Соль и пламя. Леди теней

А я с трудом переваривала услышанное. Собирателями называли тех, кто использовал существ, наделенных магией, в качестве канала. Но как может стать собирательницей та, у которой нет даже своего резерва?!

Ирма смотрела на меня в упор, словно надеялась таким образом отнять силы обратно. Жаль, но из-за ошейника я и сама их не чувствовала, лишь тонкий ромашковый шлейф.

– Довольно пререканий! – призвал всех к порядку председатель. – Собирательница она или нет, мы непременно выясним. Но каково будет наше решение в отношении дальнейшей судьбы Сольд Рене?

– Нет смысла сажать ее в сдерживающую камеру, раз сама Сольд лишена резерва и питается чужим. – Некромантка подмигнула мне.

– Но и выпускать ее на волю нельзя! – разозлился ректор.

Колдунья смерти согласилась:

– Столь редкий случай необходимо тщательно исследовать.

– Есть решение, которое, надеюсь, устроит вас всех, достопочтимые члены совета. – Из тени выплыла высокая женщина, такая красивая и неживая, что невольно хотелось до нее дотронуться и убедиться: не высечена ли она из мрамора. Кожа ее была белее снега, а губы алые, что сама кровь. В ее лице и хрупком теле не читалось ни возраста, ни двух беременностей, ни тяжелых родов. Вот какова колдунья воздуха.

Сильнее всех наказаний и кар я боялась встретиться с ее осуждающим взглядом, но именно так она и смотрела на меня. С обидой, грустью и чем-то невыносимо горьким, в чем ясно читалось: «Ты не оправдала моих надежд».

Ну, началось! Только мук совести мне не хватало, в конце концов, я ни в чем не виновата. Оно, бес его подери, само!

– Госпожа Леневра, что вы подразумеваете? – Маг огня глянул на верховную колдунью воздуха со смесью обожания и непонимания.

Леневра Рене уселась на свободное кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки под грудью.

– Думаю, все согласятся: перед нами необычное дело, поспешное рассмотрение которого лишь затуманит истину. Если Сольд – собирательница, то, уверяю вас, эта черта ею приобретена, ибо родилась она самой обычной девочкой. Возможно, в ходе расследования потребуются образцы крови или появятся доказательства невиновности Сольд. А значит, ей необходимо где-то находиться в ожидании вердикта, и я считаю, что места лучше дома моей дочери не сыскать. Со своей стороны гарантирую полную изоляцию Сольд от мира и ежеминутный надзор.

Да-да, вот такая моя матушка: идеальная, несокрушимая красотка, любимица мужчин и злейший враг женщин. Чистокровная ави высочайших кровей. Член совета от стихии воздуха. В общем, не женщина – богиня.

Но каково быть дочерью богини? С самого детства ко мне предъявляли требования: шить, петь, играть на фортепиано, быть первой красавицей столицы и, разумеется, обладать истинной силой. А я уродилась в папеньку, вполне себе симпатичной, но посредственной.

С Леневрой попытались спорить, но матушка всегда умела убеждать, посему было решено: до вынесения приговора за подписью всех советников я нахожусь под стражей в родовом гнезде. Ошейник с меня не снимают, свободы передвижения по городу не дают, но в пределах дома я могу творить все, что мне заблагорассудится.

Матушка взошла на сцену, взяла оцепеневшую меня под локоток и повела сначала из зала, а затем и из академии, шепнув в самое ухо:

– Держи осанку, Сольд.

В этом вся она. Манеры превыше всего.

Я вдыхала аромат магнолий, двигалась в такт отлаженному шагу от бедра, а на языке застыл всего один вопрос: «Мама, почему ты продала меня в рабство?»

Часть вторая

Приобретение

Глава 1

Полгода назад

Хлипкую повозку трясло на колдобинах так, что на каждом повороте Траушу казалось: вот-вот она перевернется. До столицы оставалось несколько часов пути, и полуразрушенные лачуги сменились крепко сколоченными сараями, которые язык не поворачивался назвать домами. Несмотря на все награбленное и заработанное рабским трудом, не существовало беднее места, чем Острова Надежды. Пока одни купались в роскоши, другие дохли от истощения.

Об Островах ходили дурные легенды. Во-первых, когда-то давно тут укоренился культ, поклоняющийся богу смерти и частенько приносящий ему кровавые жертвы. Во-вторых, крупнее рабовладельческого рынка, чем здешний, не было на всем свете. А в-третьих, Острова граничили с государством теней. Дважды в год владыки приграничных территорий навещали друг друга с визитом так называемой вежливости.

Трауш терпеть не мог, когда градоправитель Измаил наведывался к нему в гости, а его любопытные людишки разбегались по городу, будто тараканы, собирая сплетни и слухи; но еще больше он ненавидел приезжать сам. И давно бы разорвал глупую традицию, да хранители категорически запретили, обозвав это первым шагом на пути к войне.

– Сделай мину попроще, – почти ласково потребовала Мари.

– Всенепременно, – хмуро пообещал лорд Теней.

– Прекрати выкаблучиваться! Год за годом строишь из себя невесть что. Всего-то потерпеть пару дней, – и добавила с нравоучительными интонациями: – Шу, не забывай, ты молодой правитель и еще не успел доказать свое могущество. В твоем положении противопоказано кривить морду.

– В моем положении хоть что-нибудь не противопоказано?

– Да, молчать.

Мари, принявшись колупать обивку салона, замурлыкала под нос какую-то песенку. Трауш никого не взял с собой, кроме нее: ни хранителей, ни дипломатов, ни торгашей. Наверное, за это его и недолюбливали – он всегда предпочитал обсуждать любые темы самостоятельно, без третьих лиц. Но кто, если не лорд, должен вести переговоры?

Внезапно повозку качнуло влево, заржали лошади. Трауш почувствовал стороннее магическое присутствие, но не успел сгруппироваться. Тишину оборвал треск, словно лопнула веревка, и последовал сильный толчок, после которого послышалась забористая ругань извозчика.

– Стоять!

Трауш выглянул в оконце и увидел двух лошадей, несущихся к лесу. Извозчик, сидящий на земле, отряхивался от придорожной пыли.

– Господин, их кто-то спугнул и оборвал постромки. – Он с оханьем поднялся. – Я их найду, клянусь!

– Кого их? – насмешливо уточнил Трауш. – Лошадей или тех, кто это натворил?

– Лошадей, – без особой уверенности ответил извозчик и поспешил скрыться подальше от гнева высокого лорда.

Трауш помог выбраться напуганной Мари, вдохнул наэлектризованный магией воздух. Нет, их неспроста заставили остановиться именно здесь и сейчас. Рука скользнула по рукояти меча. Лорд замер в предвкушении.

Стрела просвистела у левого уха. Он в последнюю секунду успел отскочить сам и повалить на землю взвизгнувшую Мари.

– Не стой столбом, ведьма ты или кто?!

– Ведьма, – глухо ответила она и разом переменилась.

Трауша всегда изумляло, как в секунду из невинной девицы его боевая подруга преображалась в воительницу. Исчез румянец, в глазах зажглось пламя, в осанке появилось что-то неуловимо опасное. Пальцы выплели руну боевого заклинания: движение – и из леса донесся вскрик.

– Одним меньше, – хмыкнула Мари, готовясь к следующей атаке.

Трауш уже не следил за ней. На него надвигалось трое взявшихся словно из ниоткуда мужчин самого злодейского вида. Судя по притоку истинной силы, появились они из портала, а значит – это не спонтанное решение местных разбойников ограбить парочку зазевавшихся путешественников, а спланированное нападение.

Первым набросился рослый детина с топором, но Трауш с легкостью отразил удар. Второй попытался оглушить сзади, третий навалился сбоку, размахивая ятаганом. Вновь пронеслась стрела, на сей раз чуть правее.

– Мари, прекращай считать ворон! – огрызнулся Трауш, отпрыгивая в сторону. Сделал подсечку и новый выпад.

Ведьма не ответила, но первый детина выронил топор и схватился за голову. Из его носа потекла почти черная кровь, в горле застрял последний сип. Мари редко оставляла врагов живыми. Трауш крутанул меч, и разбойник с ятаганом рухнул как подкошенный. Тяжеловато ему будет сражаться без правой ноги. Третьему острие вошло прямо в грудь и вышло, окрасившись алым.

– Все! Со стрелком я разделалась!

– Рано радуешься, сомневаюсь, что это все разбойники. – Трауш придавил пяткой отползающего одноногого. – Поведай-ка нам, друг, кто заказчик, и мы тебя отпустим. Слово высокого лорда.

Человек распахнул наивные коровьи глаза и облизал губы, но не успел вымолвить ни слова – изо рта потекла буро-зеленая желчь. Взгляд потускнел, и последний выживший разбойник упал замертво.

Трауш прислушался, но стороннего присутствия не ощущалось. Они одни. Подбежавшая Мари со знанием дела всмотрелась в тело.

– Им кто-то управлял при помощи амулета, – она брезгливо тронула переливающийся синевой камешек на шее мертвеца. – Перед нами типичное магическое вмешательство, по всей видимости, очень сильное.

– А остальными?

Мари обошла каждого на импровизированном поле боя.

– И ими, – подтвердила она.

– Надо бы полюбопытствовать у градоправителя, не специально ли нас атаковали на полпути к городу.

– Думаешь, его рук дело?

– Вряд ли, но спросить лишним не будет.

Только теперь Трауш приметил два домика, стоящих в отдалении.

– Пойдем-ка осмотрим, вдруг сыщется кто-то словоохотливый, но скромный и потому побоявшийся встретить нас лично.

Спустя пять минут они подошли к первому дому, скособоченному и изъеденному термитами. Желающих напасть не наблюдалось, интуиция молчала. Одинокая ворона прохаживалась по соломенной крыше. Налетевший порыв ветра встрепал челку.

– Не нравится мне тут. Иди первым, высокий лорд, а я покараулю снаружи, – Мари поежилась, вновь становясь изнеженной аристократкой. Поразительно, как ей давались эти моментальные перемены.

Трауш кивнул и тронул дверь. Пахло испражнениями и затхлостью.

Он увидел ее не сразу, лишь когда привык к отсутствию света в доме с заколоченными окнами. Юная рабыня, едва ли справившая совершеннолетие, забилась в угол. В пальцах она сжимала доску. Истощавшая до безобразия, на исхудалом лице ее выделялись только огромные глаза. Одетая в изорванное платье, босоногая. Девчонка-помесок, явная беглянка. Она смотрела на лорда со смесью дикого страха и холодной решимости, готовая биться до последнего.

– Я не причиню тебе вреда.

Он медленно поднял руки над головой. Девчонка не успокоилась, но немного расслабилась и даже, кажется, ослабила хват доски.

– Кто ты?

– Сиена, – шепотом, что ветер, ответила она.

Трауш присел рядом с ней, всмотрелся в рабский ошейник на цыплячьей шее. Под тем виднелась запекшаяся кровь. В крови были и ноги, и пальцы с обломанными ногтями. А на запястьях – следы от веревки.

Туманы дотянулись до ее кожи и погладили, успокаивая. Девчонка непонимающе оглянулась; неужели почувствовала их?..

– Ты – рабыня?

– Нет! – резко ответила она, с хрустом расправив плечи.

– Извини, – Трауш пытался быть максимально ласковым. Ему понравилась эта лупоглазая девчонка своей решимостью, ведь немногие смогли бы так далеко сбежать от рабовладельца. – Сиена, держи. – Он достал из поясной сумки монету и протянул ей. – Тебе понадобится.

Девчонка долго изучала золотой перед тем, как взять его, но схватила и крепко сжала в ладони. На секунду ее ледяные пальчики коснулись руки Трауша. В нем кольнуло что-то, смутно напоминающее жалость, но забрать беглую рабыню себе он не мог. В каждой стране свои законы, касающиеся господ и рабов, было бы в высшей степени неразумно вмешиваться в них.

– Шу-у-у, – донесся с улицы взволнованный голосок Мари. – Ты там жив?!

Трауш подмигнул вмиг напрягшейся девчонке, поднес указательный палец к губам и, встав, направился к выходу.

– Здесь нестерпимо воняет, но абсолютно пусто. Пойдем дальше.

* * *

Градоправитель Измаил, худощавый, лысеющий мужчина, болеющий какой-то болячкой, которая медленно, но верно сжирала его, ходил из угла в угол. На широком лбу выступила испарина, губа была страдальчески поджата.

– Высокий лорд, приношу глубочайшие извинения за случившееся, – завел он знакомую пластинку.

– Вы уже их приносили, и неоднократно. – Трауш лениво отхлебнул кислого белого вина. – Лучшим извинением для меня будет поимка того глупца, который посчитал возможным атаковать мою повозку и остаться безнаказанным.

– Ах, высокий лорд, сжальтесь над несчастным стариком. Если бы я только мог так сразу отлавливать преступников! Заверяю, наши поисковики тщательнейшим образом прочесывают местность. Как только им станет что-либо известно – они оповестят нас по телепатической почте.

– Надеюсь, или же колдуна разыщу я сам.

– Нет-нет, не стоит тревожиться! – Измаил замотал головой. – Виновный непременно будет наказан! Ах, лорд! Какой позор Островам, я до сих пор не могу прийти в себя! В следующий раз вас встретят у границы мои люди.

И он прижал ладони к груди, тем самым выражая глубочайшую степень озабоченности. Все бы хорошо, но беседа длилась второй час, и Измаил то и дело срывался с дипломатии на мольбы о прощении. Всем своим скудным мозгом он осознавал, что если Пограничье вздумает объявить войну – Островам не выстоять. Но Трауш смотрел глубже: пускай атаковали люди, но управлял ими кто-то, связанный с тенями. Лишь теневая магия способна контролировать волю. Ни один колдун, обученный в человеческой академии, не постиг эту способность.

Прямо сейчас Мари отиралась где-то по кабакам, расспрашивая местных о подозрительных личностях, недавно прибывших в город. Почти все здесь за звонкую монету были готовы продать хоть приезжего, хоть мать родную; а уж сдать заезжего колдуна – дело благородное. Закон Островов гласил: «Или ты, или тебя».

Измаил заискивающе глянул на Трауша.

– Не гневайтесь, лорд.

Тот скривился.

– Давайте обсудим обмен, – предложил он.

Это была вторая традиция двух граничащих государств. Раз в пять лет на чужую территорию отправлялись десять мужчин и десять женщин с каждой стороны – с обязательным условием: родить детей от «дружеской» расы. Исполнившие предназначение были вольны либо уйти, либо остаться, и многие люди родным землям предпочитали туманный мрак Пограничья. Что касается теней – те в большинстве своем возвращались домой.

Измаил разом посерел, скукожился.

– Понимаете, лорд, желающих совсем не сыскалось. Не то чтоб ваши края не любят…

– Их боятся, – понимающе перебил Трауш, отставляя бокал с кислятиной, по недоразумению названной вином.

– Именно! К сожалению, нам удалось уговорить всего семерых из двадцати, да и те, скажем прямо, отбросы общества. Я мог бы их нахваливать, но не стану вам врать, ибо слишком уважаю наше приятельство.

Градоправитель от волнения начал усердно расчесывать лысину.

– Измаил, не мне учить вас жизни. Не хотят – заставьте. Напоминаю, что отдаю вам двадцать здоровых подданных моего государства, не стариков и не детей, не убогих или едва живых. Уверяю, не все они приняли свою ношу добровольно, но я не давал им выбора. Почему вы не можете поступить так же?

Конечно, он слукавил. Каждого отправляемого на Острова осматривали лекари, и сильнейших навсегда вычеркивали из списка для обмена. Чаще всего отдавали болезных, или слабых от природы, или тех, у кого была недоразвитость сил, как физических, так и магических. Но с виду-то они казались совершенно здоровыми. Пограничье же принимало к себе всякий сброд. На лицах меняемых читалось все то дерьмо, которым они увлекались на Островах: алкоголь, вредные травы, разъедающие сознание зелья. Ну а девицы вообще как на подбор, каждая вторая – обитательница публичного дома.

– Высокий лорд, ах, если бы я мог так легко распоряжаться чьими-то жизнями… Ведь я – обычный малопримечательный человечек.

Измаил смахнул пот со лба и заискивающе глянул на Трауша. Тот побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, обитого кожей.

– Тогда отдайте нам тринадцать рабов. Среди них есть занятные экземпляры, а принадлежат они рабовладельцам, иными словами, всему государству. Поставьте хозяев перед фактом: либо они уезжают сами, либо отдают свою вещь.

– Х-хорошо, – на удивление радостно выдохнул Измаил, отводя масленый взгляд.

Разумеется, он размечтался найти худшее из худшего и всучить под видом качественного товара.

– Единственное условие: коль уж дело стоит за рабами, их выберу я лично. Дайте мне адреса десяти лучших рабовладельческих домов Островов. Завтра же я составлю примерный список кандидатур.

Градоправитель подбежал к столу и уперся в него ладонями.

– Высокий лорд, при всем моем уважении, вы нарушаете уговор! Людей запрещено отбирать даже вам!

– Они – не люди, а товар, – и добил градоправителя спокойной фразой: – Ах да, семерых добровольцев я тоже осмотрю.

– Неслыханно! – Измаил стукнул кулаком по столешнице. Звякнула чернильница, стоящая с краю. – Мы дарим друг другу тех подданных, что изъявили желание, а не тех, кого хотелось бы получить нам!

Трауш поднялся, не желая слушать возражений.

– Напоминаю, в прошлый раз вы подсунули нам чахоточного, мало того, что он скончался, не доехав до Пограничья, так еще заразил остальных. Наши лекари потратили уйму драгоценного времени, чтобы привести ваш дар в порядок. Быть может, вы запамятовали? А нападение на меня прямо посреди ваших чудных краев? Вы бессовестно переступаете через мирный договор и требуете соблюдать какие-то надуманные правила. Где же справедливость, господин градоправитель? Впрочем, не считайте меня обманщиком, вы так же сможете оценить моих граждан перед тем, как они будут отданы вам.

Скандал пятилетней давности еле замяли, ибо леди Марисса, правящая тогда, нешуточно разгневалась и почти собрала войско, но хранители переубедили ее атаковать.

Измаил понуро кивнул, признавая поражение.

Трауш, попрощавшись, вышел из поместья градоправителя на пылающую жаром улицу. В воздухе пахло приторной сладостью, трупной вонью, перемешанной с ароматом ванили. Где-то недалеко готовили выпечку, тут же, в канаве, разлагалось человеческое тело. Лорда замутило от омерзения. Будь его воля, он бы сжег Острова Надежды вместе со всеми их обитателями.

К вечеру в комнаты, снятые на лучшем постоялом дворе (по правде говоря, отвратном, но других тут не имелось), вернулась рассерженная донельзя Мари. Ей не удалось выяснить ровным счетом ничего, зато, по ее словам, «каждый третий мужлан в этом гадючнике попытался облапать беззащитную девушку».

Трауш рассмеялся.

– А что делали первые два?

– Отвратительно пялились! – Рыжеволосая ведьма скинула с себя пропахшую за день рубаху и осталась в одной нижней сорочке да штанах. Лорда она не стеснялась ни капельки, скорее напротив – дразнила своей точеной фигуркой и соблазнительными формами.

– Не переживай, просто ты обворожительно прекрасна.

Трауш сыто потянулся.

– Без тебя знаю, – фыркнула Мари, стягивая сапоги. Вслед за теми на пол упали штаны. Ведьма, расправившись с сорочкой, бухнулась в постель, укуталась одеялом. Между тем ножка, оголенная до бедра, соблазнительно торчала снаружи. – Все, Шу, проваливай, я валюсь от усталости. Пока некоторые развлекались болтовней с градоправителями, мне пришлось истоптать все ноги.

Мари свела натертые от долгой ходьбы пальчики.

– Может, тебе массаж сделать? – серьезно предложил лорд.

– Разве от тебя дождешься!

Она закатила глаза. Трауш, дернув плечом, мол, было бы предложено, вышел из комнаты Мари и направился к себе.

Следующим утром, с рассветом, он взялся осматривать рабовладельческие усадьбы. Разумеется, хозяева подобрали второсортный товар, и Трауш долго ходил между рабами, заложив руки за спину, рассматривая костлявых мужчин и женщин. Те прятали взгляды, тяжело дышали и нестерпимо воняли страхом.

– Позвольте мне увидеть всех рабов, – потребовал лорд у владельца усадьбы, поигрывающего золоченой тростью.

– Здесь все, – нахально ответил тот.

Градоправитель суетился рядышком, заверяя, что приведены все до последнего – он лично проверял.

– Кого тогда вы прячете за той стеной? – Трауш постучал костяшками по древесине.

Владелец напрягся.

– Никого.

– Разрешите?

Помедлив, тот кивнул. Трауш вышел из зала и, завернув за угол, безошибочно уткнулся в дверь. Надавил на ручку – заперто. Хозяин нехотя (и только после истеричной просьбы Измаила) открыл замок. В продуктовой кладовой на полу ютилось пятеро в рабских ошейниках. Все людской расы, две женщины и трое мужчин. Женщин Трауш забраковал – по всему выходило, что хозяин не желал с ними расставаться просто потому, что они входили в число его любимиц. А вот мужчины оказались занятными, в них чувствовалась мощь, не погребенная под рабской маской.

– Хотите стать свободными? – обратился он ко всем троим. – Вы сможете завести семью и детей, у вас будет свой дом, живность и все то, что вы заработаете честным трудом. Более того, в любой момент вы сможете вернуться сюда, если сами того пожелаете.

Мужчины не сомневались ни секунды и синхронно встали с пола, поравнявшись с лордом. Трауш удовлетворенно хмыкнул.

– Благодарю вас за новых подданных. – Он отвесил полушутливый кивок хозяину усадьбы. – Измаил, пойдемте дальше?

В следующем доме опять пришлось требовать показать весь товар, а в итоге Трауш забрал одну ведьму-ави и двух массивных северных рынди, женщину и мужчину. Третья усадьба не порадовала ничем, в четвертой нашелся всего один приличный раб. Мимо пятой Измаил порывался проехать, но Трауш приказал извозчику остановиться.

– Насколько я наслышан, тут продают экзотов? – спросил он градоправителя, хотя прекрасно знал ответ.

Тот побледнел и промокнул вечно потный лоб платочком.

– Я не договаривался со здешним хозяином, как-то… запамятовал.

– Сможете договориться сейчас?

Возможно, предыдущие лорды назвали бы Трауша наглым мальчишкой, ходящим по острию меча. Градоправитель вполне мог отказаться, более того, разорвать с Пограничьем мир, сославшись на придирчивость и недоверие. Но Трауш объективно оценивал силы своей армии, наделенной магией и искусством боя, и армии, состоящей из жалких рабов и продажных наемников. В последние десятилетия некогда богатые Острова обнищали, потому в интересах градоправителя было сохранить нейтралитет и не лезть со своими обидами.

В общем, Измаил появился в воротах спустя полчаса ожидания и пригласил Трауша внутрь. Ха! Даже если хозяин усадьбы кого-то и припрятал (а он наверняка так поступил), то стоящие в шеренгу рабы были как на подбор: хороши, сильны и здоровы. Трауш без особых раздумий выбрал оставшихся шестерых «добровольцев».

– Теперь посмотрим тех, что согласились ехать сами? – доброжелательно предложил он градоправителю.

Измаил устало отмахнулся, мол, делай что хочешь.

– Я созову их к себе после обеда.

Что ж, двое Траушу приглянулись, четверо выглядели непримечательно, но и отказать им было не за что – с виду опрятные. А вот последний никуда не годился. Женщина с язвами во все лицо как-то не вызывала доверия, к тому же она безостановочно кашляла кровью. Трауш покачал головой, Измаил понятливо кивнул.

– Будем дальше рассматривать рабынь?

Но Трауш потер виски.

– Завтра, сейчас я вынужден отлучиться.

Если честно, он зверски вымотался. Полдня использовать чутье на полную катушку невероятно тяжело даже для лорда. Трауш пошатывался. Его единственной мечтой была горячая ванна и, может быть, симпатичная официантка с постоялого двора, которая помассировала бы спинку.

Он вышел на улицу и побрел по дороге, часто дыша. Силы были на нуле, если бы прямо сейчас кто-то надумал напасть на лорда, неважно, профессиональный разбойник или обычный хулиган, Трауш бы не отразил атаку. Он прекрасно понимал это и старался ничем не выделяться среди прочих жителей.

На центральных улицах особо сильно пахло разложением. В клетках у дороги заживо гнили беглые рабы. Одному, еще живому, но уже неспособному подняться, ворона выклевала глаз, а люди проходили мимо тошнотворного зрелища как ни в чем не бывало. Трауш остро ощущал вонь, исходящую от полумертвого тела.

В следующей клетке бился о прутья ребенок, молящий выпустить его.

– Я больше не буду убегать! – на ломаном диалекте вопил он. – Пожалуйста, выпустите! Я сделаю все!

Его никто не слышал.

А в третьей клетке… Трауш удивленно остановился. В третьей клетке, подогнув колени к груди, лежало нагое женское тело. Загорелая спина кровоточила свежими ранами от кнута. Правая рука была неестественно выгнута. В темных, что смоль, волосах запеклась кровь. Но женщина находилась в сознании и смотрела куда-то вперед невидящими голубыми глазами, что-то шепча себе под нос. Она бредила, отчаянно не желая расставаться с жизнью.

Беглянка по имени Сиена не спаслась…

Трауш сморгнул. Все разумное в нем умоляло поскорее принять долгожданную ванну. Но он развернулся и поплелся обратно к градоправителю, шатаясь сильнее прежнего. И вместе с ним вернулся к клетке с молодой рабыней.