Стихи

Стихи

Сергей Гершаник

© Сергей Гершаник, 2021

ISBN 978-5-0055-0585-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Или лучше напиши

Нарисуй мне акварелью,Что люблю и что лелеюВ глубине своей души.Нарисуй мне акварельюИли лучше напиши.Не боясь веселой краски,Синий вечер, длинный день,Дурачка из детской сказкиИ полуденную тень.Нарисуй мне акварельюНочь, застывшую в тиши.Шорох улицы за дверьюНарисуй мне акварельюИли лучше напиши.1979 г.

На Кольском

На Кольском полуостровеКоротенькое лето.Березы низкорослыеВ зеленое одеты.Лапландские ландшафты —Озера, сопки, речкиПод небом, как под шапкой,Огромным, бесконечным.Мгновенья протекаютБезропотно и трепетноВ тревожном птичьем гаме,В необъяснимом лепетеВоды на перекате,В колышущихся кронахДеревьев в летних платьяхДо одури зеленых.Не знающих про осень,Наивных как мальчишки…Коротенькое летоНа Кольском.Даже слишком.1979 г.

Не разбудить долгожданную тишь

Не разбудить долгожданную тишь.Шорох дождя по лоснящейся крыше,Звук монотонный, но хочется тише.Тише – разбудишь. Громче – проспишь.Образ дождя, словно ткань, разорви,И у черты, предстоящей разлуки,Будут стихи распадаться на звуки.Звук одиночества. Звуки любви.Не разбудить, не угнаться за днём,Вот и рассвет гасит лунные блики.Звук одиночества где-то на стыкеЗвуков любви вперемешку с дождём.1980 г.

Близко осень

Близко осень. День короткийПромелькнет легко. НеслышноНарисует дождь на стеклахВодяные знаки. ТишеСтанут звуки городские —Перезвоны, пересуды.От печали, от тоски ли,Что прошедшего не будетДня и вечера, – не сброситьВсю усталость. И покояНочь не даст. Так близко осень,Словно счастье. За рекою.1981 г.

Уже октябрь наступил

Уже октябрь наступил…И лес стоит полупрозрачный,И ворох листьев землю прячет —Сплошной ковер соорудилВолшебник. Осень создавать —Совсем не пыльная работа,Но все же блекнет позолотаИ надо снова начинатьТрудиться до седьмого пота —Иные краски подбирать.Но страшно здесь не опоздать,А перепутать в спешке ноты.Другой мотив, чужая боль,Печаль возникнет неземная,И осень, осень золотаяУже потеряна тобой.1981 г.

Разведите молчанья мосты

Разведите молчанья мосты,Позабудьте все беды на свете.В октябре пожелтеют листыИ замерзнет трава на рассвете.Журавлиным прощальным «ау»Птицы к югу потянутся разом.Я последних ромашек нарвуИ поставлю в стеклянную вазу.1982 г.

Ни звуками дождя

Ни звуками дождя, ни шепотом, ни светом,Печаль разбередят случайные слова.Случайные слова, подхваченные ветром,Как будто на аллеях осенняя листва.Шуршанье под ногами… как грустен лес осенний,Как мимолетно счастье и тяжело в груди.Мир призрачных богов и умерших растений,Ты слишком одинок, чтоб понят был людьми.Пространство из стволов. Всех вертикальных линийНельзя собрать в одно, единое звено.Я ухожу во мглу, где предрассветный инейЛожится на траву, как свет в реке на дно.

Из грубой крошки янтаря

О ночь, застывшая смола!В окне – янтарь, в руках – зола.Кремнистый путь. Дурная вестьСпешит в почтовый ящик влезть.Бог знает как. Каким путем.Весть ни о ком и ни о чем.Но бьются бабочки в стекло,И, значит, время – тик да так —Еще совсем не утеклоИ не исчезло просто так.Как сон, как тень, как лунный светИз грубой крошки янтаряРождается и мчится вследОсенним буйством октября.Ложится поперек кустовБез сожаленья и борьбы,На перекладины крестов,На перекрестия судьбы.О, будь что будет. Не уйти,Не отразиться от стекла.Как лунный свет всю ночь в пути,В окне – янтарь, в руках – зола.1984 г.

«Владея ямбом и хореем…»

Владея ямбом и хореем,Цезурой, рифмой и строфой,Нести в катренах ахинею —Ужели крест и камень мой?Стихи рождаются из пыли,Из безысходности утрат,Когда нельзя идти назад,Ибо в грядущее уплылиНе только мысли и… дела,Но на руках моих золаНадежд из рога изобилья.И не удержишься от вздоха —Кремнистый путь издревле тверд.И лишь душе не одинокоБродить в краю полночных звезд.1982 г.

Январь

Голос свыше шептал и шептал…Дни летели своей чередой.Под ногами хрустел и блисталСнег январский. Алмазной иглойРазрисованы окна домов.Стынет лес в очарованном сне,И январь из своих закромовРассыпает серебряный снег.На земле долгожданный покой,Эта снежная гулкая тишь.И застыли во мгле голубойТреугольники зябкие крыш.Только снег под ногами скрипит,Да чернеют глазницы домов.И стихи – словно снег, белый лист,Только звуки, без букв и без слов.1982 г.

Золото молчанья

Закат и тишина.Последний отблеск светаДостиг глазного дна,Предела, турникета.За ним прохода нет,И отраженье в темень,Так истончает свет,И повод для сомнений,Что жизнь всего однаБез смысла и без толка.Закат и тишина,Разлившаяся звонко.Душе б заиндеветьИ таять в день погожий.И на закат смотреть,И тишину тревожить.Всё принимать как есть,И будут в час прощальныйИ лихолетья жесть,И золото молчанья.1983 г.

Взмах крыла

Взмах крыла, уходит из-под ногЗыбкий мир. Луна упала набок.Ближе небо, но все дальше Бог…И нечеловеческая слабостьКрыльев, не умеющих держатьМое тело в бреющем полете.На земле закончится вираж,И распад сознания и плотиПодведет итог. Извечный спорО бессмертье. Боже, да проститсяМне надежда – стынущий костер.Крыльев нет. Есть ангелы и птицы.1983 г.

Дороги безвременья

По лабиринту в темнотеНавстречу солнечному свету,Согласно смете и бюджетуПровинциальных варьете.По лабиринту вправо-влевоИз тупика до тупикаНеслышно, как течёт река —Река забвения и тлена.По ней без пропусков и визПущусь без лишних проволочек,Лишь ночка тёмная хлопочетПреподнести ко сну сюрприз,Совсем не двигаясь к рассвету,И чёрным сгустком на порогЛожится, словно пар над ЛетойСгустился у озябших ног.Не перейти реки забвеньяПод плеск неласковой волны.Слепы дороги безвременья,Тревожны сумрачные сны.1983 г.

Пространство немоты

Безмолвны счастье, суета и слёзы,Душа устала требовать покой,И так легко отбрасывать рукойЕщё не происшедшие курьёзы.Их так легко отбрасывать рукой,Как прядь со лба, как знаки пониманья,Представленные ласково судьбой…Да и судьба не центр мирозданья,Невольно нарисованный тобой,Не вечный бой. Скорее лишь попыткаПреодолеть пространства немотуИ провести внезапную черту,Соединив гримасу и улыбкуПрошедших дней с грядущими. На сменуПридет пора волнений и тревог.И я прочту грядущее меж строкИ прошлому тогда узнаю цену.1983 г.

Счастья на серёжки

В разудалый камень, в запоздалый ливеньВоплоти безумья, синеокий иней.Холодом вселенским, жаром преисподнейРаскачает месяц полночь, словно полдень.Весело и грустно с песней и надрывомПо лугам зеленым и речным обрывамПонесется время – только и видали…В сломанном картузе, в стоптанных сандалиях.Рассыпая звезды по долам и весям,По озерам черным, где томится месяц.Где надежд и боли столько опочило,Что не хватит блесток в поднебесье стыломРаздарить по миру сестрам человечьим,Счастья – на сережки, огонька – на свечи.1984 г.

Ночь

И день умирает ненужный и длинныйИ грани стирает меж светом и тенью.Как призрачны звезды, и ветер долинныйКачает, как лодки, верхушки деревьев.И мечется ночь, ей на сцене никакНельзя появиться без туши и грима.И в черных перчатках на мягких рукахТы перед зеркалом в облаке дыма.Но третий звонок, и на сцену пора.Еще не положена тушь на ресницы,Но в этом, наверно, есть смысл, и играДо петухов первых только продлится.1985 г.

В городском неудачном романе

Вдохновение – роскошь и бред,Снизойди на меня на мгновенье,Дай увидеть предутренний свет —Ломкий снег твоего пробужденья.И когда за окном тишинаРазорвется хрипеньем моторов,Всё ещё одуревший от сна,Город прячет свой бешеный норов.Дальше день раскручу, как волчок,По проспектам, кривым переулкам.Загуляет по струнам смычок,Волю дав разыгравшимся звукам.И от верхнего к нижнему «До»По кольцу площадей и бульваровЗвук уйдёт на московское дноПод аккорды попсовой гитары.А на фунт с анашой табакаДвух рублей не хватает в кармане…Как струна, оборвется строкаВ городском неудачном романе.1989 г.

Предметы ночью

Ночью фонарный светОранжевый или синий.Он заглядывает в комнату,И каждый предметВысвечивается.На мерцающей картинеСиний – Шагал,Оранжевый – Сарьян,Только ночной…Кажется, у РемаркаНочной СезаннИли Дега ночной…Каждый предметОбретает свою суть;Зеркало перестаетбыть плоским.Опасно глядетьЕму внутрь,Хотя заглянуть просто.С пространством шутки плохи:Оно затягивает навсегда.Синие и оранжевые огоньки,Так отражается звездаИ пускается в ночной полетНад моим городом.Свет фонарный ползетК вазе, в пепельнице огоньки,Синий – Шагал,Оранжевый – Сарьян.Кажется, у РемаркаНочной СезаннИли Дега ночной.Ночью тревожатся старикиИ обретают покой.Синий и оранжевый…Серый рассвет в плоском зеркале,В пепельнице окурки сигарет.Слышно: трамваи поехали.1995 г.

Рождество на темно-синем

И Рождество на темно-синем,И Новый год на темно-красном.Мы будем говорить о сильномИ ненавязчиво прекрасном.Перевернув безмерность линийИ перепутав день напрасно,Мой Новый год на темно-синемИ Рождество на темно-красном.Где все пытается не сбыться,Где все так зыбко под ногами…Пусть темно-синим осветитсяИ темно-красным одурманит.1996 г.

Поезд Москва – Петербург

Снова поезд Москва – Петербург.Снова тамбур-курилка. ВагоныЗаскрипят и покатят в пургу…Снова поезд Москва – Петербург,Уходящие в полночь перроны.Снова карты на стол, и коньякДруг-попутчик закусит лимоном.Впереди Петербург и оттягС Де Ламотом, Кваренги, Томоном.Вот уже середина пути.Бологое присыпано снегом.Я сыграл «семерик без пяти»*,Стопаря закусив черным хлебом.Мчится поезд. Московский вокзал.Пункт конечный встречает прохладцей.Петербург, это я прочитал,«Ленинград»**, я в тебя проигрался.Может, память зациклила вдругИли дарит мне нечто иное.Ленинград перешел в Петербург…И исчез, как туман над Невою.Он ушел навсегда. Его нет.Он на Волковом, на Пискаревке…А в дворцах настилают паркетИ разучивают менуэтОтморозки, воры, шалашовки.1997 г.

_____________________________________________________________

*«Семерик без пяти» (преферанс) – карточный

термин.

**«Ленинград» (преферанс) – жлобская версия

преферанса.

В час сурка

В ночь шакала, в час суркаВ замороженной колодеДва валета-дурака,Пять тузов, один в разводе.Два армянских марьяжаШесть очков берут на брата.Время лживо, ночь нежна —Возвращает час обратно.По-телячьи, без речей,Запуская пальцы в холку,Приближает время «Ч»,Потеряв в стогу иголку.Час сурка от двух до трёхЗакружится в ритме вальса.Только месяц-пустобрёхПохудеет на полпальца.Истончая букву «С»,Он плевать хотел на время.Бог не выдаст, чёрт не съест,Только час добавит в темень.Ночь нежна, любовь крепка,И зима на смену летуЗаступает в час сурка,Не пуская ночь к рассвету.1997 г.

Московское лето

1. Июньский дождик

Июньский дождик моросит.Душа, однако, солнца просит.Петровский пост. Пора постить.А дождь моросит и моросит.Пора замаливать грехи,Ходить во храм и причащаться,И прекратить писать стихи,И перестать с женой общаться.Петровский пост. Пора постить.Июнь. Дожди. Промокла лира.Ем кашу, может, Бог проститИ, как вороне, вышлет сыра!

2. Московское лето

Московское лето лениво и жарко,На старом Арбате толпа и галдёж.Матрёшки, шинели, кокарды, фуражки —Советскому ретро туристский балдёж.Никитским бульваром к Тверскому, «Макдональдс»,К фонтану, где раньше стоял монастырь.Реклама белья, фототехники «Кодак»…Июль, как бестселлер, зачитан до дыр.От липких газет и глухих подворотенДо тёплого пива к московским друзьям,А дальше бульварами мимо ПетровкиК Рождественке, вправо и вверх к Звонарям.…… … … … … … … … … … … … … … … … ………… … … … … … … … … … … … … … … … ……Московское лето безумно и жарко,Больное на век бронхиальной тоской,Ты катишься в осень ни шатко ни валко,Как сонный таксист по безлюдной Тверской.

3. Августовский сонет

Зачем ты мучаешь меня?Ты не умеешь быть жестокой.Вот август надевает смокингИ забирает час у дня.Зачем ты мучаешь меня?В больничке нашей «no smoking»Как в самолете. Дай огняИ подымить чуть-чуть на койке.Не обижайся на меня —Есть время до второго СпасаЕщё подправить эпикриз.Дождаться яблок. К черту криз.На фотке август. И напрасноТы снова слушаешь меня.1998 г.

Группа крови

Контрастная тень и зазубрины с края,Где свет с черным фоном успел разминуться,Где колко ладоням и кровь вытекает,И красными каплями падает в блюдце.Мой номер известен, и группа готова,Но тень не успела накрыть с головою.И даже надежда, что первое – Слово,Не спрячет от Бога меня простынёю.Не спрячет от тени – от памяти спрячет.На счёт раз-два-три не найдёт, не надейся.Так малые числа чего-нибудь значат,А числа большие – всё меньше и меньше.Дурные итоги, глухие пределы.Стремленье к нулю – неужели бравада?Ещё одна ночь нацарапает меломНа чёрной доске элементы распада.1998 г.

Март

Дни разбегутся как цыплята,Их собирать – пустое дело!Весна. Разверзлись хляби. Слякоть.И солнце греет неумелоПолуозябшею ладошкой.Скорей спешит само согреться.Ему винца бы на дорожку,Чтобы затеплилось на сердце.И в путь, в апрельское бессоньеЗа ледоходом лунным трактом,Когда по снежному басонуОдни сосульки будут плакать.А равноденствие внезапноДобавит света к полутени,За солнцем, падая на запад,Отменит время снов весенних.И я, как будто посторонний,К весенним играм бесполезный…А март придурочный трезвонитВ колокола, как в лист железный.1999 г.

Весенние строфы

Последствием зимней печали и скуки,Преобладания ночи над светомВесною окажутся все бяки-букиС ослабленным к солнцу иммунитетом.В канун равноденствия белое с чёрнымСойдутся, как жертва с преступником в лифте,Но шансы сторон хоть и выглядят спорно,Сегодня они, видит Бог, фифти-фифти.А завтра, а завтра… пускай на минуту,Но день отыграет у сумрака пешку,Добавив к промозглому серому утруВесенний раздрай и любовную спешку.Но чёрная краска не так беззащитна,А белая – в марте по-прежнему тускла.И время приходит на рынок тащиться,Жене покупать босоножки и блузки.И время приходит… неужто решитьсяБежать под весёлым капельным трезвономЗа мартовским зайцем и киской чеширской,За чёрным грачом как за белой вороной.1999 г.

Части речи

Любовь моя на грани слома,Слова рассыпались на слоги.Какие жёсткие глаголы,Такие грубые предлоги!Так трудно справиться с собою,И междометия меж строчекМоей останутся виною,Простым набором скобок, точек.Любовь моя, мы в части речиСвоё добавили несчастье —Ты перепутала наречья,Я обломился на причастьях.Глагольной рифмой, ритмом, юзом,Не стихотворным нормативом,Мы позабыли о союзах,Пускай непрочных, но счастливых.О правде голой и не голойУдарные напомнят слоги.Какие грустные глаголы!Какие скучные предлоги!2001 г.

Сводные сёстры

Наверно, сентябрь пришел неспроста,Еще один год проводив желтизною.На улицах осень, и тенью резноюНа тротуары ложится листва.Наверно, любовь и печаль не враги.Так сводные сестры на людях едины,Но не достичь золотой середины,Пока на воде остаются кругиПрошлой любви… а к идущей на сменуС желтым букетиком листьев в рукеДождиком осень прижмётся к щекеСводной сестре, уступив путь на сцену.2001 г.

Двое над городом

Я листком покину кронуВместе с ветром в небо крутоПо Ньютонову закону,По осеннему маршрутуЗа фантомом отраженья,Вышибая клинья клином,Лёгким вектором круженьяВ плоской метрике Евклида.Я – листом, а ты – листочком,Полимерной лентой, слитноУлетим последней ночьюС первым снегом неолита.И застынем над пейзажемГородского запустенья,Не смущая эпатажемНаши спаренные тени.2002 г.

Город в сентябре

Неприметным переходом,Незаметной сменой ладаВ сентябре проснётся городВ ожиданье листопада.Не успев спросонья охнуть,На пороге межсезоньяГород в сурике и охреРастворяется и тонет.Медь осеннего оркестраОт кремлёвских стен и башенПо бульварам и проспектамВ город двинется на марше.По-гусарски подбоченясь,В жёлто-красном доломанеЗакружится вальс осеннийНовых встреч и расставаний.Сделав па в Замоскворечье,Раскрутившись по Ильинке,Вальс тревожный, вальс беспечныйУлетит с рассветной дымкой.Под негромкие аккордыУтра – солнечного бардаВ сентябре проснётся город,Заметённый листопадом.2002 г.

Город в октябре

Давай с листвой поворошимВсё, что успел нажить за лето.Кольцом запустит в небо дымС утра седьмая сигарета.Под чепуху и пустозвонОсенних ахов и восторговПриходит осень на перронВ октябрь, провожая город.Бессмысленный на все ладыОбман с обменом одинаков,Сменив июльские садыНа мишуру осенних парков.И не понять такой резон,Ради какого ещё вздораОктябрь откроет свой сезон,Размалевав сангиной город.2002 г.

В город мой приходит осень

Вот и осень! Бабье летоНад российскою столицей,Будто шарик с жёлтой лентойПрилетел из-за границы.Пятерни московских клёновМашут дружески с бульваров.В листьях красных и зелёныхАбрис ржавых тротуаров.День короткой паутинкойНамотается на спицыРанней осени. ГрустинкаЖёлтой лентой над столицейПролетит, меня не спросит,В синем небе растворится.В город мой приходит осень,И на юг собрались птицы.Пятерни московских клёновМашут дружески с бульваров.В листьях красных и зелёныхАбрис ржавых тротуаров.Вот и всё! Уходит летоС улиц города в предместье,Словно шарик с жёлтой лентойВ поднебесье, в поднебесье!Пятерни московских клёновМашут дружески с бульваров.В листьях красных и зелёныхАбрис ржавых тротуаров.2003 г.

Тенью стрижа

Болью, разлуками – долгими, близкими —Воздух заполнен, и день ото дняЗайками, кисками, длинными спискамиМучает он и кромсает меня.Перекрещением смысла с бессмыслицей,Перестановкой словечек в игреМыло не маслится, масло не мылитсяДождь из ведра и дрова на траве!Кажется, хватит, пора бы за дело,К зеркалу губы сухие прижать.Зло пробежало, добро пролетелоПёрышком, промельком тени стрижа.2003 г.

Последний вираж

Обездоленный, не щадящий,Не нашедший пристанища звукГлухарём в заколдованной чащеТик да так, ток да тик, тук да тук.Просвистит, пропоёт, протокуетИ забудет вернуться назадГулким эхом, шальным поцелуем,Отраженьем разлуки в глазах.То ли время меня не жалело,То ли я его мало жалел, —Не успел оглянуться – так бело,Бог ты мой, как бело́ на земле!Принимай же, дружище, раскладку,Да смотри в этот раз не спешиИзводить на прорехи заплатки,Дальних планов кроить чертежи.На спидометре стрелка застыла,Время есть навести антураж…Слышал я: всё, что не было, – было.Даже этот последний вираж.2003 г.

Было время

А ведь было время, было,Но куда-то утекло…Золотишко речка мыла,Маша – раму и стекло.Мама стряпала второе,И в портфеле ждал букварь.Было время золотое.Значит, осень. Нет, январь.Двор московский. Инвалиды.Коммуналка. Быт. Сортир.Ах, какие были видыНа плакаты «Миру – мир».В кухне вякала тарелкаПро надои да рудуИ судачили соседкиО зарплате по труду.Молодое поколеньеОбучалось в «расшиши».А ведь было это время…Вспомнишь – в горле запершит.2003 г.

Рвутся в небо отголоски песен

Памяти друга

Рвутся в небо отголоски песен,Что ж, друзья, пришел нам срок, пораСлиться с серым фоном поднебесья,Превратиться в зимние ветра.Наверху, где снег почти не тает,Над замёрзшей горнею рекой,От Хибин до рудного АлтаяДотянуться так легко рукой.По «двухсоткам»* бывшего СоюзаПуть на север непривычно простБез мошки и каменного груза,Без полярных сполохов и звёзд.На маршруте всё у нас в порядке,До утра набраться надо сил,Просто Юрка вылез из палатки.У костра махорку засмолил.Рвутся в небо отголоски песен,Что ж, друзья, пришел нам срок, пораСлиться с серым фоном поднебесья,Превратиться в зимние ветра.2004 г.

____________________________________________________

* «Двухсотки» – топографические карты

масштаба 1:200 000.

А лето сном вернётся в руку

Ещё до лета столько буден,Давай, дружок, поедем тише.Глядишь, и правда, дальше будем,А снег, как бредни, выше крыши.Какая белая пустыняИз силикатов типа кварцаК утру продрогнет и простынет,Сжимая простыню пространства.Так и не справившись с обманомРавновозможных направлений,Московский скорый на ПалануУйдёт по южной параллелиВ объезд, на длинных перегонах…Чем ближе в лес, тем дальше лето.И заболтают в разговорахСуть и название предметов,Уже готовых к потребленью,Зимой – телега, летом – сани.Как вдруг по-щучьему веленьюВсё поменяется местамиИ обрастёт привычной скукойСреды и места обитанья.А лето сном вернётся в руку,Совсем как вымысел случайный.2004 г.

Фотка

Ах, до чего красива фотка:Кот, развалившийся вальяжно,Заснул, как старая кокотка,На низком пуфике. В трельяжеОн отражается совместноС парфюмом, прямо от кутюр’а.И знай себе мурлычет песню,Весь в волнах неги и гламура.А я ещё топчусь в прихожей,Но скрыт от глаза объектива,И от моей мохнатой рожиНесёт креветками и пивом.А ты в тумане «хед энд шолдерс»И пятой, кажется, «шанели»На фотке, как принцесса, гордоВесь день валяешься в постели.Нас отделяют друг от другаТвой кот, трельяж и мужнин тапок.«Скажи, скажи, какая вьюга»Нам подарила дня остаток?И занесла меня, как лодкуБез парусов, в осенний вечерК тебе на новенькую фоткуВ глухой тупик Замоскворечья.Где мы с котом – немое трио,Сидим в обнимку на постели.Жаль, кот не любит запах пива,Зато давно привык к «шанели».Он точно знает время суток,Ему плевать на тайны мира.«Уж полночь близится»… без шуток, —Кот ждёт хозяина квартиры.2005 г.

Лягушкин блюз

Лягушка-квакушка и мышка-норушкаРешили распить на досуге чекушку.Купили, уселись, накапали в кружкиИ выпили водки, обнявши друг дружку.Заквакала мышка, пищала лягушкаНа светло-зелёной весенней опушке.Как мало нам нужно для счастья весною…Но главное в жизни – остаться собою.Лягушке – квакушкой, а мышке – норушкой,Поэту же – стать знаменитым, как Пушкин!Прозаику – быть неподвластным сомненьямИ верить жене, что он истинный гений.И в дни дурака и парижской коммуныСтараться не выглядеть больно-то умным.Для этого шляпу оставьте в переднейИ кепку наденьте, и станьте как Ленин.Простым, человечным, ну, этакой глыбой,Не сладится мясом – получится рыбой.