Карьера Югенда

…Сквозь оптический прицел он близко, как собеседника, увидел лицо немецкого офицера. Каждую морщинку возле его глаз разглядел. Высокая чёрная фуражка с серебром, щеголеватая шинель. Морда гладковыбритая, но озабоченная. Неподалёку на брёвнах курит мрачная солдатня. Что, не ожидали? Думали, караваем вас встретим? Шиш вам!

Глаза серые, беспокойно бегают. Что-то коротко приказал подбежавшему вестовому. Тот козырнул и опрометью убежал. К нему подошли ещё двое таких же, с озабоченными мордами и в высоких фуражках. Они оживлённо о чём-то заговорили. Дождался! Снять бы вас всех одним выстрелом, чтобы пули не тратить. Встаньте кучнее, улыбочку. Сейчас вылетит птичка. Вот так, хорошо. Задержать дыхание, не дёргаться. Ошибаться нельзя! Раз. Два. Три.

Три фуражки покатились по вытоптанной траве в разные стороны. Солдаты, как зайцы, попрыгали с насиженных брёвен – кто куда. Злорадная улыбка заиграла на его лице. Ешьте с булочкой, твари! Пощупаем и мы ваш командный состав!

Он удовлетворённо откинулся к стене, перевёл сбившееся дыхание, передёрнул затвор винтовки. Огляделся. Чердак жилого дома. Его дома. Какое счастье, что в него не попала бомба! Но для него это теперь ненадёжное место. Оставаться здесь нельзя – вычислят. Надо уходить. А Люба и Лизонька? Они успели спуститься в подвал?

Он зачем-то поднял голову и увидел толстые деревянные балки. На них блестела паутина. Как в этом кровавом месиве уцелела тончайшая паутина, удивился он краем сознания. И, подхватив два полных патронташа, точно провалился в пол – там есть люк и шаткая лестница, ведущая вниз. Он-то знает. Ведь это его дом.

Его шаги дробно застучали по родным ступеням. Ещё вчера он был так счастлив здесь… Он замер, напряжённо вслушиваясь в тишину. Показалось? Подкрался к двери, обитой чёрным дерматином, и решительно толкнул. Дверь подалась. Не заперто. Это хорошо или плохо?

…Окно комнаты было выбито: разбитая оконная рама лежала на полу, нелепо занимая собой почти всю комнату. Комната, и покрывало с маками, купленное вчера (наконец-то! – сказала жена Люба), были сплошь засыпаны битым стеклом. Всё остальное – на своих местах. Как вчера.

А на полу, на битом стекле, у детской кроватки лежали, обнявшись, двое самых любимых людей на свете. Не успели… Люба миниатюрной ладошкой навеки закрыла личико Лизы. В Любиных глазах замер ужас – навеки. А в золотых кудряшках малышки Лизы, зацелованных им накануне вечером, запеклась кровь. Много крови…

Его губы сами собой скривились, и исчезло, уплыло всё – и комната, и покрывало в маках, и двое дорогих ему людей. Всё слилось в одно тёмное, страшное пятно. В цель.

Раздавшийся снаружи, с лестничной площадки, резкий стук шагов заставил его вздрогнуть. По щекам скатились две слезы. Оглядывался по сторонам уже другой человек – тот, кому нечего терять. И некого. Потеряно всё, – остался только враг. Его надо уничтожить. Убивать буду расчётливо. Чтобы навечно истребить.

Он рванул покрывало в красных маках, всхлипнул, накрыл любимых. Замер, прислушиваясь. Тихо.

В дикой, звериной тоске он оглядел свою комнату в последний раз. Она больше не отпустит его, эта тоска. Только смерть сильнее неё.

IV

Брест мы моментально превратили в руины.

Мы расположились на окраине Бреста на обломках плит, вокруг костра, было нас человек двадцать. Все молчали, пребывая в каком-то странном оцепенении. Состояние было подавленное. Мы не чувствовали себя победителями, хотя Брест был почти наш.

Мрачно, не отрываясь, смотрели мы в огонь. Ни веселья, ни смеха. В Бресте шутки кончились. Вкусно дымила полевая кухня.

Мы с Дитрихом отошли и уселись чуть поодаль, на бревно. Не люблю сидеть на камнях. Дитрих писал что-то веточкой в пыли. Какие-то дурацкие формулы выводил. Зачем я сюда поехал? Кретин…

У костра сержант Хуго Дрешлер играл на скрипке что-то на редкость заунывное. И так противно, ещё этот скрипач тоски нагоняет. Но никто не шевелился, все сидели, как загипнотизированные. Я опомнился первым и рявкнул:

– Хуго, заткнись!

Скрипка покорно смолкла. И тут все оживились, загалдели, дескать, и так тошно, а ещё ты тут… И зачем я поехал… Хуго скрипку притащил на войну, – тоже кретин. Кто мотоцикл тащит, кто – скрипку… Но играет хорошо, не подкопаешься.

– Моцарт тоже из Австрии, – неожиданно выдал Дитрих.

– И что?

– Хуго исполнял «Реквием» Моцарта – терпеливо разъяснил мне Дитрих. – Моцарт – из Австрии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.