Сказание о дымке

На запад и восток, следы оставив за собою.

Кому же будем воздавать мы наши восхищенья?

Кого обрадует в царском саду цветок весною?

Я возношусь в Чертог, Небесный, чтобы внять напевам,

И вдалеке от Цао-шань горы (8) я песнь слагаю,

Прислушиваясь в небесах ко всем поющим девам,

И с грустью слёзы я со щёк своих платком стираю».

Гость произнёс: «Пусть необычности нет в этих строфах,

И новизны, но скорби и страдания – в избытке,

Они созвучны в древности старинным катастрофам,

Когда несчастье для людей, великих, было пыткой.

У старых стихотворцев красота была основой,

И слогу придавал особенную прелесть каждый,

Строка была кратка, мысль долгой, свежей, новой,

А смысл – далёким, слово – близким, стиль считался важным.

Любой поэт в плеяде древних был своеобычен,

Так как он был воспитанным и ценностей держался,

Ему казался только свой стиль, созданный, привычен,

И он в его произведеньях только проявлялся,

У одного был голос верный, выверенный, ясный,

А у другого был насмешливым, даже язвящим,

У третьего он был торжественный и громогласный,

Ещё был философским, или даже в транс вводящим.

Так в Гао-тане (9) небожительницу очернили,

А в песне двух семёрок Тайцзцун-царь (10) бывал осмеян,

Поэты много злых произведений сочинили,

Где недостойный им сюжет их бытом было навеян».

Хозяйка слушала, молчала, слёзы проливала,

Спросил гость, отчего она, так сокрушаясь, плачет.

Она, смахнув своим платочком слёзы, отвечала:

– «Я думала, что все поэты действуют иначе,

Я много лет святому Тхань Тону (11) всё поклонялась,

Потом святого Хиен Туна с уваженьем чтила,

Была верна царю, чиста связь наша оставалась,

Как меж родителем и чадом, я его учила.

Когда являлась во дворец, была средь его свиты,

Не опасалась никогда я клеветы, наветов,

Не думала, что грязью буду я лжецов облита

В стихах их обо мне таких, как в них звучит ложь эта:

«Захочет царь тоску развеять, то он приглашает

К себе Ти Лан и делает всё, что угодно, с нею,

Он от неё не только прочитать стихи желает,

Но страстную проводит ночь с ней, силы не жалея».

Или ещё: «Ти Лан однажды дар свой потеряла,

Когда хватила лишку на пиру с царя гостями,

В кровати царской очутилась и всю ночь проспала,

Не одарив государя ни страстью, ни стихами».

Неужто мудрецы, живущие всегда в почёте,

Других услад, как обратить ложь в правду, не имеют,

Из ничего, чтоб сделать что-то, – преданы заботе,

Чтоб посмеяться или оболгать святое, смеют»?!

Сказал гость: «Не с одной лишь с вами это всё случалось,

Не сосчитать, сколь добродетельных особ гневила

Язвительная кисть, и даже Чан-э (12) обижалась

В чертогах, лунных, её тоже кисть та оскорбила:

«Чан-э волшебный эликсир отведала когда-то,

И вознеслась на небо, как произошло – не знает,

Теперь там места не находит, ищет всё возврата,

И мается в Лунном Дворце от скуки, и зевает».

Лун Юй (13), высокородную, уважили стихами:

«Вот дело, дивное! Когда Лун Юй с мужем почила

В чертогах, то имела плоть с руками и ногами,

Проснувшись там же с мужем, образ духа получила».

Когда мы где-то за дворцовые врата ступаем,

То сразу же и Лю Чжоу (14) припоминаем,

Пытаемся же во дворце при венценосном сыне

Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини.

И голосов, неправедных, и лживых слов так много,

Что, вычерпав всю Реку, Светлую, до дна, всем древним

Не смыть с себя стихов, позорных, возмущеньем, гневным,

Чтобы чиста была поэтам на Небо дорога».

Хозяйка слёзы утерла платком, потом сказала:

– «Не вразуми сейчас меня вы, я бы так осталась,

Ущербной яшмой у себя в покоях, кем я стала,

Той, что отшлифовать до блеска мне не удавалось.

Но дивная ночь кончится, утехи же такие

Редки. Я и супруг мой, к счастью, встретились здесь с вами,

Зачем нам вспоминать все неприятности, лихие,

Что умножают грусть, бесплодную, только словами».

Они заговорили о стихах и прозе ныне,

Сказал гость: «Непросторная Молельня (16) пишет гладко,

Но все стихи его приводят всех людей в унынье,

Они диковинны, местами звучат даже сладко.

Верши Надёжного Наставника (17) бередят душу,

Стихи Сосны Приречной (18) духу юноши подобны,

Они задорны, но их можно в молодости слушать,

А строфы Хризантемы с Холма (19) удивить способны,

Мужей, такие как Дол Золотых Цветов Уезда (20)

Иль Чана Крепости Нефритовой (21) произведенья,

А также Ву Уезда Пути Умиротворенья (22),

Известны всем, и каждый занимает своё место.

Но если мастера нам поискать слов, совершенных,

И осмысления, глубокого, то поклониться

Нам нужно перед Нгуен Чаем (23), чьих стихов, блаженных,

Никто не превзойдёт, как и не сможет с ним сравниться.

И он войти достоин во врата Ду Шао-лина (24),

На свете жило много ведь поэтов, достославных,

А что касается вашего мужа-господина,

То даже во всём мире не найдётся ему равных,

Чей стих преображает зыбкие дымы и тучи,

Слова его исполнены такого назиданья,

Что изменяет силой полностью наше сознанье,

Мы обретаем все, его послушав, дух, могучий».

Их слушая, я захотел записывать их словопренья,

Но где уж содержанье речи мне упомнить было,

Пришлось бы сто листов мне исписать и всё чернило,

К тому же, не хватило мне бы моего терпенья.

И тут неловко я, ошибку сделав, оступился,

Услышав шум, сказал гость: «Ой! Нас слушает ведь кто-то!

А я же с вами о таких вещах разговорился,

Могу обидеть через кривотолк ещё кого-то.

Хоть я испытываю радость и от нашей встречи,

Но кто-то нас тайком подслушивал, а это значит,

Что всё, что он от нас услышит, то переиначит,

Не в лучшем для нас свете перескажет наши речи».

Хозяйка же сказала: «Но нам нечего страшиться

Наветов и обмолвок школяров, что нас здесь слышат,

Ведь сами вы сказали, мы должны быть всех их выше,

Пусть говорят все, что хотят, нам нужно отстраниться».

Тут я не выдержал и сразу из укрытия вышел,

И, поклонившись, от души принёс им извиненья,

Сказав им, что всё ценное, что я от них услышал,

Я передам потомкам, будущим, без измененья.

Стал о законах спрашивать их всех стихосложенья.

Гость вынул из-за пазухи своей книгу, большую,

Дав мне, сказал: «Ты не читай другие сочиненья,

Научишься всему, читая книгу лишь такую».

Прошли часы, какие, с вином тыква опустела,

Осушены все чаши были, стали все прощаться,

Почтенный старец отбыл, мне пришлось у них остаться,

Я спать отправился, меня усталость одолела.

Когда проснулся я, возле меня книга лежала

Та, что мне старец дал, но все листы были пустые,

В начале книги же стояли лишь слова такие:

«Собрание стихов и их созвучия начало».

Примечанья

1. Ти Лан (XV-XVI вв.), согласно ряду источников, была женой Фу Тун Хуаня, родилась в уезде Цзин-хуа (Золотых Цветов) и является автором многих стихов.

2. Мудрец Фу – Фу Тун Хуань (XV-XVI вв.) – знаменитый учёный и поэт, настолько прославился познаниями и талантами, что вопреки правилам, не сдав экзаменов, получил должность преподавателя канонического конфуцианского Пятикнижия в императорском училище, а затем звание циши в академии «Лес кистей».

3. Святой и благодетельный царь Ле – царь Ле Тань Тун (1442 – 1497), царствовал с 1460 г.

4. Как Фэнь Лао прервал читать стихи на середине – Китайский поэт эпохи Сун Фань Дай-динь, по прозванию Фэнь Лао, одежды ночью слагал стихи для гостей, суливших ему награду, но вдохновение покинуло его на середине стиха.

5. Близ трона Одухотворённого – то есть царя Ле Тань Туна.

6. Гора Духа-заступника (Ве-линь) – часто упоминается во вьетнамском фольклоре и старой литературе, отсюда, по преданию, вознёсся на небо герой (Святой владетельный князь-небожитель) разгромивший во времена государей Хун войска китайцев в освободительном движении.

7. Врата Раскрывшегося Озаренья – Восточные ворота в Дворцовой стене столицы, название их олицетворяет приход весны.

8. «И вдалеке от Цаошань горы я слёзы вытираю…» – Цаошань – название горы в Китае, где погребён мифический император Хуан-ди. Здесь Цаошань уподобляется горе Ляньшань, где находится гробница Ле Тань Тона.

9. В оде о Гаотане очернена небожительница – имеется в виду ода китайского поэта Сун Юя, где описаны похождения феи в Гаотане. По преданию в давние времена государь царства Чу делил ложе с феей в горах Гаотань.

10. В песне о Седьмом дне Седьмого месяца осмеян Тайцзун – Речь дет о сочинении поэта Чжан Лэя, где автор насмехается над танским императором Тайцзуном. Седьмой день седьмого месяца – день встречи Ткачихи о Волопаса. На Востоке распространён сюжет о дочери небесного бога Ткачихе, жившей к востоку от Млечного Пути и ткавшей изо дня в день облачные одеяния для небожителей; бог, сжалась над её одиночеством, выдал дочь за Волопаса, жившего западнее Млечного Пути. Но она, выйдя замуж, перестала ткать, и бог, разгневанный, приказал ей возвратиться и впредь видеться с мужем только единожды в год – в седьмой день седьмой луны.

11.Поклонялась святому Тхань Тону – имеется в виду царь Ле Тань Тон и его старший сын и приемник Ле Хиен Тон (1461 – 1504), также известный поэт.

12. Чэн-э, живущая в лунных чертогах. – По преданию Чэн-э похитила у мужа напиток бессмертия, подаренный ему Хозяйкой Запада Синванму, и вознеслась на луну. Однако в Лунном дворце она оказалась в одиночестве и тосковала, раскаиваясь в содеянном.

13. Лун Юй, высокородную, уважили стихами – Лун Юй, дочь цзинского правителя Му-гуна (811 – 785 гг. до н.э.); она и её муж Сяо Ши стали, по преданию, духами и вознеслись на небеса.

14. «Ступив за врата дворцов, мы Лю Чжоу припоминаем…» – Здесь имеются в виду стихи Цуй Цзяо, где говорится, что Лю Чжоу утирала горькие слёзы платком тончайшего шёлка. Смысл их в том, что богатство и роскошь не исцеляют сердечного горя.

15. Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини – речь идёт речь о жене танского императора Гаоцзуна (650-683), которую звали У Цзэ-тян. Она свергла с престола своего сына и находилась у власти с 684 по 704 г. Не смея открыто обличать её развратный нрав, современники выводили У Цзэ-тян под видом мифической богини Хоу Ту,

16. Непросторная Молельня – прозвание вьетнамского поэта и учёного Ли Ты Тана (XV в.); он участвовал в освободительной войне, закончившейся изгнанием китайских войск (1418- 1428 гг.), а затем служил в Королевской академии «Лес кистей»; Ли Ты Тан едва ли ни из первых во вьетнамской поэзии воспел вдохновение и труд поэта.

17. Надёжный Наставник – прозвание поэта, учёного и государственного деятеля Нгуен Чыка (1417 -1474), который в юности прославился литературным талантом, рано сдал экзамены и занимал важные посты в академии «Лес кистей» и Королевском училище, ездил послом в Китай.

18. Приречная Сосна – прозвание юного поэта, умершего в раннем возрасте.

19. Хризантема с Холма – прозвание поэта и военачальника Нгуен Монг Туана (XI в.), участвовал в освободительной войне против китайских войск и походах на Тямпу.

20. Дол Золотых Цветов Уезда – знаменитый поэт и учёный До Нюан (1446 – ?); был в ближайшем окружении короля Ле Тхань Тонга, занимал важные посты при дворе, в академии «Лес кистей» и Собрании двадцати восьми светил словесности.

21. Чан Крепости Нефритовой – известный поэт средневековья.

22. Ву Уезда Пути Умиротворенья – Ву Куинь (1452- 1516), известный историк, писатель и математик; один из авторов знаменитого сборника новелл «Дивные повествования земли Линь-нам».

23. Нгуен Чай – то есть Нгуен Ык Чай (1380 – 1442), великий вьетнамский поэт и мыслитель, государственный деятель и военачальник, автор первой дошедшей до нас книги стихов на вьетнамском языке, который раньше считался южным диалектом китайского языка. Ему также принадлежат книги стихов и прозы, трактаты по истории и географии; был одним из главных руководителей отделения своей страны от Китая.

24. Достоин войти во врата Ду Шао-лина. – Ду Шао-лин – одно из прозваний великого китайского поэта Ду Фу (712 -770). Фраза означает: достиг высшей степени поэтического искусства.

Двери

После этого сна я уже встретился в забытье с самим автором «Глав о прозрении Истины» Чжан Бо-дуанем. Насколько эта встреча была именно тем, о чём я всегда мечтал, не могу сказать ничего определённого. Но, тем не менее, после этой встречи мне стало кое-что понятным из прочтения его текста. И только лишь после этого передо мной открылись Двери.

Но эти Двери открывались непросто.

А вот как произошла эта встреча:

Я хотел встретиться с Чжан Бо-дуанем так же, как встретился с приснившейся мне феей-поэтессой.

Вспомнив тот случай, я вошёл в состояние изменённого сознания и попытался выйти на трансцендентальную связь с самим Чжан Бо-дуанем, но мне это не удалось сделать, может быть, потому, что я не знал его посмертного имени. Но передо мной предстал некий святой даос и принял меня в своём роскошном дворце на Небесах, где и состоялось наше общение.

Вначале я спросил его:

– Кто вы?

Но на этот вопрос они мне не ответил.

Тогда я сказал ему:

– Я бы хотел стать Бессмертным Даосом и научиться путешествовать по разным мирам.

Он мне ответил:

– Это сделать непросто, но вы можете это попробовать.

Тогда я ему сказал:

– Я читал «Главы о прозрении Истины» Чжан Бо-дуаня, это произведение меня поразило, особенно его вступительная часть о нём самом.

Услышав это, святой рассмеялся, сказав:

– Всё, что он там написал, не соответствует Истине.

Я изумился и сказал:

– Но как же так?!

– Когда это он писал при жизни, он ещё не знал, как открывается Дверь в другой мир, хотя изложение его практики вхождения в другой мир и было правильным.

– Но как же так?! – опять удивился. – Вы не можете сказать, являетесь ли вы автором этого текста или нет. К тому же, вы не можете себя идентифицировать с этим автором. Так кто вы – Чжан Бо-дуань или нет?

– Этот вопрос сложный, – ответил мне собеседник, – тем более, когда смотришь на некоторые вещи с отстранённой позиции. Одно дело, когда являешься человеком, а другое – когда становишься духом.

– Но в чём разница?! – воскликнул я озадаченно.

– Разница большая! – сказал он.

– Но в мире всё просто, – настаивал я, – или ты есть на свете, или тебя нет. Если ты есть на свете, то ты отвечаешь за свои поступки, а если тебя нет, то и спроса с тебя нет никакого.

– Нет, – опять возразил он, – в мире не всё просто, а, наоборот, всё очень сложно. Чтобы родиться в физическом мире, нужно пройти через чудо, то есть, чтобы стать осязаемым и явственным в вашей действительности, нужно обрести тело, а бестелесном духу тело не нужно. Вернее сказать, что у духа есть тело, но оно совсем другого рода, оно – энергетическое. И человек – это не дух, а дух – не человек. Поэтому и требования к каждому из них разные. Дух не несёт ответственности за то время, когда он был человеком, и человек, становясь духом, уже меняется и становится после этого другим существом и другой сущностью. Вы не представляете, как трудно стать человеком и обрести тело, этот совершенный природный и божественный механизм, в котором всё взаимосвязано и совершенно, где каждый орган и агрегат выполняет свою функцию, обладает своей энергетикой и выдаёт свою энергию.

– А в чём различие между энергетикой и энергией, – спросил я по своей наивности.

– Энергия – это сила, движение, производимое энергетикой, тем, что и порождает энергию. К тому же, энергия бывает разной по своей интенсивности и силе, а также по своей содержательности. Существуют сотни и тысячи разновидностей энергии по её направленности к увеличению или уменьшению. Ведь то, что увеличивается и растёт, есть плюсовая (положительная), мужская энергетика. А то, что уменьшается, – минусовая (отрицательна), женская. Мы это называем Ян и Инь, но и это ещё не всё, потому что, уменьшение и увеличение энергии находится в рамках закона борьбы противоположностей, так как всё существует в своих границах, то, что увеличивается, потенциально уменьшается, а то, что уменьшается, потенциально увеличивается. Люди до сих пор не разобрались до конца с электричеством и не понимают его сути, хотя широко пользуются им. Поэтому человеческое тело обладает очень высокой энергетикой, но человек почти не знает её свойств и не способен применять их в действительности.

– Значит, можно сказать, что мы не знает того, что собой представляем?

– И так можно сказать, – согласился со мной собеседник.

– Тогда, скажите: это произведение написали вы или не вы?

– Я писал его, когда пребывал в другом качестве, – ответил тот, – и не знал ещё многих вещей. Когда я стал духом, то увидел в том, что я писал, много нелепости и недосказанности, но, опять же, как посмотреть на то, что я изложил. Если обладать тем знанием, которое я сейчас имею, то всё написанной когда-то мной, будучи ещё человеком, есть не что иное, как нелепица, но, если смотреть с точки зрения человека, то всё это верно и совершенно. Так как всё зависит от того, каким взглядом вы желаете посмотреть на то, что я написал когда-то: земным взглядом или небесным?

Я не знал, что ему ответить, и пожал плечами. Но потом, подумав, спросил его:

– А какая разница в этом?

– Разница в том, на какой уровень вы поднялись, и под каким углом вы рассматриваете ту или иную вещь. Ведь, человек по своей сущности, обладает в себе триединым началом. Он смотрит на мир как философ, как маг и как исследователь-ученый. Как философ, он связывает меж собой разные несуразности, пытаясь вычленить какую-либо закономерность и установить связь между одним и другим. Как маг, он пытается использовать знание и способности, какие он получил в процессе осмысления его действительности. И как учёный, он старается насытить себя знаниями, которые получает от всего мира и от каждой вещи, в отдельности. Можно сказать, что он буддист, когда он пустоту желает заполнить собой или опустошить себя до полной способности вместить в себя весь мир. Он также и даос, когда хочет найти некое равновесия и гармонию в этом мире, чтобы сохраниться и чувствовать себя в нём комфортно. И ещё он – конфуцианец, когда жаждет набраться учёности, иными словами, познать всё и разжевать всё познанное и ещё непознанное, чтобы обрести что-то своё собственное и новое.

– Но что же есть такого в вашем предисловии к «Главам прозрения Истины», что раскрывает наше сознание в подготовке к пониманию сокровенных тайн мироздания? – спросил я духа. – У меня под рукой есть текс вашего предисловия, давайте вместе разберём его, и вы обратите моё внимание на те детали, которые я не могу понять своим человеческим умом.

Я открыл текст его рукописи и показал ему его.

Текст и трансцендентальное откровение даоса Чжан Бо-Дуаня

Текст предисловия

自序

嗟夫，人身難得，光景易遷，罔測修短，安逃業報。不自及早省悟，惟只甘分待終，若臨歧一念有差，墮三途惡趣，則動經塵劫，無有出期。當此之時，雖悔何及。故老釋以性命學，開方便門，教人修種，以逃生死。釋氏以空寂爲宗，若頓悟圓通，則直超彼岸。如有習漏未盡，則尚徇於有生。老氏以煉養爲真，若得其要樞，則立躋聖位；如其未明本性，則猶滯於幻形。

其次，《周易》有窮理盡性至命之辭，《魯語》有毋意、必、固、我之說，此又仲尼極臻乎性命之奧也。然其言之常略而不至於詳者何也？蓋欲序正人倫，施仁義禮樂之教，故于無爲之道，未嘗顯言，但以命術寓諸易象，性法混諸微言耳。至於莊子推窮物累逍遙之性，孟子善養浩然之氣，皆切幾之。迨夫漢魏伯陽，引易道交媾之體，作《參同契》，以明大丹作用。唐忠國師，於語錄首敘老莊言，以顯至道之本末如此。豈非教雖分三，道乃歸一。奈何後世黃緇之流，各自專門，互相非是，致使三家宗要，迷沒邪歧，不能混一而同歸矣！

Предисловие

Жизнь трудно дается, день и ночь сменяют друг друга. И мы не знаем, долгая будет жизнь, или короткая, и как избежать наказания за наши ошибки, и сможем ли мы исправить их до конца отпущенного срока. И если у вас возникнут неправильные мысли, то и вы попадёте на три злых пути, что приведёт вас к всевозможным несчастьям, и конца этому не будет видно. В этот момент нет времени на раскаяние. Поэтому Лао-цзы и Шакьямуни открыли дверь к изучению жизни и научили людей, как вставать на путь совершенствования, чтобы избежать смерти. Если человек просветлён, он сразу перейдёт на другую сторону. Если человек ещё не закончил учебу, он все равно остается в выигрыше. Если человек ещё не осознал свою истинную природу, он всё еще находится в иллюзии.

Во-вторых, в "Чжоу И" (Чжоуские Перемены) есть слова о высшей жизни, а в "Лу Инь" (Луских беседах) – слова "жить без намерения", "знать свой долг по отношению к жизни", "оставаться твердым" и "пестовать своё я". Это также слова Чжунъ-и (второе имя Конфуция), достигшего тайны жизни. Но в чем причина того, что он так краток и не так подробен? Причина этого в том, что он хотел упорядочить праведность человечества и научить доброжелательности, справедливости, ритуалу и счастью, так что его путь бездействия не очевиден, но судьба его учения так и осталась в легковесных символах, а природа его закона замешана на утончённости нрава и образования. Что касается Чжуан-цзы, то он подталкивал всех, чтобы никто не накапливал ценности, которые обременяют, учил оставаться бедными, но свободными, а Мэн-цзы воспитывал дух «не обуздания своей естественности». Во времена династии Хань даос Вэй Боян, ссылаясь на совокупление тел, пытался соединить Перемены и Движение «И-Дао», составил "Заветы о единении", чтобы прояснить роль Великого Дао. В эпоху династии Тан на описании бесед Лао-Цзы и Чжуан-цзы была сделана попытка выяснить целеполагания Дао, чтобы показать суть Пути Высшего Существа. Хотя существует три учения «Саньфа-цзяо», но Дао едино. Но в более поздние времена Желтые и Чёрные направления специализировались по-своему и не были верны друг другу, в результате чего, три школы потерялись в своих мыслях и запутались, не имея возможности объединиться!

且今人以道門尚于修命，而不知修命之法，理出兩端：有易遇而難成著，有難遇而易成者。如煉五芽之氣，服七耀之光，注想按摩，納清吐濁；念經持咒，巽水叱符；叩齒集神，休妻絕粒；存神閉息，運眉間之思；補腦還精，習房中之術，以至服煉金石草木之類，皆易遇而難成者。以上諸法，于修身之道，率多滅裂，故施力雖多而求效莫驗。若勤心苦志，日夕修持，止可以辟病，免其非橫。一旦不行，則前功漸棄。此乃遷延歲月，事必難成。欲望一得永得，還嬰返老，變化飛升，不亦難乎？深可痛傷。蓋近世修行之徒，妄有執著，不悟妙法之真，卻怨神仙謾語。殊不知成道者，皆因煉金丹而得，恐泄天機，遂托數事爲名。其中惟閉息一法，如能忘機絕慮，即與二乘坐禪頗同。若勤而行之，可以入定出神。奈何精神屬陰，宅舍難固，不免長用遷徙之法，既未得金汞返還之道，又豈能回陽換骨，白日而升天哉？

Сегодня люди думают, что даосизм – это культивирование своей жизни, но они не знают, что есть два способа культивирования своей жизни: есть то, что легко встретить, но трудно достичь, и то, что трудно встретить и легко достичь. Например, очищать энергией «ци» пяти почек; принимать свет семи ослепительных огней; думать о массаже; принимать чистоту дыханием и извергать муть; произносить сутру и держаться мантры, омывать талисман в заговорённой воде и выпивать эту воду, стучать зубами и собирать дух; покоить жену и отрезать зерна, держать дух в уме и задерживать дыхание, запускать мысли между бровями, пополнять мозг и восстанавливать сущность, практиковать искусство пустоты комнаты и даже принимать лекарство очищения золота, камня, травы и дерева – все это легко встретить, но трудно достичь. Если человек усерден и кропотлив в своей практике, он может лишь предотвратить болезнь и избежать неблагоприятных последствий. Если вы этого не сделаете, ваша предыдущая работа будет заброшена. Это отложенный процесс, и достичь его будет непросто. Не трудно ли надеяться на постоянное возвращение, возвращение к старости, изменение к восхождению? Это очень печально. В последнее время практики стали одержимы истиной мифологией, но, при этом, они обвиняют богов в оскорбительных словах. Они не знают, что все, кто достиг Пути, сделали это, очистив свой золотой эликсир. Если человек может забыть свой ум и забыть свои заботы, то он очень похож на учёного "Двух повозок". При этой усердной практике можно во время медитации выйти из своей телесной оболочки и потом опять войти в неё. Однако, поскольку дух является субстанцией Инь, то бывает трудно постичь истинную реальность, и неизбежно, что метод переселения будет использоваться долгое время, и поскольку способ возвращения золота и ртути не был получен, то, как можно вернуться в Ян, изменить свои кости и вознестись на Небо при свете дня?

夫煉金液還丹者，則難遇而易成。要須洞曉陰陽，深達造化，方能超二氣于黃道，會三性于元宮；攢簇五行，和合四象，龍吟虎嘯，夫唱婦隨，玉鼎湯煎，金爐火熾，始得玄珠有象，太一歸真。都來片餉工夫，永保無窮逸樂。至若防危慮險，慎於運用抽添；養正持盈，要在守雌抱一。自然複陽生之氣，剝陰殺之形，節氣既周，脫胎神化，名題仙籍，位號真人，此乃大丈夫功成名遂之時也。

Трудно найти и легко сделать Золотой Эликсир. Требуется глубокое понимание Инь и Ян, а также глубокое понимание творения, прежде чем человек сможет преодолеть две энергии «Ци» на Желтом пути и встретить Три Природы в Изначальном Дворце Юань-гун. Всё это должно быть сделано за несколько ставок, чтобы обеспечить бесконечное счастье навечно. Если мы хотим предотвратить опасность, мы должны быть осторожны в использовании физического; чтобы взрастить праведное и удержать избыток, мы должны охранять женское и обнимать единое. Когда вы естественным образом повторили энергию Ци-Ян и лишились формы энергии Ци-Инь, вы сможете божественно преобразиться, и ваше имя будет дано бессмертному роду, и вас назовут Совершенным Человеком.