Полная версия
Куча стихов. Часть первая
Светлана Вайчунас
Куча стихов. Часть первая
Шарлотта
Звёздный причал (148)
Отчалил в ночь причал, и тихий берег
исчез в тень леса, мы одни…
к ногам её льнут звёзды, я уверен –
знакомы с ней давно они…
Сидим на тесном краешке вселенной,
и холод млечного пути
нас прикасает к тайне сокровенной –
дано… и можем обрести…
Ужель так хороша пора ночная,
и мы в ней, словно бы, свои…
Нас, жизни полная река качает
и шёпот звёзд в себе таит…
Не расплескай я звёзды, знал бы тоже
и чувства глубину, и свет,
что до сих пор мерцанием тревожит
несбывшихся десятки лет…
Когда впервые (205)
Когда вы̀пал нам первый наш снег,
ты в руке мою руку согрел.
На меня ты так нежно смотрел…
Если б вечной была та зима…
Сам промок, но меня ты укрыл,
когда выпал нам первый наш дождь.
Ты промок – от дождей не уйдёшь…
Но скупала с тех пор я зонты.
Солнца первый был нашего жар,
как же хочется жить так… и жить!
Как же хочется светлыми быть,
солнцем греть, утомлять и любить …
Разбросал первый ветер слова,
и увлёк за собой без труда…
Он не стихнет уже никогда
и тебя он, боюсь, не вернёт…
Если вдруг ничего не случится (323)
Эта глупая нежность не ведает звуков и букв,
Но её немоту обретая, как редкую милость,
Ничего не ответь на мою тишину, если вдруг
Ничего не случится. Уже ничего не случилось.
Елена Касьян
Молчу, хоть мучительно это.
Молчу, хоть несложно сказать –
исчезло у нас пониманье,
и ты перестал замечать
обычные знаки вниманья,
обычный приязненный взгляд,
ведь было всё это недавно,
вошло в нашей жизни уклад.
Вот ты, в подтверждении мысли,
молчишь… можешь не отвечать
тиши моего вопрошенья,
и что замерла́ я опять…
И длят тишину – ожиданья,
и проблеск надежды иссяк,
опять ничего не случится,
и вот… не случилось опять…
От полуночи до утра (161)
Возвратилась в полночь. До утра
Подходила к синим окнам зала.
Где была? – Ушла и не сказала.
Александр Блок
Независимо странные,
невзаимностью ранены,
между утром и полночью,
отчуждённые полностью,
об упрёках молчащие,
обречённо неспящие,
поутру охлаждённые,
а ведь были влюблённые…
Зачем мы мучаем друг друга (408)
Любовь моя тебя ещё волнует,
не равнодушен к ней пока,
припоминая сладость поцелуя,
забыв, как стала я хрупка…
Среди знакомых общих наших
меня заметив, невзначай,
ты распрямляешься, не сдавшим
позиций, взятых сгоряча.
Наверно ждёшь, что перестанет
тебя от действий отвлекать
удел во мне твоих желаний
и сумасбродство, лишь слегка.
Надеешься, что я при встрече,
вдруг с равнодушием взгляну,
и, удержать мне больше нечем,
а был всё время ты в плену…
Наивная, я жду того же…
Тебя мучителем зову.
И на комедию похоже,
что я вернуть всё не могу.
Близится осень (143)
Всё на той же скамейке
дня полудни мои,
словно стрелки застряли –
память в лето манит…
Я сижу – осень близит
желтизной издали́,
подступают деревья,
тучи дождь обвалил…
И, минута в минуту,
на недвижной скамье
не сбываясь, дождусь я,
как настигнет обмен:
птиц пролёт завершится,
паутинок пора…
И без чувства деревья –
смысл в листве потеряв,
облегчат мне печали,
распрямив ветви плеч,
всё, что здесь накопилось,
по минутам тех встреч…
И уйдёт в снег скамейка,
забывая меня,
уступив непогоде,
а потом временам…
Хрустит как корочка застывших облаков (178)
Плутаю, зимний сад ещё раз обходя,
но в этот раз чуть выше, чуть по насту –
одна…
Легчает холодом объятая душа,
дыхание, как льдинок перезвон…
где он…
Под птицей белой обломилась ветка,
но не упала под ноги, а всё летит…
куда…
И в корке облаков застывших,
вдруг хрустнуло – и снег посыпался густой…
пушистый…
И ждать бы, ждать, когда он сад укроет,
чтоб не помять собой порошу, и над ней легко…
парить…
Просвет поверх деревьев отыскался,
он для меня окошком показался
на небеса…
Слишком сладок здесь сон (209)
Лишь бы только не спать –
слишком сладок здесь сон…
из того, что не сбы̀лось в горячке…
Где-то рядом здесь ты –
пробуждать не спешишь
от смертельной любви моей спячки…
* * *
Быть может здесь, в твоих снегах,
душа остудится от пыла.
И, если снег не сможет растопить она,
хотя бы холод отстраненья пересилит…
Дождаться весны (390)
За холодными дождями –
неизбежные метели,
но весны мы не дождались –
мы по-разному хотели
ветру каждому перечить
и решать кому что надо…
Отстранённы каждый вечер
и весне уже не рады.
Комфортно отдаляясь друг от друга (090')
Приняв слова твои, как неизбежность,
что обрекают на невозвращенье
от дома, от вокзала, безуспешно
считаю километры отреченья.
Оставшись в тамбуре я вспоминаю,
отчаянно прижав к стеклу ладони,
и думать о себе не начинаю –
я просто привыкаю быть в вагоне.
Мелькают полустанки, как страницы
дописываемой без чувства жизни,
когда-то не смогли остановиться
в предпочитании своих лишь истин.
Мы непрерывно удаляться стали –
ты предложил мне вёрсты расхождений,
я их теперь годами наверстаю,
мой милый, доберусь я до забвений.
В купе все спят, так в беззаботность веря,
погоды смена их не впечатляет.
И нам с тобой теперь неважны ветры,
нас механизм комфортно отдаляет.
Всё ж кажется – сомнения нагонят,
что путь мой бѐга за̀мкнут лишней думой,
но, если окажусь на том перроне,
где ты стоишь… то я не выйду, друг мой.
Прикосновение лета (140)
Вновь летнего дождя прикосновенье
кровь охладит от сонной неги,
глаза расширит, запахи очистит,
а ветерок, объятьем платья, вдруг прижмётся…
И вздрогнешь ты, вдруг, ощущая
нежданность близости непостижимой…
Фотиния
Прошедшей весною (403)
Знаешь, весь день было тёплое солнышко,
и побежали ручьи.
Лёгкой надеждою белые облачки
взялись чему-то учить…
Знаешь, дождались весны наступления –
наши цветы всё ж взошли.
Только трава не спешит плотной зеленью
шёлком ковра заплести.
Знаешь, в саду нашем буйноцветение –
помнишь, какой аромат!
Словно, обретшие в жизнь продолжение,
запахи эти манят.
Знаешь, когда-то наступят дни летние,
и навсегда год прожит.
Что-то ведь было меж нами заветное…
Малость прошу – не молчи.
Исчезнувшие в тумане (303)
Туман над утренней рекой
прохладой влажной ощущаем,
он нас всё больше поглощает,
а тверди пристань далеко.
Непроницаемость ночи́,
взаимных грёз очарованье,
и не сдержать уже признанья,
и мы расстаться не хотим…
Рассвет, нежданный озорник,
в саду беседку выделяет
и нам за речкой предлагает
страну созревших земляник.
Птиц щебетанье, за стеной
молочной зыбкости тумана,
с той стороны, нас не обманет,
приблизит берег нам иной…
Мани́т виденьями вокруг
тумана магия, так странно
их растворяет очертанья…
нас перепутав с ними вдруг…
Тебя предвидеть начиная (339)
Твой образ чудится невольно
Александр Блок
Как странно было познавать тебя,
и лишь тебя – предвидеть начиная.
Угадыванья в ком-то так манят,
но слабо о тебе напоминая.
Среди обычных и знакомых лиц
шаги столь постепенны узнаванья,
что ты, мой друг, всё более вдали –
я ж суетна в недвижном ожиданьи.
Без перемен удачи нет во всём,
но лишь в толпу огромную вливаюсь,
так тут же, как и ты, в ней растворяюсь,
предчувствуя – друг друга не найдём…
Но, в череде присущих нам миров,
мы верим – к совпаденью путь не долог,
что рок не будет завтра к нам суров –
твой образ обретёт реальный облик.
Птичье – Состояние полёта (259)
Сегодня у тебя рутина дел,
а у меня весь долгий день свободен.
Мне места не найти – дом опустел,
занять себя бы – отдых безысходен.
Как хочется вдруг высказать всё то,
что изнутри меня переполняет,
но с кем-нибудь делиться – моветон,
что между нами – я оберегаю.
Мне на простор так хочется скорей –
вдоль нашей речки, где лугов свобода…
Вдали от слушателей у дверей,
поближе к соучастию природы…
Простора мне хватило лишь на миг –
бегу, кричу я небу бестелесно:
как удивительно прекрасен мир,
а жизнь, порой, становится чудесной.
Себя увлечь, надеждами маня,
за поле, облака, чтоб всё продлилось
насколько взгляда хватит и меня,
насколько чувств и сил во мне таилось.
И птицей, так похожей на меня,
в полёте, страсти утолить избыток…
Тебя дождаться тихо, чтоб ты внял
и нежности вкусил хмельной напиток.
Почувствовать желаньями тебя,
как будишь сдержанную отчего-то
мощь ощущений… радость торопя,
испытанного всей собой полёта…
И станет утро твоим (322)
Проснись, пойдём… мы можем не успеть –
светает и прохлада будоражит.
Мне важно, чтоб запомнил ты рассвет,
но прежде хочется, чтоб стал он нашим.
Не отставай, я рядом затаилась
за пеньем птиц, вещающих о нём.
Я шорохами сада раздвоилась
и растворилась в эхе озорном.
Свою, ты видишь, скрытность утолив,
там ветви проявляются туманно,
деревья друг от друга отдалив,
но между ними всё пока обманно.
Безлунное в провалах серых небо
вдруг проясняется голубизной,
с прозрачной глубиной, меримой ветром,
под облачной чистейшей белизной.
Рассвет рисует красками спонтанно.
И проступают зыбко сквозь эфир
начала дня иные очертанья,
и заново мы обретаем мир.
И возникают го́рода дома́,
и улиц лабиринт, и тротуары,
чтоб быть опорой, зримою весьма,
поосновательней ночных кошмаров.
Вот наш черёд явиться в этом дне.
И всё вокруг в движение приходит
касаясь, вовлекая в эпизоды
и вскоре призывая жить вполне.
Участие моё здесь так мало́,
но всё ж мы заодно с рассветом этим –
ты сущее, чудесное заметил,
чтоб утро каждое тебя нашло.
Моя тайна (012')
Как хранить мне эту тайну
я пока ещё не знаю…
Тайна эта долгожданна –
я стою во всё вникая.
Посвящать в неё кого ли,
ведь все те, кто знает это,
с облегчением вздохнули:
вот и ты… Но нет совета.
Солнца зайчик – он проныра,
хоть всё знает – не болтун он,
и подмигивает хи́тро
мол всегда благоразумен.
Через ветер пронесла я
радости мои, печали,
и себя я не скрывала –
мы с ним с самого начала.
Наша кошка, примостившись,
промурлычет – знаю тайну.
И часы всегда правдивы –
каждым тиком намекают.
Прошумел неспешно дождик:
как всегда привет от тучек –
от тепла твоих ладошек
и от тайны всем нам лучше.
Пусть мне тайну повторяли
лишь участливые очень,
ведь её беречь вверяла
тем, кто мною озабочен.
От тебя не скрою милый,
обнимая с нежной лестью…
Я на ушко изумила
радостью чудесной вести.
С верой в тебя (310)
“Ты – моё счастье!” –
сказано вслух,
радостно и навсегда.
Я принимаю
в руки из рук
бережно, как никогда.
Я не касался
сам и теперь
чувствую – в тельце душа
ведает вряд ли,
что её ждёт,
вырвавшись… к свету спеша.
И существом всем
хрупким своим
тянется только к тебе,
ей остаётся
верить в тебя,
как в избавленье от бед.
Слышишь, любимая,
это дитя
я не отдам никогда
жизни жестокости,
что жадно ждёт
слишком наивных всегда.
Сделаю всё, чтоб
в ней проросло
наше умение жить,
ты же – чтоб счастье
её и твоё
в жизни смогло победить.
Всё так же я живу, но за двоих (071)
Я жизнь ни чью стенаньями не торможу
и поспешать с друзьями я пытаюсь рядом,
я деятельна, не мрачна, и жить могу
не потому, что помнить не смогла как надо.
А потому, что жить стараюсь за двоих
и помощь оказать – кому нужда в заботе.
Поддержку чувствуют они в делах простых
и различают от кого она исходит.
Зачем-то говорят: тебя износит бег,
не ведая, что ты во всем мне помогаешь…
Так доживаем мы с тобой наш долгий век –
во мне теперь живёшь и жизнь собой продляешь.
Что может быть для нас светлее и печальней,
чем навсегда жизнь разделённая двоих –
до самого конца от точки изначальной…
таков удел последнего из нас живых…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.