: уважаемая дама заказала своего мужа. Все ясно, с кем не бывает. В каком же из миров вы его закопали, женщина?

Клавдия покачнулась на стуле и круглыми глазами испуганной свинки-капибары посмотрела на милиционера.

– Что же такое делается, а, граждане? – заголосила прекрасная половина пропавшего директора. – Сначала мужа лишилась, потом имущества в виде автомобиля иностранного производства черного цвета, затем вы мне какие-то морды тыкаете на опознание, а почем я знаю, кто они, если Леонид Серафимович, хозяин мой, сам ихние хари на капоте рисовал, без моего ведома? Что вы несчастную-то мучаете, над сиротой издеваетесь, у-у-у!

На шум уже подтягивались другие сотрудники отделения, спешившие узнать, кого еще Катанин записал в свидетели по громкому делу. Пока они были один другого краше, и коллеги опера строили самые смелые планы на будущих.

Виталий по привычке бросился цедить собеседнице валерьянку, а Рыжий, потупив глаза, неприкрыто наслаждался Клавиной истерикой. На этот раз она была краткой, но эффектной: мадам Поленко так истошно причитала и давилась слезами, что начальник отделения послал гонца на разведку, не найдется ли у потерпевшей свободной минутки, чтобы дать мастер-класс нищенкам на вокзале и прокаженным у церкви? Начальник всегда сочувствовал убогим и от души помогал своим подопечным сделать их скромный бизнес доходнее. Договариваться пришла волоокая секретарша Леночка, вся в парах французского одеколона, в котором подчиненные безошибочно узнавали крутой запах начальства. Видимо, у Леночки с полковником был одинаковый вкус и один флакон парфюмерии на двоих, скорее всего, из экономии. Все знают, какие низкие зарплаты в милиции!

Увидев красавицу-секретаршу, мадам Поленко вмиг подобрала, втянула и напрягла, где надо, каким-то чудом сформировав талию и разложив на месте лишних подбородков прекрасный опалового цвета мех. Запруды слез были осушены, а на их месте уже бегали веселые искорки женского коварства и бесконечного соревнования с себе подобными. Стрельнув глазами в посетительницу, Леночка после минутных колебаний все же дисквалифицировала мадам Поленко по возрасту, хотя про себя отметила, что все там будем и на зиму стоит запастись аналогичным жакетиком, да и на салон денег не жалеть. Убедившись, что по ее части здесь делать нечего, Леночка строго попросила оперов и даму в норке соблюдать приличная, потому что в этом визге невозможно работать, вон, она уже третий раз чуть не ткнула себе тушью в глаз от испуга, а она, между прочим, брендовый знак их организации.

Когда за секретаршей, наконец, захлопнулась дверь, Катанин протянул Клавдии едко пахнущий сердечными каплями стакан и мягко спросил:

– Гражданка, вы же понимаете, что магии не существует? Это же шарлатанство, – опер поднял руку, призывая протестующую мадам Поленко к молчанию. – да, просто отъем денег у доверчивого населения. Вы платите за межгалактическое путешествие с просветлением, а имеете труп с абсолютно темной историей. Возможно, этому фокуснику дворовому пришлось устранить вашего супруга, чтобы скрыть свои промахи в деле его, как вы красиво сказали, внутренней реинкарнации. Но мы его заставим работать честно, сейчас есть всякие методики исправления самых закоренелых преступников! Лесоповал, земля Франца Иосифа, ознакомительная поездка на Кубу…

– И там можно исправиться? – засомневался Рыжий.

– Вот серость, – Катанин ухмыльнулся, – там целый курорт Гуантанамо, между прочим. Признан международным сообществом как самый действенный. Ну так что, – опер обратился к Клавдии, – будем давать координаты этого шаромыжника?

Видно было, что мадам Поленко переживает самые противоречивые чувства. С одной стороны, между ней и Господином Рафаэлем сегодня пробежала черная кошка, о чем она, собственно, и пришла рассказать в милицию, а с другой, именно на мага женщина возлагала большие надежды в плане рассады денежного дерева, которое сейчас в ее осиротевшем хозяйстве очень бы пригодилось. Не придя к согласию со своим внутренним миром, Клавдия решила рассказать все по порядку и посмотреть, сможет ли приземленный Катанин помочь в ее эзотерической проблеме.

– Итак, – ватрушечным голосом народной сказительницы начала мадам Поленко, – случилось это, кажется, уже очень давно, а на самом деле только вчера, и тому в подлунном мире нет объяснения. Люцифер вернулся к нам в другой ипостаси.

Суеверный Рыжий украдкой перекрестился и с неудовольствием посмотрел на свидетельницу. Все эти дьявольские штучки уже давно должны были закончиться весьма печально, и только наличие в жизни женщины отвратного Поленко хоть как-то объясняло, почему она до сих пор не провалилась в Преисподнюю. Филиал вечных мучений у нее просто открылся на дому. Впрочем, еще неизвестно, для кого эти священные узы были большим наказанием: не каждый стойкий спартанец выдержал бы сожительство с извергом рода кошачьего, лысым и страшным Люциком.

Гранд-дама между тем удобно подперла щеку ладонью и приготовилась к подробному изложению чудесной истории, с элементами народного фольклора и обязательной моралью в конце. Набравшийся опыта Катанин по ее лицу определил, что это может быть надолго, но совершенно бесполезно для следствия, а ворожейный кружок опер пока не думал открывать. Поэтому он резко вскочил, уронив стул так, что птички за окном дрогнули, не говоря уж о мадам Поленко, мгновенно вышедшей из нирваны воспоминаний.

– Только основные события! – Виталий повернулся к очнувшейся свидетельнице. – Так, быстро, быстро, теряем время. Ведь он же там один! – опер решил напомнить даме, что ее муж по-прежнему утерян в неизвестности.

– Ах, да! Не ожидала от вас такой чуткости, – со слезой в голосе подхватила Клавдия, – совсем один, да еще непонятно, что с ним. Намучился в скитаниях. Он даже не ест кролика в желе с брокколи, представляете?

– Мерзость какая, – поморщился Рыжий, – я бы тоже не стал это пробовать, даже если бы меня захватили в плен. Так что представляем вполне. Немножко понятно даже, почему он пропал. А, кстати, откуда вы знаете, что сейчас ест ваш муж?

Клавдия поджала губы и не удостоила "этого арлекина", как она окрестила опера, никакого ответа. Вместо этого женщина всем корпусом развернулась к стоящему в углу Катанину и взволнованно сказала:

– Но вы-то понимаете, что этот пропащий здесь не причем? Мой Люцик, отрада моя, вчера вернулся. Я к вам поэтому и прибежала, потому как с ним произошло перерождение! Я подумала, может, Леонид Серафимович грешным делом причастен и его надо искать по следам Люцифера? В смысле, пойти по ним в обратную сторону?

– У нас здесь больше усмертение, а с перерождением в следующий раз ходите в другое место, – не смог удержаться Рыжий. Виталий с раздражением посмотрел на коллегу и преувеличенно ласково переспросил Клавдию Энгельгартовну:

– Так что случилось с вашим котом, гражданка? А вообще я читал: галлюцинации – признак ранней шизофрении. Учтите это.

Мадам Поленко поняла, что милиционер опять ей не верит и с жаром пустилась в объяснения:

– У нас вчера было собрание. Нет, не на Лысой Горе, мужчина! Что вы меня все время прерываете?!

Виталий тычками в спину проводил разошедшегося Рыжего из кабинета, сел напротив Клавдии и мягко пригласил ее продолжать.

– Так вот, – медальон на груди Клавдии подрагивал от волнения, – вчера было собрание жильцов. Мы уже хотели спускаться, как тут один такой же Фома неверующий, как ваш сотрудник, вдруг разочаровался в своих атеистических идеалах! Он первым узрел превращение Люцика.

"Коллективный психоз", – с грустью подумал Катанин. – "Неудивительно, с такой соседкой и белой горячки не нужно". Вслух же ничего не сказал, чтобы не злить сумасшедшую.

– Люцик сидел в подъезде под лестницей. Я его сама-то признала только по остаткам банта на шее. Он выкидывался из дома мягкий, чистый, приятного телесного цвета. А там, в угол, забился некто весь в каких-то грязных пятнах, худой и урчащий, ну чисто черт!

Виталий внимательно посмотрел на мадам Поленко. Все-таки с диагнозом он поторопился. Вон, объективное мышление присутствует. Клавдия неоднократно пугала все отделение фотографиями своего любимца, и опер сразу понял, на кого похоже это странное создание. Сейчас и хозяйка подтвердила его вывод, значит, не все еще с ней потеряно.

– Пришлось его оттуда шваброй доставать, а потом дома доставать его когти из швабры, так он крепко напал на деревяшку. Знаете, у моего мужа был ужасный способ мыть Люцика: он ловил его в авоську, завязывал ручки, надевал петельки на метлу и макал бедного котика в воду с безопасного расстояния. С тех пор мой маленький не любит мыться, но пришлось его искупать. И, знаете, пятна не отмывались! Я даже духами их терла. И еще, раньше Люцик ел только слегка прожаренную печенку и творог с рынка, а тогда стал кидаться на хлебные корки и кость от селедки! Я подумала, это не мой котик! И понесла его к господину Рафаэлю.

Катанин скептически посмотрел на женщину и на всякий случай поинтересовался:

– А господин Рафаэль и в ветеринарии понимает?

Клавдия прямо опешила от такого невежества милиционера в вопросах магических возможностей. Лебедями вскинулись сдобные руки с перламутровым маникюром и мадам Поленко заклекотала:

– Ну а как же, я вам сто раз уже объясняла! Он – потомственный целитель и чародей, почетный член Коллегии малайских вудуистов, заслуженный академик народной медицины острова Шпицберген и лауреат международных конкурсов шаманов Валгаллы. У него все грамоты в приемной висят, с печатями! И вы считаете, такому дарованию что-то не под силу?

– Про дарование это вы верно заметили. Хотите откровенно? – опер отложил протокол и участливо посмотрел на свидетельницу. – Я чем больше узнаю об этом Копперфильде, тем меньше сомневаюсь. Вы ему про то, где у вас деньги лежат, не рассказывали?

– Ну что вы, я ж не дурочка, – возмутилась Клавдия. – Рассказывать – не рассказывала. А вот сейф он нам заговаривал, чтоб покраж не было. И каждую купюру в нем благословил отдельно. Это древний китайский ритуал, прибыль немереную дает.

– И как, помогло? У вас сейф теперь несется, что ли?

– Нет, – опустив очи долу тихо сказала Клавдия. – Там же ритуал был в связке с хранителем домашнего очага, с котиком. А он маленько приболел. Вот я и хотела к господину Рафаэлю…

– Чтобы он вашего скотика маленько подлечил. Вдохнул в него карму, – перебил опер жертву оккультизма. – Понятно. Теперь давайте к делу. Пишите вот здесь адрес, место прописки или хотя бы работы этого господина, а дальше им займется милиция. Не задерживайте, гражданка, вы здесь не одна потерпевшая. Кстати, ваша подруга Нина Васильевна Попова показала, что на автомобиле иностранного производства, принадлежащем вашему супругу, нарисованы ее родственники. Вы их опознаете?

– Не подруга она мне, – обиженно запричитала Клавдия, – где же это видано, эта нахалка вздумала жилплощадь мою присвоить! Про людей машинных ничего не знаю. Мужу блажь в голову втемяшилась, вот фото своего крайнего дня в авиации на капот и перевел. С Североморска снимок. Что у Нинки, в родне чукчи водились? Хотя у нее дома рога висят… А вот почему они у Лени на фото оказались, понятия не имею. Да все она брешет, куркулица.

– Разберемся. – Катанин задумчиво тер подбородок. В наступившей тишине как будто слышался треск шестеренок его мозга, всегда прежде неподвижных, но теперь обильно смазанных необычным делом. Медленно включалась в ход логика, со скрипом подтягивались смекалка с догадкой, и всему этому сообщалась мегаваттная энергия скорого озарения. Еще чуть-чуть и Клавдия стала бы свидетельницей не только по убойному эпизоду, но и по историческому событию районного масштаба: старший оперуполномоченный начинал думать. Задумываться, по крайней мере. И не однобоко, как обжора перед кастрюлей макарон, и не мелко, как бабочка-однодневка, а творчески, глубоко и с уважением к Уголовному кодексу. Как всегда, помешал несчастный случай: в дверь ввалился Рыжий и стрелой метнулся к столу начальника. Клавдия обеспокоено ерзала на своем стуле, пока опер что-то горячо шептал на ухо Катанину, по мере чего лицо последнего вытягивалось в маску злого, но примитивного африканского божка. Наконец, когда все срочные новости достигли адресата, Виталий пробормотал что-то на милицейском жаргоне и быстро махнул мадам Поленко:

– Все, вы свободны. Адрес написали? Вас вызовут. Идите. А, и подружку с собой забирайте, в ней сведения закончились.

Рыжий молниеносно вложил в раскинутые руки Клавдии Энгельгартовны сумку, ридикюль с очками и аюрвердическими присыпками, меховую накидку, зонтик от солнца и дождя, еще какую-то мелочь и ловко выпроводил за дверь. Женщина было прислонила ухо к створке, чтобы послушать последние сводки об успехах или, судя по лицу Рыжего, скорее неудачах милиции. Но люди в органах тоже не пасхальные розаны: через секунду дверь распахнулась, и опер участливо спросил у пытавшейся удержать равновесия женщины, не плохо ли ей и не стоит ли даме остаться в отделении на день-другой. Клавдия поспешно отказалась от любезности и побрела в сторону лестницы, сокрушаясь на ходу, какие жестокие настали времена. Нынче каждый рад притеснить беззащитную и одинокую сироту, оставшуюся без кормильца с малым котом-инвалидом на руках.

В кабинете Катанин, обхватив лоб руками, в полном молчании раскачивался на стуле. Рыжий стоял у окна, оживляя россыпь веснушек уходящим солнышком. Атмосфера была вполне созвучна сюжету знаменитой картины "Не ждали": напряженные позы, смятение и общий беспорядок на столе и в головах. За час до этого любознательный мальчик, живущий в пятиэтажке напротив школы, без запинки опознал двух гавриков с Поленковской аэрографии. Собственно, в отделение пригласили дедушку, чтобы бывший партизан пролил свет на похождения своего внучка в день убийства. Но ветеран бойко сыпал подробностями из осени сорок третьего, а вот о событиях накануне забыл напрочь. Склероз, кхе-кхе, старость поэтому и в радость, что всякого ненужного вокруг уже не замечаешь, или не видишь, или не помнишь. Поэтому одного из дому деда уже не выпускали: спасительным поплавком на границе реального перед ним всегда мельтешил любимый Ванюша, дочкин сын. Это он, издалека завидев тот самый автомобиль, бросился к забору, чтобы еще раз с восхищением рассмотреть хромированные клыки отбойника, блестящие серебрим диски и яркую картинку на капоте. Пока дедушка хлопал себя по карманам и беспомощно оглядывался, силясь вспомнить, с чем же он уходил из квартиры и чего теперь не хватает, юркий мальчуган протиснулся через прутья калитки и забрался на капот. Когда от отделения прибежали снимать его с важной улики, дошкольник сразу же огорошил милиционеров парочкой новых.