Архивариус, или Игрушка для большой девочки. Переиздание

– В долларах?! – удивилась Ксения.

– Можно в евро… ну, или по курсу, – с неудовольствием пошла на уступку тетка.

Ксюша почувствовала, что готова расплатиться чем угодно, лишь бы прекратился весь этот кошмар.

Застелив предложенную ей кровать у стены, Ксюша окинула еще раз необъятную комнату взглядом, понаблюдала за бессмысленной миграцией публики. Обитатели то кучковались, то разбредались по углам…Под одеялом, на параллельной, через проход, кровати что-то лежало. Без признаков жизни. Может быть труп? Вполне возможный вариант…Впечатление усиливалось еще подозрительно спокойным поведением поселенцев, напоминающих тихо помешанных. Где-то она читала, что это наиболее опасная, неизлечимая форма заболевания.

Утюжка постельного белья мало что изменила. Представить, что к такой постели можно прикоснуться обнаженным телом она не могла и Ксения решила пойти по магазинам, чтобы купить тренировочный костюм. Напрашивался даже не тренировочный, а какая-нибудь химзащита. По коридору Ксюша шла изо всех сил сдерживаясь, чтобы снова не сорваться в бег. Душа уже неслась впереди – за входной дверью, но все же она набралась мужества задержаться у комнаты комендантши. Кабинетик ее мало чем отличался от кладовой. Она сидела, забившись за стол, заваленный всяким хламом и, глядя куда-то в сторону, разговаривала сама с собой. Ксюша окликнула ее. Бесполезно.

– Нельзя ли за отдельную плату хоть в уе, хоть в…чем, перейти в другую комнату? Что-то получше у вас есть? Хотя бы размерами не с Красную площадь…

Комендантша, видимо сбившись с медитации, замолчала. Переварив полученный вопрос она неожиданно резво выпрыгнула из– за стола, схватила по пути амбарный замок и, вытолкнув Ксению из кабинета, вышла следом. Нацепив ловким движением замок в петли, тетка посмотрела на Ксюшу, как-будто та только что появилась.

– Самая хорошая комната, – прокартавила она.

– И что, есть хуже?! – не поверила Ксюша.

Покатившаяся было по коридору, комендантша притормозила и развернулась.

–Послушай, самая хорошая комната! – повторила она уже с возмущением, жестикулируя короткими толстыми руками и подчеркивая свое негодование гримасой. Взъерошилась даже щеточка черных жестких волос на бородавке щеки.

Купить тренировочный костюм было делом не сложным – магазинов в этом районе великое множество, но Ксения затянула это мероприятие до темноты. То не нравился цвет, то казались брюки мешковатыми, то теснило в груди или цена казалась не соответствующей предлагаемому товару. Поняв, наконец, что она пытается обмануть саму себя, Ксения купила первое попавшееся, и решительно направилась к общежитию. Энтузиазм, однако, быстро угас и, уже у дверей подъезда, ей снова пришлось уговаривать себя.

Войдя в комнату она усомнилась, здесь ли ее поселили. Палата тихонь внезапно превратилась в отделение буйно помешанных. Все что могло издавать звуки орало и галдело. Где-то бубнила музыка, вероятно из магнитофона, звенели стаканы, булькала жидкость. Запахи алкоголя, паршивой закуски, табачного дыма не успевали уносить даже сквозняки. Население, как минимум, удвоилось. Появились особи определенно мужской принадлежности. Какой-то бритый парень, забравшись с ногами, в грязных ботинках, на кровать брякал на гитаре и пытался переорать магнитофон. На кровати, параллельной Ксениной уже сидело вылезшее, видимо из-под одеяла, худосочное существо, блаженно улыбавшееся беззубым ртом, скрестив ножки в коричневых драных чулках. Оно мерно раскачивалось, в такт непонятно каким звукам, возможно гитарному бряканью. Худое лицо, с нависшими над ним растрепанными волосами. Ксюша невольно кивнула ей головой, настолько знакомым показался ей этот персонаж, который мало кто не видел у вокзалов, у мусорных баков… Ксению всегда интересовало, где живут эти раскрасавицы. Теперь она это знает. Более того, сегодня они на одном поле…

Ксюша отвернулась к своей кровати и оторопела. Ее дорожная сумка стояла уже на постели расстегнутая и явно распотрошенная.

– Что это?! – повернулась она к соседке.

Та, не переставая раскачиваться и закатывать глаза к потолку, пояснила:

– Менты. Шмон наводят… Придурки, ищут наркоту, как будто ее там для них кто-то приготовил.

– Рита! – заорал откуда-то из дальнего угла мужской голос. – Иди, падла, водяра налита!

– О, зовут! – засияла и резво вскочила старушонка.

Ксения попыталась проверить вещи, но от сногсшибателных впечатлений никак не могла сосредоточиться и кое– как застегнув сумку, швырнула ее под кровать, куда готова была забиться и сама. От ярких впечатлений хотелось завыть в унисон с бритоголовым. За время своей еще не очень большой жизни ей не приходилось быть членом какого-нибудь колхоза и сейчас поняла, что к стадному существованию абсолютно не приспособлена и готова была провалиться сквозь пол, выпрыгнуть в окно или заснуть летаргическим сном.

Публика угомонилась только к полуночи. Ксюша убедилась, что все пьяное мужичье уползло, каким-то необъяснимым чудом игнорировав ее (может быть только присматривались?), переоделась под одеялом в спортивный костюм, и сложила одежду на спинку кровати. Осмотревшись она обратила внимание, что никто так не делает, свернула и сунула все в сумку, стараясь уложить так, чтобы не сильно помялась. Перед тем, как забраться в постель, несколько секунд постояла спиной к комнате, чувствуя на себе чей-то взгляд. Оглянулась. За ней, из– под приподнятого над головой одеяла, следили внимательные глаза Риты. Ксюша, невольно пробормотав «спокойной ночи», (на что не получила ответа) забралась, по примеру соседки под одеяло с головой и отвернулась к стене. Но это решение оказалось неудачным – быстро становилось душно. Свет почему-то не выключали, и Ксении приходилось время от времени нырять под одеяло, где она успевала немного подремать, затем снова высовывалась, чтобы глотнуть воздуха, от которого становилось еще тошнее. Больше всего боялась она, чтобы сон, о котором она молила, не явился продолжением окружающей действительности. Согласна была на любые другие кошмары.

Заснуть толком, однако, не удалось. Во второй половине ночи, в коридоре, раздались истошные мужские и женские крики, возня, какой-то стук – вероятно, возникла драка. Потом раздался пронзительный свисток, грохот выстрела. Все повскакивали. Ворвались омоновцы в масках, побегали по комнате, позаглядывали под кровати. Потом топот ног переместился по лестнице на нижний этаж.

– Поймали кого– то, – пробурчала Рита, сидевшая в постели с закрытыми глазами. – Или убили.

– Кого? – спросила Ксения.

– А…кого-нибудь. Им все равно. Хватают первого попавшегося.

Наконец стало тихо.

– Почему не выключают свет? – поинтересовалась Ксения.

– Ты что! – открыла глаза Рита. Лицо у нее уже было не таким старым и отпугивающим. Волосы причесаны, кожа немного разгладилась… Даже взгляд стал более осмысленным. – Клопы же сожрут.

Ксению от ужаса свело судорогой.

– Видишь, на потолке, – не поднимая лица, Рита сунула указательным пальцем вверх. – Ползают, гады, и падают на кровать. На тепло реагируют. Без света их было бы больше…Ты кровать– то отодвинь от стенки. Они и по ней лазают.

Ксюша, взглянув на потолок, едва не упала в обморок, вскочила и оттянула задребезжавшую кровать от стены. Отбросила одеяло и обнаружила одну, потом вторую коричневые точки…

Никогда ранее не могла представить Ксюша, что на работу можно лететь как на крыльях. В понедельник это с ней случилось. Двое, почти бессонных суток казались месячным заключением в аду, и она почувствовала, что еще немного и готова будет выйти замуж за черта. Около часа она не могла шагнуть за порог своего «офиса» на уборку, наслаждаясь возможностью побыть наедине с собой. Еще девочкой она безумно любила уединение, какие-то уютные уголки, куда можно было забиться с книжкой, где она часами пребывала в своем микромире, который заменяла на тот большой, в котором все бывало вовсе не так как хотелось. Матери нередко стоило немалых усилий выставить ее за дверь…Не могла же она позволить дочери вырасти мимозой, которая тут же зачахнет если лишить ее тепличных условий. Ксюша понимала это и хотя возвращение в неустроенность и непредсказуемость окружающей среды давалось ей нелегко заставляла себя мобилизоваться…На этот раз окружающая среда произвела на нее такое воздействие, что она не испытывала желания выбраться в коридор, и даже в архив, так бы и оставалась в своей коморке. Правда будь тот хранитель вековых тайн не таким нелюдимым…

Когда вечером на горизонте появился Андрей, Ксения впервые заметила, что он действительно симпатичный парень и что униформа ему даже к лицу… тем не менее, удержалась от комплимента и заявила, что устроилась хорошо, только в их общежитии очень строго – посторонних не пускают. Андрей понимающе кивнул ( у них с этим тоже строго) и вызвался проводить ее. Шли они пешком и Ксения всю дорогу надеялась, что жених пригласит ее куда-нибудь, хоть в самую заунывную оперу, но тот, как назло, ничего не предлагал и только плел какие-то истории из своей службы, которые производили на нее впечатление, как мемуары освободившегося. Когда же Андрей у подъезда ее приюта простился, Ксения готова была вцепиться зубами в его штанину, но… только попросила в долг немного денег, чтобы купить постельное белье – ей не нравится шелковое, какое здесь выдают, она предпочитает льняное…Андрей воспрял от ее слов и предложил пройти с ним (хоть это!) в универмаг. Простыни они купили в Гостином дворе, правда, то же самое можно было приобрести и ближе к общежитию и подешевле… Для проформы Ксюша взяла с парня обещание, что он даже не подумает отказаться от денег, когда она будет возвращать ему долг. Тот пообещал. Правда записывать в книжку сумму, которую одолжил Ксюше категорически отказался, как она не настаивала. У нее то самой память девичья…

Расстались они на остановке. Поездка на трамвае обычно затягивающаяся как путешествие на край света, закончилась так быстро, словно вместо ковыляющих и громыхающих вагонов им подали суперэкспресс. Уже стемнело, и Ксения, не без усилия, заставила себя войти внутрь общежития. Она все еще считала, что должна пройти период адаптации, чтобы созреть до решения, которого от нее ждал Андрей и которое уже, по сути, было ею принято, только он этого еще не знал, а Ксюша в этом не признавалась даже самой себе.

В наступлением рабочей недели обстановка в общежитии немного изменилась. Распутный, дикий, никчемный народ вдруг показал себя деловым людом, мобилизованным на трудовые подвиги. Рита, отмывшись и отгладившись, оказалась молодой женщиной, лишь немного старше Ксении. Посетив косметический кабинет, она к вечеру вернулась в комнату почти симпатичной дамой…И все же ощущение сожительства с бомжами у Ксюши не проходило, и все положительные эмоции она получала преимущественно вне стен своего приюта. В основном – на работе. И, еще конкретнее – в архиве.

Нельзя сказать, чтобы работа уборщицы доставляла ей удовольствие, но Ксюша с детства была чистюлей и вид намытых, начищенных полов и убранных помещений, то есть конечный результат трудов, вызывал у нее чувство удовлетворения. Особенно если оно подогрето добрым словом или поощрительной улыбкой. Рассчитывать на благодарность можно было во всех кулуарах, только не там, где о ней мечталось. Здесь приходилось заявлять о себе, чтобы не принимали за пустое место, хотя бы!

И на этот раз, войдя в архив она намеренно громко хлопнула дверью. Ничего нового – явление за столом, не только не выразило никакой радости от ее появления но даже не шелохнулось. В сердцах Ксюша ткнула ведро на середину прохода, отчего вода выплеснулась на пол и тогда случилось чудо – он медленно поднял голову. На нее воззрились черные с блеском воспаленные глаза, кажущиеся особенно большими на сухощавом лице. Ксюша обомлела, ожидая услышать его голос, увидеть какое-то оживление в его глазах, но он лишь пробормотал, что высокой влажности в этом помещении не должно быть и здесь предпочтительнее полусухая уборка. Впервые услышав от него столь пространную речь, Ксюша попыталась спровоцировать его еще хоть на пару слов, (хотя бы пояснил, что такое полусухая уборка), но он по самые уши зарылся в бумаги и, как будто, умер. Ее вопросы повисли в воздухе.

Вздохнув, молоденькая уборщица, тем не менее, сообщила о себе некоторые анкетные данные. Так и не поняв, слышал ли он ее, Ксения отправилась на другие объекты, ругая себя за то, что напрасно затратила столько энергии. Вопреки логике, постигшая неудача лишь укрепила в ней намерение оживить этот экспонат, который одеревенел настолько, что не замечает ее, живую, молодую, красивую …Может быть его кто-то заколдовал, а на самом деле это живой и добрый человек? По крайней мере в его глазах такая бездонная манящая глубина…И голос…, он показался ей завораживающим, хотя она его толком и не расслышала.

Ообщежитие, к удивлению Ксении с каждым днем (чем ближе к пятнице) становилось все благопристойнее. Публика отмывалась, очищалась, в толпе чудищ проявлялось все больше человеческих лиц. В туалете отремонтировали, наконец, канализацию, ее содержимое больше не сочилось на пол, который, как оказалось, выложен керамической плиткой и зловоние рассеялось. Горячей воды так и не дали, но зато отремонтировали кран холодной, и она больше не хлестала днем и ночью пронзительной струей в жестяную, местами еще эмалированную, раковину. В среду, даже попытались морить клопов, но, как безнадежно прокомментировала Рита, радость эта на два– три дня. Такое они уже проходили. Взамен клопов, отступивших на исходные позиции в комнате установился удушливый запах морилки, которой щедро полили все, что попадало под пульверизатор, включая валяющихся в отрубе. Никто не роптал, все-таки это меньшее зло, чем гнусные насекомые.

В обратной пропорции к условиям проживания развивалась мелко-криминальная обстановка – стали чаще пропадать вещи. Сначала Ксения не досчиталась косметички, со всем содержимым, затем джинсовых брюк. Пытаться что– либо отыскать здесь было делом бессмысленным, хотя она иногда чувствовала в комнате знакомый запах своих любимых духов, а джинсы на нахальном черноголовом подростке, встреченном ею на лестнице были точь-в-точь как ее собственные. Рита сказала, что это чадо комендантши и что это беспросветный вор, хулиган и наркоман, к тому же.

– Воруют, – подтвердила она в заключение своего разъяснения и добавила пожав плечами, – Камеры хранения здесь нет. А если бы и была, воровали бы и оттуда.

Отчасти Ксения была готова к подобному развитию событий, да и ежеутренние вопли типа: «Какая сволочь сперла мою щетку пока я мочилась?!» – не оставляли места для иллюзий. Но джинсов было все равно жаль, и, на другой день, направляясь на работу, уже в своей мини юбочке, которую берегла только на случай отчаянной атаки (время которой еще не пришло), она отловила все же мальчишку на площадке и спросила, в упор, где он взял эти «левайсы».

– Купил. С рук, – нагло округлив глаза, с вызовом заявил тот, и в издевке скривил губы, по которым очень хотелось, чем ни будь съездить…

Ничего не добившись, Ксюша отправилась на работу, где вдруг проявились те же проблемы. В коридоре второго этажа снабженец демонстративно и досадливо разводил руками:

– И это научные работники, интеллигенты! Воруют по черному. Уж на электрическую-то лампочку можно наскрести, даже с их смешной зарплаты. Ну, не напастись!

Лампочки в помещениях организации действительно исчезали самым таинственным образом. Однако в коридоре второго этажа привинченная прямо на выступе арки, недалеко от двери архива, почему-то всегда была на месте и не перегорала так скоропостижно, как другие. Света ее, правда, не хватало на весь длинный коридор с крошечными оконцами. Наверное потому кадровичка, нагоняя Ксению, не разглядела ее как следует.

– Марина, ты почему не на занятиях?.. Ах, прости, думала это моя дочь, в темноте перепутала, очень уж ваши фигуры похожи и рост …Черти какие-то опять повыкручивали все лампы. Управы нет никакой на этих шаромыжников… Зайди ко мне, Ксения.

Ксюша кивнула головой.

– Сейчас, возьму в кладовой свой инструмент и зайду, – пробормотала та с неудовольствием.

Ей, почему-то, не нравилась эта крупная тетка с маленькими хитрыми глазками, но табель рабочего времени на уборщиц вела она, а это уже признак начальственности. С этим приходилось считаться.

Ксения, не переодеваясь, взяла свой нехитрый инструментарий, закрыла «офис» и толкнула дверь отдела кадров.

– Корнилыч этот, просто наказание. То ложился поперек дороги, когда на этаже делали ремонт, то теперь, когда перешли вниз, не дает покоя, требует ремонта. Ему, видите ли, косметический ни к чему, устраните лишь протечки. Здание старое, то здесь, то там возникают трещины. Давно пора снести. Когда ни-будь, рухнет все на наши головы.

Ксения терпеливо слушала кадровичку, не совсем понимая, какое отношение имеет к ней эта информация. Решив, что ее пригласили, чтобы просто почесать язык взялась за ведро и швабру, чтобы уйти, но начальница, спохватившись, остановила ее.

– Я хотела попросить тебя помочь ему вынести часть архива в соседнюю кладовую. Ту, что у наружной стены. Выносить, вообще-то, мы направим рабочих, а тебе, с Корнилычем, надо укладывать все в ящики. Учет и порядок расстановки он там определит сам. Это, может быть, и не твоя работа, но больше некому.

– Конечно, помогу, нет проблем, – тотчас согласилась Ксюша.

Инспекторша, окинув Ксению пристальным взглядом подошла к двери и проверив зачем-то плотно ли она закрыта посетовала, что финансовое положение организации не позволяет обеспечить спецодеждой работников в полном объеме, но уж для Ксении она кое– что может выделить. Коклюшкина вынула из платяного шкафчика синий, хлопчатобумажный халат и протянула Ксюше. Та развернула подарок. Конечно, на пару размеров больше и несуразной конструкции. Идеальный вариант для третьего этажа … Ксюшу сюрприз не удивил. О возможности такого подарка она догадывалась. Недаром Коклюшкина все первые дни наведывалась на ее «объекты» и не столько интересовалась качеством уборки, как почему-то придирчиво осматривала саму уборщицу. Сначала ничего не говорила, но молчанка длилась недолго. Сунув, в очередной раз, голову в дверь архива надзирательница окинула взглядом ее тонкую кофточку с короткими рукавами, брюки, обтягивающие бедра и ягодицы и поинтересовалась, нет ли у нее в гардеробе чего– либо… более подходящего для работы. Ксения тогда ответила, что нет…

– Хорошо бы к такому одеянию резиновые сапоги, – не сдержалась Ксюша, сворачивая халат. – Желательно повыше колен.

– Неплохо бы. По норме положено, – согласилась Коклюшкина.– Но нет возможности.

Ксюша подалась к двери.

– Подгонишь. Не из белоручек, я думаю…Или сдай в ателье, – напутствовала ее кадровичка.

Ксении не оставалось ничего, кроме как поблагодарить тетку за заботу. Правда, идея сдать халат в ателье ей понравилась.

– Мы там что-нибудь поразмыслим насчет поощрения для всех, – добавила тетка.

– Да ничего не нужно.

Кадровичка осуждающе покачала головой.

– Этого никогда не говори. Деньги святое, они всегда нужны.

Ксюша не стала вникать в меркантильные настроения Коклюшкиной – она внезапно поняла, какой шанс дает ей самой пропажа брюк. Мини юбка – это же как раз то, что надо! Ее время пришло. Вот когда она возьмет в оборот архивное чудище, она заставит его вернуться из своих потусторонних странствий к ней в нынешнюю жизнь, если не принцем, то нормальным дееспособным мужиком. Надо продумать каждый жест, каждое движение, каждое слово… Она была уже захвачена идеей предстоящей атаки и, ничего не ответив надоедливой тетке, выскочила из отдела кадров.

Не мешкая, Ксения кинулась в общежитие готовить обмундирования к предстоящему событию. Следующим же утром она во всеоружии бесшумно, как приведение проскользнула в обитель полумрака и теней. Когда она практически уткнулась в стол обнаженными бедрами, (расчет был верным – нижняя кромка юбки оказалась чуть выше письменного полигона) архивариус медленно поднял голову, бессмысленно посмотрел куда-то в область ее пупка и снова провалился в пожелтевшие страницы. Ксюша продолжала молча стоять.

– Что?! – наконец промолвило чудище.

– К вам направили, в помощники.

В ответ тишина.

– Собирать вашу макулатуру, – добавила Ксения уже немного обиженно.

Архивариус посмотрел куда-то в сторону.

– Завтра.

На этом информация закончилась. Мысленно ткнув его носом в паршивые бумаги (всю ночь наглаживала свою юбочку!) Ксюша повернулась и вышла с еще более твердым намерением добиться намеченного результата. Неудавшаяся репетиция еще не показатель. Сам спектакль пройдет на славу. Тем более что сюжет его рождался в бедовой головке сам собою…

У метро Ксения сообразила, что сориентировать ее в магазинах нижнего белья лучше всего сможет Женя и найдя телефон– автомат набрала номер подруги. Та оказалась дома и, в ответ на просьбу Ксюши пошастать по лабазам живо откликнулась – в магазинах Женя любила проводить время и просто так, а уж если кому-то что посоветовать…

– Подожди меня у метро. Я сейчас подъеду. Найдем все в лучшем виде.

Ждать пришлось недолго. Женя появилась с неожиданной стороны – прикатила на такси.

– Откуда бабки? – поинтересовалась она в первую очередь.

– Андрей к именинам сделал подарок.

– Видишь, – наставительно заключила Женя, – как важно иметь узаконенного спонсора. У него, наверное, родители состоятельные?

– Так, если не ошибаюсь, не узаконенные расплачиваются так же. А может еще щедрее.

Женя махнула рукой.

– Те не гарантированные. Ну что, как я понимаю, началась подготовка к медовому месяцу? Чем же ты хочешь взять своего красавца?

– Ну, что-то такое, чтобы …, – Ксюша сморщила нос, – у мужика съезжала крыша. Но не слишком. Короче, что-то эротическое.

– Опасаешься, что может случиться облом? Вроде парень то…

– Да нет, – нехотя пробормотала Ксюша. – С Андреем без проблем. Он может и по свистку милиционера.

Женя с изумлением уставилась на подругу.

– Тогда кого же… Неужели?! – не удержавшись, она расхохоталась. – Ну, подружка, ты даешь! Неужто хочешь мертвого поднять?

Ксения хихикнула за компанию.

– А что! – продолжала веселиться Женя. – Занятие вообще-то увлекательное. Вот была бы хохма! Я представляю себе, какие позы ты будешь принимать в архиве, и результат. А если помрет?

Воодушевившись безумной идеей подруги, Женя предложила ей заглянуть в секс Шоп.

– Там именно то, что нужно, – уверила она.

Ксюша задумалась.

– Что, никогда не бывала там? – удивилась Женя.

– Нет, как-то не решалась. Подумают что какая-нибудь маньячка…,– призналась она.

– Темень ты! Все путные телки там одеваются, профессионалки, конечно, тоже, но чем мы то хуже? Идем, здесь рядом.

Они прошли немного по Московскому проспекту, потом Женя потянула Ксюшу куда-то в подворотню и, в глубине, они подошли к врезанной в старую кирпичную стену стеклянной двери, в алюминиевой оправе.

Магазин оказался более солидным, чем казался снаружи и даже из двух залов. В первом Ксения не задержалась. Даже при ее умении абстрагироваться, стеклянные прилавки с множеством муляжей самых невероятных конфигураций и размеров не вызывали желания хотя бы притормозить а не то, чтобы рассмотреть товар. Во втором отделе, увешанном изящными кружевными тряпицами, она почувствовала себя увереннее. Может быть еще потому, что здесь были и покупатели.

Женя сразу определила, что нужно Ксюше – черные ажурные чулки с пояском и трусики того же цвета.

– Представь, под твоей голубоватенькой мини юбочкой, эти чулки …ты слегка наклоняешься и все, что находится за твоей попкой встает дыбом. Или поднимаешься по лесенке… Даже я, со своей ориентацией, пожалуй бы не устояла. Нет, Ксюха, ты себя недооцениваешь.

– Да достала меня эта швабра из отдела кадров. Всучила мне сегодня халат такой…страшнее войны. Балахон. Несуразный, еще и большой. Вот я решила компенсировать. Назло этой кикиморе, – принялась запоздало объяснять концепцию своего решения Ксюша, не смущаясь откровенной натяжкой.

Подруга хмыкнула, видимо поняв замешательство Ксении и наверное из зловредности попыталась приостановить ее в первом зале.

– Покажи хоть, какой образ ты носишь в сердце, – выдавила она со смешком кивая головой в сторону витрин с муляжами.

Ксюша, ничего не ответила и прибавив скорости, выволокла подругу на улицу. Только там призналась:

– А я об этом как-то не думала…

Женя остановилась в изумлении.

– Ты что, так с Андреем и не…

– Не…, – остановила ее Ксюша.

Женя покачала головой.

– Ну и мужика ты оторвала! И он терпит? Как тебе это удается?!

– Да никак. Предложила ему оставить до первой ночи. Конечно, я сказала, чтобы не было иллюзий, что не девочка… Он согласился. Наверное, сама и подстегнула. Вряд ли ему пришло бы в голову сокращать срок.