Кашемировый бал

Последнее слово он произнес особенно торжественно. При слове «бал» мне тоже стало как-то приятно и волнительно на душе.

«Ну, в конце концов, – подумал я, – что со мной такого происходит? В принципе, ничего плохого… по крайней мере, пока. Что делать дальше, будем решать по ситуации. А вот бал – это и впрямь интересно. Что-то такое я уже читал когда-то… не помню… у Льва Толстого вроде… Ах да, Болконский, Наташа Ростова… Смутно припоминаю… Вспомнил! «Война и мир»! Конечно!

С этими мыслями я развернулся к двери напротив – а что мне оставалось делать? – и, стараясь придать себе как можно более беззаботный вид, протянул руку к ручке двери. Но – само собой, я еще к этому не привык – дверь стала открываться, не дожидаясь, пока я до нее дотронусь. Чудеса, да и только. Внутри оказалось поразительно приятно. Комната, конечно, значительно уступала первому залу, где росли деревья и порхали крошечные дракончики, но тоже была внушительной. Стена слева сплошь состояла из зеркал, визуально увеличивающих и без того большие размеры всего, что здесь было. В самом центре располагался небольшой круглый бассейн, в котором плескались презабавные рыбки. Множество цветов в горшках и аккуратных небольших деревьев в глиняных кадках создавало невероятную свежесть в воздухе. Вокруг стояли великолепные мягкие диваны и кресла с изогнутыми резными подлокотниками и замысловатыми рисунками на бархатной обивке. Я стоял с удивленными глазами и рассматривал все это убранство и только краем глаза уловил движение в дальнем углу комнаты. С одного из диванов поднялась фигура, и после небольшой паузы я увидел, что она медленно направляется в мою сторону.

По мере приближения я рассмотрел, что ко мне идет девушка в очень красивом пышном платье темно-зеленого цвета и такого же примерно цвета широкополой шляпке.

«Вот те раз, – подумал я, – уж не Высочество ли это?»

Девушка была примерно моих лет, надо сказать, красивая, даже очень, если быть честным.

«События, – подумалось мне, – развиваются очень уж быстро, я бы сказал, стремительно, просто даже дух перевести или собраться с мыслями нет времени».

Когда она остановилась в нескольких шагах от меня, так, что я уже мог хорошо ее разглядеть, стало очевидно, что заговорить первым у меня сейчас точно не получится. Девушка слегка присела и склонила голову.

Я был в некоторой нерешительности. Что делать? Играть роль того, за кого меня тут все принимают, или попробовать объяснить по-человечески, что я тут случайно и…

– Я Эм, Ваше Высочество, – поднимая глаза и выпрямляясь, сказала девушка.

– Очень приятно, а я Роберт, Ваше Высочество, но для вас просто… просто Роберт, – ответил я. Мальчишеский сленг мне показался тут не совсем уместным, так что ни Робом, ни Робиком я представляться не стал, решив все-таки продолжать следовать сложившемуся сценарию.

На что она, немало смутив меня, рассмеялась смехом, скорее похожим на звуки колокольчиков, чем на что-то еще, но затем, увидев мое замешательство, тут же сказала:

– Что вы, Ее Высочество сейчас у себя, на женской половине дворца, и, думаю, как и вы, в это самое время готовится к встрече с Советом. Я буду вам помогать выбирать костюм, в котором вы, Ваше Высочество, придете на Совет. Эта комната – гардеробная. Так, кажется, это называется в вашем мире.

Не знаю, что больше я испытал от ее слов, облегчение или разочарование… Но делать нечего, я сам, по собственному любопытству, здесь оказался, так что буду принимать все происходящее как есть. И пока, что скрывать, мне это все даже нравилось.

– В этих шкафах, – и она показала рукой в сторону зеркальной стены, – ваши парадные, повседневные, выходные, прогулочные и прочие костюмы. Я всегда здесь и всегда для помощи вам, Ваше Высочество, – сказала Эм, снова слегка склонившись.

Я не двигался с места только потому, что ждал, что вот сейчас она первая пойдет к этим шкафам, которые я вначале принял просто за зеркальную стену, и даст мне узреть королевский, так сказать, гардероб. Но она не спешила. Она смотрела как бы мимо меня, чуточку правее, и, вероятно, ожидала, что я скажу.

Я вздрогнул – хотя, надеюсь, Эм не заметила этого, – оттого что, направив взгляд в ту же сторону, куда смотрела она, увидел, что прямо за моей спиной, в нескольких шагах позади, стоит невысокий средних лет человек в выпущенной наружу длинной белой рубашке. Он улыбнулся мне во все свое широкое лицо и тоже церемонно поклонился. Я только сейчас обратил внимание, что каждый раз кланяюсь в ответ.

«А что, пусть я, Высочество, раз уж они меня таковым считают, буду монархом-демократом», – подумал я и заулыбался собственным мыслям.

Истолковав мою улыбку как-то по-своему, широколицый, который к тому же держал в руках две войлочные шапочки, точь-в-точь такие, в каких у нас в баню ходят, сделал ко мне несколько шагов и, остановившись напротив, поклонился и сказал:

– Я Волох.

Затем, взяв меня под руку, как старого приятеля, улыбаясь еще шире, продолжал:

– Мы с вами, Ваше Высочество, сейчас такую парилку организуем – просто заново родитесь!

– Вот то, что мне сейчас как раз и нужно, – перехватывая мяч, выражаясь по-футбольному, сказал я, вытащив свой локоть из его руки, и тут же сам подхватил его под руку.

Так мы направились к той части комнаты, где показались лакированные перила ведущих куда-то вниз ступенек.

Глава 3. Подземный грот

С каждой новой ступенькой вниз голову посещали мысли, например: «Вот интересно будет, когда я проснусь, смогу я все вспомнить, что здесь со мной сейчас происходит?..», или: «А этим сном можно будет с кем-то поделиться или лучше не стоит?..», или… Или это никакой не сон. Я покрепче сжал кулаки, так, чтобы ногтями посильней впиться в мякоть ладони. Пальцы побелели, и боль ощущалась довольно явно. Щипать себя или делать что-то в этом роде не было необходимости. Это определенно был не сон. Все, что происходило со мной сейчас, было на самом деле, и сомневаться в этом не имело никакого смысла.

А тем временем мы с Волохом спустились вниз. То, что там открылось, вряд ли могло мне напомнить видимое или слышимое ранее. Это было что-то вроде грота с огромным подземным сводом, а дорожка, усыпанная мелким практически белым песком, уходила вперед. Первое, что я увидел в этой пещере, было небольшое почти идеально круглое озеро. Вода в нем была очень чистая, с немного зеленоватым отливом. Там плавали рыбки и еще какие-то странные существа, как будто маленькие плюшевые лебеди, причем практически все разных цветов. Это было забавно. Плюшевый мех явно говорил о том, что это птенцы, размеры их были едва ли с обычную деревенскую утку, а вот форма и уверенность, с которой они держались, выдавали в них взрослых птиц. Развалившийся на противоположном берегу субъект и вовсе ни на что не походил: влажные большие глаза, уши, закрывающие половину лица, и лапки с тонкими пальцами, почти как у людей.

Следом находилось еще одно озеро, немного побольше первого. Вода в нем была еще более прозрачная. Дно устлано голубыми круглыми камнями, и, в отличие от первого, никакой живности уже не наблюдалось.

– Кстати, Ваше Высочество, – мягко начал Волох, – как вы относитесь к перотам?

– К чему, простите?

«Надеюсь, это не пираты», – с надеждой подумал я.

– Пероты, ну как же, они сейчас спелые-спелые, мед просто, тают во рту. – Он расплылся в улыбке. – Мы их попробуем сразу после ифы.

– Да, после ифы – то что надо, – решил подыгрывать я.

– Но ифы много не пейте, Ваше Высочество, с непривычки может голова закружиться. Ифа еще молодая, но получилась на славу.

– Отчего же, мы ифу этими вашими перотами закусим, и не закружится!

– А и то верно! Ну, Ваше Высочество, вы, безусловно, всех здесь в себя влюбите! Вы мне вот с первого мгновенья понравились, а я людей чувствую.

– Знаете, а вы мне – тоже.

Тем временем мы продолжали идти, и вскоре показалось третье озеро. От него шел все время нарастающий шум, вода над озером была покрыта паром, и чем дальше видел глаз, тем пар был гуще. Воздух стал очень влажным и теплым.

– Вот мы и на месте, Ваше Высочество.

Волох показал рукой в сторону почти полностью скрытой паром деревянной постройки. Мы находились под землей, но только сейчас я осознал, что видно здесь все как днем на ясной поляне, при том, что никаких фонарей или другого освещения тут не было. Весь потолок и большая часть стен были покрыты какими-то светящимися, все время двигающимися существами. Что-то наподобие наших светлячков, но покрупнее и ярче во много раз. Несмотря на то что они беспрерывно двигались, никакой ряби в глазах не было. Вероятно, из-за замкнутости помещения свет рассеивался очень ровно и мягко и производил впечатление, будто каждая вещь светится сама по себе.

Войдя внутрь строения, я увидел огромных размеров стол, естественно, тоже деревянный, и двух детей на одной из скамеек у стены, мальчика и девочку. Они во что-то играли и, только мельком бросив на нас взгляд, заулыбались и продолжили свое занятие. Внутри оказалось на удивление свежо, в отличие от воздуха снаружи, вкусно пахло, и только сейчас я почувствовал, что очень голоден. А ведь правда, я давно уже не ел и со всеми этими потрясениями как-то и позабыл об этом.

Волох уже шел по направлению к столу с противоположной стороны комнаты, держа в руках внушительного размера графин и два соответствующих по размеру бокала. Поставив все это, он, повернувшись к детям, громко сказал:

– А вот и наши пероты. Ну что, булочка с ватрушечкой, что мы сейчас сделаем?

«Ой, а не детей ли этих мне сейчас предложат есть?» – с ужасом успел подумать я, но в ту же секунду они шустро соскочили с лавки, на которой только что играли, и бросились в соседнюю комнату. Спустя еще каких-нибудь несколько мгновений они уже тащили вазу с фруктами сиреневого, лилового, фиолетового цветов, формой напоминающими кедровые шишки, только немного побольше, и пахнущими невероятно вкусно.

– Давайте, Ваше Высочество, по одной, а там и парком освежитесь!

Он налил темно-синюю жидкость из графина в бокалы почти до самого верха.

«Будь что будет», – подумал я, беря в руки свой бокал, и, поднеся его ко рту, с удивлением, надо сказать, приятным, обнаружил, что пахнет эта ифа весьма даже недурно. Первые же капли, попавшие мне в горло, сначала наполнили меня какой-то эйфорической радостью и вместо предполагаемого тумана сделали мысли очень ясными и четкими. А пероты, которые выглядели хоть и несъедобными на первый взгляд, оказались очень приятными и сочными, и все тело после первого же укуса стало наливаться силой и крепостью.

Далее меня ждало новое изумление.

Деревянный дом, в котором мы находились, был только домом, а парилка ждала меня снаружи. В соседней комнате на такой же основательной, как и все здесь, вешалке красовался легкий банный костюм. Спустя несколько минут вещи, что были на мне, аккуратно были уложены в мешочек, перевязаны пурпурной лентой и отправлены в стоявший на полу сундучок.

– Это будет храниться здесь, Ваше Высочество, пока они вам не понадобятся, – пояснил Волох, отвечая как бы на мой вопросительный взгляд по поводу всех этих манипуляций с моей одеждой, – а в гардеробной, в оранжерее у Эм, вы найдете все, что только пожелаете.

Я стоял в широких штанах и рубахе, напоминавших пижаму аристократов прошлого века. Это было несколько необычно и в то же время чертовски приятно: обо мне заботятся, хотят понравиться, пожалуй, эта игра начинает меня увлекать.

– Ну что, Ваше Высочество, вы готовы?

– Готов. – Я был действительно готов и полон энергии для чего угодно.

– Тогда вот что еще: вода в озере прохладная – это из-за водопада, а пар горячий – это из-за источника. Почти в самом центре есть островок, его отсюда не видно, но если плыть на шум, то непременно на него попадете. Там и наслаждайтесь, Ваше великолепное Высочество.

Вероятно, приступ счастья от этой ифы подействовал не только на меня, так как название «великолепный» мне довелось услышать впервые в жизни.

Я вышел из домика и снова оказался во власти теплого и влажного воздуха. Идти к воде было очень легко, скажу больше, к ней меня тянуло. С каждым шагом пар обволакивал все сильнее, а видимость становилась все хуже. Я еще раз оглянулся в сторону строения, откуда вышел только что, и уже с трудом смог разглядеть его очертания.

Если можно потрогать блаженство, умноженное на два ведра карамельного пломбира, и прибавить радость от получения приятного неожиданного сюрприза, то это даст представление лишь о малой доли того, что я испытал, войдя в воду озера. Когда ноги уже перестали доставать до дна, я поплыл, делая большие гребки, а мои руки, казалось, прямо-таки налились силой. Но вскоре дно снова показалось, и я вышел на небольшой островок. Пар здесь был такой густой, что на него можно было просто опереться и повиснуть в воздухе, и в то же время не обжигал, а приятно расслаблял каждую клеточку тела. Шум от падающей воды был уже такой сильный, что становилось ясно: водопад просто в нескольких шагах от островка.

Немного полежав на белом песке, я пошел проверить, где же этот источник шума, и он на самом деле оказался довольно близко. Каскады воды разметали пар, и в этих прозрачных струях воздух, казалось, сам дышал и заряжался свежестью. Теперь слова Волоха о том, что здесь можно родиться заново, обрели свою значимость.

Наверное, спустя час, хотя и не уверен, так как время почти перестало для меня существовать, я выходил на берег, где на том же месте находилась моя пижама, а вернее, то, что сейчас стало единственной моей одеждой вместо привычных футболки с джинсами и клетчатой рубашки. Недалеко от входа в деревянный дом я снова увидел две знакомые детские фигурки. Они с любопытством разглядывали меня и, вероятно, собирались с духом, чтобы заговорить.

– Мы хотим проводить вас к Эм, нам разрешили, – глядя на меня своими огромными глазами, первой заговорила девочка.

– И еще мы вам покажем Элика, – поддержал ее братик.

– Да, Элика, конечно, покажем, он недавно у нас, но мы с ним уже подружились, – добавила сестра.

– Только, чур, не задерживать нашего дорогого гостя, – это уже раздался голос Волоха, и следом из пара показалась и его фигура. В руках он держал два все тех же бокала, но внутри было уже что-то другое, желтого цвета, и корзинку, висящую на согнутом локте.

– Ну что, мой дорогой друг, вы оказались правы – я как будто заново родился, – чтобы как-то выразить свое полное восхищение, сказал я.

– Превосходно, тогда надеюсь вас видеть здесь часто. Что вы на это скажете?

– Скажу, что буду рад этому.

– Тогда вот вам, Ваше Высочество, чтобы на встрече с Советом у вас был ясный ум и стройная речь. – С этими словами он протянул мне бокал.

– Ага, на посошок?

– Ну… да, на порошок! На порошок, Ваше мудрейшее Высочество! – Волох принялся пить из своего бокала, явно не поняв смысла только что повторенных им слов.

Вкус был немного терпким, но тоже очень приятным, при этом как, должно быть, смешно мы выглядели со стороны!

– Этти, возьми это Элику и учти: не задерживаться, мы договорились. – С этими словами Волох передал девочке корзину. В ней были несколько похожих на большие черные сливы плодов и стебли какого-то растения.

– Только поставим ему афарсики, и все!

Мы попрощались, и я послушно пошел вслед за детьми.

– А я Залик, – как только мы отошли от дома, сказал мне Эттин брат, – я тут всех знаю. И я бегаю быстрее всех. А еще я самый…

– Самый болтливый, хватит хвастаться, Залик, – стараясь быть строгой, перебила его сестра, судя по всему, старшая.

– Я самый сильный и бегаю быстрее всех!

– Ты болтаешь больше всех!

– И бегаю, я тебя сейчас обгоню. – С этими словами Залик пустился по дорожке, очень смешно тряся головой во время бега.

Этти и не думала с ним соревноваться, она старалась вести себя как взрослая, выполняющая очень важное и ответственное поручение. Мы догнали Залика, который стоял, важно поставив ручки на бока, всем своим видом показывая, что он непревзойденный бегун во всей округе.

Этти остановилась, так как мы уже подошли к границе круглого озера с миниатюрными плюшевыми лебедями.

– Мы только к Элику – и назад, – не глядя на меня, бросила моя провожатая, и брат тут же смиренно посеменил следом за ней.

Существо, казавшееся большеухим грустноглазым зверьком, было не таким уж и маленьким, каким казалось издалека. Оно было больше каждого из детей, но, пожалуй, меньше взрослого. Без слов Этти подошла к нему и, поставив рядом с ним корзинку, на которую оно сразу же уставилось, обняла его за шею. Элик, как его назвали мне, тоже обнял ее тонкими длинными руками-лапками и замахал ушами, вероятно, от прилива чувств. После сестры точно такой же ритуал проделал и Залик. Не торопясь отпускать своего, как я уже понял, друга, но повинуясь старшей сестре, которая уже тянула его за рукав, Залик сделал какой-то странный знак этому Элику, что, вероятно, должно было означать что-то вроде: «Не скучай, мы скоро вернемся».

– Это был Элик. Он еще стесняется, поэтому надо было, чтобы он вас сначала увидел, а познакомитесь с ним вы в следующий раз.

– А этот Элик, он кто? – посчитав слова маленькой девочки весьма мудрыми, сразу переходя к делу, спросил я.

– Элик остался без мамы… и мы взяли его к себе.

Я не стал больше задавать вопросы на эту тему, тем более что самую важную информацию я уже получил.

Далее, преодолев подъем вверх по лестнице, мы снова оказались в огромной комнате-оранжерее. Я шел следом за детьми и, глядя по сторонам, искал глазами Эм. Но никого не было видно, а мои провожатые уверенно двигались к стене из зеркал.

– Это надо нажать вверх, – показала мне Этти, остановившись у правого края зеркальной стены, на торчавшую сбоку едва заметную ручку.

Я сделал, как она сказала, и тут же услышал легкое жужжание. Это прямо посередине зеркальной стены образовалась полоска и стала увеличиваться все больше и больше. Как на театральной сцене занавес, створки стали раздвигаться в разные стороны.

– Я думаю, надо взять вот это и это, – с важным видом стал показывать Залик в сторону, как мне показалось, охотничьего раздела этого гигантского гардероба.

– А я думаю, что без твоих советов мы тоже как-нибудь обойдемся, – с важным видом парировала Этти.

– Ну и подумаешь, ну и не надо мне… А… тебя кто вообще выбирал в помощницы?

– Таким помощникам позавидует кто угодно, – раздался совсем рядом голос Эм. И с этими словами она протянула два шара на тоненьких палочках обоим детям. – Вы уже и так здорово помогли и можете получить заслуженную награду.

Спорить они не стали, так как явно были весьма удовлетворены. Без лишних слов они развернулись и, увлеченные содержимым, направились к себе обратной дорогой.

Глава 4. Королевский гардероб

– Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? – легко поклонившись, спросила Эм.

– Трудно описать словами, но, знаете, так, как сейчас, я себя еще никогда не чувствовал, – ответил я.

– Да, я сегодня с утра уже дважды была в озере у нашего милого Волоха и прекрасно вас понимаю. Вода водопада не только лечит тело, но и прогоняет грусть: становишься снова маленькой девочкой. – И она снова засмеялась своим колокольчиковым смехом.

– Простите, я где-то потерял свою одежду, – попытался сострить я.

– А что, эта тоже ничего, – серьезно смерив меня взглядом, но тут же не выдержав и заулыбавшись, сказала Эм. – Вам очень идет. Но позвольте все же показать вам, чем можно ее разнообразить. Здесь одежда для прогулок на природе, – начала она с ближнего к нам края, – это военная форма на случай парадов или на случай… – и тут же быстро перешла к следующему сектору: – Это для езды верхом. Тут спортивная форма для регета и не только. Это, – мы переходили от одного раздела к другому вдоль стены, которую еще недавно закрывали зеркала, – для водных прогулок. Тут, Ваше Высочество, для церемонии бракосочетания… И вот здесь ваши парадные костюмы для приемов и для балов.

– Да… впечатляет.

– Это, конечно, не все… И, само собой, мы сделаем по вашему желанию любую одежду, которой здесь недостает.

– Э-э… это вряд ли. Мне и половины из всего этого не пригодится. Хотя… померить хоть раз все же хотел бы.

– В любое время, Ваше Высочество! А сейчас скажите: какой из парадных костюмов вам понравился?

Я подошел ближе к аккуратно развешенным нарядам. Каждый, безусловно, представлял собой произведение искусства. Но вряд ли мне удобно будет в этих вышитых золотом и пышно-кружевных рубашках и пиджаках. В то же самое время мои руки сами потянулись потрогать материал: мягкий, другой не очень, гладкий, как шелк, или немного шершавый. Признаться, я никогда не был модником и тем более не одевался в дорогих модных салонах, но сейчас, когда прямо передо мной был такой царский выбор, отказать себе в удовольствии я просто не мог.

– А могу я примерить несколько? – все еще не до конца веря в происходящее, спросил я у Эм.

– Все, чего только пожелаете! И если вам будет нужно мое мнение, оно к вашим услугам.

– Тогда начнем. – И я почувствовал, как в моих глазах загорелся огонек неведомой мне ранее страсти к нарядам.

Сначала я вытащил из гардероба плечики с темно-зеленым из тонкого материала, похожего на шелк, костюмом и лимонного цвета рубашку с пышными рукавами. Я повесил это на круглую вешалку, стоявшую тут же, и начал расстегивать пуговицы своей пижамы, так как мне не терпелось увидеть, как я во всем этом буду выглядеть. На середине я понял, что весь этот процесс переодевания будет происходить на глазах у Эм, и тут же быстро стал застегивать пуговицы обратно.

Обернувшись к ней, я, слегка запинаясь, сказал:

– Могу я предложить вам… оставить меня ненадолго в одиночестве? Я, как бы это сказать, несколько не привык… И к тому же я…

– Ваше Высочество, я прекрасно вас понимаю. Чтобы не стеснять вас и прийти по первому вашему зову, я удаляюсь и буду рядом, в этом палисаднике, – она показала рукой в сторону тенистой беседки, после чего грациозно развернулась и не спеша удалилась.

Одежда оказалась приятной на ощупь и сидела на мне как родная. Кто бы мог подумать! Цвета явно были не из моих любимых, но снимать не хотелось. Однако азарт охотника за нарядами уже проник в меня, и я решил поддаться этому новому чувству, тем более что мне, как я уже понял, не удастся отвертеться и придется встретиться с Советом, который, пока неясно, из кого состоит и что из себя представляет. Что я там должен говорить и чего вообще от меня ждут, я представления не имел. К тому же речь также шла о бале… и еще о том, о чем сейчас думать просто не хотелось.

Из огромного зеркала на меня смотрел взрослый, серьезный, пышущий свежестью молодой человек, я бы даже сказал, мужчина. Открытый взгляд, прямая осанка, мокрые волосы, еще не просохшие после недавнего купания… Ух, держись, Совет, кем бы вы там ни были!

Костюм сидел безупречно, надо будет его запомнить, но посмотрим, что там у них есть еще. И с этими мыслями я вернулся к просмотру нарядов в гардеробе. Проведя рукой по разным пиджакам, фракам, изящным плащам, я невольно на какое-то мгновенье задержал взгляд на шоколадного цвета костюме, скорее всего, своим покроем напоминавшем мне что-то знакомое, как из журнала мужской одежды. Я тут же вытащил его и висевшую рядом белоснежную, просто ослепительно-белую рубашку.

Быстро переодевшись, я глянул на себя в зеркало.

– Да, хорош, – невольно вырвалось у меня изо рта. – Этому парню…

Но я не закончил фразу, так как увидел в зеркале, что позади меня стоит Эм, и, поймав мой взгляд, она снова слегка поклонилась:

– Ваше Высочество, это самый редкий из всех сортов нашего кашемира, и вам он необыкновенно идет. На мой скромный взгляд, что бы вы ни сказали на Совете, слушать вас все будут раскрыв рот.

И она продемонстрировала это, приоткрыв рот и округлив и без того большие глаза. Но спустя пару секунд снова не выдержала и рассмеялась.

– Эм, вы очень великодушны… Хотя, пожалуй, соглашусь. – А про себя добавил: «Еще бы усики – и был бы вылитый дон Сезар де Базан, ну, или граф Потёмкин».

Эм подошла к бывшей зеркальной стене, а на самом деле почти безразмерному гардеробу, и едва заметным движением руки достала белоснежный шелковый платок, а следом вытащила откуда-то пару туфель цвета молотого кофе. После чего платок был изящно сложен и вложен в кармашек на пиджаке, а туфли поставлены рядом с плетеным креслом. Вид мой был просто как с картины или как с витрины модного бутика, ну, или как с важной встречи дипломатов и глав государств.

– Спасибо за помощь… и на добром слове! – сказал я, решив, что мне больше нечего здесь делать. Теперь можно было двигаться дальше, пойти, например, посмотреть, какие тут есть еще интересные места.